Эльчин Гасанов

КАТАНА

Copyright – Эльчин Гасанов

Данный текст не может быть использован в коммерческих целях, кроме как с согласия владельца авторских прав.

Глава 1

В начале одиннадцатого у стойки было всего три человека и еще один сидел в глубине зала за столиком, когда в бар вошла девица, профессия которой легко угадывалась. Вместе с ней в помещение ворвался порыв холодного ночного воздуха.

Она взобралась на высокую тумбу у стойки бара и небрежным движением сбросила с плеч легкое зимнее пальто.

- Дай мне пива, - сказала она. Бармен молча наполнил стакан и поставил его перед ней. Взял 120 рублей.

- Будет сегодня работенка, Женя? - спросила она, жадно ощупывая глазами мужчин у стойки в поисках ответа.

Бармен отрицательно покачал головой.

- Сегодня нет, Дуся. Это же воскресный вечер, и все возможные клиенты находятся дома в своих постелях.

Он отошел и стал протирать стаканы, наблюдая, как она потягивает пиво. Дуся. Он всех их называл Дусями. Маленькие кавказские девушки с живыми блестящими черными глазами и большими твердыми грудями и ягодицами. Ему захотелось узнать, когда в последний раз ей удалось подцепить клиента.

Девица перестала изучать тех, кто сидел у стойки, и обратила взгляд на мужчину за столиком. Она видела только его спину, но по покрою костюма могла сказать, что он не из местных. "Дуся" вопросительно посмотрела на бармена. Тот пожал плечами, и она, соскользнув с тумбы, направилась к столику в глубине зала.

Мужчина пристально разглядывал бокал с виски, когда она остановилась около него.

- Скучаете, товарищ?

Она угадала, каким будет ответ, в тот момент, когда он поднял голову и взглянул на нее. Голубые, с холодным блеском глаза, загорелое лицо и жадный рот. Мужчины, такие, как он, никогда не покупают себе удовольствий - они их берут.

- Нет, благодарю вас, - вежливо сказал Георгий.

Девица понимающе улыбнулась, кивнула головой и пошла обратно к стойке. Забравшись на тумбу, вытянула из пачки сигарету.

Коренастый маленький бармен поднес спичку.

- Как я и говорил, - шепнул он, улыбаясь, - сегодня воскресный вечер.

"Дуся" сделала глубокую затяжку и медленно выпустила дым.

- Я знаю, - сказала она усталым, безразличным голосом, и на ее лице промелькнула тень легкого беспокойства. - Но я должна продолжать работать. Это привычка, которая дает мне деньги.

Внезапно зазвонил телефон, и бармен Женя отошел в кабинку, чтобы ответить. Поговорив, он направился к столику Георгию.

- Это вас, господин.

- Большое спасибо, - сказал Георгий, направляясь в кабинку. - Алло, - сказал он в трубку, закрывая за собой дверь.

Женщина говорила почти шепотом. Говорила по-грузински.

- Это должно произойти утром, - сказала она, - перед тем как он появится в суде.

Георгий отвечал на том же языке.

- Разве нет другого места?

- Нет, - ответила она, и ее мелодичный голос твердо прозвучал в трубке. - Мы не смогли узнать, откуда он приезжает. Знаем только, что должен появиться в суде в одиннадцать часов.

- А другие? Они все еще на прежнем месте?

- Да. В Питере и Риге. Ты все уже продумал?

- Да, у меня все готово, - ответил Георгий.

Голос женщины стал резче.

- Этот человек должен умереть прежде, чем сядет в свидетельское кресло. И двое других тоже.

Георгий коротко рассмеялся.

- Передай батоне Гураму, чтобы он не беспокоился. Считайте, что все они уже мертвецы.

Он положил телефонную трубку и вышел на улицу, в темную ночь московского квартала. Подняв воротник пальто, чтобы защититься от холодного зимнего ветра, быстро зашагал. Пройдя два квартала, поймал на Садовой улице одинокое такси. Забравшись в автомашину, коротко бросил шоферу:

- В "Метрополь".

Удобно устроившись на сиденье и закурив сигарету, он почувствовал волнение. Впервые после чеченской войны он вновь ощущал подлинное возбуждение. Вспомнил, как это было в первый раз. Первая девушка и первая смерть.

Казалось, это происходило очень давно. Ему было пятнадцать лет, шел 1980 год. В тот день в небольшой грузинской деревне, приютившейся у подножья горы, устраивали парад.

Советский Союз любил проводить парады. Повсюду развешивались различные лозунги и портреты Эдуарда Шеварднадзе. На вас смотрело лицо хмурого человека с сердито сжатым кулаком и маленькими, навыкате, свиными глазками. Живи рискованно. Будь грузином. Грузия означает силу.

Возвращаясь домой, Георгий под вечер добрался до подножия горы. Посмотрел вниз. На краю скалы, недалеко от вершины, стоял замок. С многочисленными башенками, аляповатый и некрасивый, каким он был почти шестьсот лет после его постройки. С тех пор как давно ушедший в мир иной предок Георгия, князь Тамаз, взял себе в жены девушку из итальянского семейства Закариани.

Георгий стал подниматься в гору за виноградником Лагидзе и сразу же ощутил волну густого запаха черного винограда. Несмотря на то что прошло столько времени, он отлично помнил звуки горн, барабана и возбуждение, которое владело им в ту ночь. В его голове всплыли непристойные рассказы одного старого солдата, вербовавшего новобранцев на военную службу, об оргиях, проходивших во дворце.

- Полковник! - давясь от смеха, говорил старый солдат. - В истории Грузии никогда не было такого полковника! За одну ночь у него бывало по пять разных девушек. Я-то знаю, поскольку в мои обязанности входило приводить каждую из них к нему. И каждая уходила от него кривоногой, как будто на нее взбирался бык. А он вставал в шесть часов утра, выглядел свежим и два часа руководил нашей тренировкой. - По его подбородку стекали капли слюны. - Я скажу вам, ребята, если есть такие женщины, которых вам хочется, то форма советской армии поможет заполучить их. Она заставляет каждую девицу думать, что в вашем лице она имеет частичку Ленина.

Вот тогда-то Георгий встретил свою первую девушку. Она показалась из-за дома Лагидзе. Он видел ее и раньше, но никогда еще чувства так не загорались в нем. Эта дочь винодела представляла собой высокое, сильное, полногрудое животное. Она несла мех с вином из погреба, находившегося на поле неподалеку от ручья. Увидев Георгия, она замедлила шаги.

Он остановился и посмотрел на нее. Жара все еще жгла его изнутри, и тыльной стороной руки он вытирал градом катившийся пот.

Очень мягким и вежливым тоном она спросила:

- Может, желаешь глоток прохладного вина?

Он кивнул и, не говоря ни слова, шагнул к ней. Наклонив мех высоко над головой, он лил красное вино прямо в горло, разливая немного по подбородку. Чувствовал, как виноград вливается в него, разогревая изнутри и одновременно охлаждая. Он вернул ей мех, и они продолжали стоять, глядя друг на друга.

Постепенно красная краска, появившаяся на шее, залила все ее лицо, и она опустила глаза. Он мог видеть, как неожиданно напряглись и уперлись в тонкую ткань крестьянской блузы ее соски, а сама грудь томно вздулась.

Он отвернулся и направился в лес. В глубине души он неведомым образом понял, что может обладать ею.

- Пойдем!

Послушно, как автомат, девушка последовала за ним. В лесу за пышной кроной деревьев не было видно даже неба. Она опустилась на землю около него и не проронила ни единого слова в то время, как его руки судорожно срывали с нее одежду.

Какое-то мгновение он стоял на коленях, вглядываясь в линии ее мускулистого тела, вертикально торчащие груди, плоский упругий живот, тяжелые и сильные йоги. Почувствовав, как все в нем затрепетало, он бросился на нее.

Это был первый опыт для него, но не для нее. Дважды он вскрикнул от удовольствия, когда она плотно прижимала его к себе, а потом, утомившись, откинулся и, тяжело дыша, лежал на влажной траве рядом с ней.

Она молча повернулась к нему, стараясь найти его рот своими губами и жадно ощупывая его при этом. В первый момент он оттолкнул ее, а потом его руки коснулись ее грудей и замерли на них. Бессознательно он сдавил их, и она вскрикнула от боли.

Тогда впервые он взглянул в ее лицо. Глаза были широко раскрыты и полны влаги. Он сжал свои пальцы еще раз, и она вновь закричала. Однако на этот раз глаза ее были закрыты. В их уголках блестели слезы, рот открыт в исступлении, будто она задыхалась и ловила воздух.

В нем пробудилось неведомое ему ранее чувство силы. Он безжалостно сжал свои пальцы. Она так вскрикнула от боли, что птицы с пронзительным свистом поднялись со своих мест. Широко открытыми глазами она впилась в его лицо и молитвенно склонила голову, Почувствовав, как вновь напряглось его тело.

Было уже темно, когда он собрался покинуть ее. Он чувствовал себя сильным и ловким, а трава под ногами напоминала ему ковер.

Он дошел почти до края поляны, когда ее голос остановил его:

- Эй, парень!

Он обернулся. Она была уже на ногах, и ее обнаженное тело светилось в темноте, создавая впечатление, что она вышла из самой гущи земли. Глаза - как два притягивающих к себе омута, на лице блуждающая улыбка. Во всей ее фигуре чувствовались гордость и удовлетворение. Подружки умрут от зависти, когда она им все расскажет. Ведь это не какой-нибудь работяга, не случайный сельскохозяйственный рабочий. Это порода, настоящая порода, будущий князь Закариани.

- Спасибо, - сказала она искренне. Он коротко кивнул, нырнул в лес и пропал из виду, прежде чем она нагнулась, чтобы подобрать одежду.

Только шесть месяцев спустя, находясь в школе дзюдо, располагавшейся в деревне, Георгий вновь услышал о ней. Тренер уже давно отказался от обучения Георгия, который намного превосходил его и посещал школу лишь для того, чтобы поддерживать свое мастерство.

Дверь внезапно открылась, и появился молодой солдат - моряк. В черной морской форме, белой бескозырке. Он вошел в небольшой атлетический зал и огляделся. Его современная форма морской пехоты СА странно выглядела в зале, отделанном в старинном стиле, со стенами, увешанными мечами.

Голос солдата звучал напряженно:

- Кто из вас Георгий Закариани?

В зале воцарилась тишина. Двое молодых борцов, показывая друг другу приемы, опустили руки и обернулись к вошедшему.

Георгий медленно отошел от стенки, где занимался со штангой, и остановился перед солдатом.

- Я, - коротко сказал он.

Солдат пристально посмотрел на него.

- Я помолвлен с моей кузиной Розой, - сказал он звенящим голосом.

Георгий взглянул на него. Это имя ему ничего не говорило.

- И кто она? - спросил он вежливо.

- Роза Лагидзе! - зло сорвалось с губ солдата. - Меня отозвали со службы в Москве для того, чтобы я женился на ней, поскольку ты заделал ей ребенка!

Георгий в изумлении смотрел на него какое-то мгновение, прежде чем до его сознания стал доходить смысл сказанного. Он немного успокоился.

- И это все? - спросил он, и странное чувство гордости шевельнулось где-то внутри него. - Я поговорю с князем, моим отцом, чтобы он дал вам какую-то сумму денег.

Георгий повернулся, чтобы уйти. Солдат обежал вокруг него и закричал:

- Денег? Это, по-твоему, все, что мне нужно? Денег? Нет!

Георгий холодно посмотрел на него.

- Как хотите. Тогда я не буду говорить со своим отцом.

Солдат с размаху ударил его по лицу.

- Я требую драки и войны!

На лице Георгия, моментально ставшем белым, резко выделялся отпечаток руки. Он смотрел на солдата без тени страха.

- Члены семьи Закариани считают ниже своего достоинства сражаться с простолюдинами.

Солдат, брызгая слюной, продолжал с яростью извергать ругательства.

- Закариани - все трусы, подлецы и насильники, лишающие женщин чести! А ты, ублюдок, незаконнорожденный. Самый подлый из них! Шеварднадзе был прав, когда говорил, что аристократы Грузии больные и испорченные люди и они должны уступить дорогу крестьянской силе!

Рука Георгия взметнулась быстрее молнии, и, хотя солдат весил на добрых двадцать фунтов больше, он оказался на полу. Георгий посмотрел на него сверху вниз. Странное выражение появилось на его лице, глаза потемнели, из них исчезла синева. Уже давно прошли те времена, когда кто-то осмеливался намекать на незаконность его рождения. Он взглянул на тренера.

- Дай ему кимоно, - спокойно сказал Георгий, - я буду драться с ним.

- Нет, Жора, нет! - испуганным голосом заговорил тренер. - Князь, твой отец, не...

Георгий прервал его, не дав договорить.

Его голос был холоден, но в нем безошибочно угадывалась властность.

- Дай ему шанс. Отцу не понравилось бы, если бы такое пятно осталось на нашей фамилии!

Солдат был уже на ногах. Он улыбнулся и посмотрел на Георгия.

- В Советской Армии мы тренируемся согласно древним традициям. Финка в правой руке, а катана - в левой.

- Пусть будет так, но у меня нет ни ножа, ни катаны - возразил Георгий.

- Я все принес - ответил солдат, и бросил на ковер финку стального цвета и катану оранжевого цвета.

Тренер побледнел. Остальные подтянулись ближе. Это становится интересно.

Солдат снял мундир, под которым оказались мускулистые руки и плечи. Он самоуверенно посмотрел на Георгия.

- Посылай за священником, юный насильник, поскольку ты уже покойник.

Георгий не ответил, но в глубине его глаз стала разрастаться злобная радость. Он сбросил на пол рубашку.

- Готовы?

Солдат кивнул. Тренер призвал занять исходное положение. Белый торс Георгия выглядел крошечным на фоне тяжелого коричневого тела солдата.

- Защищайтесь!

Над головами скрестились сверкнувшие ножи. Тренер развел их. В мощном броске мелькнула финка солдата, направленная вниз.

Георгий парировал удар, и финка прошла сбоку. Он громко засмеялся. Солдат выругался и сделал новый выпад. Георгий искусно ушел от удара и сам изготовился к атаке. Быстро вращая финку, он сделал резкий выпад и выбил из рук солдата его финку. Она со звоном упала на пол.

- Сдаешься?

Солдат выругался. Он стал кружить, пытаясь подобраться к своей финке, но перед ним все время оказывался Георгий.

Солдат вылил на него поток ругани, а Георгий вновь рассмеялся. Появилась какая-то радость, которую раньше никто в нем не замечал. Георгий отбросил свою финку в угол к той, где лежала финка солдата. Прежде чем умолк звон от ее падения, солдат прыгнул на него, и перед лицом Георгия мелькнула катана. Георгий слегка отклонился, и удар пришелся по воздуху.

Георгий передвигался, немного приседая, легко держа в ладони катану острием вперед. Солдат теперь тоже двигался пригнувшись, удары наносил осторожно. Георгий их легко парировал.

Георгий сделал выпад; солдат отступил назад, а затем, увидев благоприятный момент, прыгнул. На этот раз два тела сцепились в фантастическом сплетении. Казалось, Георгий проиграл, поскольку руки солдата обвились вокруг него. Они стояли так какое-то время, качаясь взад-вперед, словно в противоестественных, непристойных объятиях, затем руки солдата стали медленно опадать.

Катана выпал из его вялых пальцев, а он опустился на колени и, цепляясь руками за бедра Георгия, свалился на пол. Георгий сделал шаг назад.

Только тогда все увидели катану в руке Георгия.

Солдат распластался на полу, лицом вниз, и тренер поспешил к нему на помощь.

- Вызовите доктора, - сказал он возбужденно, становясь на колени возле солдата.

Георгий, поднимая рубашку, обернулся.

- Не утруждай себя, - спокойно произнес он, направляясь к двери, - он мертв.

Выходя в ночь, он опрометчиво положил катану в карман пиджака.

Девушка ждала его на возвышенности, где дорога делала последний поворот в сторону замка. Увидев ее, Георгий остановился. Они молча посмотрели друг на друга. Он повернулся и пошел в сторону леса. Девушка покорно последовала за ним.

Когда дороги уже не стало видно, Георгий повернулся к девушке. Ее глаза были широко открыты и сияли, она сделала шаг навстречу. Сорвав с нее блузку, он грубо схватил ее за голые груди.

- Ой-ой, - закричала она, едва не теряя сознания.

Все его тело пронзила острая боль. Он остервенело стал срывать с себя одежду.

Яркая грузинская луна стояла высоко в небе над их головами, когда он сел и потянулся за одеждой.

- Эй, парень, - прошептала она. Он не ответил. Его руки нащупали брюки, он поднялся и надел их.

- Эй, я пришла, чтобы предупредить вас. Мой двоюродный брат...

- Я знаю, - прервал он, глядя на нее сверху.

По голосу чувствовалось, что она напугана.

- Но он говорил, что собирается убить вас.

Георгий почти беззвучно рассмеялся.

- Я же здесь.

- Но, … он может в любой момент найти вас. Даже здесь. Он очень ревнивый и очень гордый.

- Больше нет, - бросил Георгий, - он мертв.

- Мертв? - голос девушки прозвучал почти как крик. Она вскочила на ноги. - Ты убил его?

- Да, - коротко подтвердил он. Она налетела на него как тигрица, била, царапала и кричала:

- Ты дьявол! Лежишь со мной, а на твоих руках не обсохла еще его кровь. Ты подонок! Хуже животного! За кого мне теперь выходить замуж? Что мне делать с ребенком, которого ты поселил в моем животе?

Неожиданная мысль пришла ему в голову, и он крепко схватил ее за руки.

- Ты хотела, чтобы он был там, иначе его бы там не было, - сказал он.

Роза пристально посмотрела ему в глаза, понимая, что он знал это и раньше. Отдернув голову, она влепила ему пощечину.

- А сейчас не хочу! - закричала она. - Это будет чудовище, ублюдок, похожий на своего отца!

Он резко поднял ногу и ударил ее коленом в мягкий живот. Задохнувшись и корчась от боли, она упала, ее вырвало.

Он посмотрел на нее, а рука машинально скользнула в карман пиджака, нащупав там катану. Он вынул его.

Она смотрела на него снизу вверх, и в глазах ее появился страх.

Его губы раздвинулись в холодной улыбке.

- Если ты не хочешь его, вырежи его из себя вот этим. - Он бросил катану на землю рядом с ней. - Он очистит тебя. Кровь твоего родственника еще сохранилась на нем.

Повернувшись, он ушел.

Наутро девушку нашли мертвой. Она лежала на земле, крепко сжимая катану обеими руками; на ее бедрах запеклись огромные пятна крови, пропитавшей и землю под ней.

Спустя два дня Георгий уехал учиться в Москву. В Грузию он вернулся почти через восемь лет, перед началом войны с абхазами, когда Грузия вышла из состава "Абхазии".

За это время Лагидзе построили новый винный заводик на те деньги, которые им дал князь Закариани.

Такси подъехало к стоянке перед "Метрополем", и парень - гигант открыл дверцу машины. Увидев Георгия, он улыбнулся.

- А, князь Зкакриани, - приветливо сказал он. - Добрый вечер. Я уже начал думать, что мы не увидим вас сегодня.

Георгий расплатился с водителем, выбрался из такси и взглянул на часы: было одиннадцать тридцать. Он улыбнулся про себя. Мысль о женщине, ждавшей его в ресторане, была частью того возбуждения, которое владело им. Ее теплое, восхитительное тело также свидетельствовало о реальности жизни.

Глава 2

Подполковник Тигран Шейхов хотел было выключить свет в кабинете. Подойдя к двери, он на мгновение задержался, затем вернулся к столу и поднял телефонную трубку аппарата прямой связи с капитаном Шевченко из МУР - а.

- Как идут дела? - спросил Шейхов. По телефону донесся грубый голос Шевченко:

- Ты что, еще не ушел домой? Уже больше одиннадцати.

- Знаю, - ответил Шейхов. - Мне нужно уточнить некоторые детали. Я подумал, что смогу их прояснить у тебя, прежде чем уйти.

- Не беспокойся, - доверительно пророкотал полицейский. - Мы следим за этим местом. Район вокруг суда проверен, я расставил людей во всех зданиях и на каждом углу. Они останутся там всю ночь и утро, пока мы не доставим свидетеля в суд. Поверь мне, никто не сможет приблизиться к нему ближе чем на десять метров, пока он не войдет в здание суда.

- Хорошо, - ответил Шейхов. - Утром я поеду прямо в аэропорт и встречу самолет. Увидимся в суде в одиннадцать.

- О'кей. Брось беспокоиться и поезжай спать, - сказал Алексей Шевченко. - Здесь все под контролем.

Но когда Шейхов вернулся к себе в номер отеля, он не смог сразу заснуть. Сидел на кровати и думал, что хорошо бы позвонить жене, но затем отбросил эту мысль. Она бы разволновалась из-за подобного телефонного звонка среди ночи. Он встал с кровати и пересел в кресло.

От нечего делать вынул револьвер из кобуры, висевшей на спинке кресла, и проверил его. Затем прокрутил барабан и засунул обратно в кобуру.

Я не в своей тарелке, подумал он. Я слишком долго занят этим.

На протяжении последних шести лет он ничем другим не занимался.

- Сломайте хребет Мафии, Обществу, Синдикату - как бы ни называли эту организацию, мертвой хваткой держащую в своих руках преступный мир России, - заявил ему начальник. Хватайте олигархов за шкирку и в тюрьму!!!

Когда он начинал это дело, то был еще молодым, а сейчас уже чувствует себя стариком. Его сын тогда учился в предпоследнем классе школы, а в этом году парень уже заканчивает лицей.

Время шло, годы проходили напрасно, поскольку все зацепки оборвались. Никак не удавалось добраться до верхушки, до грандов. Конечно, мелочь продолжала попадать в расставленные сети почти со статистической регулярностью, но главари всегда ускользали.

Затем наметился прорыв. Заговорил человек в деле об убийстве двух сотрудников управления Полиции по борьбе с наркотиками.

В результате кропотливой работы удалось проследить всю цепочку, и сейчас впервые в истории организованной преступности четверо из ее руководителей предстали перед судом. За убийство и сговор с целью убийства.

Мысленно он еще раз пробежался по следственному делу на каждого обвиняемого.

Павел Носов, по кличке Большой Рак, 57 лет. Двадцать один раз был арестован, но ни разу не осужден; в настоящее время является профсоюзным деятелем.

Эльтон Фуцаев, посредник, 56 лет, один арест, один раз осужден, один условный приговор; в настоящее время подрядчик.

Хельмут Бэкле, 54 года; тридцать два ареста, из них девять по подозрению в убийстве; два приговора, в тюрьме провел двадцать дней; в настоящее время на службе нигде не состоит, известный игрок.

Гурам Чанчанашвили, судья, 61 год; одиннадцать арестов; один приговор, пять лет провел в тюрьме, был депортирован, в настоящее время на пенсии.

Мысли об этом последнем человеке вызвали у него горькую улыбку. Отошел от дел, говорилось в справке. От каких дел? От убийств, наркотиков, от участия почти в каждом виде незаконной деятельности, которую можно себе только представить? Нет, только не судья, не батоне Гурам Чанчанашвили, как его иногда называют сообщники. Это была харя с харизмой.

Годы, проведенные в США вместе с Гоголадзе и Арцуевым после распада СССР привела к тому, что он получил на воровство лицензию и опыт. Он для себя открыл Америку.

Это была сказка про рок в чужом отечестве.

Неважно, какую помощь оказал Гурам правительству Грузии при планировании беспорядков в Тбилиси во времена Гамсахурдия, да и раньше - они не должны были выпускать его из тюрьмы. Когда подобный человек попадает за решетку, единственная разумная мера - забросить подальше ключ от камеры.

Шейхов вспоминал, какое бессчетное количество раз ему приходилось летать по всей стране при получении известия, что Чанчанашвили вернулся. Его никогда не удавалось обнаружить, хотя имелись все признаки его присутствия: наркотики и трупы. Безмолвные доказательства. Но на этот раз все обстоит иначе. На этот раз у них есть свидетели, которые заговорят, если только удастся сохранить им жизнь. Именно благодаря показаниям этих свидетелей Гурам Чанчанашвили был доставлен из Америки.

Потребовалось много времени, но сейчас они попались. Три свидетеля, чьи показания подтверждаются одно другим. Показания, которые почти с уверенностью означают смертный приговор для обвиняемых. Теперь остается только одна проблема - доставить каждого на свидетельское место в зале суда живым.

Испытывая беспокойство, Шейхов встал с кресла, подошел к окну и стал смотреть на лежащий в темноте город. Зная Гурама так, как он его знал, Шейхов был уверен, что где-то там, в городе, притаился убийца или убийцы.

А значит, возникают вопросы - каким образом, когда, где и кто?

Метрдотель с усиками склонился перед ней.

- Ольга Арнольдовна, - прошептал он, - князь Закариани уже здесь. Пройдите, пожалуйста, со мной.

Он повернулся, и она последовала за ним своей неспешной грациозной походкой манекенщицы, длинные рыжие локоны на ее плечах мерцали в свете люстр. Она шла медленно, замечая поворачивающиеся головы, обращенные к ней оценивающие взгляды; услышала, как одна из престарелых дам с аристократическими манерами прошептала:

- Это девушка из передачи "Южные цветы", Ольга Штерн. Ты знаешь, дорогая, из рекламы косметики.

Метрдотель подвел ее к полосатому возвышению, где за столиком сидел Гергий. Увидев ее, он поднялся, улыбнулся и поцеловал ей руку в то время, как метрдотель отодвигал стул. Она села, небрежно сбросив манто с плеч.

- Шампанского? - спросил Георгий.

Она кивнула и обвела взглядом ресторан.

Мягкий свет, изысканно одетые женщины, украшенные драгоценностями, и мужчины с круглыми, упитанными, но все же голодными лицами. Это был высший свет "Метрополя". И она здесь с настоящим князем. Не с надутым, пускающим слюну импресарио, тем, что сидел, держа одной рукой толстый маленький член, а другой пытаясь под столом забраться ей под юбку.

Поднося бокал к губам, она повернулась и взглянула на него. Георгий, граф Закариани, может проследить свой род в течение шести веков, его родословная уходит к временам лордов, он ездит на гоночных автомашинах по всему свету, а его имя каждый день упоминается в колонках светской хроники.

- Будешь готова утром? - спросил он, улыбнувшись.

В ответ она тоже улыбнулась.

- Я собираюсь быстро, - сказала она. - Мои чемоданы уже упакованы.

- Хорошо, - кивнул он, подняв бокал. - За твое здоровье.

- За наш отпуск. - Она улыбнулась и задумчиво пригубила шампанское.

Не всегда было так. Совсем недавно единственным пенистым напитком, который она пила, было пиво. Казалось, еще только позавчера она посещала школу манекенщиц, работая клерком на складе, помещавшемся на задворках в Канзас - Сити.

Ольга взяла отгул и отправилась на собеседование. Нервничая, стояла она в коридоре у самого большого номера отеля, откуда доносились хриплые взрывы смеха. Пока силы совсем не оставили ее, она нажала на кнопку звонка. Дверь открылась. Перед ней стоял высокий молодой человек.

Она глубоко вздохнула и запинаясь произнесла:

- Я Ольга Штерн. Меня прислало агентство. Они сказали, что вам требуется девушка для рекламной работы.

Молодой человек постоял неподвижно какое-то мгновение, рассматривая ее. Затем улыбнулся. Улыбка была приятной и очень украшала его довольно бесцветное лицо. Он отступил назад и широко открыл дверь.

- Я Алекси Лалас и занимаюсь рекламой. Входите, я представлю вас присутствующим.

Она вошла в комнату, надеясь, что ее нервозность незаметна, но почувствовала, что над ее верхней губой выступили капельки пота, как это часто бывает с ней, и молча выругалась.

В гостиной находились еще трое мужчин, а в углу стоял столик со всем необходимым для приготовления коктейлей.

Лалас подвел ее к одному из них, сидевшему в кресле у открытого окна. Несмотря на улыбку, лицо его имело замученное, обеспокоенное выражение. Это был Сол Фаулер, автор-постановщик картины, а обеспокоенное выражение лица было вызвано тем, что он вложил в эту картину свои собственные деньги.

- Привет, - сказал он. - Жарко. Не выпьете?

Второго мужчину Ольга узнала сразу. Он был вторым комиком в еженедельном телевизионном шоу. Его называли прыгающим котом. Он заскочил на минутку, чтобы встретиться с продюсером, на которого работал несколько лет назад в шоу, не получившем успеха.

Третьим был Ники Бат, управляющий местным отделением кинокомпании, высокий краснолицый мужчина, в данный момент находящийся в состоянии сильного подпития. Он встал, поклонился, когда их представили друг другу, и едва не упал на стоявший перед ним столик.

Алекси ободряюще улыбнулся Ольге, помогая управляющему благополучно водрузиться обратно на кушетку.

- Мы начали пить с восьми утра, - пояснил он.

Ей удалось выдавить из себя улыбку, подразумевающую, что подобное в ее жизни случается каждый день.

- В агентстве сказали, что у вас есть какая-то работа по рекламе фильма. - Она попыталась внести деловую нотку в их встречу.

- Да, - ответил Алекси. - Нам нужна девушка для "Всегда".

- Что? - от изумления открыв рот, спросила она.

- Девушка для "Всегда". Название нашей картины: "Всегда", - объяснил он.

- Ты высокая, - сказал Фаулер.

- Метр восемьдесят, - ответила она.

- Сними туфли, - попросил он, вставая.

Она сняла туфли и стояла, держа их в руке, а он подошел и встал с ней рядом.

- Я метр семьдесят пять. - заявил он с гордостью. - Мы не можем позволить себе, чтобы девушка была выше меня на всех фотографиях в газетах. Тебе придется надеть туфли на низком каблуке.

- Хорошо, сэр, - ответила она. Он вернулся к креслу и сел, глаза его оценивающе пробежали по ее фигуре.

- Ты принесла купальник? - спросил он.

Ольга молча кивнула. Купальник входил в комплект ее обычного снаряжения, находившегося в шляпной коробке, которую она носила всегда с собой, куда бы ни шла.

- Надень его, - сказал он отрывисто. - Посмотрим, что у тебя есть.

Прыгающий кот сразу взял быка за рога - качаясь подошел к ней и стал изучающе рассматривать ее лицо. Потом он заявил похотливо:

- Мы не возражали бы, крошка, если бы ты показалась нам вообще без купальника, - прошептал он довольно громко.

Она почувствовала, что краснеет, и беспомощно посмотрела на Алекси. Тот вновь ободряюще улыбнулся и повел ее в ванную.

- Вы можете тут переодеться, - сказал он, прикрывая за ней дверь.

Она быстро переоделась, задержавшись только на мгновение, чтобы осмотреть себя в имевшемся здесь зеркале. И снова с удовлетворением отметила золотистый загар, приставший к ней с лета. Взяла бумажную салфетку и сняла с верхней губы выступивший пот, затем вернулась в гостиную.

Как только она открыла дверь, все взгляды обратились к ней. На мгновение Ольга почувствовала себя неловко, затем профессиональной походкой модели плавно прошла в центр комнаты и медленно повернулась кругом.

- У нее хорошая фигурка, - отметил продюсер.

- Слишком малы сиськи, - хихикнул прыгающий кот.

Продюсер все еще молча изучал ее.

- Что ты хочешь от манекенщиц, рекламирующих самые последние модели? Лучше, когда они в платьях, чем без них. У нее вроде бы все на месте. - Он посмотрел ей в лицо. - Тридцать пять?

Она кивнула.

Продюсер встал, улыбаясь.

- У меня лучшие глаза в Штатах. Я ни разу не ошибся за двадцать лет. - Он повернулся к Алекси. - Она подойдет.

Прыгающий кот похотливо посмотрел на ее бюст.

- Благодарю за грудь, - запел он фальшивым голосом. Фаулер рассмеялся.

- Прекрати паясничать. Пошли, пора что-нибудь перекусить. - Он направился к двери.

Прыгающий кот и управляющий отделением кинокомпании пошатываясь, направились за ним. В дверях Сол Фаулер обернулся и обратился к Алекси.

- Расскажи, что ей предстоит делать, и пусть она будет на пресс-конференции в пять часов.

Дверь за ними закрылась. Она и Алексии посмотрели друг на друга. Он улыбнулся.

- Возможно, вы хотели бы присесть и перевести дыхание?

Ее ноги неожиданно ослабли. Она благодарно улыбнулась и погрузилась в кресло, которое только что освободил продюсер. Оно все еще сохраняло его тепло.

Алекси бросил в стакан несколько кубиков льда и налил туда кока-колу. Стакан передал ей.

- Спасибо, - сказала она, беря стакан и делая глоток.

На следующей неделе она стала самой известной девушкой в Канзас - Сити. Не проходило и дня, чтобы ее фотография не появлялась в журналах, дважды за неделю ее помещали в газете "Континент". Она принимала участие во всех шоу по местному радио и телевидению, встречалась со всеми влиятельными в этой округе корреспондентами и официальными лицами, Алекси всегда был рядом. Ненавязчиво он организовывал съемки ее и продюсера, вместе и порознь. Где-нибудь на фотографии всегда находилось место для рекламы фильма.

В первый подобный вечер она попала домой только в три часа ночи. На следующий вечер вообще не добралась домой, проведя ночь в комнате Алекси.

Она не забыла, что алекси сказал ей прошлой ночью:

- Ты, Ольга, переросла этот захолустный городишко. Поезжай-ка в Нью-Йорк. Это город для девушек, подобных тебе.

Он дал ей свою визитную карточку, а также визитку фотографа, которого знал.

Спустя шесть месяцев она поехала в Нью-Йорк. Управляющий зданием, в котором обитал Алекси, сообщил ей, что тот уехал в Калифорнию, но фотограф все еще здесь.

Алекси оказался прав. Нью-Йорк - место для нее. В течение двух недель с ней заключили контракт на публикацию ее фотографий на обложке журнала "Страна". Не прошло и года, как она стала одной из самых популярных манекенщиц в Нью-Йорке. Ее почасовая оплата составляла шестьдесят долларов, и она зарабатывала почти двадцать тысяч долларов в год.

Работала она очень много и редко выходила в свет. Фотокамера была слишком безжалостной и фиксировала все без прикрас, когда она мало отдыхала. На уик-энды Ольга улетала домой в Канзас - Сити и бродила по саду перед новым домом, который купила для своей матери.

Однажды она демонстрировала новые модели костюмов перед гостиницей "Плаза". Одним из реквизитов был ярко-красный спортивный автомобиль "Порше" - настоящая кекс - машина.

Когда она позировала, открывая дверцу этой машины, к ней подошел администратор из агентства. С ним был высокий, худощавый, выглядевший как иностранец мужчина. У него было приятное, несколько диковатое выражение лица, и когда он улыбался, то показывал прочные белые зубы.

- Ольга, - сказал администратор. - Я хотел бы познакомить тебя с князем Закариани. Он был настолько любезен, что предоставил нам машину для этих кадров.

Ольга взглянула на мужчину. Она слышала это имя - князь Закариани. Это имя из тех, о которых вы читаете в газетах. Почти легенда, подобное Лаки Лучано или Аль Капоне, которые, как вы полагаете, не существуют в реальной жизни.

Георгий взял ее руку и поцеловал.

- Очень рад познакомиться с вами, - улыбнулся он.

В ответ она также улыбнулась и кивнула. Он отошел в сторону, а она вернулась к работе.

В тот вечер, развалясь в кресле, она смотрела телевизор, когда раздался телефонный звонок.

- Алло, - ответила она.

- Ольга? - Его акцент был несколько сильнее, когда он говорил по телефону. - Это Георгий Закариани. Как вы отнесетесь к тому, чтобы сегодня поужинать со мной?

- Я..., не знаю, - ответила она, неожиданно придя в волнение. - Я просто бездельничаю.

Его голос звучал весьма уверенно.

- Это хорошо. Я буду у вас не ранее одиннадцати часов. Мы поедем в "Метрополь".

Он положил трубку, прежде чем она смогла ответить. Ольга прошла в ванную и запустила воду. Только когда из ванны пошел пар, она поняла, что действительно собирается встретиться с ним сегодня.

Позже, когда они сидели в ресторане, он поднял бокал с шампанским и серьезно произнес:

- Ольга! В этом городе много говорят о том, что вы становитесь неразборчивой в связях. Мне это нравится. И я буду рад, если вы разрешите мне оказать вам помощь в этом деле.

- Что? - изумилась она, глядя на него с испугом.

Но он улыбнулся, и она поняла, что граф дурачит ее. Она тоже стала улыбаться и подняла бокал. Ему еще многое следовало узнать об русских девушках.

Голос Георгия вывел ее из задумчивости:

- Я заеду за тобой около девяти тридцати, - говорил он. - Это даст мне время заскочить в суд и забрать документы, прежде чем мы поедем в аэропорт.

- Хорошо, - сказала она. - Я буду готова.

Глава 3

Георгий поставил свой красный "Порше" на стоянку у здания, предназначенную только для служебных машин, и улыбнулся Ольге.

- Ты не подождешь несколько минут, пока я сбегаю и заберу документы?

Она кивнула, соглашаясь, но, испытывая традиционный страх представителей среднего класса перед официальными знаками и указаниями, сказала:

- Поторопись. Я не хочу, чтобы меня прогнали с этого места.

- Не прогонят, - уверенно сказал Георгий, выходя из машины и направляясь к зданию. Мюнхенская шляпа небрежно сидела у него на голове.

Она смотрела ему вслед, пока он шел к подъезду и, пройдя пол вывеской, на которой было написано "Служба департамента иммиграции и натурализации США", исчез в здании. Чем-то он напоминал ей мальчишку.

Так было, когда он позвонил ей на прошлой неделе. Сказал, что только что вернулся из Европы, где побывал у себя дома. Сейчас наконец решился - он примет американское гражданство. И, чтобы отпраздновать это событие, не согласится ли она после получения документов разделить с ним недельный отдых в каком-нибудь местечке, где ярко сияет солнце?

Она не раздумывая согласилась, но, когда положила трубку, начала улыбаться про себя. Может быть, на этот раз у него серьезные намерения? Конечно, она слышала о других девушках, но прошла целая неделя - многое могло перемениться за неделю.

Из-за угла послышался какой-то шум, и она посмотрела в том направлении. Кажется, там собралась толпа. Подошел полицейский, остановился у машины и взглянул на нее.

- Вы долго здесь простоите, девушка? - спросил он.

- Нет, недолго, - быстро ответила она. - Мой друг только что зашел в здание, чтобы получить документы.

Полицейский кивнул и собрался уходить.

Из-за угла снова донесся шум. Она спросила его вдогонку:

-     Товарищ полицейский, что там происходит?

Он посмотрел на угол, а затем снова на нее.

- Это на Пирогова. Сегодня утром здесь начинается крупный процесс над убийцами. Кажется, каждый житель Москвы хочет попасть в зал суда.

Георгий вошел в первую приемную. Клерк за конторкой посмотрел на него.

- Я Георгий Закариани, - сказал он. - Пришел, чтобы взять свои документы.

Клерк проверил картотеку на своем столе, вытащил небольшую карточку и взглянул на нее.

- Вы бы присели, господин Закариани. Они будут готовы минут через десять. Георгий улыбнулся.

- Это было бы хорошо. - Он немного поколебался, а затем спросил:

- Есть ли здесь поблизости туалет?

- Через зал налево.

- Спасибо, - поблагодарил Георгий, направляясь к двери. - Я скоро вернусь.

Он вышел за дверь и прошел через зал. Остановился у мужского туалета и огляделся. Никто не смотрел на него. Он быстро вышел и открыл дверь с надписью "Лестница". Дверь за ним закрылась, и он начал быстро, через две ступеньки подниматься по лестнице.

Перед зданием суда остановился черный лимузин. Вокруг него тут же собралась толпа. Шейхов выглянул наружу и, обернувшись к сидевшему рядом с ним свидетелю, сказал:

- Ты - большая приманка. Свидетель Игорь Белкин, человек с удлиненным лицом, откинулся на спинку сиденья и надвинул на лицо шляпу.

- Крупная игра, - проворчал он без тени юмора. - Моя жизнь не будет стоить и одного рубля, как только они узнают меня.

- Никто тебя не побеспокоит, - заявил Шейхов ободряюще. - Мы уже говорили, что тебя будут охранять, и до сих пор у нас все было в порядке.

Отряд милиции очистил площадь вокруг машины. Капитан Шевченко нагнул голову к окну.

- Все в порядке, выходите.

Первым вышел Шейхов, за ним три других сотрудника. Они постояли немного у машины, оглядываясь вокруг, затем Шейхов кивнул Белкину, и тот стал вылезать.

Из толпы донесся шум, подтверждающий, что его узнали. Сквозь нее они проходили в окружении милиции и сотрудников следственных структур.

Репортеры выкрикивали им вопросы, но они, не отвечая, поднялись по ступенькам, вошли в здание суда и двинулись по коридору.

- Сюда, - указал Шевченко.

Вслед за капитаном полиции они вошли в пустой лифт. Двери тут же закрылись, и лифт начал подниматься. Напряжение незаметно стало спадать.

Шейхов посмотрел на Шевченко.

- Ну, дело сделано, - сказал он, улыбаясь.

Полицейский кивнул и улыбнулся в ответ.

- Самое худшее позади. Наверху останется только пробиться сквозь репортеров.

Белкин посмотрел на них. Его лицо было бледным и все еще испуганным.

- Я буду остаток своей жизни благословлять вас, парни. Если только проживу достаточно долго.

Улыбка исчезла с лица Шейхова. Сыщики посмотрели друг на друга и с серьезными выражениями на лицах повернулись к открывающейся двери.

Георгий поднялся по лестнице на четвертый этаж, повернул и быстро зашагал в сторону лифтов. Взглянул через толпу на двери зала судебных заседаний. Там стояли двое полицейских. Он втянул правую руку в рукав шоферской куртки и ощутил в пальцах холодный металл катаны. На его губах появилась странная улыбка.

Он почувствовал, как сердце глухо забилось в груди. Похоже было на то, что он испытывал, когда направлял машину в крутой вираж и не знал, хватит ли силы сцепления, чтобы выполнить маневр. Он глубоко вздохнул, и улыбка застыла на его лице.

Дверь лифта раскрылась, и толпа бросилась к нему. Георгий не сдвинулся с места. Он знал, что они поднимутся не в этом лифте. Его информация была исчерпывающей и точной. Тревожило лишь то, что у него было мало времени для подготовки. Он прислонился к стенке между вторым и третьим лифтами.

Открылась еще одна дверь, и из лифта вышел свидетель, окруженный со всех сторон детективами. Георгий тут же оказался за ними, дав возможность толпе подталкивать его вперед. Здесь у него не было никаких шансов, поскольку между ним и свидетелем находился детектив. Репортеры выкрикивали вопросы, остававшиеся без ответа. Беспрерывно "стреляли" вспышки, фотографы подпрыгивали, пытаясь запечатлеть на пленку свидетеля. Как только этот человек попадет в зал заседаний, будет слишком поздно.

Они почти подошли к дверям, а катана все еще отдавала холодом в руке Георгия. Он давно перестал дышать. Его легкие были наполнены готовым взорваться кислородом, который, похоже, не потребуется. В ушах давило; казалось, все двигаются, как в замедленной съемке.

На какое-то мгновение группа остановилась перед закрытой дверью. Детектив, прикрывавший свидетеля сзади, немного сдвинулся в сторону. Воздух судорожно вырвался из легких Георгия. Толпа навалилась ему на спину, толкая вперед. Теперь! Теперь - самое время!

Георгий даже не почувствовал, как его рука пришла в движение, она как бы и не была его частью. Катана вошла в сердце свидетеля так же легко, как нагретый нож входит в масло. Георгий разжал ладонь и ощутил, как лезвие вновь скользнуло в рукав, подтянутое пружиной, прикрепленной к поясу.

Свидетель слегка споткнулся, когда двое полицейских шагнули вперед, чтобы открыть дверь в зал суда.

Георгий начал протискиваться в сторону лестницы. Вспышка фотокамеры сработала почти у его лица, на мгновение ослепив его, но через пару секунд зрение восстановилось и он продолжил путь.

В зале заседаний стояла тишина. Затем из коридора послышался нарастающий шум. Звуки голосов становились все громче.

Гурам Чанчанашвили посмотрел на других обвиняемых. Павел Носов нервно играл зажимом на галстуке. Эльтон Фуцаев ломал ногти на пальцах, Хельмут Бэкле машинально что-то рисовал в желтом блокноте, лежавшем перед ним. Шум становился все громче.

Большой Рак наклонился к нему.

- Хотел бы я знать, кого они приведут, - сказал он.

Хельмут Бэкле ухмыльнулся. Ухмылка вышла болезненной, с выражением страха.

- Скоро узнаешь.

Чанчанашвили жестом заставил их замолчать, его глаза наблюдали за дверью в зал заседаний. Другие стали смотреть туда же.

В дверях показалась первая пара спецсотрудников, затем свидетель. Он споткнулся на мгновение, и полицейский протянул руку, чтобы поддержать его.

Гурам вскочил на ноги с гневным ревом.

- Это Игорь Белкин, сукин сын! Молоток судьи ударил по столу. Свидетель сделал еще несколько шагов в зал. Его лицо, казалось, остекленело от страха. Он снова споткнулся, посмотрел через зал в сторону скамьи подсудимых, открыл рот, словно собирался что-то сказать, но не издал ни звука. В уголке его губ показалась струйка крови, а взгляд выражал предсмертную муку. Он снова споткнулся и начал падать. Попытался ухватиться за пиджак Шейхова, но не смог удержаться и соскользнул на пол.

В зале началось столпотворение, остановить которое не мог даже молоток судьи.

- Заприте двери! - закричал Шевченко. Большой Рак склонился к Гураму, чтобы что-то сказать.

- Заткнись! - рявкнул Гурам, и темные глаза сверкнули на его бесстрастном лице.

Клерк поднял голову и улыбнулся, когда Георгий показался в дверях.

- Я подготовил для вас бумаги, господин Закариани, вы должны только вот здесь расписаться.

Георгий взял у него ручку, небрежно нацарапал свою фамилию на бумагах и вернул ручку клерку.

- Спасибо, - поблагодарил он и забрал документы.

Какая-то тяжесть все еще теснила его грудь, когда он вышел на яркий солнечный свет, невольно прищурив глаза. Ольга помахала ему из машины. Он улыбнулся и помахал ей в ответ документами, белевшими в его руке.

Ольга озорно улыбнулась ему, когда он подошел к машине.

- Поздравляю, князь Закариани. Он засмеялся, обошел автомобиль и сел в него.

- Ты же не читала документы, моя дорогая. Нет больше князя Закариани. Есть просто мистер Георгий Закариани.

Она громко рассмеялась, а он стал заводить двигатель.

- Просто Георгий. Мне так больше нравится. Звучит так приятно, по-домашнему.

Выводя машину в уличный поток, Георгий посмотрел на нее.

- Знаешь, мне кажется, ты меня поддразниваешь.

- Нет, ничуть, - быстро ответила она. - Я действительно тобой очень горжусь.

Когда они завернули за угол и стали удаляться от здания суда, тяжесть исчезла из его груди.

- Прикури-ка мне сигарету, дорогая, - попросил он.

Георгий почувствовал, как в его пояснице разливается тепло, как забился пульс в бедрах.

Она вставила ему в рот сигарету.

- Интересно, что бы подумала моя мама, - сказала она беспечно. - Ехать на неделю отдыхать с мужчиной. Не будучи замужем за ним. Даже не будучи помолвленной.

Краем глаза он заметил ее улыбку.

- Чего твоя мама не знает, ее не расстроит.

Ольга все еще продолжала улыбаться.

- Конечно, она могла бы понять, если бы я ехала с князем. Русские в этом вопросе совсем другие. Но с простым мистером...

Георгий перебил ее:

- Ты знаешь, что я думаю? Она посмотрела на него, широко раскрыв глаза.

- Нет. А что?

Боль в его пояснице становилась невыносимой. Он взял ее руку и положил на напрягшуюся мышцу бедра. Улыбка неожиданно пропала с ее лица, когда она почувствовала его напряженное состояние. Он повернул к ней лицо, и на мгновение в его глазах мелькнула мировая скорбь. Затем над ними вновь опустилась завеса.

- Думаю, твоя мама просто сноб, - сказал он.

Она рассмеялась, и они замолчали; Георгий повернул машину на Шереметьево, направляя ее к аллеям аэропорта. Он вел машину автоматически, инстинктивно, а его мысли постоянно возвращались в Грузию, к своему дому. Он был там всего лишь несколько недель назад, но казалось, что прошли годы.

Как однажды батоне Гурам назвал его дядю? Зураб. Он усмехнулся про себя, подумав, что бы сейчас батоне Гурам сказал о нем.

Человек, оставшийся лежать мертвым, представляет собой лишь главную плату в счет его долга. Двое следующих составят проценты, набежавшие за двенадцать лет. Три жизни за одну.

Он вспомнил, как это было той ночью, когда батоне Гурам изложил свое предложение.

Глава 4

Во дворе усадьбы Закариани никого не было, когда Георгий въехал туда на машине и остановился перед домом, выключив двигатель. Тут же открылась дверь, и из нее выглянул старик. Когда он увидел Георгия, его лицо расплылось в широкой счастливой улыбке, и он поспешил по скрипучим ступенькам.

- Князь Георгий, князь Георгий! - закричал он старческим голосом.

Георгий повернулся к нему с улыбкой.

- Гиви! - воскликнул он. Старик стал неуклюже кланяться.

- Вам следовало дать нам знать о своем приезде, батоне Георгий, - сказал он. - Мы бы приготовили для вас дом.

Георгий улыбнулся.

- Это неожиданный визит, Гиви. Я могу остаться только на ночь, а завтра должен отправляться домой.

Лицо старика нахмурилось.

- Домой, батоне Георгий? Ваш дом здесь. Георгий сделал несколько шагов к дому.

- Да, - сказал он мягко. - Я все забываю. Но сейчас я живу в России и Америке.

Гиви подхватил саквояж с заднего сиденья машины и поспешил вслед за Георгием.

- Как прошли гонки, батоне Георгий? Вы выиграли?

Георгий покачал головой.

- Нет, Гиви. У меня сгорел генератор. Я был вынужден прекратить гонку. Вот поэтому у меня появилась возможность заехать сюда.

Он пересек большой холодный зал и остановился перед портретом отца. Какое-то время рассматривал тонкое лицо с тонкими чертами, которое с портрета смотрело на него. Война сломала его. Духовно и физически. Он высказывался против Шеварднадзе, и Эдуард Амбросиевич приказал конфисковать его земли. Вскоре после этого старик умер.

- Мне очень жаль, что так получилось с вашей машиной, князь, раздался голос Гиви позади него.

- С машиной? О да, конечно. - Георгий оторвался от портрета и прошел в библиотеку.

Он не думал ни о машине, ни даже о своем отце. Просто размышлял о том, как все изменилось.

Когда он вернулся сюда после распада СССР, все было потеряно. К тому времени его дядя завладел всем. Банком, землей. Всем, за исключением фамильной усадьбы и титула - князя. Его дядюшка никогда не мог простить своего брата за передачу титула незаконнорожденному Георгию. Тем самым он сам лишился права наследования этого титула.

Об этом никогда не говорилось вслух, но все знали, что чувствовал скупой маленький человечек, владевший банком для клиринговых расчетов. Георгий с горечью вспоминал, как он шел первый раз на встречу со своим дядей.

- Дядя Зураб, - заявил он самонадеянно. - Мне сказали, что у отца были денежные средства, хранившиеся у вас.

Зураб пристально посмотрел на него через грязный черный стол.

- Тебя не правильно информировали, племянник, - ответил он тонким пронзительным голосом. - На самом деле как раз наоборот: покойный князь, мой добрый брат, к несчастью, умер, задолжав мне большую сумму, и у меня здесь, в моем столе, находятся закладные на вашу усадьбу и на все его земли.

Это было правдой. Все правильно и по закону. Все оставалось в руках Зураба Закариани. На протяжении трех лет после распада Советского строя Георгию пришлось жить всецело во власти этого старика. Будучи зависимым от него во всем, он в конце концов возненавидел его. Даже за деньгами для проезда на свои любимые соревнования по дзюдо он был вынужден приходить в контору дядюшки.

Именно в один из таких дней Георгий впервые встретился с гурамом Чанчанашвили. Он был в конторе дяди в банке, когда на улице поднялась суматоха. Он повернулся и посмотрел через застекленную дверь.

К ней приближался хорошо одетый седовласый мужчина. Люди на улице старательно ему кланялись, когда он проходил мимо них.

- Кто это? - спросил Георгий.

- Гурам Чанчанашвили, - ответил Зураб, заранее вскочивший на ноги.

Георгий вопросительно поднял брови. Он никогда не слышал об этом человеке.

- Гурам, - нетерпеливо объяснил ему дядя, - один из руководителей нашего Общества. Он только что вернулся из Америки.

Георгий улыбнулся. Они называют это Обществом. Мафия. Взрослые люди, а играют, как мальчишки, смешивая капли своей крови, называя друг друга "дядей", "племянником", "кузеном".

- Не смейся, - рявкнул дядя. - В Америке и даже в России Общество играет очень важную роль. Гурам - самый богатый человек во всей Кахетии и на Алазани.

Дверь открылась, и вошел Гурам.

- Добрый день, батоне Зураб, - проговорил он с сильным американским акцентом.

- Для меня ваше посещение - большая честь, господин Чанчанашвили, - поклонился Зураб. - Чем я могу быть полезен вам сегодня?

Гурам вопросительно посмотрел на Георгия. Зураб поспешил с объяснением:

- Позвольте представить вам моего племянника, князя Закариани. - Он повернулся к Георгию. - господин Чанчанашвили из Америки.

Гурам оценивающе посмотрел на него.

- Лейтенант Закариани? Георгий кивнул.

- Это было во время войны.

- Я слышал о вас, - сказал Гурам. Настала очередь Георгия внимательно взглянуть на него. Совсем немногие слышали о нем во время войны - только те, кто располагал специальной информацией. Интересно, что может знать этот человек.

- Для меня это большая честь, батоне, - сказал он.

Зураб не терпелось приступить к делу. Властным тоном он обратился к Георгию:

- Приходи завтра, - сказал он важно, - и я посмотрю, смогу ли выделить тебе денег на поездку на этот твой дурацкий поединок по дзюдо.

Губы Георгия сжались, его синие глаза потемнели и стали холодными. На какое-то мгновение его тело напряглось.

Когда-нибудь этот старик зайдет слишком далеко - он уже берет на себя чересчур много.

Георгий чувствовал на себе взгляд Гурама, когда шел к двери, а закрывая ее, услышал голос Зураба:

- Хороший парень, но дорого обходится. Пережиток прошлого - ничему не обучен, никакую работу выполнять не может. - Дверь закрылась, заглушив покровительственный голос.

Гиви разжег камин в библиотеке. Георгий стоял у огня, держа в руке бокал с коньяком.

- Обед будет готов через полчаса, - сказал старик.

Георгий кивнул. Затем прошел через комнату и взял фотографию матери, которая все еще стояла на столе. Он помнил ее глаза - синие, как у него, но мягче, теплее и добрее; помнил день, когда она пришла за ним в сад. Ему тогда было всего восемь лет. Он наблюдал за насаженной на булавку большой зеленой мухой, которая старалась вырваться и улететь.

- Георгий! Что ты такое делаешь? Он обернулся и увидел, что рядом стоит мама, радостно улыбнулся и показал пальцем. Ее глаза проследили, куда направлен его палец, лицо побледнело и стало сердитым.

- Георгий, прекрати. Освободи ее немедленно! Это жестоко.

Георгий вытащил булавку из дощечки, к которой была пришпилена муха, но она продолжала неподвижно сидеть. Он с любопытством посмотрел на свою мать, затем на муху. Быстро оторвав крылья, бросил ее на землю и наступил на нее.

Мать сердито уставилась на него.

- Георгий, почему ты это сделал? Его лицо на мгновение стало серьезным, пока он думал, затем на нем появилась торжествующая улыбка.

- Мне нравится убивать, - заявил он. Мать смотрела на него еще какое-то время, затем повернулась и пошла в дом.

Спустя год она умерла от лихорадки. После этого князь взял его в усадьбу. Там у него было много разных учителей и наставников, но ни один из них не осмеливался говорить с ним непочтительно.

Георгий поставил фотографию на место. Он стал испытывать все большее беспокойство. Здесь возникало слишком много воспоминаний. Дом был наполнен прошлым. Что ему следовало бы сделать, так это продать его и стать американским гражданином. Единственный способ покончить с прошлым - без сожалений выбросить его из головы, навсегда забыть о нем, чтобы внутри не осталось никаких следов.

Он подумал о послании, которое вызвало его сюда. Оно сняло его с гонок, помешало встрече с Илоной в Канзасе. Он улыбнулся, подумав об Илоне. Что-то есть в этих румынских женщинах, особенно страсть к титулам. Сейчас она, вероятно, уже направляется в Калифорнию с этим богатым техасцем.

Гиви открыл дверь в библиотеку.

- Обед готов, князь, - объявил он.

Глава 5

Столовое белье было белым и мягким; отливали золотом свечи; ярко блестело начищенное серебро.

Старик имел основания быть довольным собой. На столе - холодный, нарезанный ломтиками угорь, обложенный искрящимся льдом, и горячие, сваренные на пару омары в подогревательном приборе.

Гиви переоделся в зеленую с красным униформу дворецкого и гордо стоял во главе длинного, покрытого белоснежной скатертью стола, придерживая стул для Георгия.

Георгий сел и потянулся за салфеткой.

- Поздравляю, Гиви. Ты действительно гений.

Гиви гордо поклонился. - Я стараюсь, князь.

- Подай мне вот это вино! - Георгий указал на бутылку.

Гиви начал открывать бутылку белого "Оджалеши".

- Правда, в прежние времена бывало иначе, стол за обедом заполнялся каждый вечер. Давно это было.

Георгий пригубил вино и кивнул. Да, то было давно. Время не стоит на месте, даже для Гиви. Он посмотрел на стол.

При СССР все было по-другому. Тогда они радовались еде на столе, им было не до столового белья. Он помнит тот вечер, когда пришел Гурам, чтобы встретиться с ним. Это случилось в тот же день, когда Георгий увидел его в конторе дяди.

Снаружи послышался шум автомобиля, и Гиви пошел к двери. Немного погодя он вернулся.

- Батоне Гурам хочет видеть Вас, князь, - доложил он.

Георгий велел проводить его в столовую. Гурам вошел в комнату, его быстрый оценивающий взгляд сразу же все приметил. Голый стол, скудная еда, столовые приборы на столе. Но выражение его лица оставалось бесстрастным.

Хозяин жестом пригласил гостя сесть и разделить с ним трапезу. Гурам сел и отрицательно покачал головой. Он уже поел.

Георгий не стал настаивать. Он относился к той категории людей, которая не обращала внимания на бедность. Последняя была неприятна, но ее не стыдились. Георгия вполне устраивало собственное положение в обществе.

Трапеза подошла к концу. Гиви убрал со стола, а Георгий откинулся на спинку стула, вонзив крепкие белые зубы в яблоко. Гурам внимательно смотрел на него. Он видел очень худое лицо, голубые глаза и сильные челюсти молодого человека, сидящего напротив. Он отметил также могучую силу в руке, державшей яблоко.

- Вы говорите по-русски, лейтенант? - спросил он на том же языке. Георгий кивнул.

- В советском союзе я учился в русской школе - ответил он тоже по-русски.

- Хорошо, - заметил Гурам. - Если вы не возражаете, мы будем говорить на русском. Мой грузинский..., понимаете..., я уехал отсюда, когда мне было десять лет.

- Я не возражаю, - сказал Георгий.

- Полагаю, вы хотели бы знать, почему я здесь? - спросил Гурам. Георгий молча кивнул. Гурам махнул рукой, показывая на замок.

- Мой отец любил рассказывать мне о чудесах дома Закариани, о том, как они смотрели из деревни и видели, какой он весь яркий, полный света.

Георгий положил сердцевину яблока на стол и пожал плечами.

- Таковы превратности времени. Гурам тут же ответил:

- Или же солидное состояние вашего дядюшки.

- Он ростовщик, - презрительно заметил Георгий. - Ему теперь все принадлежит.

Гурам посмотрел прямо в глаза Георгия и уточнил:

- Пока он жив.

- Такого рода люди живут очень долго, - возразил Георгий.

Гурам улыбнулся.

- В России для таких людей есть особое определение - Кощей Бессмертный.

Георгий улыбнулся в ответ.

- Русские точно называют вещи своими именами. Кощей - очень здорово.

Гурам продолжал так, будто и не было незначительного отклонения в разговоре:

- Ваш дядюшка одинок, у него нет семьи, нет других родственников, кроме вас. И он владеет банком с капиталом в пол миллиарда лари.

Георгий смотрел на него и узнавал характерные для себя черты в этом пожилом человеке.

- Я думал об этом много раз. Мне срочно нужна настойка преемника. Но если бы именно мне пришлось убить его, это не принесло бы мне ничего хорошего.

Гурам серьезно покачал головой.

- Верно. Но если он умрет, скажем, когда вы будете на соревнованиях по дзюдо в трестах километрах отсюда, то вы снова станете богатым человеком.

Георгий посмотрел на него какое-то мгновение, затем поднялся, на ноги.

- Гиви! - крикнул он. - Принеси-ка бутылку "Наполеона". Мы пройдем в библиотеку.

Когда Гиви, выполнив приказание, закрыл за собой дверь библиотеки и они остались одни перед горящим камином, Георгий повернулся к Гураму.

- Зачем вы приехали сюда? Это что, разведка тыком? - спросил он прямо.

Гурам улыбнулся и поднял рюмку с коньяком.

- Я слышал о вас, лейтенант.

- Слышали что?

- Вы помните, конечно, тот период войны, непосредственно перед вторжением русских в Абхазию? - Он не стал ожидать ответа Георгия. - Один мой товарищ, который в настоящее время в Питере, и я передали американскому правительству список людей, с которыми можно связаться для подготовки вторжения. Они были членами подполья, существовавшего задолго до этого конфликта, даже еще до первой войны.

Георгий слушал, не перебивая.

- Я узнал, что вы были одним из грузинских офицеров, назначенных Верховным командованием Грузии для контакта с разведкой Соединенных Штатов. Вам дали задание установить связь с девятью лицами и обеспечить их сотрудничество. Вы убили пятерых из них.

- Они отказались сотрудничать, - мгновенно отреагировал Георгий. - Об этом говорится в моем отчете.

Гурам улыбнулся.

- Меня не интересует официальное объяснение. Я сам их столько раз давал, что у меня не осталось никакой веры в них. Но мы с вами знаем лучше. Понимаете ли, официальные лица никогда не видели тела тех, кого вы убили. Но мои друзья видели.

Гурам поставил свою рюмку и взглянул на Георгия. Тот ответил ему спокойным взглядом, никак не выдавая овладевшего им волнения.

- Поэтому, мой друг, мне трудно разобраться в ситуации с вашим дядюшкой. Когда смерть так легко, играючи дается в ваши руки, как вы можете позволять ему жить?

Георгий криво улыбнулся и ответил:

- Это совсем другое дело. Тогда была война.

Гурам укоризненно покачал головой.

- Война лишь оправдание для вас. Были и другие. Солдат в деревне, когда вы убили еще ребенком; молодой русак, которого вы сбили машиной еще в школьные годы; русская любовница вашего командира в Тбилиси, угрожавшая выдать вас ему. - Он посмотрел в лицо Георгию. - Как видите, я располагаю значительно лучшими источниками информации, чем власти предержащие.

Георгий поудобнее устроился в кресле, сделал пару глотков коньяка и улыбнулся.

- Да, информация у вас есть, но, думаю, она едва ли представляет для вас особую ценность. И что же вы собираетесь с ней делать?

Гурам пожал плечами.

- Ничего не собираюсь делать. Просто рассказал, чтобы вы знали, что я в вас заинтересован. Видите ли, мы можем оказать друг другу большую помощь.

- Да?

Гурам кивнул.

- Обстоятельства вынудили меня вернуться на землю моих предков, но в сердце своем и в деловых интересах я уже давно американец, а не грузин. Я часто разъезжаю по странам Европы, почти прописан в России, Москве. К несчастью, я не имею возможности вернуться в Америку в течение некоторого времени. Законно вернуться. Конечно, я могу возвращаться туда на короткие периоды времени, но это очень опасно, поэтому я не могу оставаться там слишком долго. Я предвижу время, когда мне понадобится союзник, кто-нибудь подобный вам, кого никто не мог бы связать со мной, но кто оказал бы мне помощь, когда в оной возникнет необходимость.

Георгий уставился на него.

- А как же ваши товарищи? Ваши друзья по Обществу? Уверен, что у вас там много друзей.

Гурам кивнул.

- Верно. Но они все известны. Друг другу и ментам. Между ними не сохраняется ни один секрет - рано или поздно он становится всем известен.

Гурам поднялся и подошел к камину. Повернулся спиной к огню и посмотрел на Георгия.

- Вам, должно быть, уже надоела бедность вашего существования. Она унижает человека, отупляет его, делает жизнь серой и вообще не соответствует вашему характеру. Что бы вы делали, если бы освободились от такой жизни?

Георгий в свою очередь посмотрел на гостя.

- Не знаю. Возможно, путешествовал бы. Приобрел бы несколько автомашин и принимал участие в гонках. Париж - Дакар. Это так возбуждает.

Гурам засмеялся.

- А на что же вы будете жить? Как известно, деньги когда-нибудь да кончаются.

Георгий покачал головой.

- Я никогда не думал об этом. Мне всегда не нравилось заниматься делами. Гурам достал сигару и зажег ее.

- Ах молодежь, не желающая думать о будущем молодежь. - В его голосе звучала приятная снисходительность. - У меня доля в одной автомобильной компании, недавно приобретенная через некоторых легальных помощников. Через несколько лет они планируют выйти на американский рынок. Если к тому времени вы добьетесь известности в сфере гоночных автомобилей, то смогли бы стать главой американского филиала этой компании в России. Как вам нравится подобная перспектива?

- Как она может не понравиться? - ответил Георгий. - Но что от меня ожидается взамен?

Гурам внимательно посмотрел на него, не торопясь раскрывать свои карты, и как бы раздумывая, решиться или не решиться. Наконец он сказал:

- Одна услуга. Сейчас и потом.

- Какого рода услуга? Я не хочу принимать участия в ваших делишках: в азартных играх, наркотиках...

Гурам прервал его:

- Даже если это принесет вам невообразимое богатство? Георгий рассмеялся.

- Богатство? Кому оно нужно? Все, чего я хочу, так это заниматься тем, что мне нравится.

Гурам засмеялся вместе с ним.

- Прекрасно. Вижу, что вы человек без особых претензий. Еще одно очко в вашу пользу. И нет никого, кому бы следовало вас опасаться.

Георгий снова поднял рюмку.

- Вы все еще не сказали, что потребуется от меня.

Гурам еще раз внимательно посмотрел на него. Их взгляды встретились и замерли.

- Всего лишь оказать ответную услугу, после того как ваш дядюшка умрет, когда вы будете завтра на соревнованиях по дзюдо.

Наступила продолжительная пауза, затем Георгий улыбнулся.

- Хорошо. Я согласен.

Лицо Гурама стало серьезным.

- Ты поклянешься?

- Конечно.

- У тебя есть нож? - спросил Гурам. Неожиданно в руке Георгия появилась катана. Гурам уставился на него. Георгий улыбнулся, перевернул его и протянул ему рукояткой вперед. Это была красивая катана, вложенная в разрисованные ножны, с оранжевой рукояткой, с золотистой змейкой.

- Он мне как брат, - сказал он. - Мы всегда вместе. Гурам взял его.

- Дай мне свою руку, - сказал он. Георгий протянул руку. Гурам положил на его ладонь свою левую руку и быстрым движением сделал небольшой разрез на указательных пальцах. Кровь закапала, а затем смешалась в их ладонях.

Гурам взглянул на него.

- Наша кровь смешалась, и теперь мы породнились. Георгий кивнул.

- Я умру за тебя, - сказал Гурам.

- Я умру за тебя, - повторил Георгий. Гурам убрал руку и вернул катану, потом засунул палец в рот и стал сосать его, чтобы остановить кровь.

- С этого времени, дорогой племянник, - сказал он, - мы больше не будем встречаться, пока я того не пожелаю.

Георгий кивнул.

- Да, дядя.

- Если у тебя возникнет необходимость связаться со мной, пошли сообщение деревенскому почтмейстеру, и я сам найду тебя.

- Я понял, дядя.

Это происходило двенадцать лет назад. Чанчанашвили сдержал свое слово - Зураб умер на следующий вечер, когда Георгий был на соревнованиях по дзюдо.

Следующие пять лет пролетели быстро. Гонки и автомашины. Праздничные балы и любовные приключения. Затем, в 1997 году, как и говорил Гурам, Георгию предложили возглавить американский филиал автомобильной компании в Москве. Пресса много писала о его назначении. Бурный образ жизни и участие Георгия в опасных гонках сделали его международной знаменитостью. Для России, особенно для Америки он был человеком из другого мира.

Только однажды за все двенадцать лет он видел Гурама. В прошлом году в ответ на телефонное послание он пришел в пансион, расположенный над баром в Измайлово в Москве, где они лишь обменялись пожеланиями доброго здоровья, а Гурам выразил удовлетворение по поводу успехов Георгия. Он не мог долго оставаться, поскольку его ждал самолет, чтобы отвезти на Кубу, откуда Гурам должен был вернуться в Грузию.

Они расстались, и Георгий не слышал о нем, пока перед самым началом гонок ему позвонили на сотовый телефон, и попросили немедленно приехать в фамильный замок.

Свинина с апельсинами <http://www. dom1. ru/st/eda/2/st_g2. php> была нежной и очень вкусной, а салат "бухарский'' имел неповторимый вкус и особую пикантность. Георгий только что отложил салфетку, когда во двор въехала автомашина.

Он не мог удержаться, чтобы не понаблюдать, как Гиви открывает дверь. Минуту спустя тот вернулся, держа в руке конверт.

- Это был почтмейстер из деревни. Он привез заказное письмо для вас.

Георгий взял конверт и вскрыл его. В нем находились две страницы плотного машинописного текста с инструкциями. Он быстро прочитал послание, затем еще раз. Положив письмо на стол, потянулся за чашкой кофе.

Минуло двенадцать лет, и Гурам Чанчанашвили предъявил требование о платеже. С процентами.

Глава 6

Питер - уникальный город. Северная столица России. Серые дома, разводные мосты. Влажные ветра, размывающих черные контуры глаз. Спешащие вагоны ночного метро, где теряются звуки накатанных фраз. Это город темной воды, это блики вечерних огней. Это город необъяснмой силы немой красоты, замирающий в бронзовой гриве львов. Сплетенные улицы, пыльные мосты, соборы, церкви, музеи…

Они покинули театр-ресторан, все еще смеясь над комедией в исполнении одного из величайших актеров мира, и остановились в нерешительности, глядя вниз на фойе казино.

Было десять часов вечера, и вокруг столов в "Праге" толпились те, кто только что вышел с обеда-представления, с танцев- францев. Георгий осмотрел комнату.

- Ты не слышал, что я спросила, - сказала Ольга.

Георгий повернулся к ней. Его глаза горели странным возбуждением.

- В самом деле не слышал, дорогая. О чем ты?

Ольга взглянула на него. Другой извинился бы или заявил, что слышал. А он просто сказал, что не слышал.

- Я спросила, будем играть в кости или займемся рулеткой.

Он неожиданно улыбнулся.

- Рулеткой. Я достаточно много отдал сумасшедшим кубикам из слоновой кости. Я никогда их не пойму.

Они начали спускаться к столам с рулеткой.

- Жаль, что они не играют здесь в баккара. Это игра для цивилизованных людей, обладающих определенным мастерством, одной удачи недостаточно.

Ольга повернулась к одному из столов. Георгий взял ее за руку.

- Не к этому. Здесь слишком много играющих. Пойдем дальше.

Они выбрали стол напротив того, к которому она хотела подойти. Он был прав: здесь было меньше игроков.

Отодвинул стул для нее, и она села, улыбнувшись ему.

- Ждешь сегодня удачи? Георгий кивнул и также улыбнулся ей в ответ.

- Большой удачи, - сказал он, пододвигая к ней кучку фишек.

В Москве на столе Шейхова зазвонил телефон. Он отодвинул термос и поднял трубку.

- Звонит Тима из Питера, - сказал диспетчер - оператор.

- Соедините с ним, - ответил он. Послышался голос Тимы Дурова:

- Привет, Тигран, как дела?

- Ничего хорошего, - ответил Шейхов уставшим голосом. - Мы на мели. Мы все еще не можем выяснить, каким образом был убит Игорь Белкин. Как себя ведет твой мальчик?

Дуров рассмеялся.

- Просто великолепно. Как раз сейчас он захвачен колесом рулетки, делает ставки, будто завтра наступит конец света.

- Он прикрыт? - с тревогой спросил Шейхов.

- Я посадил своих людей с обеих сторон от него, а один стоит за его спиной. Никто не сможет подойти близко к нему.

- Я все же волнуюсь. Мы считали, что Белкин у нас так же прикрыт, а посмотри, что получилось.

- Если ты так беспокоишься, Тигран, - сказал Дуров, - то почему бы нам не арестовать его. За решеткой мы удержим его от любых контактов.

- Ты знаешь обстоятельства, - ответил Шейхов. - Если мы так поступим, то защита сразу узнает, кто является свидетелем. Ну а уж там дело техники. Могу голову дать на отсечение, что свидетелей заставят тем или иным способом замолчать и мы провалим дело.

- Гурам, должно быть, сейчас вовсю смеется, - сказал Дуров.

- Он не будет смеяться, когда мы доставим свидетеля в суд, - пообещал Шейхов.

- Мой парень ставит двадцать к одному, что он никогда не попадет в судебный зал, - сказал Тима Дуров.

В голосе Шейхова послышались недоверчивые нотки.

- Ты считаешь, что он действительно верит, что его убьют? И все же продолжает посещать казино?

- Да, - лаконично ответил Дуров. - Он говорит, что с этим ничего не поделаешь, и поэтому намерен вести нормальную жизнь, пока может.

Шейхов опустил телефонную трубку и снова взялся за термос с кофе. Одну вещь он никогда не мог понять в отношении этих людей. Да, они трусы, сводники и убийцы, но в них все же есть что-то такое, что дает им фаталистическое отношение к жизни. Или к смерти? Он этого не знал.

Кидала сидел за столом с рулеткой, устремив взгляд на колесо. Оно остановилось, и шарик попал на красную двадцатку. Он сделал еще одну пометку на листе бумаги и быстро подсчитал колонку цифр. Он прав. Колесо сегодня благоволит к черному. Настало его время сделать ход. Он поставил небольшую кучку фишек на черное.

Услышал, как сзади к нему подошел Дуров, но не обернулся. Заговорил телохранитель, стоявший за ним;

- Не могли бы вы подменить меня на несколько минут, Тима? Хочу еще разок сыграть, прежде чем обанкрочусь.

Он не слышал ответа Дурова. Шарик попал на красное. Он проиграл. И все же пододвинул еще одну кучку фишек на черное.

В то время как Ольга сосредоточила все свое внимание на крутящемся колесе, Георгия повернулся и посмотрел на Кидалу. Записка Гурама была очень конкретной. Вот уже третий день Георгий наблюдал за Кидалой.

Телохранители были на месте. Они всегда при нем. По одному с каждой стороны и один, стоящий к нему спиной, постоянно настороже. Последний ушел, но другой занял его место. Георгий отвернулся в тот момент, когда взгляд этого человека стал приближаться к нему. Он увидел то, что ему было нужно. Он улыбнулся про себя, когда эта мысль неожиданно возникла в его мозгу. С небольшой долей удачи он бы сумел завершить свое дело уже сегодня.

Он слегка похлопал Ольге по плечу.

- Я принесу тебе что-нибудь выпить, - сказал он.

Она взглянула на него, улыбнулась, а затем опять отвернулась, поглощенная игрой. Он начал пробираться в сторону бара, обошел вокруг стола, где сидел Кидала, и оглянулся.

Теперь он хорошо видел Кидалу, глубокую сосредоточенность на его лице. Напротив Кидалы сидела крупная блондинка. Георгий на мгновение остановил на ней взгляд. Она несколько подалась вперед, и он смог увидеть ее полные груди и две тонкие бретельки, на которых держалось ее платье. Неожиданно он начал улыбаться. Он знал, что сейчас сделает. Это все из-за шутки. Очень старой шутки, которую рассказывают каждому приезжающему в Питер.

Дуров с утомленным видом огляделся. Ему хотелось бы, чтобы работа была уже закончена. Когда он поступил в ФСБ сразу после окончания юридической школы, напичканный пропагандой, он ожидал окунуться в захватывающую жизнь, наполненную преследованием уголовников и шпионов. Он никогда не думал, что ему придется потратить три месяца на то, чтобы выступить в роли няньки мелкого хулигана.

Он посмотрел на стол, расположенный напротив. Эта парочка вновь была здесь. Вполне прилично выглядевшая пара. Он вспомнил, что обратил на них внимание в первый же вечер. В них было что-то знакомое, будто он видел их раньше. С обычной для него тщательностью он проверил их.

Девушка оказалась одной из наиболее известных манекенщиц в России. Ольга Штерн, "Южные цветы", как ее чаще всего называли. Ее лицо он видел на тысячах рекламных объявлений о косметике. Мужчина с ней был великосветским автогонщиком Георгием Закариани, князем Закариани.

Дуров видел, как Георгий что-то сказал девушке и собрался уходить. Он вспомнил некоторые факты, которые ему довелось читать об этом человеке. Этот парень действительно живет настоящей жизнью. Как все богатые европейцы. Им совершенно наплевать на всех. У них везде праздник, куда бы они ни попали. Вот и здесь он с одной из самых красивых женщин России и абсолютно невозмутим. Он снова посмотрел на девушку. Все, что обещали рекламные объявления, при ней. Везет же некоторым парням!

Георгий подождал, пока блондинка не выпрямилась на своем стуле. С нетерпением она обернулась к своему сопровождающему, маленькому пухленькому человечку. Он дал ей несколько банкнот из большой пачки, и она снова повернулась к столу. Георгий начал отходить от бара, держа напиток в левой руке.

Он прошел за спину блондинки и на мгновение задержался. Крупье крутанул колесо и бросил шарик. Георгий сделал быстрое движение рукой и стал обходить стол, направляясь к своему месту.

Он почувствовал, как появилась пульсация в висках и боль. Так было всегда. Боль начинается в висках, а затем, постепенно, шаг за шагом, распространяется по всему телу. Он уже давно перестал бояться ее. Она появлялась от возбуждения, опасности, оттого, что он заглядывал в бездну времен, бездну забвения.

Георгий оказался сзади Кидалы, который, положив подбородок на руки, опирался локтями на край стола. Охранник только что намеревался повернуться к нему, когда раздался крик.

Телохранитель засуетился, его рука потянулась к кобуре. Георгий действовал быстро. А через стол блондинка изо всех сил старалась удержать платье на груди. Но напрасно. Она предстала в очень откровенном виде.

Георгий отпустил катану и почувствовал, как нож убрался в рукав. Кидала все еще сидел спокойно на своем стуле, не двигаясь. Телохранитель обернулся, и Георгий мог видеть, как он улыбается, глядя на Ольгу, утоляющую жажду.

Блондинка теперь проходила мимо их стола, а пухленький человечек поспешал за ней. До них донесся ее пронзительный голос:

- Они не лопнули, я тебе говорю! Они обрезаны! Кто-то...

- Шшш! Пожалуйста, моя девочка. Все смотрят! - умолял человечек.

- А мне наплевать! - возразила блондинка, торопясь выйти из зала.

Георгий и Ольга рассмеялись, и она повернулась к столу, чтобы сделать очередную ставку.

Дуров повернулся и посмотрел на Кидалу. Тот сидел, не шевелясь, подпирая руками подбородок. Колесо остановилось. Шарик лежал на черном. Крупье сдвинул кучку фишек, присоединив их к другим, лежащим на столе. Кидала не пошевелился.

Колесо снова стало крутиться. Дуров посмотрел на другого телохранителя. Тот пожал плечами.

- Делайте ваши ставки, леди и джентльмены, - монотонным голосом предложил крупье. Ставки были сделаны, и крупье бросил шарик на колесо. Снова выпало черное. Кучка фишек перед Кидалой вновь увеличилась, но он не двигался.

Боль, опоясывающая грудь Георгия, затрудняла дыхание. Он взглянул на Ольгу.

- Мы выбрали не лучший способ провести нашу последнюю ночь в Питере, - сказал он. - В этом переполненном месте со всеми этими тупицами.

Слабая улыбка промелькнула в уголках ее рта.

- Что ты можешь предложить? - спросила она.

- Остаться вдвоем. Наедине друг с другом.

В ее глазах появилось возбуждение. Она почувствовала исходящие от него токи, но не смогла удержаться, чтобы не поддразнить его:

- Это все из-за блондинки. В ней слишком много всего для одного мужчины.

- Не правда, - ответил он быстро и взял ее за руку.

Его ладонь была теплой и влажной, как при лихорадке. Она внимательно посмотрела на него.

- С тобой все в порядке?

- Я в порядке, - ответил он. - Просто устал от всего этого, устал от всех этих людей, которые не думают ни о чем, кроме денег. Я хочу быть с тобой, хочу почувствовать жизнь внутри тебя.

Ее губы вдруг пересохли, внутри нее стала разливаться теплота, а в голове промелькнул воспламеняющий образ его мускулистого, сильного тела. Она крепко ухватилась за его руку.

Между ними возникла какая-то напряженность, которой мгновение назад еще не было.

- Сначала мы выпьем холодного шампанского, - сказал он, - а затем теплого бренди.

Она поднялась со стула как в тумане. Ноги еле держали ее, но она попыталась улыбнуться.

- А потом снова холодного шампанского, - прошептала она.

Дуров посмотрел на Кидалу. Уже в четвертый раз выпало на черное. Фишек перед Кидалой набралось почти на девять тысяч долларов.

- Не искушайте судьбу, Ринат. Лучше возьмите то, что есть. - Он улыбнулся и похлопал свидетеля по плечу.

Тот как-то нелепо подался вперед, уткнулся лицом в стол, а его руки оттолкнули фишки, разметав их по столу.

Закричала какая-то женщина. Дуров поднял голову Кидалы. Его глаза были открыты, но в них отсутствовало выражение. Дуров опустил руку.

- Помогите мне вынести его отсюда! - рявкнул он.

Телохранители действовали без промедления. Они со знанием дела подняли Кидалу и двинулись к кабинету помощника управляющего. В короткое время возникла всеобщая истерия, но она продолжалась недолго.

Спокойными монотонными голосами обслуживающий персонал успокаивал публику:

- Все в порядке, дамы и господа. Он просто потерял сознание. Нет причин волноваться.

Таков Питер с его обещаниями шальных денег, с надеждой на осуществление прекрасной, но призрачной мечты о будущем.

Через мгновение колесо рулетки вновь закрутилось, и человека тут же забыли те, кто только что сидел рядом с ним за столом.

На этом все и закончилось, если не считать, что крупье на следующее утро был уволен за то, что украл пять тысяч долларов из той кучки фишек, которая лежала перед Кидалой.

Они обернулись посмотреть, как мужчины торопливо несут мимо них Кидалу. Ольга взглянула в лицо Георгия.

Его холодные глаза сияли, слегка приоткрытый рот был растянут в торжествующей улыбке. Он повернулся, чтобы проводить их взглядом, а затем посмотрел на нее.

Дрожь пробежала по ее телу.

- Почему ты так смотришь? Черты его лица неожиданно смягчились, а на губах появилась добродушная улыбка.

- Я просто подумал, что они здесь все предусмотрели. Как бы вы ни старались, вы не можете выиграть.

Он глубоко вздохнул. Теперь боль ушла в кишки. Она была такой сильной, что он едва мог удержаться от крика.

- Пойдем, - сказал он. - Нам здесь больше нечего делать.

Телефон на столе Шейхова снова зазвонил в тот момент, когда он собирался выйти из кабинета. Он вернулся и поднял трубку.

Это был Дуров. Его возбужденный голос хрипел в телефонной трубке.

- Только что убили Кидалу! Шейхов медленно опустился в кресло.

- Убили? Как?

- Катаной! Так же, как и Белкина.

Голос Дурова почти совсем сник.

- Мне очень жаль, Тигран. Мы не отлучались от него ни на минуту. Не знаю, как они это сделали. Сегодня в казино было больше тысячи человек.

- Послушай, - сказал Шейхов, - перезвони мне через час. Я хочу связаться с Дельмаром и убедиться, что с Тертым все в порядке.

- О'кей, - сказал Дуров и отключился.

Шейхов нажал на кнопку телефона, вызывая оператора.

- Соедините меня со Шутковым в Дельмаре, - сказал он.

Они знают свидетелей, подумал он про себя, ожидая телефонного звонка. Они знают. Вся эта секретность, все меры предосторожности ничего не стоят. Все это херня! Смерть продолжается.

Они знают.

Глава 7

В комнате было тихо, только слышалось ее спокойное дыхание во сне. Он лежал, уставившись в потолок широко раскрытыми глазами. Прошло столько лет, что он почти забыл об этом.

Гражданская война. Ничего подобного с тех пор не бывало. Все остальное суррогат. Суррогат смерти. Огромная опасность, страшное возбуждение, чувство силы, которое пронизывает тело, дают понять, что страх смерти, таящийся внутри тебя, просится наружу, приближая тебя к твоему собственному предназначению.

Смерть не имеет время, она имеет только свое лицо. ЛИЦО!

Он лениво улыбнулся в темноту, блаженная нега охватила его тело. Потянулся за сигаретой на ночном столике. Пачка была пуста.

Он осторожно встал с кровати и пересек комнату. Подойдя к туалетному столику, вытащил сигарету из лежавшей на нем пачки и прикурил. Через двери балкона было видно, как серые полоски рассвета медленно заполняют горизонт.

- Жора, - прошептала она с кровати.

Он обернулся, но не мог рассмотреть ее в темноте.

- Да?

- Открой вторую бутылку шампанского. - Ее голос был несколько охрипшим после сна.

- Мы уже ее открыли, - ответил он.

- Но я все равно умираю от жажды, - сказала она тоном маленькой девочки. Георгий рассмеялся почти неслышно.

- Ты ненасытная женщина. Он услышал шелест простыней - она села на кровати.

- Что же я могу поделать, если меня мучит жажда?

Он снова рассмеялся.

- Могу тебя понять, - ответил он и прошел на балкон.

Было все еще темно, издалека доносился стрекот сверчков и слабый сухой шепот ветра пустыни. Темная синева неба освещалась зарождающимся утром. Он наклонился над перилами, глядя на пустыню.

Она вышла на балкон и встала за его спиной. Он не повернулся. Она подошла к нему ближе и, просунув руки ему под мышки, обхватила его грудь, положив голову на его голую спину.

- Скоро наступит утро, - сказала она.

- Я знаю, - ответил он.

Она прижалась губами к его плечу.

- У тебя гладкая кожа, чистая и нежная. Иногда я удивляюсь, откуда берется вся эта неистовая ярость в гонках. Я не встречала человека, который походил бы на тебя.

Он засмеялся и обернулся к ней.

- Должно быть, таким меня сделали вина, которые я выпил, будучи мальчишкой. Считается, что вина Грузии хорошо действуют на кровь и кожу.

Она посмотрела ему в лицо. В нем было что-то такое, чего она никогда не сможет понять.

- Когда мы занимаемся любовью, почему ты всегда твердишь, что умираешь? - заинтересованно спросила она. - Что за странная вещь, говорить об этом в такой момент.

Он улыбнулся.

- Мы, грузины, так это называем. Маленькая смерть.

- Почему? - спросила она. - Когда все внутри тебя раскрывается и как бы заново рождается, почему ты говоришь, что это похоже на умирание?

Улыбка сбежала с его губ.

- Разве это не так? Разве каждое рождение не является началом смерти? Ты не чувствуешь эту боль?

Она покачала головой.

- Нет. Только возрастающую радость. - Она посмотрела в его глаза. - Возможно, в этом заключается разница между нами. Возможно, именно поэтому, даже когда ты наиболее близок мне, я чувствую, что какая-то часть тебя далека от меня - в том мире, о котором я ничего не знаю.

- Глупости, - сказал он.

- Нет, правда, - быстро ответила она. - Так ты смотрел, когда несли мимо нас этого мужчину. В какой-то миг я почувствовала себя тобой, как раз в той комнате, где находились все эти люди. В следующий момент они прошли мимо, и ты исчез. Он был мертв, верно?

Он взглянул на нее. - Почему ты так считаешь?

- Он был мертв, - прошептала она. - Я это поняла по выражению твоего лица. Ты знал. Больше никто не знал, но ты знал.

- Что за глупости ты говоришь, - сказал он небрежно. - Как я мог знать? Она покачала головой.

- Не знаю. Но у тебя было такое же выражение лица, как тогда, когда ты вышел из здания в первый день нашего путешествия. Потом, в самолете, мы развернули газеты и прочитали об убийстве человека в здании суда, у которого мы остановились.

Она склонила голову на его грудь и не увидела, как на его лице медленно появляется напряженное выражение.

- Мне не нужно читать завтрашние газеты, чтобы узнать, что этот человек внизу убит. Я могу это чувствовать. Интересно, как будет в Дельмаре? - сказала она.

Георгий подумал, может ли она чувствовать, как начинает глухо биться сердце по всей его плоти. Он постарался, чтобы его голос звучал как можно более непринужденно:

- Как всегда. Солнечно и тепло. Она посмотрела ему в глаза.

- Это не то, что я имела в виду, дорогой. Я подумала: неужели там тоже кто-то умрет?

Пелена спала с его глаз, и она глубоко заглянула в них.

- Люди умирают везде и каждый день, - сказал он.

Она почувствовала себя почти загипнотизированной.

- Ты случайно не Ангел смерти, дорогой?

Он неожиданно рассмеялся, а его глаза вновь покрылись пеленой.

- Что ты говоришь, это же несерьезно.

- Нет, конечно, - заговорила она медленно. - Просто однажды мне попался рассказ о девушке, которая полюбила Ангела смерти.

Его рука обхватила ее голову и прижала теснее к своей груди.

- И что же случилось с ней? - спросил он.

Он чувствовал, как ее губы коснулись его груди.

- Она умерла. Когда он понял, что она знает, кто он, Ангел смерти был вынужден взять ее с собой. - Она подняла голову, посмотрела на него и неожиданно спросила:

- Ты возьмешь меня с собой, Жора?

Его рука сжала прядь ее длинных спадающих на плечи волос и повернула ее голову так, чтобы она могла видеть его.

- Не называй меня Жорой. Я Георгий. Да, я возьму тебя с собой, - сказал он и грубо впился в ее губы.

Свободной рукой он сжал ее грудь и почувствовал затрудненное из-за боли дыхание. Она сумела отвернуть от него лицо и громко крикнула:

- Георгий! Ты делаешь мне больно! Он нагнул ее лицо к своей голой груди и стал медленно водить ее голову по расширяющемуся кругу, не ослабляя давления на грудь. Услышал, как она тихо застонала, и внутри него начал нарастать стремительный поток. Круг стал шире, теперь она, медленно опустившись на колени, стонала беспрерывно.

Он стиснул ее сильнее, и, она громко вскрикнула:

- Георгий! Прекрати, пожалуйста, прекрати! Больно, я больше не могу выносить эту боль!

Сейчас он улыбался. Внутри него бушевала сила. И жизнь. И смерть. Казалось, его голос донесся откуда-то издалека:

- Настало время, чтобы ты узнала, моя дорогая, каким исключительно приятным может быть ощущение боли.

- Не надо, Георгий, не надо! - Ее тело начало сотрясаться в диких конвульсиях. - Я не могу переносить эту боль! Я умираю!

Он взглянул на нее сверху вниз и вдруг отпустил. Она почти упала, потом обхватила его бедра и повисла на нем, рыдая.

- Георгий, я люблю тебя! Я люблю тебя!

Глава 8

Дельмар - солнечный живой город. Каждый год в результате искусственного оплодотворения капиталом он рождает по одному новому отелю. В нынешнем году им стал "Бранко".

Расположенный недалеко от "Фонтенбло" и "Иден Рок", выстроенный в архитектурном стиле, отдаленно напоминающем картину Пикассо с изображением дворца в Монте-Карло, "Бранко" всеми своими одиннадцатью этажами устремлен в безбрежное голубое небо.

Жители Дельмара, которые судят о красоте по размерам платы за номер, называют его самым красивым из существующих отелей. Плата за номер составляет здесь восемьдесят долларов в день.

Отель владеет полоской морского берега шириной в 50 метров, на которой никогда никого не видели, за исключением туристов в мертвый сезон. При нем имеется бассейн в форме листа клевера - как утверждают, самый крупный из когда-либо построенных. Он полностью окружен четырьмя рядами домиков для переодевания, расположенных так, что они напоминают места на трибуне стадиона и не загораживают друг другу солнце. Каждый домик располагает ванной и телефоном, карточным столиком, креслами и небольшим холодильником.

К трем часам пополудни в каждом домике полным ходом идут азартные игры. Игроки, как правило, сидят в шортах и купальных костюмах, защищенные от солнца, на которое они не желают тратить время. А вокруг бассейна на длинных деревянных шезлонгах располагаются почитатели солнца, их тела блестят от масла и лосьонов, они стараются на всю катушку использовать содержимое своих набитых бумажников.

Андрей Тертый стоял у окна в своем номере в "Бранкое", глядя вниз на бассейн. Это был крупный мужчина. Даже будучи неопытным юнцом, выполнявшим поручения Конопатого в Бруклине, он выделялся габаритами. Тогда он весил свыше 130 кг., сейчас - уж больше 150, это точно.

Презрительно фыркнув, он отошел в глубь комнаты, где трое мужчин играли в карты. Посмотрел сверху на них и заявил:

- Чепуха все это!

Специальный агент Шутков взглянул на него.

- У нас приказ, Андрюша, - сказал он добродушно.

- Приказы, приказы! - фыркнул Тертый. - Послушайте, ничего же не дало, когда они держали Тараса Кончеева запертым в камере отеля "Индиго" в Бруклине. До него все равно добрались. Они его убили из под полы.

Шутков снова улыбнулся.

- Откуда ты знаешь, Андрей? Он выбросился из окна, и они заявили, что это самоубийство. Это был ход с козыря.

- Собачий бред! - прокомментировал Тертый. - Я хорошо знал его. Этого парня вытолкнули. Сам он никогда бы не выбросился.

- А кроме того, - настаивал Шутков, - это случилось двадцать лет назад. Сейчас времена изменились.

Тертый рассмеялся.

- Конечно, изменились, - согласился он иронически. - Игорь Белкин получил свое на пути в суд. Рината Кидалу в помещении, где находились сотни людей, - а вы мне говорите, что времена изменились.

Шутков промолчал. Он обменялся взглядами с другими сотрудниками. Те тоже молчали.

Тертый вынул из кармана сигару, пересек комнату и сел на кушетку. Откусил конец сигары и выплюнул его на ковер. Закурив, откинулся на спинку кушетки и посмотрел на сотрудников.

Его голос звучал сейчас не так грубо:

- Послушайте, парни. Я тоже налогоплательщик. Правительство тратит две сотни баксов в день из моих доброкачественных денег, чтобы держать меня в кабаке, вроде этого. Зачем же оно тратит деньги, если никто не имеет от этого никакой выгоды?

Шутков встал из кресла.

- Ты бы сел с нами в покер, а?

- Не смеши меня, Толя. Ты лучше играй, а я готов помолчать. Но утверждаю, что у вас нет никаких шансов уследить за мной.

- Что с тобой, Андрей? - вскричал Шутков в явном расстройстве. - Что ты имеешь против того, чтобы остаться живым?

- Как я понимаю, я умер в тот день, когда вы меня взяли. Если я не заговорю, то вы пришьете мне убийство; если же заговорю, то это вопрос времени, когда до меня доберутся ребята. Мое время быстро истекает. Так почему бы вам не связаться с вашим боссом и не сказать ему, что все, чего я хочу, это проводить каждый день час или два внизу, в бассейне? Я буду выполнять все ваши распоряжения.

Шутков подошел к окну и посмотрел вниз. У бассейна он увидел все то же скопление людей. С кушетки раздался голос Тертого:

- Никто не сможет там подойти ко мне. Вам легко прикрыть все входы. Их только два.

Шутков повернулся и прошел в соседнюю комнату, закрыв за собой дверь. Тертый посмотрел на двух агентов за карточным столом - они снова стали играть в джин. А он сидел молча, потягивая сигару.

Через несколько минут вернулся Шутков. Он пересек комнату и остановился перед Тертым.

- О'кей, Андрей, ты получишь то, чего хочешь. Но помни, если ты что-либо увидишь, чего не заметим мы, узнаешь кого-либо, то немедленно дашь нам знать. Мы не хотим, чтобы с тобой случилось непоправимое.

Тертый поднялся с кресла и подошел к окну. Посмотрел вниз на бассейн.

- Конечно-конечно, - охотно согласился он. - Я совсем не тороплюсь на тот свет. Хотя мне интересено, как я кончу…

Шутков прошел к карточному столику и сел. Тертый обернулся и улыбнулся вслед ему, хотя его глаза оставались серьезными.

- По крайней мере, в одном я буду уверен, - сказал Тертый.

Один из агентов поинтересовался:

- Это в чем же, Андрей?

- В том, что смогу как следует загореть, - последовал ответ. - Чтобы никто из тех, кто придет взглянуть на меня, когда они покончат со мной, не смог угадать, где я провел зиму.

Ольга Штерн стояла на балконе, глядя на океан, когда услышала, что в комнате зазвонил телефон. Она подошла и сняла трубку.

- Нью-Йорк вызывает князя Закариани, - сказал оператор. Она прикрыла трубку рукой.

- Георгий, тебя спрашивают! - крикнула она в ванную.

Он вышел в плавках, уже загоревший за несколько дней, проведенных здесь. Загар особенно выделялся на фоне белых плавок. Георгий взял трубку.

- Закариани слушает.

В трубке раздался голос оператора.

- Хорошо, - сказал Георгий. - Соедините с ней. - Он взглянул на Ольгу. - Это мой секретарь, Нонна Абрамовна...

Ольга кивнула и снова вышла на балкон. До нее долетали лишь обрывки разговора - о какой-то автомашине, находившейся в Дельмаре.

Через несколько минут он положил трубку, но на балкон не вышел. Когда она обернулась к нему, он сидел за столом, делая какие-то пометки в блокноте.

Она вернулась в комнату. Он посмотрел на нее и улыбнулся.

- Прости меня, - сказал он. - Дела. Ольга задумчиво кивнула. Это был последний день недели, которую они планировали провести вместе.

- Я хотела бы, чтобы эта неделя только начиналась; - сказала она.

- Я тоже, - согласился он.

- Завтра мы снова будем в Нью-Йорке, и снова будет холодно и уныло, и такого тепла, как сейчас, не будет до самого лета. Как хотелось бы остаться здесь навсегда!

Он снова улыбнулся.

- В том-то и беда. Отдых всегда кончается.

- И наш тоже? - спросила она, имея в виду отнюдь не отпуск. Он понял ее.

- Должен закончиться, - сказал он спокойно. - У меня дела, и мне нужно возвращаться. А тебя тоже ждет работа.

Налет печали омрачил ее лицо. Ольга поняла, что единственным человеком, которого она старалась обмануть, когда согласилась провести подобным образом эту неделю, была она сама. То, что произошло между ними, для него не больше чем развлечение.

- Георгий, тебя по-настоящему знает кто-нибудь?

В его взгляде отразилось удивление.

- Смешной вопрос, - ответил он.

- Совсем не смешной, - возразила она. - Большинство людей считает, что ты плейбой. А я знаю, что ты не такой.

Георгий, обойдя стол, подошел к ней.

- Мне очень повезло. Моему бизнесу приносит пользу то, что я делаю с удовольствием.

Она взглянула ему в глаза.

- Разве это поймут такие девушки, как я? Создавать свою репутацию на гоночных машинах? Потому что это благотворно влияет на твой бизнес?

Он взял ее за руку.

- Никакая девушка не может сравниться с тобой.

- Правда? - спросила она, сердясь за то, что не может вовремя остановиться. - А как же, эта…болгарка, или еврейка? Атанасова, или как там ее? Целый месяц все газеты сообщали о том, как ты гоняешься за ней по всей Европе.

- Илона? - Он рассмеялся. - Я знал ее, когда она была еще ребенком. Наши семьи издавна дружили. Кроме того, сейчас она для меня уже ничего не значит. Она в Москве с богатым русским. Илона вообще питает пристрастие к богатым русским.

Ее взгляд погас.

- Прости меня, - сказала она. Он взял ее рукой за подбородок и поднял голову.

- У меня есть идея, - сказал он. - В Дельмаре находится машина, которую по просьбе моей конторы я должен осмотреть. Вместо того чтобы лететь сегодня вечером в Нью-Йорк, давай заберем эту машину и поедем на ней в Детройт. Мне все равно надоели самолеты, а подобной поездкой мы сможем продлить наш праздник.

Ее лицо осветила улыбка. Возможно, она ошибается, и для него эта неделя не просто развлечение.

- Это просто чудесно!

Он взглянул на часы.

- У нас еще есть время поплавать. Мы можем пообедать в Дельмаре и к утру быть в Детройте.

Тертый вышел из ванной комнаты в домике у бассейна. Он был в плавках, в ярких плавках на гавайский манер. Остановился в тени домика и посмотрел на сотрудников Федерального бюро.

- Ну как, ничего, если я приму сейчас свою дозу загара?

Оперативники обменялись взглядами, а Шутков обернулся и проверил, стоят ли люди на выходах. Они поймали его взгляд и кивнули. Он поднялся на ноги.

- Думаю, что все в порядке, - сказал Шутков нехотя.

Два других агента тоже встали. Тертый направился к бассейну, осторожно выбирая путь между загорающими, раскинувшимися на шезлонгах. Агенты были рядом с ним, когда он снял со стойки пластиковый матрас и столкнул его в воду. А сам сошел по ступенькам в бассейн и неуклюже вскарабкался на матрас.

Шутков внимательно осматривал людей вокруг них. Самый молодой агент спросил у него:

- Что-нибудь видите, шеф? Шутков покачал головой.

- Нет. Думаю, здесь вполне безопасно. На них слишком мало одежды, чтобы можно было спрятать оружие.

Молодой человек ухмыльнулся, и его взгляд прошелся по девушкам, лежащим по краям бассейна.

- Некоторые здешние девочки тоже так одеты, будто не собираются прятать свое оружие.

Шутков даже не улыбнулся. Сейчас ему было не до смеха.

Тертый обратился к ним из бассейна, где он спиной возлежал на матрасе.

- Я говорил вам, парни, что нечего беспокоиться. - Он усмехнулся. - Сегодня третий день, как мы выходим, и ничего не случилось. Дайте мне знать, когда пройдет десять минут, и я перевернусь на живот. Не хочу зажариться.

- Хорошо, - ответил Шутков. Он сидел в кресле рядом с кромкой бассейна и чувствовал, что будет рад, когда эта работа закончится.

Тертый отплыл. По мере того как агенты лениво наблюдали за купающимися, их напряжение постепенно спадало.

Георгий видел их с противоположной стороны бассейна. Он посмотрел на Ольгу - та лежала на животе с закрытыми глазами, подставив спину солнцу. Он почувствовал, как его сердце начало усиленно биться. И снова посмотрел на противоположную сторону бассейна.

Тертый плыл к центру изгиба бассейна, где резвилась молодежь. Их голоса доносились до Георгия. Инстинктивно его рука опустилась на талию. Он почувствовал катану в ножнах, спрятанных в плавках, и тут же отдернул руку.

Один из телохранителей встал и что-то прокричал Тертому. Тот неловко приподнялся на матрасе и, едва не свалившись в воду, перевернулся и лег на живот. Телохранитель сел на место.

Георгий взглянул на Ольгу. Она продолжала спокойно лежать. Он быстро поднялся, глубоко вдохнул и нырнул в воду. Его глаза были напряжены, когда он вынырнул из глубины в центре бассейна.

Ольга села, услышав всплеск от его прыжка.

- Георгий! - позвала она.

Но он уже плыл, лишь пузырьки указывали его путь. Она прищурилась и улыбнулась. Иногда он вел себя, как мальчишка. На протяжении трех дней он тренировался в этом бассейне, плавая под водой от одного борта до другого. Она взглянула на часы, висевшие на стенке домика. Было без двенадцати четыре. Она начала собирать вещи. Время подпирало, им пора уходить.

Ольга только что успела сделать последний штрих губной помадой, когда голова Георгия появилась над бортиком бассейна рядом с ней. Когда он набирал воздух в легкие, его рот исказила странная гримаса. Он смотрел на нее невидящими глазами.

- Получилось на этот раз? - спросила она, улыбаясь.

- Да, получилось, - ответил он, вылезая из бассейна. Ее голос дрогнул.

- Георгий!

В его глазах промелькнул страх. Рука опустилась на катану. Тот был на месте, в ножнах. Он посмотрел на нее, затем, следуя за ее взглядом, - на себя. Поймал халат, который она перебросила ему, и обернулся им. Теперь она смеялась, пока он приближался к ней.

- Георгий, ты как мальчишка. Как только возбуждаешься, это сразу видно, - поддразнила она его.

Он ухмыльнулся без всякого смущения. Затем взял ее за руку и поднял на ноги.

- Разве я не говорил тебе, что мы, грузины, очень основательные люди? - рассмеялся он.

Ольга подхватила свою пляжную сумку, и, все еще смеясь, они отправились в отель.

В пляжном домике зазвонил телефон. Шутков вскочил.

- Следите за ним, пока я отвечу на звонок, - бросил он другим агентам.

Они молча согласно кивнули и вышли из домика. Самый молодой из них осмотрелся и заговорил с другими.

- Сюда бы прийти, когда свободен от работы.

Остальные усмехнулись.

- Не потянешь. Здесь все безумно дорого.

Подошел Шутков. Впервые за несколько дней он улыбался.

- Все в порядке, ребята, - сказал он. - Пускай вылезает. Вечером мы доставим его в Нью-Йорк. А оттуда наверное, в Москву

Все тут же поднялись и повернулись к бассейну. Над ним разнесся голос Шутков:

- Андрей, все в порядке! Выходи! Твои десять минут истекли.

Но для Андрея истекли не только десять минут. Андрей Тертый лежал мертвым на проколотом матрасе, медленно идущем ко дну. Его лицо прижалось к пластиковому днищу, глаза уставились в воду. Последние воспоминания покинули его мозг. Он уже никогда не вспомнит появление ухмыляющегося лица Георгия из глубины бассейна за мгновение до того, как его сердце разорвалось от боли.

Глава 9

Шоссе "Саншайн-стейт" бежит на север от Дельмара к Детройту мимо болот и топей, мимо цитрусовых рощ, которыми усеяно Атлантическое побережье Калифорнии. В начале зимы ночами раз за разом накатывает густой туман из остывающего моря и, смешиваясь с дымом в насыщенных выхлопными газами низинах, образует плотную пелену, которая цепляется за дорогу, как стеганое одеяло за перину.

Мощный двигатель автомобиля с откидным верхом работал с полной нагрузкой. Ольга протянула руку и включила радио. Салон машины заполнила музыка. Ольга, сидя за рулем, вглядывалась в то, как сильный свет фар разрезает первые волны тумана.

- Идет туман, - сказала она. Георгий кивнул.

- Хочешь, чтобы я поднял верх? - спросил он.

- Давай еще немного проедем, - ответила она. - Мне пока удобно.

Несколько минут они ехали молча. Музыку, льющуюся из динамика, прервал голос диктора:

- Двадцать три часа. Передаем новости из Дельмара.

Георгий посмотрел на Ольгу. Она вела машину, полностью сосредоточившись на лежащей перед ней дороге.

Диктор продолжал:

- В связи с убийством сегодня днем Андрея Тертого в плавательном бассейне отеля "Бранко" в Дельмаре правительство России объявило в Москве о полном крушении дела против четырех руководителей так называемого Совета.

Было выявлено, что каждый раз орудием убийства служил катана. Катана, как правило, представляет собой древнее холодное оружие, оно благородное орудие. К нему любили прибегать убийцы 18 - 19 веков, в связи с тем, что его своеобразная форма вызывает внутреннее кровоизлияние, в то время как сама поверхностная рана закрывается, когда оружие вынуто из жертвы. Полиция и ФБР придают большое значение этому факту и используют все имеющиеся в их распоряжении средства, чтобы обнаружить зацепки, которые привели бы их к установлению личности убийцы или убийц. Тем временем в Вашингтоне...

Георгий потянулся и выключил радио.

- Новости в наши дни предельно однообразны, - сказал он со смешком. - Все время убийства и преступления. Неужели они не могут найти никаких других тем?

Ольга никак не прореагировала. Ее глаза были устремлены на дорогу.

Он снова рассмеялся.

- Очнись, соня. Ты же ведешь машину.

- Я не сплю, - ответила она.

- Это приятно знать, - улыбнулся он. - Я чувствую себя увереннее.

Ее голос прозвучал несколько задумчиво.

- А я все думаю.

- О чем? - спросил он.

- О мужчине, который умер в бассейне. Хотелось бы знать, кто из них. Видела ли я его или он видел меня?

- Странная мысль, - сказал он. - Почему ты об этом думаешь?

Ее глаза все еще были прикованы к дороге.

- Возможно, если бы мы поговорили друг с другом, то я могла бы его предупредить. Не, знаю.

Он коротко рассмеялся.

- О чем бы ты могла его предупредить? Ты же не знала, что должно было произойти.

Она взглянула на него. Ее взгляд был внимательным и обеспокоенным.

- Я могла бы ему рассказать об Ангеле смерти, который следовал за нами из Нью-Йорка в Дельмар, а затем в Дельмар. - Ее слегка передернуло. - Георгий, ты не думаешь, что он все еще преследует нас?

- Ты глупышка, - сказал он. - Сядь на мое место и позволь мне вести машину. Тогда улетучится вся чепуха, которая беспокоит тебя.

Она молча включила правого поворотник и стала сбрасывать скорость. Поставила машину к обочине и вышла из нее. Затем обернулась к нему.

- Все в порядке, - сказал он. - Я знаю дорогу. Впереди узкий мост, а туман начинает сгущаться.

- Я не возражаю, - сказала она. - Веди машину, но будь осторожен!

- Я буду осторожен. - Он рассмеялся и, притянув ее к себе, поцеловал. Ее холодные губы прижались к его рту.

- Мне все равно, если даже ты окажешься Ангелом смерти, - прошептала она. - С тобой я была счастливее, чем когда-либо в своей жизни.

Он не мог удержаться от вопроса, который вертелся у него на языке:

- Как бы ты поступила, если бы им оказался я?

- Вот теперь болтаешь глупости ты, - сказала она.

Что-то внутри него подталкивало рассказать ей все. Возможно, если бы она знала, если бы могла понять, что с ним происходит, это не показалось бы ей таким пустячным. И почему он один должен все носить в себе?

- Я вполне мог бы оказаться убийцей, - сказал он медленно. - В конце концов, мы были во всех местах, где произошли убийства.

Она уставилась на него, а потом расплылась в улыбке.

- Так мы же там были с сотнями других. Иногда, Георгий, я думаю, что ты такой же сумасшедший, как и я.

Он рассмеялся и вышел из машины. Подошел с ее стороны и стал смотреть, как она вытащила помаду и начала подкрашивать губы.

- Будь другом, посвети мне немного, - сказала она, не глядя на него. - Боюсь, я сделаю что-нибудь не так.

Он чиркнул зажигалкой и посмотрел на нее. Внутри него что-то дрогнуло, и он стиснул зубы.

Ольга взглянула на него.

- Что ты так смотришь? - спросила она с удивлением.

- Ты такая красивая, - ответил он, разжав зубы.

Она улыбнулась.

- Это требует еще одного поцелуя до того, как я нанесу губную помаду.

Он склонился к машине и поцеловал ее. Губы Ольги были сейчас теплее, и она охотно ответила на его поцелуй.

- Георгий, - прошептала она, - я боюсь, что начинаю любить тебя так сильно, что для меня больше не имеет никакого значения, ты убил этих людей или не ты.

Он выпрямился, а она снова начала наносить губную помаду. Глядя на нее сверху, Георгий увидел белую кожу ее шеи, как раз там, где короткие локоны заворачивались в кольца. Он поднял правую руку. Ничего другого не остается. Она уже сопоставила слишком много фактов. Одна смерть влекла за собой другую. Убийство напоминает рябь в бассейне - оно расходится все дальше и дальше, захватывая все более отдаленных от жертвы и преступника лиц. Он резко опустил ладонь в смертельном рубящем ударе карате.

Помада вылетела из ее руки подобно пуле, разбилась о приборную доску и звякнув упала на пол салона. Он уставился на нее, сердце бешено забилось в его груди.

Ольга лежала, привалившись на рулевое колесо, одна рука все еще была на нем, а голова странно повернута. Георгий был рад, что он не может видеть ее глаз. Быстро осмотревшись и не заметив ни одного приближающегося автомобиля, он обежал машину с другой стороны и сел на сиденье рядом с Ольгой. Дотянувшись до ключа, повернул его, заставив двигатель заработать.

Потом он снова огляделся. Дорога все еще была пустынной. Просунув руку в рукав, вытащил катану и отсоединил пружину, к которой тот крепился. Резким движением руки он забросил его далеко в темноту и услышал, как катана упала в болото по другую сторону дороги.

Нога надавила на акселератор. Мост должен быть отсюда приблизительно в миле. Машина набрала скорость до ста сорока км в час. Он внимательно всматривался в туман. Ольга сползала в его сторону.

Вот и мост. Выругавшись, он затолкал ее обратно за рулевое колесо. Затем снял ногу с акселератора и подобрал обе ноги под себя. Он твердо держал руль, направляя машину прямо на бетонный парапет у края моста.

Георгий подпрыгнул высоко в воздух, выгнувшись дугой почти в самый момент удара. Инерция движения вынесла его вперед, и он неловко полетел к воде.

Звук удара достиг его ушей почти в тот самый момент, когда он погрузился в воду - холодную, темную и мрачную. Георгий стал задыхаться. Он опускался все ниже и ниже, его легкие разрывались, ему казалось, что он никогда не выплывет. Его руки неистово заколотили по воде. Тростниковые заросли цеплялись за него, пытаясь удержать его внизу. Наконец он снова увидел над собой небо и что есть силы поплыл к берегу. Теперь внутри него возникла боль, распространяясь по всему телу. Он почувствовал, как ноги коснулись земли, и упал на колени. С трудом выкарабкался из воды и распростерся на земле. Его рот был полон грязи, а исцарапанное лицо горело.

Земля была влажной и липкой, и исходивший от нее холод проник в его тело. Он начал конвульсивно дрожать, царапая пальцами землю, цепляясь за нее. Затем закрыл глаза - и ночь опустилась над ним.

Шейхов откинулся на спинку кресла и уставился в окно. Яркое зимнее солнце создавало резкие контрасты на зданиях. С момента смерти Тертого прошло три дня, а расследование практически не продвинулось ни на шаг. Он посмотрел на людей, сидящих напротив него за столом, - на капитана Шевченко из московского УГРО, Дурова из Питера и Шуткова из Дельмара.

Усталым движением он положил руки на стол.

- Вот такая история. Я никого из вас не виню. Я отвечал за все и принимаю всю ответственность на себя. Завтра утром я должен быть в Кремле, чтобы встретиться с шефом. Президент наседает на ФСБ, и шеф хочет услышать мой личный доклад.

- Что ты собираешься сказать ему, Тигран? - спросил Шутков.

- А что я могу сказать? - пожал плечами Шейхов. - Я знаю не больше, чем кто бы то ни было из нас. - Он взял со стола конверт. - Вот моя отставка. Вручу ее завтра.

- Подожди, не торопись, - посоветовал Дуров. - Шеф пока не требовал твоего скальпа.

Шейхов криво усмехнулся.

- Толик, не будь наивным. Ты же знаешь шефа так же хорошо, как и я. Он не любит провалов.

Когда они замолчали, Шейхов рассеянно нажал на кнопку проектора, стоявшего на столе. На стене появился слайд с изображением толпы в коридоре суда.

- Что у тебя там? - спросил Шутков.

Шейхов лениво нажал на кнопку.

- Фотографии коридора, сделанные газетными репортерами в тот момент, когда Игорь Белкин шел в зал судебных заседаний. - Он нажал на кнопку, и изображение сменилось. - Я просматривал их тысячу раз. Само собой, кажется, что со всеми этими фотографиями мы должны были найти хоть какую-нибудь зацепку. Но ни один из репортеров не фотографировал в тот момент, который нам нужен.

Он нажал на кнопку, и изображение снова сменилось.

- Я совсем забыл, что вы, ребята, еще не видели их.

Он задержался на мгновение и снова нажал на кнопку.

- Подожди-ка минутку, - сказал Шутков, и в его голосе послышалось возбуждение. - Ты можешь вернуть изображение, которое было перед этим?

Шейхов нажал на кнопку. Шутков поднялся, подошел к стене и стал пристально рассматривать изображение. Он поднял руку и пальцем показал на одного человека.

- У твоего аппарата есть приспособление, которое могло бы увеличить изображение этого парня в зеленой мюнхенской шляпе?

Шейхов со злостью рассмеялся - еще один холостой выстрел.

- Шляпа совсем не зеленая. Это стена так покрашена.

Тут вмешался капитан Шевченко.

- Шляпа была зеленая, Тигран. Я помню, что заметил ее в толпе.

Шейхов быстро поколдовал с линзами. Теперь на экране было лицо только одного человека. Оно было снято с бокового ракурса, но шляпа была отлично видна.

- Я видел эту шляпу раньше, - сказал Дуров.

- Таких шляп полно кругом, - заметил Шейхов.

- Но не таких лиц, - сказал неожиданно Дуров. - Я знаю его.

Все с любопытством повернулись к нему.

- Говори же, - нетерпеливо сказал Шейхов.

- Это князь Закариани. Автогонщик. Он сидел за соседним с нами столом в Питере. Он был там с девушкой, которая работает манекенщицей для всех этих косметических реклам "Южные цветы" - Ольгой Штерн.

Неожиданно Шутков вскочил на ноги и начал бессвязно говорить:

- Они были и в Питере в «Советском», и в Дельмаре в отеле «Бранко». Вот где я видел эту шляпу. Я был в фойе, когда они регистрировались, и шляпа была на нем!

Шейхов уставился на них. Возможно, дело еще не кончено. Он поднял телефонную трубку и проговорил в нее:

- Мне нужно полное досье на князя Закариани. Все - с момента его рождения и до сегодняшнего дня. - Он положил трубку, все еще глядя на них. - Вы не знаете, где он может быть сейчас?

- Я знаю, - ответил капитан Шевченко. Он вынул газету из кармана и разложил ее на столе, указав на верхний угол страницы. Там была помещена фотография Закариани над сообщением, заголовок которого гласил: "Знаменитый спортсмен выписывается завтра из больницы". Под ним шло короткое сообщение о несчастном случае на шоссе "Саншайн-стейт", в результате которого погибла девушка.

Шейхов поднял глаза от газеты и присвистнул.

- Если этот парень и есть Катана, - сказал он рассудительно, - то его трудно будет прижать к стенке. Он не любит оставлять в живых свидетелей - ни своих собственных, ни посторонних!

Глава 10

Шейхов стоял перед автомобильным салоном на Мясоедова. Через витрины прилизанные иностранные машины сверкали отполированной новизной. Небольшими серебряными печатными буквами на стеклянных дверях салона было написано: "Георгий Закариани, импортные автомобили".

Он открыл дверь и вошел. Небольшое число посетителей рассматривали автомашины. Он постоял с ними несколько минут, а когда один из посетителей ушел, к нему подошел продавец - высокий седовласый мужчина, одетый в визитку с небольшим цветком в петлице. Выглядел он скорее биржевым маклером, чем продавцом автомобилей.

- Могу ли я помочь вам?

Тон его голоса был вопросительно вежливым, но несколько равнодушным.

Шейхов улыбнулся про себя, подумав о разнице в обращении к посетителю здесь и в других автосалонах. Он слегка покачал головой.

- Я хотел бы видеть господина Закариани. Он здесь?

На лице продавца появилось неодобрительное выражение.

- Господин Закариани никогда не появляется в салоне, - ответил он надменно.

- Никогда? - улыбнулся Шейхов. - В таком случае, где я могу найти его?

- Я точно не знаю, - ответил продавец. - Но вы можете попытаться выяснить это в конторе.

- А где она находится? - вежливо спросил Шейхов. Он уже давно научился не раздражать выскочек. Слишком многие из них оказывались пустышками, как только их лишали опоры.

- На пятнадцатом этаже. Вы можете подняться на лифте из фойе, пройдя через эту дверь. - Продавец показал на боковой вход.

- Благодарю вас, - ответил Шейхов.

- Не стоит, - отреагировал продавец и направился - сама учтивость! - к новому возможному покупателю, только что вошедшему в салон.

Шейхов прошел в фойе и стал ждать лифта. В этом новом здании на Мясоедова везде автоматика, даже у лифтов музыкальный сигнал, призывающий войти в них. Закариани вполне реальная фигура, подумал он, достигшая многого в этой жизни. Что же могло привязать такого человека, как он, к Синдикату?

Шейхов вспомнил скептическое выражение лица Шевченко, когда они просматривали досье.

- Не понимаю, - заявил капитан. - У этого парня есть все. Титул, деньги, герой войны, слава. Как он связался с этой шайкой?

Этот вопрос беспокоил их всех. И были неясные моменты, в которых они не могли разобраться. Тонкие ниточки от неоспоримых фактов, которые вели к чему-то, что не могло быть с достоверностью объяснено. Например, военный послужной список.

Закариани сотрудничал с союзниками, занимаясь тайной деятельностью до высадки войск в Грузию, и получил за это медаль. И все же при выполнении одного задания он убил пять человек, состоявших у него на связи, хотя остальные участники операции - а их было более двадцати - считали необходимым ликвидировать только четверых.

Неясным остался вопрос и о дяде Закариани, который также был убит. Конечно, Закариани в тот момент находился далеко от места преступления, но вскоре после этого он, разорившийся в процессе становления Грузии, начал быстро поправлять свои дела. У него появились гоночные автомашины, он стал принимать участие в ралли, а спустя совсем короткое время превратился в заметную фигуру в международном спортивном мире. Да, были и другие, похожие на него. Юрий Хлебов, разбившийся насмерть на этих гонках. Георгий также принимал в них участие. Он получил предупреждение за неоправданно опасную езду. И на других гонках он получал предупреждения. Дважды на него падала ответственность за смерть других участников соревнований. Но нигде не находилось никакой зацепки, которая указывала бы на его связь с преступным миром.

Дверь лифта открылась, и Шейхов вошел в мягко освещенную приемную, стены которой были увешаны красочными изображениями знаменитых автомобилей.

Секретарша сидела за небольшим столом в дальнем углу.

- Чем могу быть вам полезна? - спросила она.

Шейхов вежливо поздоровался и сказал:

- Я хотел бы видеть господина Закариани.

- У вас есть договоренность о встрече? - Девушка подняла на него вопросительный взгляд.

Шейхов отрицательно покачал головой.

- Могу ли я узнать характер вашего вопроса? - спросила она.

- Личный, - ответил Шейхов. С неодобрительным видом секретарша подняла телефонную трубку.

- Я узнаю, у себя ли князь Закариани, - сказала она высокомерно. - Ваше имя, пожалуйста.

- Тигран Шейхов, - ответил он. Шейхов стоял, ожидая, пока девушка что-то шептала в телефонную трубку. Через некоторое время она взглянула на него.

- Будьте так любезны, присядьте. Через несколько минут выйдет Нонна Абрамовна, секретарь князя Закариани, и поговорит с вами.

Он подошел к удобной кушетке и сел. Стол, стоящий перед ним, был усыпан журналами, посвященными спортивным машинам, на всех языках и из всех стран. От нечего делать он взял один и начал просматривать. Поднял голову только тогда, когда из двери вышла девушка и остановилась перед ним.

- Я Нонна Абрамовна, - сказала она, вежливо улыбнувшись. - Секретарь князя Закариани. Он никого не принимает без предварительной договоренности. Чем могу быть вам полезной?

Он медленно встал, ощущая на себе любопытный взгляд секретарши в приемной. Молча сунул руку в карман, вынул удостоверение и передал его Нонне Абрамовне.

Она взглянула на него, затем на его владельца, и недоуменное выражение появилось на ее лице.

- Мне неприятно беспокоить князя, бодро сказал Шейхов, - но он мог бы пролить свет по некоторым интересующим нас вопросам.

Нонна Абрамовна вернула ему удостоверение, и он опустил его в карман.

- Если вы будете настолько любезны подождать еще немного, то я выясню, смогут ли вас принять.

Она исчезла за дверью, а он снова сел. Спустя несколько минут она вновь появилась.

- Пожалуйста, пройдемте со мной. Он вошел с ней в просторное рабочее помещение. Там, за столами, трудились несколько женщин и мужчин. Обычная деловая контора. Через нее они прошли в другое служебное помещение. Там стоял только один стол. Она провела его мимо этого стола еще в одну комнату, которую занимал Закариани.

Глаза Шейхова широко раскрылись, когда он увидел обстановку кабинета. Старинная мебель была подлинной, лампы - настоящие скульптуры. Паркет - из арабской мебели. Даже искусственный камин выполнен из прекрасного итальянского мрамора. На каминной доске располагались спортивные призы и золотые кубки - единственное отступление от коммерческого духа во всем кабинете. А его хозяин сидел не за столом. В помещении вообще не было никакого стола.

Георгий поднялся из удобного кресла, стоящего рядом с небольшим телефонным столиком, на котором лежал блокнот, и протянул руку Шейхова. Его пожатие было твердым. Он даже на секунду крепко задержал руку Шейхова у себя в ладони.

- Чем могу быть полезен вам, господин Шейхов? - спросил он, приглашая его сесть напротив.

Шейхов подождал, пока секретарь выйдет из кабинета, и затем сел. Несколько мгновений изучал человека, сидевшего напротив.

Закариани спокойно воспринял изучающий взгляд. Выражение его лица оставалось обычным, легкая улыбка играла на губах. Он выглядел не более чем вежливо-любопытным человеком, пожелавшим узнать о причине визита. Все это вписывается в схему, подумал Шейхов. Любой человек, совершивший то, что сделал Катана, обязан иметь железные нервы.

Шейхов улыбнулся.

- Вы улыбаетесь? - спросил Георгий. Шейхов кивнул. В мозгу его мелькнула неожиданная мысль. С момента его прихода сюда каждый обращается к нему с дежурной фразой: "Чем могу быть вам полезен?" Даже Закариани. У него уже был опыт: когда открыто предлагается помощь, фактически ее почти никогда не оказывают, - Я просто подумал, господин Закариани, - сказал он, - каким комфортабельным выглядит ваш кабинет по сравнению со многими, в которых мне приходилось бывать. Он кажется даже чересчур комфортабельным чтобы побуждать к работе.

Георгий улыбнулся.

- Действительно, это так, - признал он. - Но для выполнения моих обязанностей нет необходимости заботиться о технике бизнеса. Поэтому я и постарался обставить кабинет в своем вкусе. Главным образом потому, что я очень эгоистичное создание, любящее комфорт.

Шейхов кивнул. Этот человек все говорит и делает правильно. Нет никакого смысла ходить вокруг да около. Ясно, что Закариани может вести беседу в подобном стиле хоть целый день.

Шейхов подался в кресле вперед.

- Я полагаю, вы вполне оправились от последствий недавней аварии?

- Я вполне здоров, благодарю вас, - кивнул Георгий.

- Такое, должно быть, нелегко пережить, - продолжал Шейхов.

- Очень тяжело, - ответил Георгий со странной задумчивостью, как будто подбирал нужные русские слова, чтобы описать случившееся. - Это трагедия. Я никогда не перестану обвинять себя в том, что допустил ее.

- Разве вы могли предотвратить случившееся? - быстро спросил Шейхов.

Ему показалось, что где-то глубоко в глазах Георгия промелькнула усмешка.

- Думаю, что мог, - ответил Георгий. - Мне не следовало доверять ей руль. Эта машина оказалась ей не по силам.

Шейхов понял, что получил ответ на множество вопросов. Ему хотелось, чтобы Георгий сам подвел его к непосредственному расследованию, и, к удовольствию Шейхова, это ему удалось.

- Я рад, что вы оправились от удара, - спокойно сказал Шейхов. - Может быть, теперь перейдем непосредственно к делу?

- Конечно, пожалуйста, - кивнул Георгий.

- Как следствие этой аварии, - сказал Шейхов, - мы из газет узнали, что в течение прошедшей недели вы провели некоторое время в "Советское" в Питере и в "Бранко" в Дельмаре.

- Да, это верно, - подтвердил Георгий.

- А также, что в понедельник на прошлой неделе вы были в Федеральном суде на Садовой здесь, в Москве?

- Ваши люди весьма дотошны, - сказал Георгий. - Все это правда.

- Вы не улавливаете, почему я называю эти места? - спросил Шейхов. Георгий улыбнулся.

- Я был бы дураком, если бы притворился, что не понимаю, о чем идет речь, не так ли? - спросил он. - Я ведь читаю газеты.

- Тогда вы знаете об убийствах свидетелей по делу о преступном Синдикате?

Георгий кивнул.

- Знаю. Но не вижу, каким образом могу быть полезен вам в связи с этим.

- Что вы делали в тот день в суде? Георгий спокойно выдержал его взгляд.

- Вы не знаете? - Он рассмеялся. - Я там был, чтобы получить документы о гражданстве.

- Служба иммиграции находится на первом этаже, - сказал Шейхов. - А вас видели в коридоре четвертого этажа у зала судебного заседания.

Георгий снова засмеялся.

- Это довольно просто. Видите ли, туалет на первом этаже оказался занят. Мне сказали, что есть еще на четвертом этаже, и я поднялся туда по лестнице. Когда я увидел толпу, то спустился обратно.

- Будучи на четвертом этаже, вы не заметили ничего необычного? - спросил Шейхов.

- Все было для меня необычным, - ответил Георгий. - Если же вы имеете в виду что-нибудь конкретное, какой-то инцидент, то нет. Там была просто толпа, люди выходили из лифта, а я старался пробираться через них, чтобы попасть обратно на лестницу.

- Была ли у вас особая причина, чтобы останавливаться именно в названных мною отелях? Почему вы не выбрали другие отели в Питере и Дельмаре?

Георгий посмотрел на него.

- Отели, господин Шейхов, это вопрос жизненного стиля. И в своей предпринимательской деятельности я должен учитывать подобные вещи. - Он взял сигарету из коробки, лежащей рядом с ним на столике. - Мне кажется более уместным задать такой же вопрос тому, кто несет ответственность за то, что позволил свидетелям остановиться в этих отелях.

- Вам не приходилось встречать кого-либо из них? - спросил Шейхов.

Георгий прикурил сигарету и покачал головой.

- Насколько мне известно, нет. Кроме того, если бы я и видел их, то не смог бы узнать. Я даже не знаю, как они выглядят. - Он поколебался какое-то мгновение. - Возможно, в Питере я видел одного из них. Не знаю. Но, когда мы с Ольгой покидали казино, мимо нас пронесли человека.

- Это был один из свидетелей, - сказал Шейхов.

- Правда? - вежливо спросил Георгий. - Жаль, я тогда этого не знал, а то посмотрел бы более внимательно.

- Не можете ли вы что-нибудь припомнить, что могло бы нам помочь? Других людей, которых вы могли заметить?

Георгий покачал головой.

- Простите, гражданин начальник, - сказал он с сожалением. - Мне нечего вспомнить. Понимаете, я отдыхал с очень красивой женщиной и, боюсь, мало кем интересовался в то время.

Шейхов понял, что зашел в тупик. Беседа закончилась, а он ничего не узнал. И было бы напрасно пытаться выжать из него что-либо - не тот человек.

Шейхов встал. Поднимаясь, он обратил внимание на пару перекрещенных кинжалов на стене за спиной Георгия.

- Что это? - спросил он. Георгий даже не повернулся.

- Это катаны, - ответил он. Шейхов подошел к стене и внимательно осмотрел их. Они были покрыты патиной.

- Катаны, - произнес он. - Свидетели были убиты именно этим видом оружия.

- Да, я читал об этом, - невозмутимо заметил Георгий.

- Они у вас давно? - спросил Шейхов.

- Это фамильное наследство, - ответил Георгий. - У меня их целая коллекция здесь в Москве и дома в Тбилиси. Катана - любимое оружие княжества Закариани, моих предков.

- Понимаю, - сказал Шейхов. - По-видимому, вы специалист по их использованию.

Георгий с улыбкой поднялся.

- Думаю, что да, - ответил он. - Но в нашем обществе не так уж много возможностей, чтобы профессионально использовать их. Оружие, как и многие другие вещи, также подвержено капризам моды.

Он обошел Шейхова и снял один из катан со стены. Посмотрел на него, а затем протянул Шейхову.

- Эти игрушки для взрослых, которые мы продаем внизу в выставочном зале, убивают за один месяц больше людей, чем все катаны с тех пор, как они впервые появились у итальянцев, испанцев и греков.

Шейхов посмотрел на тонкое лезвие в своей руке, а затем на Георгия. И в его памяти что-то вспыхнуло.

- Нет тот ли вы Закариани, который однажды был чемпионом Грузии по дзюдо?

Георгий кивнул.

- Еще один вид спорта, который я люблю. А вы боролись?

- Когда-то занимался, - ответил Шейхов. - Даже входил в команду института.

- О, - улыбнулся Георгий. Шейхов осторожно положил катану на телефонный столик.

- Мне пора, - сказал он. - Благодарю вас за содействие, господин Закариани.

- Сожалею, что не смог вам ни в чем помочь, - вежливо ответил Георгий.

Когда после ухода Шейхова в кабинет вошла Нонна, катана все еще лежала на телефонном столике. Она посмотрела на него, а затем на Георгия.

- Чего он хотел? - спросила она с фамильярностью, которая часто возникает после длительного сотрудничества.

Георгий взял катану, вернул его на место и, повернувшись к ней, сказал с улыбкой:

- Кажется, я проявил известное безрассудство, выбирая маршрут для своего отдыха.

Шейхов откинулся на спинку кресла.

- Я ни черта не выяснил, - признался он.

Шевченко улыбнулся.

- А ты на это, по-моему, и не рассчитывал.

Шейхов покачал головой.

- Конечно, не рассчитывал. Единственное, что мне удалось, так это убедиться: этот парень действительно Катана.

- Одно дело знать, а другое - доказать, - заметил Шевченко.

Шейхов склонился к столу и выложил несколько фотографий разбитой автомашины. Придвинул их к Шевченко.

- Посмотри на них. Их прислали из Флориды.

Шевченко принялся внимательно разглядывать фотографии.

- Ну и что?

- Заметил, как девушка заклинена за рулем? Посмотри, как двигатель, протаранив приборную доску, почти вылетел на переднее сиденье. Подумай, если Закариани спал, как он говорит, когда произошло столкновение, то где были его ноги? Не на полу под приборной доской, как ты мог подумать, иначе он никогда бы не покинул этой машины. Его ноги были бы раздавлены, когда передок подался назад.

- Я видел достаточно автомобильных катастроф, чтобы убедиться в том, что все возможно, - сказал Шевченко.

- Может быть, - признал Шейхов, - но я уверен, что почти в тот момент, когда машина ударилась о парапет, Закариани поднял ноги на сиденье и выпрыгнул.

- Ну а что в отношении девушки? - спросил Шевченко. - Она сидела за рулем?

Шейхов посмотрел на него.

- Единственная вещь, в которой мы уверены, так это то, что она была за рулем.

- Ты пока что ничего не можешь доказать, - заметил Шевченко.

- Прямо сейчас не могу, - ответил Шейхов. - Но у меня есть некоторые идеи.

- Собираешься установить за ним хвост? - спросил Шевченко.

Шейхов отрицательно покачал головой.

- Пустая трата времени. В кругах, где вращается этот парень, любой, кого мы могли бы поставить за ним, будет выглядеть как инородное тело. Кроме того, пойдет слишком много вони. Ты знаешь, с какой осторожностью шеф относится к важным лицам.

- Тогда что ты собираешься делать? - спросил Шевченко. Шейхов улыбнулся.

- Во-первых, дать возможность просочиться в газеты информации о том, что его допрашивали. А затем подыскать человека, который мог бы подойти к нему достаточно близко и втереться в доверие, чтобы узнать что-либо о нем и тем самым оказать нам действенную помощь.

- Кого ты имеешь в виду? - спросил Шевченко..

- Например, женщину, - сказал Шейхов. - Он же дамский угодник. Ну а мы воспользуемся этим и подберем ему подходящую кандидатуру. Общество. Гонки. Работа...

- Если он действительно Катана, то это будет опасно для нее, - заметил Шевченко.

- Она утверждает, что может справиться с ним, - ответил Шейхов. - Я посмотрел ее досье - поверь мне, если не справится она, то не справится никто.

Глава 11

Вечеринка была в полном разгаре, когда в салон вошел Георгий. Он стоял в дверях, а его глаза искали хозяйку. Она увидела его почти в тот же момент, когда он заметил ее, и поспешила к нему, протягивая руку.

- Георгий, мой дорогой мальчик, - сказала она, когда он целовал ей руку. - Я так рада, что ты пришел.

- Я бы скорее умер, чем пропустил отплытие мадам, - заверил он.

Она улыбалась, ее темные глаза сверкали из-под густых ресниц. Ее голос понизился и по тембру стал очень похож на тот, который Георгий слышал по телефону всего несколько недель назад.

- Встреча в соседней каюте, - прошептала она. - Там есть дверь между двумя ванными комнатами. Он должен прибыть на борт минут через десять.

Он не сказал ни слова, а она повысила голос, поскольку приближался другой гость.

- И благодарю вас за такие прекрасные цветы.

- Мне очень приятно, мадам, - ответил он.

Георгий посмотрел, как она повернулась к вошедшему, и отошел. Когда-то она была очень красивой женщиной, одной из наиболее известных в мире. Ее имя все еще вызывает в памяти образы роскошных балов. Но сейчас она принадлежит Гураму Чанчанашвили.

Он медленно двинулся в сторону ванной комнаты. Открывая дверь, услышал ее смех. Сколько же здесь ей подобных, которые ходили на грани двух миров? И сколько здесь таких, как он?

Выходя из такси перед Москва - рекой, Гурам Чанчанашвили запахнул пальто от зябкого ветра, дувшего с реки. Бросил угрюмый взгляд на судно, поежился, недовольный присутствием двух оперативников, вставших рядом с ним. Не говоря ни слова, он передал одному из них банкноту для водителя.

- Сюда, - сказал детектив и направился в сторону катера.

- Я знаю дорогу, - раздраженно ответил Гурам.

Они пошли по пирсу, а затем по сходням.

Рассыльный провел их по коридору на палубу первого класса. Из-за дверей доносились звуки веселья, там празднование отплытия было в полном разгаре. "Россия" отправлялась в путь менее чем через час. Рассыльный открыл дверь.

- Сюда, пожалуйста, - поклонился он.

Гурам вошел в каюту, оперы последовали за ним. В углу каюты был устроен небольшой бар.

Рассыльный вошел вслед за ними.

- Все ли хорошо? - спросил он Гурама.

Тот дал ему 100 рублей и похвалил:

- Все прекрасно.

Рассыльный снова поклонился и вышел. Детективы осмотрелись. Старший повернулся к Гураму.

- Здесь вполне прилично, - сказал он.

Гурам улыбнулся.

- Я всегда предпочитаю только самое лучшее, - сказал он, направляясь к бару. - Не думаете же вы, что я остался бы в одной из этих отвратительных кают, за которые платит правительство?

Оперативник ухмыльнулся.

- Думаю, не остались бы.

Гурам открыл бутылку, налил себе в стакан, а затем опрокинул содержимое в рот.

- Ах, - крякнул он, - хорошее виски. Оно немного согревает после холодного ветра на пристани. - Он повернулся к детективам. - Не хотите ли выпить?

Оперативники посмотрели друг на друга и заулыбались.

- Если не возражаете, мы немного выпьем, - сказал старший из них, подходя к бару.

- Наливайте сами, - сказал Гурам, пододвигая к ним бутылку. Он снял пальто и бросил его на кресло. - Похоже, я старею, почки работают уже не так, как раньше, поэтому прямиком направляюсь в туалет. У меня вся грудь в рестах, а башка в облаках. Охо - хо - хо…

Он открыл дверь в ванную комнату. Детектив, что помоложе, оказался с ним рядом. Гурам сделал шаг назад.

- Полагаю, вы сначала произведете осмотр, - заметил он саркастически.

Оперативник заглянул в ванную. Он повернулся, на его лице появилось глуповатое выражение.

- Все в порядке, - объявил он.

- Благодарю вас, - сказал с оттенком официальности Гурам. Он шагнул в ванную комнату и стал закрывать за собой дверь. - По некоторым причинам человек должен иногда уединяться.

Дверь за ним закрылась, а из соседней каюты донесся сильный шум.

- Кажется, там гуляют, - заметил молодой детектив, наливая себе выпить.

- На все это требуются деньги, - ответил другой. Он поднял бокал и произнес:

- "Метакса".

- "Метакса", - ответил молодой и добавил:

- Хорошее виски. - Они залпом выпили.

Старший детектив посмотрел на подчиненного.

- Как говорит Чанчанашвили - только самое лучшее.

Гурам подошел к раковине и повернул ключ. Какое-то мгновение подождал, прислушиваясь. До него доносилось слабое бормотание детективов. Он быстро направился к противоположной стороне ванной комнаты. Там была дверь, ведущая в соседнее помещение. Она была заперта.

Он поцарапал дверь ногтями, производя скрипящий звук.

- Георгий, - прошептал он.

Послышалось ответное царапанье. Он быстро развернулся и открыл шкафчик с аптечкой. На верхней полке лежал ключ. Он вставил его в замочную скважину и повернул. Замок с его стороны щелкнул. Послышался щелчок и с другой стороны.

Дверь приоткрылась, и в помещение проскользнул Георгий, закрыв за собой дверь.

Гурам улыбнулся.

- Георгий! Племянник!

- Дядя Гурам!

Они обнялись.

- Много воды утекло, - сказал Гурам.

- Да, действительно прошло много времени, - несколько официально прозвучал ответ Георгий.

- Ты добился успехов, племянник, - прошептал Гурам. - Я горжусь тобой.

- Я сдержал клятву, дядя Гурам, ответил Георгий.

- Да, и семья будет довольна, когда я им расскажу о тебе. Пришло время тебе занять место в нашем совете.

Георгий покачал головой.

- Я согласен только выполнить мое соглашение с вами, дядя, но мне ничего не надо от Братства.

На лице Гурама появилось выражение удивления.

- У тебя будет такое богатство, о котором ты никогда не мечтал!

- Мне не нужно богатства, - ответил Георгий. - Того, что я имею сейчас, более чем достаточно для меня.

Гурам покачал головой.

- Совет воспримет это как оскорбление.

- Но это совсем не так, - быстро сказал Георгий. - Объясните им. Я уплачу свой долг, как и должен сделать, но не более того.

- Три других человека, которые были вместе со мной в суде, уже обратились к совету с требованием твоей смерти! - сказал Гурам. - Они считают, что, пока ты на свободе, ты опасен для них. Они читали в газетах, что власти уже допрашивали тебя.

- Старые бабы, вот кто они! - презрительно отреагировал Георгий. - Полиция ничего от меня не узнала.

- Но они все еще беспокоятся.

- Объясните Совету, что им нечего бояться и что я ничего от них не хочу. Гурам покачал головой.

- Я выполню твою просьбу, племянник. Но, до тех пор пока ты не получишь от меня весточку, будь осторожен. Они очень опасные люди.

- Я буду осторожен, дядя, - улыбнулся Георгий, - и надеюсь, что они, ради самих себя же, тоже будут осторожны.

- Я передам им это, - сказал Гурам.

Георгий кивнул.

- Хорошо. А когда я получу весточку от вас?

- В следующем месяце, - ответил Гурам. - Я сообщу тебе о решении совета во время автогонок на приз "Гран Питер". Ты поедешь на своем "порше". Твой механик будет задержан в Грузии, и, когда ты приедешь в Питер за день до гонок, тебе сообщат телеграфом, что он болен. Ты наймешь того, кого я тебе пришлю. Затем получишь дальнейшие указания.

Георгий снова кивнул.

- Если у меня возникнут какие-либо изменения в планах, ты узнаешь об этом в ресторане "Баку" на Тверской, как и раньше. - Гурам улыбнулся. - Все понятно? - Он снова обнял Георгия, а затем взял его руку. - Я умру за тебя, - сказал он.

Георгий какое-то мгновение смотрел на него, а затем ответил:

- Я умру за тебя. - И, быстро повернувшись, он выскользнул за дверь.

Гурам услышал, как щелкнула предохранительная задвижка. Он повернул ключ со своей стороны и положил его обратно в шкафчик с аптечкой. Потом завернул кран и направился в свою комнату, покачивая головой. Отказываясь от дальнейшего союза с Братством, Георгий подписал себе смертный приговор. Теперь Гурам тоже должен желать смерти Георгию. Слишком плохо, что у него не было времени уведомить других о перемене в своих чувствах.

В Измайлово есть ресторан на улице Павлово, чьи устрицы завоевали репутацию лучших в стране, а хангали здесь готовят даже лучше, чем в Грузии.

Вполне естественно, что цены в таком прекрасном ресторане настолько высоки, что человек с улицы вряд ли может себе позволить заказать здесь даже бутерброд. Поэтому его посещают те, кто либо обладает крупным счетом в банке, либо располагает наличностью в таком количестве, что, если потребуется, готов предоставить хрустящие новые купюры для использования их в громадных зеленых салатах, что подаются здесь с пряными приправами.

Большой Рак жадно запихнул в рот огромный кусок бифштекса, поджаренного точно так, как он любил, - с кровью, и начал его пережевывать. Крошечная капля подливки выскользнула из уголка его рта. Он вытер ее куском хлеба и затолкал его в рот вместе с мясом. Пожевал какое-то время, затем взглянул на своих двух компаньонов.

- Мне все равно, что вы, парни, говорите, - пробормотал он. - Я считаю, что мы должны убрать его.

Эльтон Фуцаев уставился на него.

- Но мы даже не уверены, тот ли это парень. Гурам никогда не являлся нам на глаза и ничего не говорил.

Большой Рак проглотил прожеванное мясо и стал отрезать очередной кусок бифштекса.

- Какая разница? - требовательно спросил он. - У нас нет времени для проверки. Газеты написали, что ФСБ уже допрашивало его. А что случится с нами, если он заговорит? Нас и так разыскивает Путин.

Хельмут Бэкле с отвращением посмотрел в свою тарелку. Подобная обильная пища изнурила его, хотя он и не налегал на еду.

- Мне все это не нравится, - сказал он. - Гурам говорил, что мы должны сидеть смирно и ждать сообщение из Грузии. Он решит этот вопрос с Тамазом и Шотой.

- Гурам говорит, Гурам говорит! - взорвался Большой Рак, а его рот все еще был полон. Он быстро проглотил еду и продолжал:

- Я устал от того, что говорит Гурам. Эти шишки сидят там на своих жирных задницах, в то время как мы остаемся здесь, подставляя свои шеи! Они думают, что раз они начинали это дело, то оно им и принадлежит!

Почти машинально Хельмут Бэкле оглядел ресторан, чтобы убедиться, что их не подслушивают. Его голос упал до шепота:

- Полегче! Такая болтовня может привести к тому, что нас услышат чужие уши. Наше банкформирование для Совета - это камень в почках.

Большой Рак зловеще уставился на него.

- Откуда вы, парни, знаете, что они нас не подставляют? Может, они уже готовы включить этого парня в свой круг? Вы знаете, как эти босы держатся друг за друга.

Хельмут Бэкле промолчал и посмотрел на Эльтона. Тот флегматично продолжал есть, глаза были сосредоточены на тарелке. Но вот он поднял голову, аккуратно положил нож и вилку.

- Поднимется страшная вонь, - сказал он тихо. - Это тебе не грузчик в доках в одном из твоих дутых профсоюзов, Большой Рак. Он довольно важная персона. Это будет очередное мочеупущение.

- Да, - добавил Хельмут. - И если он не Катана, то мы все равно будем все в одной лодке. И в любом случае должны будем объясниться с Гурамом.

Большой Рак продолжал есть. Так или иначе, но настало время действовать. Грузины ждали достаточно долго. Организация находилась здесь, а не где-либо еще, работа и деньги были здесь. Настало время отделиться от Мафии. Что они могли делать, находясь в трех с половиной тысяча километров от базы, если никто не хотел работать с ними?

- Я говорю, что мы не должны ждать. Мы достанем его. - Он даже не поднял головы, продолжая есть. К сожалению, он был в тюрьме, когда освободили Чарли Радуева. Они могли бы выступить вместе с Чарли против Мафии.

Аппетит у Хельмута полностью пропал. Он даже отодвинул от себя тарелку. Он знал, о чем думает Большой Рак. Взглянул на Эльтона и по тому, как тот ел, определил, что он тоже все понимает. Это означает больше, чем убрать одного парня, и может стать началом крупных перемен. А он чувствовал себя слишком старым, чтобы пройти еще через одну войну.

- Что мы скажем Гураму? - спросил он с надеждой задержать принятие решения.

Большой Рак поднял на него глаза, а затем снова уткнулся в тарелку.

- Что-нибудь придумаем, - сказал он. Эльтон высказался откровенно:

- Я не знаю, - сказал он, - но посмотри, что они сделали с Радуевым. Они ожидали его двенадцадь лет.

В голосе Большого Рака прозвучало сожаление:

- Тони расслабился в тюрьме. У него пошел сдвиг по базе. Как говорят, Ленин в развале. Ему следовало сразу же приступить к работе. Тогда все было бы по-другому. Они боялись его. Помнишь, как он отделал Дунина?

- Но они все-таки достали его, так ведь? - спросил Хельмут Бэкле.

- Конечно, но посмотри, как они это сделали, - ответил Большой Рак. - С помощью неопытных юнцов. Эти мальчишки так нервничали, что оставили в живых полицейского. Они могут рассчитывать только на длинноволосых придурков, которые хотят завоевать себе репутацию. Это натуральный углекислый рынок. Даже этот Катана к ним не принадлежит. А у нас есть дело, которое мы должны оберегать. В этой стране все шишки нас поддержат.

Он положил нож и вилку, взял руками кость от бифштекса и помахал ею перед ними. Им пора принимать решение.

Эльтон посмотрел на Хельмута Бэкле, а потом снова на Большого Рака. Времени для раздумий не оставалось.

- Говорю, что мы должны его убрать, - жестко заявил Большой Рак.

- О'кей, мы уберем его, - сказал Эльтон.

Они повернулись к Хельмуту Бэкле. А тот уже все решил для себя. Крупье всегда имеет свой процент - теряет ли кто-то на "орле" или выигрывает на "решке", - поэтому остается только надежда продержаться, пока не закончится игра.

- Уберем, - сказал он.

Большой Рак улыбнулся. Это был только первый шаг, но он сделал его - и они пошли за ним. Катана всего лишь символ, а главное - сама Мафия. Настало время вернуть страну славянам, которым она принадлежит. Его ум уже деловито перераспределял барыши. Суммы вызывали у него головокружение. Он поднялся и посмотрел сверху на своих дружков.

- Не знаю, как вы, парни, - сказал он, - но сегодня впервые старуха разрешила мне выйти из дому - впервые после того, как я вернулся из тюряги. Поэтому я направляюсь к Алесе и залягу с ней.

Они ничего не ответили, а он повернулся и направился к выходу из ресторана. Когда он ушел, они молча посмотрели друг на друга.

- Кофе, - бросил официанту Хельмут Бэкле.

Затем он повернулся к Эльтону. Теперь для них настало время подстраховаться. Они должны каким-то образом связаться с Гурамом.

Глава 12

Ежедневные занятия по боям без правил в зале на третьем этаже московского спортивного клуба в южной части Садовой улицы были в полном разгаре. В небольшом гимнастическом зале, где проходили занятия, были слышны выкрики спортсменов. Одетые в белые куртки, в защитные жилеты воизбежания кровопролития, противники легко передвигались вдоль дорожек. Каждый спортсмен - боец держал в руке холодное оружие: палаш, махайра, фальката, шестопер, кесер, кинжал, и пр. и пр.

Кинжал Георгия блеснул в электрическом свете, обошел защиту соперника и остановился на маленьком красном сердечке, нарисованном на черной куртке.

- Все, я! - сказал его соперник, отступая назад, и поднял свою махайру.

Георгий улыбнулся.

- Ты работал очень хорошо, Владлен. И все же тебе надо следить за своим запястьем, оно слишком свободно.

Владлен, тяжело дыша, улыбнулся в ответ.

- Ты собираешься участвовать в турнире в следующем месяце, Георгий? Тот покачал головой.

- Вряд ли. Я подал заявку на участие в гонках на приз "Москва - Рига" и, вероятно, не успею вернуться вовремя. Однако, кроме всего прочего, это в интересах бизнеса, не так ли?

Владлен кивнул.

- Тем не менее это очень плохо. Без тебя наши шансы невелики. И все же спасибо за урок.

Георгий кивнул.

- Всегда рад с тобой встретиться. - Он обернулся к группе зрителей и усмехнулся. - Кто следующий?

Они засмеялись немного смущенно и поглядели друг на друга.

- Наверное, стоит подождать Манучара, нам далеко до вашего класса, - сказал один из Них, имея в виду тренера по гладиаторским боям без правил.

- Ну что ж, хорошо, - охотно согласился Георгий, отстегивая бронежилет.

- А как насчет того, чтобы дать мне шанс? - раздался голос от двери.

Георгий обернулся. Там стоял улыбающийся Шейхов в специальном костюме костюме для боев без правил.

- А, господин Шейхов, - сказал нисколько не удивившийся Георгий, - разумеется, прошу вас.

Направляясь к нему, Шейхов на ходу взял меч из стойки и легко покрутил ею в воздухе, разминая кисть. Переложил меч в левую руку, а правую протянул Георгию. Они поздоровались. Рукопожатие Шейхова было крепким.

- Князь Закариани, - сказал он, - когда я узнал, что вы являетесь членом этого фехтовального клуба, я не мог устоять перед искушением и упустить шанс скрестить шпагу с одним из лучших бойцов - гладиаторов нашего времени.

Георгий улыбнулся.

- Я польщен. Вы очень любезны. Не хотите ли размяться несколько минут?

- Благодарю вас, не нужно. Я примерно в той форме, в которой бываю всегда. Я лишь хотел вам показать несколько интересных приемов.

- Буду рад оценить их, - вновь улыбнулся Георгий. Они выбрали свободную дорожку и заняли позиции. - Я не знал, что вы член этого клуба.

Шейхов улыбнулся в ответ.

- У меня не так много свободного времени. Обычно работа отнимает его целиком. - Готовы?

Георгий кивнул. Мечи скрестились посередине.

- Защищайтесь! - призвал Шейхов.

Он сделал выпад, и Георгий, уклонившись, отступил на шаг. Он сразу понял, что Шейхов не просто любитель, и улыбнулся. Ждал, чтобы Шейхов повторил нападение, - поединок может оказаться забавным.

Вокруг них начали собираться люди, находившиеся в гимнастическом зале. Возникло странное напряжение, которое все почувствовали. Шейхов наступал с неистовой целеустремленностью. Меч Георгия сверкал в воздухе, парируя одну атаку за другой. Искры сыпались от взаимных ударов. Медленно, шаг за шагом, Георгий отходил назад.

Зрители были разочарованы, легкий шум голосов стал заполнять зал.

Шейхов все еще продолжал наступать. Он начинал обретать уверенность. Казалось, Закариани совсем не соответствует той славе, которая шла о нем. Шейхов нанес резкий удар, и Георгий скрестил с ним меч. Шейхов попытался освободить свое оружие, но соперник легко удерживал его. Тогда он напряг все силы, чтобы сдвинуть стоящего перед ним соперника. Георгий стоял как стена. Шейхову казалось, что он давит на стальную пружину. И тут он понял, что перед этим Георгий просто играл с ним.

В тот же момент Георгий отбросил его.

Шейхов отлетел на несколько шагов, и едва успел парировать простой выпад. Он еще раз устремился вперед и, сделав ложный выпад, быстро повернул свой меч, но Георгий ждал его.

- Очень хорошо, - прозвучал его покровительственный голос. - Маэстро Аджалов?

- Да, - ответил Шейхов, внимательно наблюдая за Закариани. - Баку, восемьдесять первый год.

- Мои поздравления, - сказал Георгий, начиная атаку. - Он был очень требователен к своим ученикам. Он отбирал только самых лучших. Так что, мы с вами уродственные души.

Теперь Шейхов был озабочен только защитой. Времени для атаки не оставалось.

- Наверное, я недостаточно занимался с ним, - с кривой усмешкой процедил он сквозь зубы.

Георгий засмеялся опять.

- Меч очень требовательный инструмент. А в наше время, как я уже говорил, есть другое, более модное оружие.

Казалось, меч Георгия внезапно ожил. Шейхов чувствовал, что начинает задыхаться. Его меч стал вдруг очень тяжелым. Георгий, по-видимому, почувствовал его усталость и ослабил темп своих атак.

По лицу Шейхова струился пот. Дыхание было затруднено, а Георгий продолжал двигаться грациозно и дышал свободно. Шейхов понимал, что уже десятки раз Георгий мог завершить поединок, но каждый раз намеренно отводил свой меч в сторону. Ему казалось, что еще немного - и он упадет в изнеможении на пол.

Поднявшаяся в нем волна ярости вернула силу его рукам. Он мобилизовал все свои резервы для последней, решающей атаки. Парировав меч Георгия, он сделал выпад вперед.

- Стоп! - донеслось со стороны зрителей.

Шейхов остановился и опустил глаза. Меч Гер\оргия покоилась напротив его сердца. Это произошло так быстро, что он даже не заметил укола.

Он опустил меч.

- Вы слишком хороши для меня, князь Закариани, - сказал он, тяжело дыша. Георгий отсалютовал ему мечом.

- Мне повезло, что у вас не хватает времени для тренировок, - сказал он, улыбаясь.

На губах Шейхова появилась натянутая улыбка.

- Вы очень любезны.

- Возможно, вы не откажетесь составить мне компанию и пропустить стаканчик, гражданин начальник?

- Благодарю, - быстро ответил Шейхов. - Один я бы выпил прямо сейчас. Я заслужил его.

Они сидели перед камином в гостиной. Георгий вытянул свои длинные ноги, взглянул на сидящего напротив Шейхова и поднял бокал.

- Вы пришли сюда не только пофехтовать, господин Шейхов.

Шейхов посмотрел на него. В некоторых отношениях Закариани был похож на кавказца. В данном случае, например, он, не таясь, высказывал свои сомнения.

- Совершенно верно, князь, - согласился Шейхов. - Действительно, я пришел сюда, чтобы предупредить вас и предложить помощь.

Георгий поднял брови.

- Это очень любезно с вашей стороны, но о чем меня следует предупредить?

- Мы получили сообщение от наших людей о том, что ваша жизнь находится под угрозой, - сказал Шейхов.

Георгий рассмеялся.

- Как в настоящем боевике!

- Это не смешно, - возразил Шейхов. - Некоторые люди жаждут вашей смерти.

- Моей? И что же это за люди? Прежде чем ответить, Шейхов внимательно посмотрел на него и помолчал. Потом медленно и раздельно произнес:

- Большой Рак, Эльтон Фуцаев, Хельмут Бэкле.

Выражение лица Георгия не изменилось. Оно оставалось равнодушным.

- А кто они такие?

- Ответчики по судебному делу, свидетели по которому были убиты. Понимаете ли, они считают, что вы и есть тот самый Катана.

Смех Георгия прозвучал вполне непринужденно.

- Но почему же в таком случае они хотят убить меня? Если я тот человек, который, по их мнению, спас их несчастные жизни?

Шейхов наклонился вперед.

- Именно поэтому они боятся вас. Они думают, что вы можете обратить..., свою осведомленность, скажем так, против них.

- Они глупы, - сказал Георгий, отпивая из бокала.

- Но опасны, - серьезно ответил Шейхов. - Защититься от пули в спину нельзя.

Георгий встал.

- Я могу позаботиться о себе сам, - коротко бросил он. - На войне мне приходилось встречаться с большей опасностью, чем та, что угрожает мне от этих людей. Вы должны знать об этом. Я слышал, что ваше ведомство работает весьма основательно. Шейхов кивнул.

- Да, и все же мы хотели бы быть вам полезны.

- Ваше ведомство оказало мне всю помощь, на которую только я мог рассчитывать. Возможно, если бы вы не так охотно давали сведения в газеты, эти люди даже не подозревали бы о моем существовании, - холодно сказал Георгий.

Шейхов тоже встал.

- Мы сожалеем об этом, князь Закариани. Я не представляю себе, как смогли газеты пронюхать о нашем разговоре, но, если у вас будут неприятности, звоните нам без колебаний, сказал он и протянул руку на прощание.

Георгий пожал ее.

- Благодарю вас, господин Шейхов. Однако не думаю, что в этом будет необходимость.

Георгий открыл дверь своей квартиры, вошел в небольшую прихожую и начал снимать пальто.

- Нодар! - позвал он.

Постояв мгновение, он бросил пальто на кресло, прошел к дверям кухни и заглянул в нее, - Нодар! - опять позвал он. И опять ответа не последовало. Качая головой, вернулся в гостиную. Немного постоял

там и направился в спальню. С мальчишкой нужно что-то делать, подумал он, хотя он и племянник Гиви. Со слугами следует обращаться одинаково. Слишком часто Нодар не оказывается на месте, когда он приходит домой. Россия испортила его.

Войдя в спальню, он включил свет и прошел в ванную комнату. Из ванной слышался шум льющейся воды. Он остановился и еще раз окликнул:

- Нодар!

Ответа не последовало. Он рванулся к ванной, но тут же остановился. Предупреждение Шейхова молнией пронеслось у него в голове. Он повернул руку, и в ней появилась катана. Тихо подойдя к двери ванной, он рывком распахнул ее.

- Георгий?!

- Илона?! - Его голос прозвучал эхом ее удивления. - Что ты делаешь здесь? Я думал, что ты в Штатах! Илона подняла полотенце к груди.

- Я принимаю душ, - сказала она, и взгляд ее упал на катану в руке Георгия. - А зачем тебе этот нож? Кто, по-твоему, должен был оказаться в твоей ванной?

Георгий отпустил катану, и тот исчез в его рукаве. Илона подбежала к нему, обняла мокрой рукой и поцеловала, другой рукой поддерживая полотенце.

- О, Георгий! Если бы ты знал, как мне нужна твоя помощь!

Он посмотрел на нее с сомнением. Обычно Илона не обращалась к нему с просьбами.

- А что случилось с твоим богатым москвичом из Таганки?

Илона взглянула на него.

- Ты злишься на меня? Я понимаю. Это все из-за того, что я не подождала тебя в Питере.

Георгий улыбнулся.

- Илона, ты не ответила на мой вопрос, - мягко сказал он.

Она отвернулась от него, подошла к туалетному столику и села перед зеркалом.

- Будь снисходителен ко мне, Георгий, - сказала она просящим тоном, взглянув на свое отражение в зеркале. - Со мной произошла ужасная вещь. - Она сняла небольшое полотенце с крючка и протянула его Георгию. - Пожалуйста, вытри мне спину. Мне всегда трудно дотянуться.

Он взял полотенце.

- Так что же произошло с твоим богатым техасцем, Илона?

Она смотрела на него широко открытыми глазами.

- Я не хочу говорить об этом. Это было ужасно. Тебе не кажется, что я похудела?

Теперь Георгий смотрел на нее с откровенной улыбкой.

- Ты выглядишь нормально. Что случилось? - спросил он, вытирая ей спину.

Илона прикрыла на мгновение глаза.

- Ты меня успокоил. Я была уверена, что похудела. - Она открыла глаза и повернулась к Георгию. - Москвич? Он оказался женатым.

- Ты ведь знала об этом, - улыбнулся Георгий.

- Разумеется, - сказала Илона. - Я ведь не ребенок. Но его жена оказалась ужасной женщиной. Ничего не хотела понимать. Выглядела настоящей провинциалкой. И даже сообщила обо мне в департамент юстиции. А ты знаешь, Георгий, в этой чертовой столице все такие тупые!

Все еще улыбаясь, Георгий с сомнением покачал головой.

- Они совершенно не могли понять, - быстро продолжала она, - как я могла восемь лет прожить в Москве без денег и без работы. Они сказали, что если у меня нет работы или источников существования, то депортируют меня из страны по моральным соображениям.

Георгий положил полотенце.

- И что ты им ответила?

- Что я могла ответить? - пожала она плечами. - Я сказала, что работаю у тебя. Они не поверили, когда я сказала им, что мне не нужно было работать, чтобы жить. Георгий, не дашь ли мне какую-нибудь работу?

- Не знаю, - посмотрел на нее с улыбкой Георгий. - Что ты умеешь делать? Стенографировать ты не можешь, печатать тоже. А как я еще могу тебя использовать?

Илона поднялась с кресла и повернулась к нему, все еще держа полотенце перед собой, и прямо посмотрела ему в глаза.

- Ты ведь по-прежнему занимаешься автомобильным бизнесом, не так ли? Георгий кивнул. Она очень близко придвинулась к нему.

- Тогда у тебя может найтись какая-нибудь работенка для меня. Когда-то у меня был "Пежо".

Он расхохотался и протянул к ней руки. Илона упала в его объятия, и он поцеловал ее.

- Ладно. Посмотрим, что можно сделать.

- Георг, ты ведь сделаешь? - возбужденно звучал ее голос. - Ты чудо! - Она погладила его рукой по щеке. - Я не буду доставлять тебе никаких неприятностей, дорогой. Обещаю! Я только должна достаточно долго проработать, чтобы получить документ социального поручительства; кажется, они так его называют. Это все, что им нужно, чтобы убедиться в моем легальном существовании.

Его руки крепче обняли ее. - У тебя все в порядке с легальным существованием, - засмеялся он. - Ты всегда можешь сказать, что я знал твоих родителей.

Илона быстро взглянула на него, чтобы понять, есть ли скрытый смысл в этих словах, но его глаза смеялись. Что-то запершило у нее в горле, и впервые за долгие годы она подумала о своих родителях.

И прежде всего вспомнила лицо отца в ту ночь, когда он открыл дверь спальни и увидел их всех вместе в кровати - мать, ее, Илону, и богатого парня, нового русского.

Глава 13

Ее мать была еврейкой, вышедшей замуж в семнадцать лет за лихого молодого болгарского парня, потомка барона Атанасова. В бульварных газетах того времени об этом писали, как о захватывающем романе. Менее чем через год родилась Илона. Они тогда жили в Киргизии, недалеко от Бишкека.

Потом произошли странные события и сказка кончилась. Жизнь по-своему соприкасается с романтикой.

В детстве у нее было мало возможностей узнать родителей как следует. Она смутно помнила, что ее мать считалась очень красивой женщиной, а отец - очень привлекательным мужчиной, но большую часть своей жизни она провела вдали от них, в различных учебных заведениях.

Сначала в обычной школе. Она поступила туда в шестилетнем возрасте. Отец пошел в армию, а мать окунулась в различные общественные обязанности того времени, и у нее просто не хватало времени для дочери.

Затем, когда стало вроде бы хорошо и спокойно, они всей семтей переехали в Москву, а ее отослали в школу в Швейцарию. Предлогом послужило то, что ее неоднократно раненный, почти калека, отец был якобы слишком занят борьбой за возвращение своих земель и своего бывшего богатства в Болгарии. Это обстоятельство мешало им обосновываться постоянно в каком-либо одном месте. Ей никогда не приходило в голову расспрашивать свою мать о ее отношении к этому. Мать всегда была слишком занята своими друзьями и благотворительной деятельностью. Кроме того, было что-то еще в их отношениях с матерью, что сковывало Илону, мешая ей откровенно поговорить с ней.

Тогда Илоне шел четырнадцатый год. Школа в Швейцарии отличалась от русской. В России упор делался на чисто школьный курс знания, а в Швейцарии на практические. Школу заполняли богатые молодые девушки из Англии и Америки. Илона научилась кататься на лыжах, плавать и ездить верхом. Она также научилась одеваться и танцевать, вести непринужденную беседу.

Когда Илоне исполнилось шестнадцать, начала отчетливо проявляться ее красота. Цвет лица и глаза достались ей от матери, которая считалась красавицей, а гибкость и грация - от отца. Как раз напротив школы, через озеро, располагалось аналогичное учебное заведение для юношей. Между этими двумя школами поддерживалась тесная связь, что открывало дополнительные возможности в воспитательной работе.

В то лето, когда ей исполнилось шестнадцать, была организована загородная поездка. Ее партнером оказался высокий темноволосый молодой человек, наследник какого-то трона на Ближнем Востоке. У него было такое длинное имя, что никто не мог его запомнить, поэтому все звали его Амалем. Он был на год старше ее, со смуглым орлиным профилем, голубоглазый и красивый. Каноэ доставило их к небольшому островку, находящемуся в стороне от других, и теперь они лежали в купальных костюмах на песке, впитывая в себя яркое полуденное солнце.

Амаль перевернулся на бок и какое-то мгновение смотрел на нее. Она взглянула ему в глаза и улыбнулась. Его лицо стало серьезным, он наклонился и поцеловал ее.

Илона закрыла глаза, обняла его рукой и притянула ближе к себе. Ей было приятно. Песок и солнце, теплота его рта. Она почувствовала, как он развязывает бретельки ее тонкого купального костюма, и вот уже его пальцы оказались на ее обнаженной груди. Внутри нее возникло приятное возбуждение, а из горла вырвался счастливый смех.

Он поднял голову и посмотрел на нее, все еще серьезно. Молодые сильные груди и разбуженные соски. Он медленно провел по ним пальцами и поцеловал.

Она улыбнулась.

- Мне это нравится, - сказала она. Его глаза не мигая смотрели на нее.

- Ты все еще девственница? Она не могла понять, говорит он это утвердительно или спрашивает ее. Она молча кивнула.

- Почему? - спросил он. - Может, это имеет какое-нибудь отношение к твоей религии?

- Нет, - ответила она. - Я не знаю почему.

- В школе ребята называют тебя холодной, - сказал он. - В вашем классе уже нет девственниц.

- Это глупо, - сказала она и почувствовала, как сердце у нее начало сильно биться.

Он еще раз внимательно посмотрел на нее.

- Тогда я думаю, что настало время, верно?

Она молча кивнула. Он поднялся на ноги.

- Я сейчас вернусь, - сказал он и направился к каноэ.

Илона наблюдала, как он шел по пляжу к воде, дошел до каноэ. Она ухватилась за купальные трусики, стянула их к ногам и отшвырнула. Солнце приятно ласкало ее тело. Она повернула голову, чтобы посмотреть, что он там делает.

Он вынул что-то из кармана брюк и направился к ней.

- Что это? - спросила она. Он разжал ладонь, чтобы она могла увидеть, что в ней было.

- С этим ты не забеременеешь, - объяснил он.

- О, - без всякого удивления заметила она. Им в школе все очень подробно объясняли. Это входило в учебную программу как одна из важных завершающих деталей, которые необходимо знать молодым девушкам, вступающим в самостоятельную жизнь. Она отвернулась, когда он начал снимать плавки.

Амаль опустился на колени в песок перед ней, а она снова повернулась к нему и стала внимательно рассматривать его. В ее голосе прозвучало удивление.

- Ты красивый, - сказала она, протягивая к нему руку. - Красивый и сильный. Я никогда не думала, что мужчина может быть таким красивым.

- Мужчины по природе своей красивее женщин, - произнес он как нечто само собой разумеющееся, наклонился и поцеловал ее. - Но ты тоже очень красивая.

Илона притянула его ближе к себе. Неожиданно требовательная лихорадка охватила ее тело, и она начала дрожать.

Он поднял голову, думая, что она, вероятно, испугалась.

- Я постараюсь не причинить тебе боли, - сказал он.

- Ты не сделаешь мне больно, - ответила она охрипшим голосом, осознав скрытую в ней способность получать наслаждение. - Я тоже сильная!

И она действительно оказалась сильной. Значительно сильнее, чем она думала. Потребовался доктор в Берне, который окончательно лишил ее девственности на хирургическом столе.

Ей было восемнадцать, когда она появилась в дверях родительской квартиры в Париже.

Дверь открыла ее мать и посмотрела на нее, не узнавая.

- Да? - спросила она с интонацией, с которой обращаются к слугам и людям ниже по положению.

Илона улыбнулась про себя. Ничего другого она и не ожидала от своей матери.

- Привет, мама, - сказала она по-русски.

На лице матери появилось удивление.

- Это ты! - произнесла она. - Да, это я, мама, - ответила Илона. - Могу я войти?

Мать отступила от двери.

- Мы ждали тебя только на следующей неделе.

Илона взяла чемодан и вошла в квартиру.

- Я вам послала телеграмму еще на прошлой неделе, - заметила она. - Вы что, не получили ее? Мать закрыла дверь.

- Телеграмма. Да, да - произнесла она рассеянно. - Твой отец упоминал что-то про телеграмму, перед тем как уехал по делам.

Илона почувствовала разочарование.

- Папа уехал?

- Он вернется через несколько дней, - быстро ответила мать. - Что-то там возникло с его требованиями в отношении имущества. - Тут она по-настоящему рассмотрела Илону. - Да ты выше, чем я, - удивилась она.

- Я выросла, мама, - ответила Илона. - Я уже не маленькая девочка.

В голосе матери послышались раздраженные нотки.

- Ради Бога, Илона, говори по-русски не на этом ужасном языке. Ты знаешь, я никогда не могла понять его.

- Хорошо, мама, - ответила Илона по-русски.

- Вот так-то лучше, - сказала мать. - Теперь дай мне рассмотреть тебя.

Пока мать медленно обходила вокруг нее, Илона стояла не двигаясь и чувствовала себя, как лошадь в стойле на аукционе.

- Не взрослит ли тебя твоя одежда, дорогая? - спросила ее мать.

- Мне восемнадцать, мама. Что ты ожидала, чтобы я носила? Форменную блузку и юбку?

- Не дерзи, Илона. Я пытаюсь привыкнуть к мысли, что у меня взрослая дочь. Да я и выгляжу не намного старше тебя, нас еще могут по ошибке принять за сестер.

Илона посмотрела на мать. Пожалуй, та была права. Ей каким-то образом удалось сохранить дух молодости. Она не выглядела на свои тридцать шесть лет.

- Это верно, мама, - сказала она спокойно.

- И перестань называть меня мамой, - резко заявила старшая женщина. - Это как-то старомодно. Называй меня по имени, а еще лучше - "дорогая", как твой отец. Меня все сейчас так называют.

- Хорошо, ма..., дорогая, - ответила Илона.

Мать улыбнулась.

- Вот так совсем неплохо, не правда ли? Пошли, я покажу тебе твою комнату.

Илона последовала за матерью по длинному коридору в небольшую комнату за кухней. Ей не нужно было объяснять, что это комната для слуг. Обстановка сама говорила за себя.

- Она будет весьма миленькой, когда мы приведем ее в порядок, - сказала "дорогая" и взглянула на Илону, лицо которой оставалось бесстрастным. - В чем дело? - спросила она резко. - Тебе она не нравится?

- Она маленькая, - ответила Илона. Ее чулан в школе казался больше этой комнаты.

- Ну, ты должна с этим примириться, - отрубила "дорогая". - Ты знаешь, что твой отец не входит в число самых богатых людей мира. Достаточно трудно существовать на средства, которые у нас есть.

Она собиралась выйти из комнаты, когда раздался звонок в дверь. Она остановилась, затем повернулась к Илоне, и на ее лице появилось испуганное выражение.

- О, я совсем забыла, у меня сегодня встреча с одним из наших американских друзей, мы приглашены на коктейль. Будь добра, открой, пожалуйста, дверь вместо меня. Скажи ему, что я буду готова через минуту.

Она поспешила по коридору. Илона шла за ней. У двери в свою комнату "дорогая" остановилась и посмотрела на Илону.

- Сделай мне еще одно одолжение. Не представляйся в этот раз моей дочерью. Скажи ему, что ты моя сестра и пришла навестить меня. Я не чувствую себя достаточно подготовленной, чтобы пускаться в объяснения.

И мать быстро, прежде чем Илона смогла ответить, закрыла за собой дверь. Илона не спеша прошла через холл и гостиную. Ей не нужно было подсказывать, как она должна поступать. Обучение в Швейцарии было достаточно полным и предусматривало самые различные ситуации.

Когда на следующей неделе домой приехал ее отец, Илона была поражена тем, как он изменился. Когда-то высокая, стройная фигура сгорбилась. Отец страдал от болей в почти не гнущихся ногах. Он медленно прошел, опираясь на трость, и, как только оказался в комнате, упал в свое кресло на колесиках. Посмотрел на нее и улыбнулся, когда она встала на колени перед ним. Протянул руку и нежно привлек ее к себе.

- Илона, - сказал он, - я рад, что ты наконец дома.

Несмотря на свою немощность, барон Атанасов вынужден был проводить значительное время в поездках. Решался вопрос о его имуществе, предстояли переговоры с правящим режимом о компенсации за потери, понесенные бывшими владельцами собственности. Возвращение собственности было невозможно, поскольку эта страна входила в советский блок.

Когда отец уезжал, Илона старалась отвлечься с друзьями. Она уходила из дому при любой возможности и очень часто использовала черный ход, когда в гостиной слышала голоса.

Спустя год она получила письмо от школьной подруги с приглашением провести лето в Питере. Барон отсутствовал, и она поспешила в комнату матери. Возбужденная, она протянула ей письмо.

Пока мать читала письмо, она говорила:

- Как чудесно уехать из Швейцарии в эту невыносимую жару! Пляж и вода. Я просто не могу этого дождаться! Мать бросила письмо на стол.

- Ты не можешь поехать, - сказала она. - Мы не можем себе этого позволить.

- Не могу? - недоверчиво прозвучал голос Илоны. - Но мне не потребуются никакие деньги. Я буду их гостьей. "Дорогая" посмотрела на нее.

- Тебе потребуются туалеты, - сказала она. - Ты не должна выглядеть нищенкой.

- У меня есть платья, - вспылила Илона. - Все, что я привезла из школы, выглядит на мне вполне прилично.

- Но мода изменилась, каждая хороша для своего времени, - ответила "дорогая". - И все поймут, что ты не можешь позволить себе приобрести пристойный гардероб. Напиши ей письмо и объясни, что, к сожалению, ты уже договорилась с другими. Ты можешь воспользоваться моими канцелярскими принадлежностями, если хочешь.

- Оставь себе свою гербовую бумагу! - сказала Илона со слезами на глазах. - У меня есть своя.

И выскочила из комнаты. Когда она была еще в коридоре, раздался звонок в парадную дверь. Голос "дорогой" донесся до нее.

- Открой, прошу тебя. Я сейчас выйду.

Сжав зубы, Илона пошла открывать дверь. Перед ней стоял еще один из русских друзей "дорогой", уже слегка навеселе. Илона представилась ему как сестра "дорогой".

Он вошел в гостиную, сел на кушетку и оглядел ее.

- Илона никогда не говорила мне, что у нее такая красивая сестра.

Илона рассмеялась над его типично русской попыткой проявить галантность.

- А моя сестра никогда не говорила мне, что у нее есть такой симпатичный друг.

Он самодовольно рассмеялся.

- Жаль, что я должен возвращаться сегодня домой. В противном случае мы могли бы поближе познакомиться.

В дверях раздался голос "дорогой".

- Ты должен вернуться, Дима? Мне очень жаль!

Она вошла в комнату, и Дима с трудом поднялся на ноги.

- Меня вызвали, - сказал он с сожалением. - Авария на фабрике.

- Это очень плохо, - ответила " дорогая", пожимая ему руку.

- Да, очень плохо, - повторил он искренне, глядя ей в глаза. - Три раза мы обедали вместе и вместе выпивали, и каждый раз я говорил себе, что вот в следующий раз все будет в порядке. А вот теперь я должен возвращаться, и уже никогда не будет следующего раза.

- Ты вернешься в Париж? - спросила мать.

- Вернусь, - ответил он, - но кто знает когда?

Он снова сел на кушетку и посмотрел на "дорогую".

- Я заходил в бар внизу и пропустил три виски, прежде чем подняться сюда.

"Дорогая" рассмеялась своим притворным, напоминающим колокольчик смехом, который Илона знала так хорошо.

- По какому поводу? - спросила она. Его лицо стало серьезным.

- Я хочу попросить тебя о чем-то очень важном.

"Дорогая" посмотрела на Илону.

- Не принесешь ли ты нам льда из морозильника? Дима любит класть побольше льда в свое виски.

Илона повернулась и вышла из комнаты. Она вытащила кубики льда и положила их в небольшую сервизную чашу. Когда вернулась в комнату, оба - Дима и мать - молчали. Устанавливая чашу на небольшом кофейном столике перед кушеткой, она увидела пачку лежащих на нем банкнот. Это были американские доллары.

Илона взглянула на Диму. Он молчал, все еще держа в руке бумажник. Она вопросительно посмотрела на мать.

Заметив этот взгляд, Дима обратился к "дорогой":

- Я дам две с половиной тысячи долларов, если она примет участие в вечеринке.

Илона вдруг поняла, что он имеет в виду. С пылающим лицом она выбежала из гостиной и, оказавшись в своей комнате, закрыла за собой дверь.

Буквально через минуту к ней зашла "дорогая". Она холодно посмотрела на дочь.

- Почему ты убежала из комнаты? - сердито спросила она. - Как маленькая. Илона уставилась на мать.

- Но ты же понимаешь, о чем он просит, мама. Это отвратительно. Он хочет, чтобы мы обе легли с ним в постель.

- Тебе незачем объяснять мне это, - прервала ее мать.

- Ты что, собираешься с ним лечь? недоверчиво спросила Илона. - С этим пьяницей?

- Да, - спокойно ответила та. - И ты тоже!

Илона вскочила на ноги.

- Только не я! Ты не можешь меня заставить!

- Знаешь ли ты, что такое две с половиной тысячи американских долларов? На какие средства, ты думаешь, мы живем? На двести долларов в месяц пенсии по нетрудоспособности, которые твой отец получает? Как ты думаешь, на какие средства мы покупаем для него лекарства и приглашаем докторов? За счет имущества, которое он никогда больше не увидит? Как ты думаешь, легко ли мне жить с калекой, который не в состоянии ходить и не способен ни на что, что должен делать нормальный мужчина? - Мать стала в гневе трясти Илону. - С этими деньгами ты сможешь поехать в Ригу к своим друзьям, мы сможем прожить шесть месяцев, твой отец сможет сделать операцию, которую он много раз уже откладывал.

Илона опустилась обратно в кресло.

- Я не пойду на это. Не могу. Сама идея вызывает у меня отвращение. Мать насмешливо рассмеялась.

- О чем ты говоришь? Не смеши меня. И не строй из себя невинную маленькую девственницу. Я знаю, чем вы занимались в твоей любимой школе. Ты сделаешь так, как я говорю, или же я немедленно уйду отсюда, и тебе придется объяснять своему отцу, почему я больше не хочу с ним жить. Увидишь, как он тогда оценит твои действия!

Она повернулась и вышла из комнаты. Какое-то время Илона продолжала сидеть, затем медленно встала и вышла в коридор. В темной прихожей натолкнулась на стол. Из гостиной до нее донесся голос матери.

- Это ты, Илона?

- Я, - ответила она.

- Будь добра, принеси нам еще немного льда.

- Хорошо, дорогая, - ответила Илона. Смех матери, напоминающий колокольчик, преследовал ее до кухни.

Слабый шум заставил ее сесть в постели. Она бросила быстрый взгляд на мать. "Дорогая" спала, рукой загораживая глаза от света. Новый русский лежал рядом с ней на животе, тяжело дыша.

Звук снова повторился - слабый скрип, как от колесиков катящегося кресла. Холодный страх сжал ее сердце. Она быстро протянула руку и коснулась матери.

"Дорогая" села, протирая глаза.

- Что, что случилось?

- Торопись, мама! - прошептала она. - Быстро в соседнюю комнату! Торопись!

"Дорогая" совсем проснулась, в ее глазах появился испуг. Она стала выбираться из кровати, но остановилась - было слишком поздно. Дверь открылась.

В дверном проеме в своем кресле на колесиках сидел барон, разглядывая их. Его лицо было бледным и бесстрастным, взгляд холодным.

Дима вскочил с постели, протянул дрожащие руки за брюками.

- Я..., я щас все объясню, - заикаясь произнес он.

Губы барона едва шевельнулись:

- Убирайтесь!

Напуганный русак выбежал из комнаты. Спустя минуту они услышали, как за ним захлопнулась парадная дверь.

Барон продолжал сидеть в своем кресле, глядя на них. А они смотрели на него. "Дорогая" снова откинулась на подушки. Илона, наклонившись и прижав простыню к груди, смотрела на отца. Наконец он заговорил.

Его взгляд был устремлен на жену.

- Разве тебе мало, что я закрывал глаза на то, что ты такая, потому что любил тебя и в какой-то степени чувствовал себя ответственным за тебя? Но ты меня так ненавидишь, что даже собственную дочь превратила в шлюху.

Заговорила Илона:

- Отец, это я...

Отец посмотрел на нее. Она никогда еще не видела такого печального выражения его глаз.

- Надень что-нибудь на себя, Илона, - сказал он мягко, - и иди в свою комнату.

Она молча накинула халат и направилась к двери. Он слегка подвинул назад свое кресло, чтобы она могла пройти, и погладил ее руку. Его рука была холодной как лед.

Она вышла в коридор, а он вкатил кресло в спальню и закрыл за собой дверь.

Илона уже подходила к своей комнате, когда услышала выстрелы. Бросилась обратно, распахнула, дверь и закричала. Все было кончено. Ее мать лежала мертвой поперек кровати, отец - в своем кресле, а револьвер все еще дымился на полу около выпустивших его пальцев.

Отец не оставил ей денег, но после матери осталось состояние, превышающее шестьдесят тысяч долларов. Илона собрала деньги, поехала в Питер и растратила их все за неделю. Она почувствовала себя лучше, когда эти деньги ушли. Чище. Затем она поехала в Питер навестить подругу.

Именно там она впервые встретила Георгия. Он занял второе место в ежегодных гонках. Именно там она открыла для себя новый образ жизни. Как и у ее матери, у нее всегда имелся богатый человек, готовый помочь ей. И когда Илона поняла, как она стала походить на свою мать, все для нее стало безразличным.

Единственное, что стало для нее значимым, что было по-настоящему важным, так это сегодняшний день - насколько хорошо она сможет распорядиться им или прожить его.

Глава 14

Георгий вернулся в гостиную.

- Нодар! - крикнул он. Нодар появился на пороге гостиной, держа в руках мешок с продуктами.

- Князь! - воскликнул он. - Вы рано вернулись домой. - Он понизил голос до конспиративного шепота и многозначительно посмотрел на дверь в ванную комнату:

- Илона Атанасова...

- Знаю, - прервал его Георгий. - Я уже видел ее. Где ты был?

Раздался голос Илоны, которая в этот момент вошла в комнату:

- Я послала его, чтобы он раздобыл что-нибудь к ужину. Я подумала, что было бы хорошо, если бы мы сегодня пообедали дома.

Георгий повернулся, чтобы посмотреть на нее. На ней были черный вельветовые брюки тореадора, которые облегали тело, золотистая, из парчовой ткани, блузка и золоченые туфли.

- Значит, ты так решила? - спросил он. - А почему ты подумала, что я хочу обедать дома? Откуда ты знаешь, что я не запланировал обедать в "Ла Карне"?

Она засмеялась, тряся головой. Ее длинные черные волосы сверкали на свету, когда она вошла в комнату.

- Нееет, Георгий. Мы не можем так поступить. Только не сегодня.

- Почему же?

Она взглянула ему в лицо.

- Я не могу явиться в "Ла Карне" в таком наряде. А это все, что я привезла с собой.

Он уставился на нее.

- Все? А где остальное?

Она протянула руки к его лицу и поцеловала в щеку. Затем подошла к кушетке и села.

- Нодар, принеси нам коктейли, - сказал Георгий.

Нодар склонился в глубоком поклоне.

- Слушаюсь, князь, - сказал Нодар и вернулся на кухню. Георгий вновь посмотрел на нее.

- Багаж остался в Америке, в Сиэтле, - просто ответила она. - С собой у меня то, что на мне, и еще норковое манто. Управляющий отелем не пожелал войти в мое положение и выбросил меня из номера. К счастью, у меня в сумочке лежал обратный билет до Москвы. Я поехала в аэропорт - и вот я здесь. - Она улыбнулась ему. - Разве мне не повезло?

Прежде чем он смог ответить, Нодар вернулся в комнату.

- Коктейли, господа, - объявил он.

Нодар расставил маленькие чашечки и серебряный кофейник на столике перед кушеткой и, поклонившись, вышел в столовую. Георгий слышал, как он возится с посудой.

Илона разлила кофе, а он наблюдал за ней. Ему трудно было понять, почему он чувствует себя так хорошо - успокоился и расслабился. Все-таки Илона удивительно благотворно действует на него. Между ними нет никакой необходимости притворяться. Они понимают друг друга. Все-таки быть европейцем - большое преимущество.

Она протянула ему чашечку кофе.

- Сахар?

Георгий покачал головой и взял чашку. Пил маленькими глотками: горький привкус "эспрессо" доставлял ему удовольствие.

- Ты сегодня что-то слишком спокоен, мой дорогой, - сказала она по-английски.

- Я устал, - ответил он тоже по-английски. - Провернул массу дел.

Она подошла к нему, села рядом и слегка коснулась его виска.

- Ну все-таки, - сказала она мягко, - разве я плохо решила, что мы поедим дома?

Он кивнул головой, успокоенный прикосновением ее пальцев.

- Мы должны пораньше лечь спать, - продолжала она. - Я прослежу, чтобы ты хорошо отдохнул. Постараюсь не беспокоить тебя и буду совсем незаметной в постели.

Он закрыл глаза и посмотрел на нее.

- Завтра договоримся, чтобы ты получила квартиру.

- В этом нет необходимости, - ответила она быстро, все еще поглаживая его виски. - Эта квартира вполне комфортабельна. И места здесь достаточно.

Он улыбнулся.

- Москва - не Америка, Илона. Ты знаешь это не хуже меня. Будет лучше, если мы снимем тебе квартиру.

Она легко поцеловала его в губы.

- Ладно. Как скажешь. Москва не сразу сносится.

Он отхлебнул кофе.

Нодар снова вошел в комнату.

- Будут ли какие-нибудь указания, князь? - спросил он.

- Нет, спасибо, Нодар. Спокойной ночи, - ответил Георгий.

- Спокойной ночи. - Он повернулся к Илоне и поклонился. - Спокойной ночи, госпожа.

- Спокойной ночи, Нодар. - Она подождала, пока маленький слуга вышел из комнаты, затем повернулась к Георгию и наполнила его чашку. - Я вот о чем подумала, - сказала она. - Мы не можем обедать каждый день дома.

На его губах появилась улыбка. Он знал, о чем пойдет речь. Его рука потянулась к карману.

- Конечно, - согласился он. - Так сказать, по любви и за деньги. Сколько тебе нужно?

Она на минутку задумалась.

- Поскольку я буду работать на тебя, было бы справедливым получить небольшой аванс под мою зарплату.

Он кивнул, все еще улыбаясь.

- Совершенно справедливо. Так всегда делается. Она улыбнулась.

- Хорошо. Мне полегчало. Дай мне тысячу, нет, лучше пусть будет две тысячи долларов. Можешь вычесть их из моей зарплаты.

- Две тысячи долларов? - Его лицо выражало недоверие. Она серьезно кивнула.

- Я попытаюсь, чтобы их хватило на все, буду очень экономна.

- Что ты собираешься купить? - взорвался он. - Дом князя Долгорукого?

- Не шути, Георгий, - сказала она. -Ты ведь не думаешь, что я могу выходить в этих платьях?

Он начал смеяться. До чего же нелепо! Она действительно не имеет никакого представления о деньгах.

- Ну хорошо, я дам тебе чек, - сказал он.

Он подошел к небольшому столику, выписал чек и протянул ей.

- Этого должно хватить, - сказал он. Она взяла чек и положила на кофейный столик. На чеке значилась сумма в две с половиной тысячи долларов.

Илоне вдруг стало очень жаль его - такого странного, измученного человека. Она протянула руку и привлекла его к себе на кушетку.

- Спасибо, Георгий, - сказала она нежно.

Глаза у него были грустными.

- Не за что, - ответил он. - В конце концов, мы должны держаться друг за друга. Мы ведь последние остатки умирающей цивилизации, которые сидят в кинозале ожидания.

- Не говори так, - сказала она быстро. - У тебя все звучит так безнадежно.

Он посмотрел на нее, и в его глазах отразилась лишь глубокая пустота.

Ее охватила необъяснимая грусть. Она поцеловала его, а ее рука опустилась на его бедро. Ее пальцы почувствовали мгновенную реакцию мускулов на это прикосновение. Она еще сильнее сжала его бедро.

- Пойдем, - сказала она мягко, ощущая в себе удивительное чувство материнской заботы. - Я помогу тебе расслабиться.

В этом она была абсолютно уверена. Она прекрасно знала все приемы, которые могут заставить мужчину забыться. И забыться самой.

Большой Рак, глядя через заднее стекло автомашины, припаркованной на углу, увидел, как они вышли из "Ла Карне".

- Заводи, - сказал он водителю. Высокий швейцар подал сигнал такси. Большой Рак увидел, как Илона что-то сказала Георгию, а тот улыбнулся и покачал головой в сторону швейцара. Они повернулись и пошли в противоположную сторону.

Он злобно выругался. Четыре вечера они готовили это дело, и каждый вечер пара брала такси.

- Они пошли пешком, - сказал он. - Поезжай на проспект Кутузова. Попытаемся перехватить их на Каширке.

Но когда они повернули на север, чтобы попасть на Каширку, и устремились к перекрестку, они все равно опоздали. Илона и Георгий были уже в конце улицы и поворачивали на проспект Гоголя в сторону плошади Маяковского. Большому Раку удалось засечь их на повороте.

- Бл…! Мы упустили их! - выругался он. - Поезжай по Кутузовке и спускайся к Маяковскому. Мы попробуем перехватить их там.

Водитель повернул к нему бледное встревоженное лицо.

- Мне это не нравится, босс, - сказала он, явно нервничая. - Может, лучше доберемся до них в другой вечер.

Он повернулся как раз вовремя, чтобы избежать столкновения с молоковозом. Большой лимузин свернул на улицу Маяковского.

- Ты бы лучше смотрел на дорогу, - проворчал Большой Рак. - Я сказал, что дело должно быть закончено сегодня. Меня и так обвиняют в разжигании мира.

Пока они ожидали сигнала светофора на Маяковском, он нетерпеливо смотрел вдоль улицы. Все должно произойти сегодня. Его жена вот-вот взорвется: он отсутствует каждый вечер, занимаясь этим делом, и неизвестно, выдержит ли она еще один.

Сигнал светофора сменился, и машина тронулась.

- Вот они, - сказал он.

Они только что прошли павильон перед зданием компании "Итера" и остановились, чтобы полюбоваться огнями фонтана.

- Поворачивай на Николаевскую, - сказал Большой Рак, поднимая автомат, лежавший на сиденье рядом с ним. - Мы достанем его, когда он будет спускаться по ступенькам!

Машина повернула и остановилась у восточного угла здания. Большой Рак осмотрелся. Улица была пустынна. Он взглянул в сторону павильона. Георгий и Илона как раз шли в сторону ближайшего фонтана.

Он поднял автомат и поймал Георгия на мушку. Дело должно быть верным, улыбнулся он про себя. Если хочешь, чтобы работа была выполнена хорошо, делай ее сам. В наши дни бесполезно доверять неопытным парням: от них всегда слишком много шума и мало толку. Еще немного, и эта парочка будет как раз там, где нужно.

Георгий и Илона поднялись на последнюю ступеньку лестницы у фонтана. Большой Рак отчетливо видел Георгия через прицел.

- Пора! - вскрикнул он и нажал на гашетку.

Водитель надавил на акселератор, и мотор взревел вместе с заработавшим автоматом. Автомат выстрелил дважды, а потом его заело. Большой Рак увидел в свете огней повернутое к нему лицо Георгия в тот момент, когда машина тронулась с места.

Он отчаянно попытался устранить заедание автомата. Бросив быстрый взгляд в сторону здания, он увидел, как Георгий столкнул Илону в фонтан, а сам укрылся за невысокой стенкой. Большой Рак выругался, пытаясь оттянуть затвор, но все было напрасно.

Их машина уже сворачивала за угол Каширки на улицу Лермонтова. Через заднее стекло он увидел, как Георгий вытаскивает девушку из фонтана. А потом, по мере продвижения машины, их заслонили здания. С чувством досады стрелок бросил бесполезный автомат на сиденье.

Водитель свернул на другую улицу.

- Как, босс, вы достали его? - спросил он через плечо.

- Нет, - прорычал Большой Рак.

Водитель повернул машину на улицу Воровского.

- А теперь куда, босс? - спросил он почти весело.

- В центр, к конторе профсоюза, - ответил Большой Рак.

Неожиданно раздался громкий звук, похожий на выстрел, и он схватился за пистолет в кармане.

Почти немедленно большая машина начала вилять и крениться. Водитель свернул к обочине.

- У нас спустили шины, - заявил он. Большой Рак ошалело посмотрел на него.

- Чего еще можно ожидать? - пробурчал он, вылезая из машины и поднимая руку, чтобы остановить проходившее мимо такси.

Все напрасно, подумал он, усаживаясь в машину. Бывают вечера, когда ничего не клеится.

Глава 15

- С тобой все в порядке? - спросил Георгий, вытаскивая Илону, всю мокрую, из фонтана.

Ее глаза были широко раскрыты - в них читался страх.

- Георгий, эти люди стреляли в тебя? - спросила она.

Он быстро осмотрелся. Из здания стали выходить люди.

- Помолчи, - сказал он и быстро повел ее за угол к машине.

- Шеф, к "Домодедово", - сказал он. Такси тронулось с места, а он повернулся к ней, - С тобой все в порядке? - спросил он снова.

Она все еще не могла прийти в себя.

- Все нормально, - ответила она машинально. Затем осмотрелась. - Мое новое платье! Оно пропало!

Он мрачно улыбнулся.

- Не жалуйся. Тебе еще повезло. Она уставилась на него, начиная соображать, что произошло.

- Эти люди стреляли в тебя?! - воскликнула она.

- Не знаю, - ответил он насмешливо. - У меня не было времени спросить их об этом.

Ее начало трясти. Он снял пиджак и набросил ей на плечи. Его взгляд был холодным и жестким.

- Я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь знал. Понятно? Никто, - сказал он резко.

Она кивнула.

- Я поняла, - сказала она, пытаясь удержаться, чтобы зубы ее не стучали. Своей рукой она нащупала его руку и сжала ее. Ее голос звучал печально, когда она тихо произнесла:

- Возможно, дружок, ты попал в еще большую переделку, чем я.

Такси остановилось перед отелем, и они вышли. Швейцар с любопытством посмотрел на Илеану, входившую в вестибюль.

А Георгий в это время расплачивался с водителем, держа в руках купюру в двадцать долларов таким образом, чтобы водитель мог видеть ее.

- Вы никогда не подвозили нас сюда, - сказал он.

Купюра исчезла в руке водителя.

- Вы никогда и не садились в мою машину, - сказал он весело, отъезжая.

Георгий открыл дверь в ее номер и отступил, давая ей возможность войти.

- Переоденься во что-нибудь сухое, - сказал он.

Она заколебалась в дверях.

- Может быть, мне лучше подняться к тебе, - сказала она. - Я сегодня боюсь оставаться ночью одна.

- Нет, - быстро ответил он. Затем, посмотрев на нее, подумал, что провести с ней ночь не самая плохая идея. - Мне тоже надо переодеться, - сказал он, - А потом я вернусь.

Большой Рак сидел в своей пустой конторе в профцентре, уставившись на бутылку виски, стоявшую на столе. Налил себе еще немного. Потом поднял стакан и влил в себя жидкость, которая мгновенно обожгла глотку.

Похоже, оказались правы те, кто говорил, что он слишком крупная фигура, чтобы принимать участие в подобных делах. Лучше бы поручить его юнцам, даже если они и не так хороши в деле. Зато и рискуют они меньше, чем он.

Он с тоской подумал о своей молодости. Это были золотые денечки. Все было предельно ясно и называлось своими именами. А если кто-нибудь перебегал вам дорогу, вы преследовали его. Тогда не нужно было ждать, пока соберется этот вшивый совет и решит, как поступить.

Он вспомнил случай, когда Роман вызвал его и Тертого в небольшой ночной клуб в Бруклине.

- Я хочу, чтобы вы с Андреем совершили небольшую поездку в Сан Диего и пристрелили Паоло Кукуреду, - сказал босс. - Он слишком много о себе возомнил.

- Ясно, Рома - ответили они и направились в бар, где взяли шесть бутылок виски для поддержания настроения во время продолжительной поездки.

Когда они вышли из клуба, то долго спорили, на чьей машине ехать. Ему не нравился "шевроле" Андрея, а Андрею не нравился его "понтиак". Тогда они пошли на компромисс и "позаимствовали" большую машину марки "пирс", стоящую перед одним из особняков на Бруклинских холмах.

В те дни у них ушло на дорогу около пяти часов, и, когда они остановились у придорожной закусочной Паоло Кукуреду, было почти два часа ночи. В машине у них оставалось еще три бутылки виски.

Они вышли из машины и потянулись.

- Глотни-ка этого воздуха, - сказал тогда Андрей. - Он совсем не такой, как в городе. Чистый. Вот, парень, место, где можно жить.

Он все еще помнит стрекотание кузнечиков, когда они входили в здание. В зале было довольно много народу, шел последний номер шоу. Они остановились в дверях и посмотрели на девочек, исполнявших на затененной площадке нечто, отдаленно напоминающее танец живота.

- Эй! Посмотри на эту! - фыркнул он. - Третья с краю. Она по мне. Груди скачут, как резиновые мячики.

- У нас на это нет времени, - ответил Андрей, подталкивая его к бару. - Мы на работе. Давай лучше выпьем немного.

- Нам покрепче, - заказал Андрей. Бармен поставил перед ними бутылку виски.

- Что привело вас, парни, сюда из города? - спросил бармен угрюмо.

- Мы решили прокатиться, - беспечно ответил он. - В городе слишком жарко.

- Здесь тоже достаточно жарко, - заметил бармен.

- Я смотрю, работы здесь хватает, сказал Андрей, облокотившись о стойку.

- Это и хорошо и плохо, - уклончиво ответил бармен.

- Паоло здесь? - небрежно бросил Андрей.

- Я не видел его сегодня, - так же небрежно ответил бармен.

Номер закончился, и девушки направились за стойку в гардеробную переодеться. Когда одна из них проходила мимо него, он наклонился и шлепнул ее по попке.

Та быстро обернулась и взглянула на него.

- Новенький! - сказала она, улыбнулась и пошла дальше.

- Как-нибудь я воспользуюсь твоим предложением, - ответил он, глядя вслед девушке.

Он посмотрел на Андрея и кивнул. Тот повернулся и направился к кабинету управляющего. Бармен склонился над кнопкой, подающей сигнал в кабинет.

- На твоем месте я не трогал бы ее, сказал он, добродушно улыбаясь.

Бармен медленно выпрямился, зашел за стойку и начал протирать ее тряпкой.

- В конце концов, это не мое дело, - сказал он. - Я здесь только бармен.

- Вот именно, - согласился он. - Так что оставь все как есть.

Он отошел и присоединился к Андрею в дверях кабинета.

Они вошли. Паоло Кукуреду сидел за столом. Поднял на них глаза, и на лице его появилась улыбка.

- Входите, парни, - пригласил Паоло. Они закрыли за собой дверь.

- У нас сообщение от босса, - сказал он. - Босс хочет встретиться.

- Хорошо, - ответил Кукуреду и посмотрел в угол комнаты на своего телохранителя, который тут же вскочил на ноги. - Дайте мне знать, и я приеду, когда он пожелает.

- Прямо сейчас, - сказал он. Кукуреду посмотрел на него.

- Давайте лучше завтра. Я не могу поехать прямо сейчас.

Они повернулись, как бы собираясь уходить. Телохранитель начал улыбаться и убрал пистолет. Андрей уложил его на пол одним ударом. Затем они повернулись к Кукуреду.

- Ты знаешь, босс не любит ждать, - сказал он.

Лицо Паоло Кукуреду было белым как мел, когда он шел между ними к выходу из закусочной.

Бармен наблюдал за ними с угрюмым видом и продолжал полировать одно и то же место.

Он устроился на заднем сиденье вместе с Кукуреду, а Андрей сел за руль. Как только они отъехали от здания, он взял бутылку виски и, вытащив пробку зубами, протянул бутылку Паоло.

- Глотни, - предложил он. - Ты выглядишь озябшим.

Кукуреду покачал головой.

- Пей же, - настаивал он. - Прекрасное качество. Не то что это дерьмо, которым ты у себя торгуешь.

Паоло Кукуреду снова покачал головой, а когда наконец заговорил, голос его был слабым и дрожащим.

- Парни, я дам вам тысячу, если вы выпустите меня из машины.

Он сделал еще один глоток из бутылки и молча посмотрел на Паоло.

- Я дам две тысячи, - быстро сказал Паоло. - Сколько вы получите за эту работу? Сотню? Полторы? Две тысячи долларов - большие деньги.

- Ты слышишь его, Андрей? - спросил он.

- Слышу, - последовал ответ.

- Где деньги? - спросил он.

- Со мной, в кармане, - ответил Паоло, касаясь куртки.

- Хорошо, - сказал он и огляделся. Теперь они за городом, вокруг не видно ни одного дома.

- Сворачивай к обочине, Андрюха, - попросил он.

Машина остановилась на мягком грунте.

- Давай деньги, - сказал он. Дрожащими руками Паоло вытащил бумажник и быстро пересчитал деньги на сиденье.

- Две тысячи, - сказал Паоло. - Вам, парни, повезло. Это все, что есть при мне. - И показал пустой бумажник.

- Да, - сказал он, - нам повезло. А теперь вылезай.

Паоло Кукуреду открыл дверцу, вышел и повернулся к машине.

- Спасибо, парни, - сказал Паоло. - Я этого не забуду.

- Спорю, что не забудешь, - засмеялся Андрей, нажимая на курок.

Тяжелые пули 45-го калибра отбросили Паоло Кукуреду метров на пять в кусты. Они вышли из машины и подошли посмотреть на него. Тело дернулось и затихло.

- Слей немного бензина из бака и облей его, - сказал он.

- Зачем? - спросил Андрей.

- Роман сказал "сжечь его", а когда босс говорит что-либо, то он имеет в виду именно то, что говорит.

Потом они уселись на подножку машины и, наблюдая за огнем, допили остающееся виски. А когда хотели завести машину, то обнаружили, что Андрей слил весь бензин из бака. Им пришлось пройти пешком километра три, прежде чем они смогли угнать другую машину и добраться на ней до города.

Большой Рак склонился над столом и вздохнул. Налил себе еще виски. Доброе старое время - его не вернешь, оно ушло. Как ушли Роман и Тертый. Рома попал на электрический стул, а Андрея прикончили ножом в бассейне.

Он поднял стакан и посмотрел на него. Сквозь стакан все выглядело золотым. Да, во всем виноваты деньги. Он никогда не верил, что Роман может заговорить - только не старина Андрей. Он был его приятелем. Но они все равно убили его. Они подобны пиявкам: как только сядут тебе на спину, то уж никогда не отпустят. Но на этот раз он им покажет.

Он проглотил виски и потянулся к телефону. Надо также позвонить старушке и сообщить, что он собирается домой. А то она ужасно беспокоится.

Он стал набирать номер и не видел, как Георгий открыл дверь...

Перед рассветом она услышала, как в замке повернулся ключ.

- Это ты, Георгий? - спросила она. Его голос был вялым и несколько напряженным:

- Да, я.

Он подошел к кровати и, торопливо сорвав с себя одежду, лег рядом с ней. Его сильное тело дрожало. Он схватил ее за груди.

Боль и страх вошли в нее одновременно.

- Не надо так торопиться, Георгий. - Она едва сумела рассмеяться. - Можно подумать, что ты русский!

Глава 16

Георгий тянул из бокала томатный сок, когда в комнате появился запыхавшийся Нодар.

- Вас хочет видеть господин Шейхов, князь, - доложил он.

- Пригласи его, - кивнул Георгий и, допив сок, встал как раз в тот момент, когда Шейхов входил в комнату. - Не ожидал так скоро встретиться с вами, гражданин начальник. Присаживайтесь, выпейте чашечку кофе.

Шейхов сел и молча наблюдал за Георгием, пока Нодар наливал и ставил перед ними кофе.

Георгий также внимательно посмотрел на Шейхова.

- Я слышал, что у вас были небольшие неприятности вчера вечером, - сказал Шейхов.

- У меня? - вежливо отозвался Георгий. - Почему вы так решили?

- Утренние газеты сообщили об этом.

- Я их не читаю.

- А это что? - насмешливо спросил Шейхов, указывая на сложенную газету рядом с чашкой Георгия.

Георгий взглянул на стол, потом на Шейхова, и в его глазах промелькнула слабая улыбка.

- "Клаксон" - единственный журнал, который я читаю. В интересах бизнеса.

Шейхов почувствовал, как вспыхнуло его лицо. Он полез в карман пальто и, вытащив "Известия", разложил ее на столе перед Георгием.

Половину страницы занимал огромный заголовок:

КАТАНА НАНОСИТ НОВЫЙ УДАР!

БОЛЬШОЙ РАК УБИТ!

Георгий взглянул на Шейхова и пожал плечами.

- Не понимаю, какое отношение убийство имеет ко мне? Я же говорил вам, что не знаю этого человека.

- На пятой странице имеется еще одна заметка, - сказал Тигран Шейхов. - В ней говорится:

"Сегодня, сразу после полуночи, в районе Каширки, на улице Николанвское перед зданием компании "Итера", были обстреляны мужчина и женщина. Женщина упала в фонтан. Прежде чем их смогли опознать, они поспешно скрылись".

Георгий намазал тост маслом.

- Ну и что?

- Эта Илона, с которой вы были вчера вечером... Швейцар сказал, что на ней было мокрое платье.

- Никто не стрелял в меня, - сказал Георгий, намазывая джем поверх масла. Шейхов сделал глоток из чашки.

- Тогда почему леди была в мокром платье?

- А почему вы не спросите об этом у леди? - задала вопрос Илона, входя в комнату.

Мужчины встали. Георгий представил их друг другу.

- Подполковник Шейхов работает в ФСБ, - добавил он.

Глаза Илоны расширились; повернувшись к Георгию, она озабоченно спросила:

- У тебя неприятности?

- Не думаю, а вот начальник считает, что кто-то хочет меня убить.

- Это ужасно! - воскликнула она и, посмотрев на Шейхова, спросила:

- Так вот почему вы хотите узнать, где намокло мое платье? Шейхов кивнул.

- Получилось очень неудобно, - объяснила Илона с должной мерой достоинства. - Видите ли, мы были в "Ла Карне", и, боюсь, я выпила слишком много шампанского, да еще мои новые туфли... Я споткнулась и упала в лужу. От души надеюсь, что меня никто не видел.

- Вы уверены, что упали не в фонтан у здания "Итеры"? - спросил Шейхов.

При мысли о том, что он мог усомниться в ее словах, Илона возмутилась, и это выразилось в ее взгляде, обращенном к нему. Когда она заговорила, в ее голосе прозвучали весьма надменные нотки:

- В этом я совершенно уверена.

- А что вы делали потом?

- Князь Закариани проводил меня в моей номер в этом отеле.

- А в какое время он покинул вас? Илона взглянула на Георгия. Он ободряюще погладил ее по руке.

- Ты можешь не отвечать на вопросы, которые тебе неприятны, - сказал он.

- Это важно? - Она повернулась к Шейхову.

- Это очень важно, - сказал он серьезно.

Она глубоко вздохнула.

- Примерно час назад, когда пошел завтракать к себе в номер, - ответила она, глядя Шейхову в глаза.

Георгий встал.

- А теперь, господин Шейхов, не считаете ли вы, что задали достаточно вопросов для одного утра? - Голос его был по-прежнему спокойным, но звучал несколько холоднее.

Шейхов поднялся и посмотрел на Илону.

- Извините за возможные неудобства, причиненные вам, но задавать такие вопросы - моя служебная обязанность.

- Я понимаю, господин Шейхов, - ответила Илона, не оборачиваясь и продолжая рассматривать скатерть на столе.

- А вам, товарищ Закариани, я бы посоветовал быть начеку. Те, кто остался, станут теперь еще более опасными. Вы задели за животных.

- Постараюсь, начальник, - ответил Георгий, продолжая стоять. В комнату торопливо вошел Нодар.

- Ваш багаж будет готов вовремя, князь. Я отправлю его в аэропорт к четырем часам.

-     Спасибо, Нодар, - сказал Георгий с ноткой раздражения в голосе. Шейхов взглянул на него.

- Куда-то собираетесь ехать?

- Послезавтра начинаются автогонки на приз "Гран Москоу". Я подал заявку. Мой "феррари" уже там.

- Я тоже поеду, - сказала Илона с улыбкой. - Это будет очень интересно.

Шейхов посмотрел на них и медленно улыбнулся.

- Желаю удачи и безопасной езды, - сказал он, направляясь к двери.

Когда дверь за ними закрылась, Георгий сердито повернулся к Илеане:

- Почему ты сказала, что поедешь со мной?

Илона улыбнулась ему ободряющей улыбкой.

- Я просто старалась тебе помочь, Георгий. - В дверях появился Нодар. Она обратилась к нему:

- Принеси, пожалуйста, половинку апельсина.

Георгий подождал, пока слуга выйдет.

- Если бы я хотел, чтобы ты поехала со мной, я пригласил бы тебя, - сказал он резко.

- О! Я не поняла. Появилась другая женщина. Извини меня, Георгий.

Вернулся Нодар с апельсином, поставил его перед Илоной и снова вышел.

- Нет никакой другой женщины, - по-прежнему зло сказал Георгий.

- В таком случае с тобой поеду я, - заявила практичная Илона. Она подцепила чайной ложечкой кусочек апельсина и взглянула на него. - Кроме того, я не могу себе позволить работать на тебя. Перед тем как прийти сюда, я разговаривала с твоей секретаршей. Она сказала, что мне будут платить пятьсот долларов в месяц.

Георгий все еще не мог успокоиться.

- Ну а на что ты рассчитывала? Ты ведь ни черта не умеешь!

- У меня нет ни малейшего представления об этом, - сказала она, кокетливо поводя плечами и переводя взгляд на апельсин. - Но мне на каждый день нужно примерно столько же, - добавила она, отправляя в рот ложечку с апельсином. - Очень вкусно!

Георгий взглянул на нее и невольно улыбнулся. Такое случается, когда начинаешь понимать друг друга. Она ни слова не сказала, что солгала Шейхову ради него. И никогда не скажет. Он был уверен в этом.

Она посмотрела на него с улыбкой от сознания того, что добилась своего.

- Кроме того, - добавила она, - я знаю, что в Москоу на гонки приедут несколько очень богатых новых русских.

Глава 17

Портье в отеле "Царскосельское" многозначительно улыбнулся.

- У госпожи прекрасный номер рядом с вашим, господин Закариани.

Георгий закончил запись в журнале регистрации и взглянул на него.

- Это очень хорошо. Благодарю вас.

- Вас ожидает телеграмма. - Портье взял из нижнего ящика конторки конверт и передал его Георгию.

Георгий ознакомился с ней, когда возвращался к Илоне. Едва взглянув на телеграмму, он уже знал ее содержание, поскольку ожидал подобного известия.

- Я только что получил сообщение, что мой механик заболел.

- Как жаль, - сказала Илона. - Что-нибудь серьезное?

- Это значит, что я должен найти нового механика, - ответил он. - Придется пойти в гараж и посмотреть, что можно сделать.

- Хорошо, - сказала Илона. - Это займет у тебя много времени?

- Не знаю, - ответил он. - Поднимайся наверх и устраивайся. Я приду попозже. Встретимся за обедом.

Гараж шумел как улей, когда Георгий вошел в него. Повсюду сновали люди, заканчивая последние приготовления перед гонками. Он прошел в глубь помещения к маленькой конторке.

Увидев его, из-за конторки вышел невысокий пожилой мужчина с улыбкой на лице.

- Господин Закариани! - воскликнул он. - Рад снова видеть вас! Георгий пожал ему руку.

- Я тоже всегда рад встрече с вами, Эдуард.

- Ваша машина на нижней стоянке, бокс номер двенадцать, - сказал Эдуард. - Полагаю, вам не терпится взглянуть на нее.

- Разумеется, Эдуард, но у меня серьезное осложнение. Мой механик заболел, и я должен найти ему замену.

Улыбка на лице пожилого человека уступила место озабоченному выражению.

- Это будет трудно, князь. Все специалисты по "феррари" уже заняты.

- Знаю, - сказал Георгий. - Но мы должны что-то придумать, иначе я не смогу принять участие в гонках.

- Мы не допустим этого, - быстро сказал Эдуард. - Позвоню вам, как только у меня будут новости.

- Большое спасибо! - улыбнулся Георгий. - Пока я буду у машины. Попробую сам, насколько это возможно, подготовить ее.

Он возился со своим белым "феррари" уже около часа, когда увидел приближающуюся девушку. Она шла прямо к нему. Он выпрямился, с восхищением глядя на стройную фигурку в белом комбинезоне.

Остановившись перед его машиной, девушка спросила:

- Господин Закариани? - Голос у нее был низкий и приятный.

- Да, - кивнул Георгий, потянувшись за сигаретой к пиджаку, висевшему на дверце машины.

- Эдуард сказал, что вам нужен механик. - У нее были очень голубые глаза.

- Вы кого-нибудь знаете? Как я могу повидаться с ним? - нетерпеливо спросил он, уже порядком устав от работы. Эта сторона гонок ему никогда не нравилась.

- Я и есть этот механик, - улыбнулась девушка.

- Но вы же... Гонки не самое подходящее место для женщин. Это же две тысячи километров!

Улыбка исчезла из ее глаз, и она твердо взглянула на него.

- Когда было нужно, я проезжала такие расстояния. Но мы так далеко не поедем, - спокойно сказала она.

- Не поедем? - Георгий уставился на нее.

Она покачала головой, и белокурые локоны вокруг загорелого лица блеснули в солнечных лучах.

- В этом нет необходимости. - Она склонилась над капотом и стала рассматривать двигатель. - У батоне Гурама другие планы, - шепнула она.

Его глаза слегка расширились - он не ожидал приезда девушки.

А она уже выпрямилась и протянула на мужской манер ему руку.

- Меня зовут Люся Николаева, - представилась она с улыбкой.

Пожимая протянутую руку, Георгий изучающе смотрел на Люсю.

- И вы действительно разбираетесь в "феррари"?

Ее улыбка стала шире.

- Не сомневайтесь. Я участвовала в гонках на ней по всему миру. - Через плечо Георгия она увидела, что к ним приближается Эдуард. - Спросите у него.

- Вижу, что вы уже познакомились. Это хорошо, - сказал Эдуард.

- Но кто слышал о том, чтобы в гонках на приз "Гран Москоу" участвовала девушка? - спросил Георгий.

- Вам очень повезло, господин Закариани, - ответил Эдуард. - У госпожи Николаевы было много предложений, но она решила не участвовать в этих гонках, пока не узнала о ваших затруднениях. В прошлом году она шла на собственном "феррари".

- На собственном? - Георгий повернулся к ней. - А что с ним случилось?

- Я не выиграла. А он был заложен до последней гайки и поэтому ушел. Я надеялась подобрать что-нибудь здесь, но безуспешно, - пожала она плечами.

- Понятно, - сказал Георгий. - Вы, должно быть, хороший специалист, если мой друг Эдуард так аттестует вас. Если выиграем, то, как принято, делим приз, а если не выиграем, я плачу вам пятьсот долларов.

- Согласна, господин Закариани, - улыбнулась Люся.

Георгий снял с дверцы пиджак.

- Отрегулируйте зажигание и проверьте автомобиль на трассе. Подготовьте мне полный отчет к пяти часам вечера. Я буду в баре отеля "Царскосельское".

- О'кей, - сказала Люся и повернулась к Эдуарду. Тон ее голоса стал сугубо деловым. - Распорядитесь, пожалуйста, чтобы мне предоставили вторую смотровую яму, Эдуард. Ту, где установлен новый электрический стенд. Прежде всего я хочу проверить электропроводку.

Эдуард кивнул, а Георгий повернулся и пошел к выходу со стоянки. Выходя, он оглянулся и увидел, что она уже заводит машину на смотровую яму.

Свет в баре отеля "Царскосельское" исходил из скрытых в стене ниш и был таким слабым, что Георгий едва различал стакан на столике перед ним. На часы он даже не пытался смотреть, поскольку был уверен, что не разглядит стрелки на циферблате.

Дверь отворилась, и луч солнца прорезал густой полумрак. Георгий повернул голову и увидел, что в помещение вошла Люся и остановилась, привыкая к тусклому освещению и пытаясь увидеть его. Он встал.

Улыбаясь, она вошла в кабину и села в кресло напротив него.

- При входе им бы следовало выдавать шахтерские лампы, - рассмеялась она.

- Да, темно, - согласился Георгий. Подошел официант. - Вы не могли бы сделать свет поярче, пока мы совсем не ослепли? - спросил он.

- Конечно, конечно - официант перегнулся через столик и нажал скрытую кнопку в стене. Немедленно их кабинку залил мягкий свет.

- Вот это уже лучше, - улыбнулся Георгий. - Что вы будете пить?

- Чинзано, пожалуйста, - ответила Люся.

Официант отошел.

- Что вы думаете о машине? - поинтересовался Георгий.

В ее глазах появилось выражение, похожее на грусть.

- Машина просто замечательная. Такая жалость! В нормальных условиях на такой машине можно было бы выиграть гонку.

Официант принес коктейль и отошел.

- Салют! - поднял бокал Георгий.

- За удачу! - Она отпила из бокала.

- Будут и другие гонки, - сказал Георгий.

- Надеюсь, - ответила она совершенно невыразительным тоном и огляделась. Поблизости от них никого не было. Понизив голос, она сказала:

- Я подсоединила взрывное устройство к спидометру. Ровно через сто пятнадцать км после старта оно взорвется и выведет генератор из строя. Мы будем в двухстах девяноста километрах от следующего проверочного пункта, поэтому пройдет около пяти часов, прежде чем они найдут нас. Там, примерно в полумиле от дороги, есть небольшой заброшенный домик. Мы заберемся туда и будем ждать батоне Гурама. - Она сделала еще один глоток из своего бокала.

- И это все? - спросил Георгий, отпивая коктейль.

- Все, - ответила она.

Георгий внимательно изучал ее. Она переоделась в легкое летнее платье, которое делало ее очень женственной, и походила скорее на американскую студентку, нежели на соучастницу незаконной деятельности мафии. Он улыбнулся про себя. Батоне Гурам все-таки непредсказуем.

Девушка чувствовала себя неловко под его изучающим взглядом. Он не был похож на тех мужчин, с которыми ей приходилось встречаться ранее. Их грубые манеры не оставляли сомнений относительно их социальной принадлежности. Георгий не подпадал под сложившиеся у нее представления.

- Что вы так внимательно рассматриваете? - спросила она наконец. - Разве вы никогда не видели девушек?

Еще не закончив фразу, она почувствовала, что сказала глупость.

Он слегка улыбнулся.

- Извините за пристальный взгляд, но меня не покидает мысль, почему такая девушка, как вы...

- Мне хорошо платят, - холодно ответила она. - Я же говорила вам, что хочу иметь "феррари", а это самый быстрый путь заполучить его. - Она сделала еще один глоток. - А как понять вас? Вы ведь не нуждаетесь в деньгах.

- Вы правы, - рассмеялся Георгий. - Но гонок, подобных этой, не так уж много. А жизнь в ожидании их скучна, если у тебя нет никакого занятия.

Он подал знак официанту, и они помолчали, пока тот ставил перед ними новые коктейли.

- Очень жаль, - сказал он, с грустью рассматривая свой стакан. - Мне так хотелось выиграть эту гонку.

- Я понимаю, что вы сейчас чувствуете, - сказала Люся, и лицо ее неожиданно просветлело. - Ничто не может сравниться с этим - скорость, опасность, азарт... Вы ощущаете кипение жизни. Внутри у вас все дрожит, и словно целый мир переворачивается в вашей душе.

- Точно! Именно так! - откликнулся Георгий. Нотки почти мальчишеского азарта послышались в его голосе. - Не думал, что кто-то еще чувствует то же самое. Это равносильно ощущению, что вы обладаете всем, чего можно только пожелать в этом мире, - всеми деньгами, всей властью, всеми женщинами...

Люся почти застенчиво смотрела на свой стакан.

- Я не встречала никого, кто мог бы чувствовать нечто подобное.

Георгий протянул руки через столик и положил их на руки девушки. Она ощутила исходившую от них силу и власть и посмотрела ему в глаза. Лицо его было напряженным, а глаза сверкали, как у барса, вышедшего на ночную охоту.

- У меня такое чувство, словно я никогда до этого не был с женщиной, - с нежностью сказал он.

Неожиданный страх охватил Люсю. Она испугалась не его, а себя, ибо очень хорошо знала, что может сделать с ней такой мужчина. Она быстро отдернула руки.

- Давайте придерживаться деловых отношений! - сказала она со всей холодностью, на какую была способна. - Мы оба знаем, что не можем ничего от этого выиграть.

- Почему, Люся? - спросил он по-прежнему нежным голосом. - Почему мы должны заниматься только делом?

Глаза Георгия притягивали, как два таинственных магнита, и она чувствовала, что начинает поддаваться их магической силе. Знакомый жар начал возникать в ее пояснице, и знакомая слабость охватывала тело. Почему всегда так происходит? Причем как раз тогда, когда она все продумала.

- Потому, что с вами я обречена на проигрыш, - сказала она с ноткой раздражения в голосе против самой себя. - Я уже встречала таких парней, как вы. Всегда одно и то же. Сначала кажется, что с ним ты можешь дотянуться до звезд. А потом пшик, - щелкнула она пальцами.

- И всегда должно быть так?

- Всегда! - Люся уверенно выдержала его взгляд.

- Вы готовы прожить жизнь, не изведав ее настоящего вкуса из-за страха что-то потерять? - спросил он вкрадчиво.

Люся разозлилась на себя, поскольку он попал в самую точку.

- Что вы хотите от меня, в конце концов? - резко оборвала она. - Неужели вы относитесь к тем, кто хапает все, что попадается им на глаза? Спите с любой женщиной? Вы приехали сюда с женщиной, которая за десять минут устроит вам такой секс, который я не смогу вам дать за десять дней! - Слезы злости появились у нее в глазах, и она вскочила раньше, чем Георгий успел заметить их. - Поэтому давайте придерживаться деловых отношений! До встречи завтра утром на старте! - Резко повернувшись, она направилась к выходу, едва не столкнувшись с Илоной, которая направлялась к их столику.

Илона посмотрела ей вслед и села на освободившееся место.

- Кто это? - Она удивленно взглянула на Георгия.

- Мой механик, - ответил он, глядя, как Люся скрывается за дверью.

- О? - Вскинув брови, Илона повернулась к подошедшему официанту. - Чинзано со льдом, пожалуйста. - Официант отошел. - Твой механик... - повторила она.

- Точно так! - коротко бросил Георгий.

- Знаешь, я случайно услышала несколько ее последних замечаний, - улыбнулась она. - Думаю, твой механик прав.

Георгий не ответил. Официант поставил перед ней бокал с вином и отошел.

Илона с насмешливой улыбкой приподняла бокал, как бы провозглашая тост.

- Все равно я вряд ли смогу встретить тебя в Тушино, как мы планировали. Я подожду тебя здесь, в Хамовниках, - сказала она и отпила из бокала. - Я не русачка и поэтому очень хорошо понимаю такие вещи. Мне кажется, я должна дать вам обоим шанс разобраться в себе и доказать друг другу свою правоту.

Глава 18

После полумрака бара яркий солнечный свет ослепил ее. Она надела солнцезащитные очки и быстро зашагала прочь, внутренне злясь на себя. Заметив, что люди удивленно смотрят на нее, Люся замедлила шаг. Ведь это Москва, и никто здесь так себя не ведет.

Что в ней такого? Почему всегда кончается одним и тем же? Даже когда она была девочкой. Ее подружки готовились к занятиям вместе с ребятами у себя дома, и с ними никогда ничего не случалось. Она вела себя точно так, как они, но с ней до конца вечера всегда что-то происходило.

Когда мальчик уходил, она обычно садилась и долго ругала себя и потом уже больше с ним не встречалась. Но всегда появлялся другой, и все повторялось. Она старалась держать себя в руках. Только учебники. Она даже не подходила к нему близко - садилась по другую сторону стола или в другом углу комнаты, и они задавали друг другу вопросы. Так всегда начинался вечер.

Но задолго до наступления сумерек она чувствовала, как в ней возникает жар, ноги слабеют, и она начинала заикаться. Ей становилось все труднее удерживать свое внимание на занятиях. Она пыталась унять нервное возбуждение, пыталась так настойчиво, что на лице и руках выступал пот. Она ощущала слабый запах своего тела, смешанный с запахом духов.

И тогда это снова случалось. Первые поцелуи... Люся пыталась убедить себя, что на них она и остановится, ничего за ними не последует. Затем неожиданно жар внутри нее перерастал в безумие. Бешено срывались одежды, мешавшие ей, и приходило дикое желание причинить и самой почувствовать боль. Преклонение перед высокомерным мужским началом и стремление подчинить его, с тем чтобы самой управлять его взрывной силой.

Почувствовав головокружение, она бессознательно тряхнула головой и посмотрела на солнце. Оно было еще жарким. Слишком жарким. Надо зайти в дом и посидеть. В тени ей будет лучше.

Оглядевшись, Люся поняла, что почти вернулась к гаражу. Это хорошо - она зайдет и еще раз проверит машину. В гоночных машинах есть что-то прохладное и мускулистое, возле них ей всегда становилось легче.

После жары на улице в гараже ощущалась прохлада. Большинство механиков уже ушли. Время было обеденное. Люся направилась вниз, на стоянку.

Из своей маленькой конторки вышел Эдуард и окликнул ее.

- Привет, Люся! Она повернулась к нему с улыбкой.

- Привет, Эдуард.

- Вы видели Георгия? - спросил он, подходя к ней поближе. - Он доволен? Люся кивнула.

- Я так вам благодарна, Эдуард!

- Не за что! Я рад услужить вам обоим. - Он испытующе посмотрел на нее. - Интересный мужчина этот князь Закариани, не правда ли?

- Да, - ответила она. - Очень интересный. Но скажите мне, он хороший гонщик?

- Он мог бы быть самым лучшим, но ему кое-чего не хватает, - сказал он, многозначительно посмотрев на нее.

- Не хватает? - Девушка остановилась. - Не понимаю. Чего же ему не хватает?

- Страха, - ответил он. - Гонщик похож на матадора. Никто из них не становится мастером, пока не испытает страха. Как только они проходят через это, их искусство возрастает. Они не предпринимают глупых, ненужных действий, а просто стремятся победить.

Они остановились перед длинным белым "феррари".

- Красивый автомобиль, - сказал он.

- Лучший в гараже, - заметила Люся, бессознательно поглаживая крыло машины.

- На этот раз я собираюсь поставить свои десять песо на князя, - хитро улыбнулся Эдуард, направляясь со стоянки. - Желаю удачи, Люся.

Девушка смотрела ему вслед, пока он не скрылся за углом. Тогда она открыла дверцу и почувствовала резкий замах смеси масла, бензина и потертой кожи. Плавно проскользнув за руль, она положила на него руки. В нем угадывалась сила. Чисто мужская сила.

Люся вспомнила, как сидела на коленях у отца, когда он ездил в город по торговым делам. Какой большой она ощущала себя тогда и как махала рукой всем, кто видел, что она сидит за рулем. Даже дядя Степа, толстый гаишник, регулировщик движения на Ломоносовском проспекте, подошел, чтобы спросить, есть ли у нее права. Тогда ей было шесть лет от роду.

К десяти годам она уже умела водить машину. Отец разрешил ей ездить по дороге за домом, а мать только качала головой.

- Половину своего времени она проводит совсем не так, как положено девочке. Вечно пропадает в гараже, любуется машинами да еще слушает разговоры этих грубых парней, которые тоже там шатаются.

- А, пусть ходит, мать - обычно миролюбиво говорил отец. - У девочки впереди много времени, чтобы научиться готовить и шить. Да сейчас это не так уж и важно - все продается в банках и замороженных упаковках, а одежда в готовом виде.

В душе он радовался. Ему всегда хотелось иметь сына.

Ездить стало проще, когда ей исполнилось шестнадцать и она получила права. В то время ребята еще не волновали ее так сильно и она не чувствовала необходимости сторониться их. Может быть, потому, что часто принимала участие в гонках за лидером, обычно проводившихся на минской автостраде, где она побеждала.

Люся знала, о чем они думали, когда впервые она присоединилась к ним на собственной скоростной девятке: вот и пожаловала сговорчивая куколка, выискивая под кого бы лечь. Она знала о сплетнях, ходивших о ней в школе. Когда в раздевалке появлялся парень с расцарапанной спиной, другие ребята начинали смеяться и подшучивать над ним. Но это не мешало им гурьбой виться около ее машины, когда она появлялась среди них.

Однажды Дима Лерман, признанный вожак парней, подошел к ее машине своей чванливой и развязной походкой. Склонившись над дверцей с сигаретой, прилипшей к губам, спросил:

- Где тебе удалось хапнуть этот драндулет?

- У деда Панкрата, - ответила она, назвав гараж старика, где все парни подбирали себе бывшие в употреблении автомобили.

- Я не видел там такой, - сказал он, критически осмотрев машину.

- Я на ней кое-что сама переделала, - соврала она. Это было совсем не "кое-что". Она разобрала машину по частям и собрала ее потом своими руками. Это была разбитая девятка с откидным верхом, побывавший в аварии. Она сняла старый мотор, поставила двигатель от "кадиллака", заменила дифференциал и смазку в подшипниках, усилила тормоза, уменьшила кузов и приладила к нему старую раму "корда". Потом залила в дверцы свинец, чтобы придать машине вес, и выкрасила ее в блестящий серебристо-черный цвет. Все это заняло у нее шесть месяцев.

- Она на ходу? - спросил Дима.

- На ходу.

- Подвинься, - сказал он, открывая дверцу.

Люся не двигалась, продолжая сидеть за рулем.

- Эй, полегче, - сказала она, - никто другой не будет водить ее, пока я не пройду на ней несколько гонок.

Он удивленно уставился на нее.

- Кто, по-твоему, согласится ехать за таким лидером, как ты? Здесь никто не собирается участвовать в гонках с девчонкой!

- Трусите, белые зайцы? - улыбаясь спросила она. Лицо парня вспыхнуло.

- Да нет. Кто слышал, чтобы девчонка была лидером в гонках? Этого просто никогда не было.

- О'кей, - сказала она и завела двигатель. - Я скажу в городе, что вы все перепугались.

Она выбиралась задним ходом на дорогу, когда Дима вновь окликнул ее.

- Эй, подожди минутку. Ты не имеешь права так говорить.

- Разве? Тогда докажи, что это не так!

- О'кей! - сказал он нехотя. - Но потом не ругай меня, если тебе будет больно.

Он подогнал свою машину и поставил ее рядом.

- Поедешь со мной пару километров, - прокричал он, стараясь перекрыть шум мотора. - Затем развернемся, и я пойду сзади, и тогда мы посмотрим, кто из нас белый заяц.

Она кивнула. Парень махнул рукой. Люся отпустила сцепление, и машина рванулась вперед. Она прибавила газу и посмотрела на Диму. Он шел вровень с ней. Она возбужденно рассмеялась и повернула руль в его сторону. Сейчас обе машины разделяло всего несколько сантиметров.

Он жал на акселератор, пытаясь вырваться вперед. Люся открыла воздушную заслонку и, смеясь, тоже увеличила скорость. Он не смог обойти ее даже на пол метра. Она придвинула свою машину еще ближе к нему. Послышался скрежет металла, и он отвернул чуть в сторону, уступая ей дорогу. Его машина неслась наполовину по обочине дороги. Люся надавила на акселератор и ушла вперед так быстро, как будто он стоял на месте.

Она уже развернула машину, когда он подъехал и, раздраженно взглянув на нее, резко развернулся.

Люся вновь ждала стартовый сигнал. Когда он прозвучал, она была готова, и ее машина стремительно понеслась по дороге.

Опять они мчались рядом друг с другом по самой середине проезжей части. Улыбка не сходила с ее лица. Крепко держа руль, она выжала педаль газа почти до пола.

Когда она оглянулась, машина Димы почти упиралась ей в бампер. Улыбка застыла на ее лице. Она не повернет руль. Ни за что!

В самый последний момент она увидела, что он отвернул машину. Промелькнуло его перекошенное от злости бледное лицо. Люся притормозила, наблюдая в зеркале, как парню с трудом удалось справиться с управлением и остановиться. Тогда и она развернулась и подъехала к нему.

Когда он вышел из машины, парни окружили его. Они с любопытством смотрели на почти сорванное левое заднее крыло его машины. А Люся даже не помнила, когда зацепила его сзади.

- Ты сумасшедшая дура! - сказал он, глядя на нее.

Улыбаясь, она пересела на пассажирское место.

- Хочешь попробовать? - спросила она. - По прямой она может давать сто шестьдесять километров в час.

Он обошел вокруг машины и сел за руль. Включил зажигание и плавно тронулся с места. Прошли мгновения, а спидометр уже показывал 120 км в час.

Дима стал ее первым постоянным любовником.

С ним было совсем иначе, чем с другими. Она чувствовала себя спокойнее, более уверенной в себе. Они не сходились для этого, как кошки или собаки. Он относился к ней с уважением, считал равной себе. Тем не менее это не помешало ему сделать ее беременной.

В это время она училась в последнем классе школы. Выждав неделю, пошла к нему.

- Мы должны пожениться.

- Почему? - спросил он.

- А ты не догадываешься, глупый?

Он недоуменно посмотрел на нее и начал ругаться.

- Будь прокляты все эти вшивые резинки, которые я купил в аптеках!

- Дело не в резинках, - сказала она, начиная злиться. - В этом виновата твоя чертова штука, которую ты не переставал пихать в меня.

- Мне казалось, что и тебе она нравится. Ведь ты ни разу не сказала "нет"! -Он взглянул на нее. - И потом, откуда я знаю, что это мой ребенок? Я достаточно наслушался историй про тебя.

Какое-то мгновение она удивленно смотрела на Диму, и сразу же все мечты о совместной жизни с ним рухнули, разлетевшись в пух и прах. Он оказался таким же, как все остальные. Она резко развернулась на каблуках и пошла от него прочь.

В следующее воскресенье Люся сняла со своего счета двести долларов и поехала в Химки. Там жил врач, который обслуживал некоторых девчонок.

Молча она дождалась, когда разошлись все другие пациентки, и вошла в кабинет. Доктор - толстый, маленький человек с блестящей лысиной - выглядел усталым.

- Раздевайся и подойди сюда. Она повесила платье на стенной крючок и повернулась к нему.

- Снимай все, - уточнил он. Она сняла лифчик и трусики и подошла к нему. Встав из-за стола, он ощупал ее груди, живот и послушал сердце. Он едва доходил ей до плеч. Взяв Люсю за руку, доктор подвел ее к длинному узкому столу.

- Возьмись руками за край стола и наклонись, - сказал он, надевая на правую руку резиновую перчатку. - Глубоко вдохни и медленно выдохни.

Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула открытым ртом, пока доктор что-то делал внутри нее. Закончив, выпрямился и, повернувшись к ней, сказал:

- Полагаю, что около шести недель.

- Да, примерно так, - кивнула Люся. Врач прошел к столу и сел.

- Это будет стоить сто пятьдесят долларов. Она молча подошла к своей сумке, вынула деньги и, пересчитав, положила на стол перед врачом.

- Когда ты хочешь сделать это?

- Прямо сейчас, - ответила она.

- Ты не сможешь остаться здесь, - заметил врач. - С тобой кто-нибудь приехал?

Она отрицательно покачала головой.

- Я с машиной.

Врач с сомнением посмотрел на нее и покачал головой.

- Не беспокойтесь, - сказала Люся. - Домой я доберусь нормально.

Врач смахнул сто долларов в ящик стола, подошел к стерилизатору и, взяв шприц, набрал в него какую-то жидкость.

- Что это такое? - спросила она, впервые испытывая некоторый страх.

- Пенициллин, - улыбнулся врач. - Благодари Бога за него. Он убьет всех микробов, кроме одного, который забрался к тебе внутрь.

Врач действовал расторопно, быстро и со знанием дела. Через двадцать минут все было кончено. Он помог Люсе сойти со стола и одеться и дал ей с собой несколько таблеток в небольшом пакете, на котором не было никаких надписей.

- Большие таблетки - пенициллин, - объяснил он. - Принимай по одной таблетке через каждые четыре часа в течение двух дней. Маленькие - болеутоляющие. Их принимай через каждые два часа по одной таблетке, после того как вернешься домой. Ложись сразу в постель и побудь дома хотя бы пару дней. Не пугайся, если будет кровотечение. Это нормально. Но если после первого дня почувствуешь, что теряешь слишком много крови, не дури и вызови своего врача. Если мать будет спрашивать что-нибудь, скажешь, что у тебя сильные месячные. Все запомнила?

Люся кивнула.

- Ну тогда все в порядке, - мягко сказал врач. - Можешь идти. Прямо домой и в постель. Через час у тебя начнутся такие боли, что ты пожалеешь, что родилась на свет.

Он вернулся за стол. Когда Люся подходила к двери, она обернулась.

- Спасибо, доктор.

- Все в порядке. - Он взглянул на нее. - Но теперь будь поосторожней, я не хотел бы видеть тебя здесь снова.

80 километров до своего дома она покрыла менее чем за полчаса. Когда ставила машину перед домом, почувствовала легкое головокружение и слабость. Поднялась сразу наверх в свою комнату и была рада, что никого не оказалось дома. Быстро проглотила по одной таблетке и скрючилась под простынями, чувствуя подступающую боль.

Неделю спустя, когда Люся выводила свою машину со стоянки за супермаркетом, к ней подошел Дима и положил руки на дверцу.

- Я много думал, - начал он с той мужской самоуверенностью, которая так раздражала ее, - мы можем пожениться.

- Вали отсюда, козел! - бросила она холодно и рванула машину со стоянки с такой скоростью, что чуть не оторвала ему руку.

Ко времени поступления в колледж она уже приобрела известность на местном уровне. Каждую неделю Люся участвовала в гонках на стандартных машинах на разных треках. Она регулярно выигрывала гонки и стала любимицей местных жителей. Люди начали с гордостью говорить о маленькой девушке, побеждающей на треке даже профессиональных гонщиков.

Во время первых летних каникул в колледже она вышла замуж. Разумеется, муж был гонщиком. Рост - 2 - 20, курчавые черные волосы, смеющиеся карие глаза и слава лучшего гонщика. Родом он был из Киева и в разговоре немного растягивал слова.

- Думаю, мы отлично подходим друг другу, крошка, - сказал он, глядя на нее сверху вниз. - Кроме того, мы с тобой лучшие на дорогах.

- Ты что же, хочешь жениться на мне? - спросила она, чувствуя, как внутри нее возникает жар.

- Полагаю, что да, - сказал он. - Именно это я и имел в виду.

Ее родители были против. Они хотели, чтобы Люся закончила колледж и стала учительницей. У нее еще масса времени для того, чтобы выйти замуж. И потом, что за жизнь она будет вести, мотаясь по всей стране, по всем этим маленьким дешевым автомобильным трекам?

Последний довод был совершенно неубедительным для Люси, поскольку именно о такой жизни она мечтала. Только за баранкой автомобиля, когда все становились равными, она чувствовала, что живет по-настоящему. Кроме того, как ни странно, они хорошо зарабатывали на гонках. В течение года ей удалось доложить в банк почти пятнадцать тысяч долларов.

А потом пришла полиция и арестовала ее мужа за многоженство: у него оказалось еще три жены, ни с одной из которых он не удосужился развестись. Спустя две недели после того, как его посадили в тюрьму. Люся обнаружила, что забеременела. На этот раз она родила. Мальчика.

Она отвезла его домой и оставила с родителями. Себе купила билет на самолет в Европу и приобрела "феррари". Во Франции Люся приняла участие в гонках для женщин и победила. Приз не был очень большим, но у нее был "феррари" и две тысячи долларов в банке. Она распрощалась с дешевыми треками и с этого момента участвовала только в крупных гонках.

В Монако она встретила ирландца. Он хорошо водил машину и много смеялся. У него был только один недостаток: он участвовал в азартных играх. Но когда она смотрела на него, в ней всегда просыпалось желание.

Она не стала выходить за него замуж, хотя вполне могла это сделать. Они ездили по свету вдвоем, участвовали в бешеных гонках в каждой стране, и он всегда оказывался в проигрыше.

Это случилось в Мексике год назад, как раз перед гонками. Ирландец пришел к ней. Впервые она увидела страх в его глазах.

- Это профессиональные игроки, моя дорогая, - сказал он. - Они убьют меня, если я не заплачу им, - признался он и разразился слезами.

- Сколько? - спросила она. Он поднял голову, и в его глазах, как у побитого щенка, блеснула надежда.

- Десять тысяч долларов, - сообщил он.

- У меня четыре тысячи в банке, - сказала она. - Шесть тысяч я могу получить за свой автомобиль.

Он схватил ее руку и стал с благодарностью целовать.

- Я верну тебе деньги, - клялся он, - все до единого цента.

На следующий день он пришел в банк вместе с ней и ждал, пока она получит деньги. Люся отдала их ему, и они договорились встретиться в отеле за обедом. Она его больше никогда не видела. К десяти часам вечера гараж облетела весть, что ирландец сбежал с женой другого гонщика.

Люся проиграла гонки, и банк забрал ее автомобиль. Она сидела в номере отеля, раздумывая, где бы достать деньги для оплаты счета, когда раздался неожиданный стук в дверь. Она подошла к двери и открыла ее. Перед ней стоял с иголочки одетый мужчина со странно знакомым лицом.

- Госпожа Николаева? - спросил он. Она кивнула.

- Могу я войти?

Она отступила, пропуская его, и закрыла за ним дверь. Он повернулся к ней лицом.

- Я ваш давний поклонник, - сказал он. - Видел вас на многих гонках - в Италии, Франции, России. Я также слышал, что у вас небольшие проблемы. Я бы хотел помочь вам.

Люся распахнула дверь.

- Убирайтесь!

Он улыбнулся и поднял руку.

- Не стоит так торопиться. Это совсем не то, о чем вы подумали. Вы водите гоночные машины. А я владелец одной из них. Хочу, чтобы вы на ней приняли участие в гонке.

- А где машина? - спросила она, закрывая дверь.

- В Акапулько, - ответил он. - Гонка пойдет оттуда в Калифорнию. Я оплачу все ваши счета здесь и дам вам тысячу долларов, когда вы доставите машину в гараж после окончания гонок. Если завоюете какой-либо приз, он - ваш.

- Что скрывается за вашим предложением? - спросила она. - Машина до предела будет забита наркотиками?

Мужчина вновь улыбнулся.

- Все, что от вас требуется, это вести машину. За это вам платят. - Он вытащил тонкую итальянскую сигару и прикурил. - Сверх этого вам не следует ничего знать.

Люся в раздумье взглянула на него. Она стояла перед дилеммой: принять его предложение либо запросить телеграфом денег у родителей. Вряд ли они отказали бы, однако, если она примет их деньги, ей придется вернуться домой. И тогда у нее не останется шансов приобрести новую машину - для этого никогда не будет достаточно денег.

- Я согласна, - сказала Люся.

- Хорошо, - улыбнулся мужчина. - Когда завтра утром вы спуститесь вниз, то у дежурного портье вас будет ждать денежный чек.

Дав еще кое-какие инструкции, мужчина ушел, прежде чем она успела спросить его имя.

Только на следующий день, уже на борту самолета, Люся вспомнила - она видела его в Риме в каком-то ресторане. Кто-то, указывая на него, сказал:

- Вон Гурам Чанчанашвили, один из трех отцов мафии. Его выслали из Грузии, из России и США, но это его, по-видимому, не остановило. Он разъезжает повсюду.

На следующий год она виделась с ним шесть раз. И каждый раз ей приходилось выполнять для него какое-то поручение. Она была бы дурой, если бы не поняла, что стала связной мафии. А дурой она не была.

Каждый раз на ее счете в банке появлялась новая тысяча долларов. Теперь там было восемь тысяч. Еще пять - и она сможет купить новый "феррари".

К настоящему времени они с Гурамом были практически старыми друзьями. Люся читала в газетах достаточно много, чтобы понимать, что она способствует приближению гибели разных людей, но это не очень ее волновало. Она видела слишком много мужчин, погибших в гонках на головокружительных поворотах, в перевертывающихся и взрывающихся машинах. Каждый должен когда-то умереть. Вам предоставляется такой шанс, когда вы садитесь за руль.

Глава 19

Георгий только что закончил одеваться, когда к нему в номер вошла Илона.

- Какие дела заставили тебя встать в шесть часов? - удивленно спросил он.

- Не могла же я до того, как ты уйдешь, не пожелать тебе успеха в гонках, - сказала она, завязывая халат.

На его лице промелькнула мгновенная улыбка. Он нагнулся, чтобы зашнуровать спортивные ботинки.

- Это очень любезно с твоей стороны. Спасибо.

Выпрямившись, подошел к ней и, поцеловав в щеку, направился к двери. На пороге обернулся и механически бросил:

- До встречи сегодня за обедом.

- Сегодня? - удивленно спросила Илона. - Я думала, что гонки займут два-три дня.

- Ах да, я и забыл, - быстро сказал Георгий, поняв, что по неосторожности обмолвился. На его лице промелькнуло выражение досады, а на губах появилась натянутая улыбка. - Уже становится привычкой видеть тебя каждый вечер.

Неясное чувство тревоги закралось в душу Илоны. Она хорошо знала, что Георгий не из тех, кто может допускать подобные оговорки.

- Хорошей или плохой? - осторожно спросила она.

- Вот ты сама и ответишь, когда я вернусь. - Он широко улыбнулся, закрывая за собой дверь.

Постояв какое-то время в раздумье, Илона прошла в спальню. Его чемодан был открыт и лежал на кровати. Она подошла к нему и машинально стала закрывать. С верхней кромки чемодана выпал отстегнутый край клапана. Она наклонилась, чтобы закрепить его, прежде чем закрыть крышку.

Этот клапан имел своеобразную форму и занимал небольшое место по диагонали в углу чемодана. К внутренней стороне клапана были прикреплены прошитые ножны. Недавно в них находился нож. Она могла судить об этом по их вытянутой форме.

Воспоминание о катане в руках Георгия, когда в ту ночь он обнаружил ее в своих апартаментах, молнией пронеслось в ее голове. Зачем ему такой нож на гонках?

Смутное чувство тревоги, охватившее ее, когда он сказал, что они увидятся во время обеда, вновь вернулось к ней. Стало нарастать чувство паники. Илона вдруг поняла, зачем ему понадобился нож. Сегодня вечером он вернется, чтобы убить ее.

Люся посмотрела на Георгия, сидящего рядом. Машину он вел легко, непринужденно, скрыв выражение глаз за большими темными стеклами очков, на губах играла легкая улыбка. Люся наклонилась и посмотрела на приборный щиток. Стрелка тахометра показывала 26 000 оборотов в минуту и соответствовала показаниям спидометра. Температура воды - в норме, давление масла - равномерное, генератор и аккумулятор показывали нормальную разрядку. Люся выпрямилась. На такой машине они смогли бы проехать миллион км., если бы захотели.

После поворота они поравнялись с двумя другими участниками гонок.

Георгий посмотрел на нее.

- Можем мы немного развлечься, прежде чем выйдем из игры? - крикнул он, перекрывая шум двигателя.

Люся взглянула на счетчик пробега в километре - после установки взрывного устройства машина прошла сто пятьдесять км. - и кивнула.

Георгий широко улыбнулся и нажал на акселератор. Он попытался вклиниться между двумя машинами и затем обойти их. Они не давали ему сделать это. Тогда он приблизился к ним вплотную и практически упирался в их задние бамперы.

Люся смотрела на него. Яростная улыбка застыла на его лице. Казалось, что глаза за стеклами очков светятся дьявольской радостью. Машины, идущие впереди, входили в дугу поворота.

Георгий громко рассмеялся и добавил скорость. Люся взглянула на спидометр. Сейчас они мчались со скоростью сто шестьдесять км в час, а стрелка продолжала ползти вверх. Всем своим существом она чувствовала сопротивление воздуха, когда их огромный "феррари" стремительно шел по кривой поворота. Она смотрела вперед в нервном напряжении. Если идущие перед ними машины не разойдутся, они все погибнут. Не успела она подумать об этом, как "феррари" вклинился между двумя машинами. Они разошлись!

Георгий намеренно бросал "феррари" то влево, то вправо. Люся видела, как ругаются два других водителя, пытаясь, удержаться на дороге. Потом они вышли на прямую. "Феррари" оказался на несколько метров впереди. Рассмеявшись, Георгий перестал сдерживать машину. Стрелка спидометра перешла за цифру двести, и "феррари" легко оставил своих преследователей далеко позади себя.

Люся обернулась и радостно рассмеялась. Теперь она поняла, что имел в виду Эдуард в разговоре с ней, когда она вернулась в гараж. Сейчас Закариани участвовал в гонке, которую не собирался завершать, но тем не менее вел машину так, как ездил всегда. Он умел управлять машиной. Эдуард прав. Если бы он действительно захотел, то мог бы стать самым лучшим гонщиком.

Она почувствовала, как Георгий коснулся ее руки, и повернула голову. Охваченная возбуждением, она бессознательно придвинулась ближе к нему. Он взял ее руку и положил к себе на колено. Люся посмотрела на него. Он встретил ее взгляд, и насмешливая улыбка тронула его губы.

Люся ощущала, как его жар через ее руку расходится по всему телу. На мгновение она с ужасом представила, что он мог бы сделать с ней, какие чувства мог в ней пробудить. Она изо всех сил погрузила свои пальцы в его бедро и ощутила, как ее ногти, проходя сквозь одежду, впиваются в его тело. Она хотела, чтобы он почувствовал боль и отбросил ее руку.

Однако Георгий только громко рассмеялся. Люся рукой ощущала пульсацию его крови. Как острыми граблями провела ногтями по его бедру и, отдернув руку, отодвинулась от него. От внезапной боли, пронзившей ее изнутри после того, как она перестала ощущать его тепло, Люся прикрыла глаза. Она потрясла головой, чтобы прийти в себя. Что же с ней происходит, в самом деле? Ведь у нее нет никаких шансов на выигрыш! Неужели она обречена всегда проигрывать?

Люся взглянула на счетчик пробега. Машина прошла уже 160 км.

- Помедленнее! - сказала она, похлопав его по плечу. - Пусть лучше они обгонят нас.

Георгий кивнул. Когда стрелка дошла до отметки 100 км в час, им показалось, что они застыли на месте. Через несколько минут две машины, которые они раньше обогнали, промчались мимо них, торжествующе сигналя.

Он тряхнул головой.

- Праздник окончился.

- Он никогда по-настоящему и не начинался, - ответила она, не открывая взгляда от счетчика пройденных километров.

На циферблат стали вползать цифры "140". Казалось, Георгий не обращает на это никакого внимания. Она посмотрела на него. 110 км в час - это все же слишком большая скорость, если под вашим генератором должна взорваться даже маленькая бомба. Однако он ошибается, если думает, что она собирается праздновать труса.

Цифры "115" замерли на циферблате.

Он рассмеялся и нажал на акселератор. Большая машина стремительно рванулась вперед. В тот же момент под капотом раздался слабый звук взрыва. Машина задрожала, и двигатель затих. "Феррари" стал выписывать безумные кружева по дороге.

Люся видела, как напряглись мышцы на руках Георгия, когда он пытался удержать руль, одновременно нажимая потихоньку на тормоза, чтобы погасить скорость. Наконец движение выровнялось, и Люся облегченно вздохнула.

- Сейчас, когда вы кончили развлекаться, Георгий, - сказала она язвительно, - нам лучше убраться с дороги.

- О'кей, - согласился он, поворачивая машину к обочине и улыбаясь.

- Осторожно! - закричала она, первой увидев опасность. - Кювет!

Георгий резко вывернул руль, но было уже поздно. Два колеса попали в кювет, тяжелая машина медленно врезалась в песчаный грунт и перевернулась на крышу.

Георгий выбрался из машины, вскочил на ноги и сбросил шлем. От двигателя поднимались тонкие струйки желтого дыма.

- Люся! С тобой все в порядке? - спросил он, наклонившись к машине.

Он обежал машину, встал на колени и заглянул внутрь. Ее руки упирались в спинку сиденья, она вся извивалась, пытаясь выбраться наружу.

- Чего ты ждешь? - закричал он. - Вылезай скорее! В бензобаке осталось мало бензина.

- Бл…! А я что, по-твоему, делаю? Исполняю танец живота? - сверкнула на него злыми глазами Люся, продолжая дергаться.

Вдруг она расхохоталась.

- Мой комбинезон за что-то зацепился.

- Что же ты сразу не сказала? Георгий лег на землю, просунул руки под ее комбинезон и резко рванул. Ощутив под собой руки, она начала механически делать то, что он говорил. Медленно продвигаясь вперед, она вылезла из комбинезона и в следующее мгновение выбралась наружу. Она все еще смеялась.

Он взглянул на нее, и слабая улыбка тронула его губы.

- Ну вот, а ты говорила, что это неопасно!

- Рисуешься! - отпарировала она.

- Кто сейчас рисуется, это вопрос, - сказал он, быстро оглядывая ее фигуру.

Смех замер у нее на губах. Только сейчас она вдруг поняла, что почти совсем раздета. Тонкий лифчик и трусики прикрывали очень немногое.

- Я достану свой комбинезон, - сказала она и повернулась к машине.

Рука Георгия опустилась на ее плечо и прижала к земле. Люся лежала, не двигаясь, ощущая тепло его руки, и смотрела на него широко открытыми глазами. Она почувствовала, как другой рукой он высвободил одну грудь из лифчика. Оглядела себя, потом перевела взгляд на него, странно возбуждаясь от вида своего белого тела, на котором резко выделялась его загорелая рука.

- Прекрати, - сказала она негромким голосом. Возбуждение начало подниматься в ней. Но на этот раз она не собиралась легко уступать.

Его глаза горели. Она чувствовала себя словно под микроскопом, будто он мог прочесть все ее тайные мысли, понимал ее душевное волнение.

- А ты не хочешь, чтобы я прекращал, - сказал он.

Люся почувствовала, как его сильные пальцы неожиданно сдавили ей грудь. Внезапная боль вырвала ее из летаргического состояния.

- Я заставлю тебя прекратить! - взвизгнула она, с силой упираясь в его открытую грудь и неистово дергаясь. - Я разорву тебя на куски.

Но, когда пальцы Люси ощутили прохладу его кожи, внутри нее возникло неистовое возбуждение, силы покинули ее, и она расслабилась. Ее руки погрузились глубже к нему под рубашку, и она закрыла глаза. Георгий обнял ее.

Открыв глаза, она почувствовала, что они наполняются слезами. Все было бесполезно. Ничего она не может изменить и никогда не сможет.

- Дай мне коснуться тебя! Позволь молиться на тебя! - прошептала она.

И когда, некоторое время спустя, он овладел ею, она поняла, что оказалась права в тот момент, когда в первый раз увидела его. Никогда до этого у нее не было подобного мужчины, кто так бы подходил ей и мог заполнить любой скрытый уголок ее души и тела.

Люся закрыла глаза, и ей представилось, что она легко бежит через лес к горе. Она знала, что где-то там, в чаще, ее осторожно выслеживает зверь с черно-желтыми полосами. Она стала изо всех сил карабкаться в гору. Сердце ее бешено колотилось, а легкие готовы были разорваться на куски. Наконец она добралась до вершины, и весь мир завертелся у нее под ногами; на этот раз, когда зверь прыгнул, она была готова встретить его. Сцепившись в смертельном объятии, они вместе скатывались все ниже и ниже к подножию горы.

- Барс! Барс! Барс! - тихо стонала Люся.

Георгий пинком ноги открыл дверь хибары.

- Здесь никого нет, - сказал он. Люся вошла в хибару, и он последовал за ней.

- Что мы должны теперь делать?

- Ждать, - сказала она кратко.

Внутри хибары находился стол и несколько расшатанных стульев. Один из них Георгий подвинул ей. Потом зажег две сигареты и одну протянул Люсе. Она взяла ее, не проронив ни слова.

- Ты что-то молчишь, - сказал он. Люся выпустила дым изо рта.

- А что говорить? Ты добился своего.

- Только и всего? - спросил он.

- Какая разница? Этого больше не повторится, - сказала она, пристально взглянув на него.

- Ты всегда так уверена во всем? Откуда ты знаешь, что случится завтра?

- Завтра у меня будет достаточно денег, чтобы купить "феррари", - сказала она почти с горечью. - И мы никогда больше не увидимся.

- И это все, что имеет значение для тебя? - коротко рассмеялся он. - Автомобиль? "Феррари" может дать многое, но он не может любить тебя.

- Ты заговорил о любви? - презрительно усмехнулась Люся. - Ты забываешь, что я кое-что знаю о тебе. Скольким женщинам ты говорил о любви? Десяти, двадцати, сотне? А может, и больше?

Глаза Георгия были прикрыты.

- Мужчина может жить во многих местах и все же не называть их своим домом.

Снаружи послышался шум подъехавшего автомобиля. Люся встала и прошла мимо Георгия к двери. На пороге она обернулась. Лицо ее было сосредоточенным и напряженным.

- Все кончено, - заявила она решительно. - Я сказала, что никогда больше не собираюсь проигрывать.

- Там, под машиной, ты думала по-другому, - мягко возразил он.

- Мне заплатили за все, что я сделала, - резко возразила она. - Мне приказали, чтобы я удержала тебя здесь. - И она распахнула дверь.

В дверях стояли двое мужчин с пистолетами, направленными на Георгия.

Люся еще раз оглянулась.

- Теперь ты меня понимаешь? - спросила она, тщательно обходя двух мужчин и выходя наружу. - Они приехали сюда не для того, чтобы славить Георгия.

Глава 20

Дверь за ними закрылась, отрезав солнечный свет. Вошедшие внимательно следили за Георгием.

- Где Гурам? - спросил он.

- Он не смог приехать, - усмехнулся Эльтон, - и прислал нас.

Георгий облизал пересохшие вдруг губы и почувствовал, как напряглись его мышцы. Он пытался понять смысл происходящего. Гурам ничего не выиграет от его смерти. И никто из них.

- Это, должно быть, ошибка, - сказал он.

Эльтон покачал головой.

- Нет, не ошибка.

Поигрывая пистолетом, он сделал шаг вперед и скомандовал:

- Повернись лицом к стенке! Положи руки на нее выше головы! И не суетись!

Георгий взглянул на Эльтона Фуцаева и медленно выполнил все, что ему приказали. Он почувствовал, как Эльтон обыскивает его.

- У меня нет пистолета, - сказал он.

- А я и не ищу пистолет, - быстро ответил Эльтон.

Катана приятно холодила руку Георгию, поднятую над головой.

- Ты не найдешь и ножа, - заметил Георгий, - мне он не нужен для управления машиной.

Эльтон сделал шаг назад.

- Да, пожалуй, не нужен, - согласился он. - Думаю, он тебе вообще больше не понадобится.

В беседу вступил второй вооруженный бандит.

- Давай прикончим его сразу, Эльтон, - сказал он, поднимая пистолет. Жестом руки Эльтон остановил его.

- Не спеши. В отношении этого парня у меня особые планы.

Георгий оглянулся через плечо и увидел, как Эльтон вынимает что-то из кармана. Заметив его взгляд, бандит ухмыльнулся.

- Знаешь, что это такое, малыш? - спросил он поднимая предмет повыше.

Георгий не ответил. Он знал.

- Это шип ледоруба, - продолжал широко улыбаться Эльтон. - Он не получил такого классного названия, как твой нож для резки баранов, но работу свою выполняет хорошо. Большой Рак, должно быть, говорил тебе об этом.

Быстро перевернув в руке пистолет, Эльтон нанес рукояткой сильный удар по голове Георгия. Почти теряя сознание, тот осел на колени, пытаясь пальцами удержаться за стену. И услышал голос Эльтона:

- Повернись, ты, грязный ублюдок! Сегодня день слабых! Я хочу, чтобы ты все видел!

Георгий медленно повернулся и потряс головой. Туман перед глазами стал рассеиваться. Он внимательно посмотрел на Эльтона.

Эльтон улыбался. Сунув пистолет в карман, он переложил шип в правую руку и придвинул свое лицо очень близко к Георгию.

- Сейчас я воткну эту штуку тебе в глотку! - прорычал он.

Георгий внимательно следил, как Эльтон поднимает шип ледоруба, и, когда шип уже готов был обрушиться на него, отчаянно бросился в сторону. Острие глубоко вошло в деревянную стену и застряло в ней.

Молниеносным движением Георгий нанес сокрушительный рубящий удар по горлу Эльтона и, не ожидая результата, рванулся в сторону другого бандита и сбил его с ног. Пистолет выпал из рук киллера, и они сцепились врукопашную на полу.

Успев краешком глаза заметить, что Эльтон поднял с пола пистолет, Георгий повернулся и притянул к себе в качестве щита бандита как раз в тот момент, когда Эльтон начал стрелять.

Мафиози отчаянно старался освободиться от хватки Георгия и всякий раз дергался, когда в него попадала пуля. Потом обмяк в его руках и начал падать, а Георгий попытался пробраться к двери.

- Нет, ты не уйдешь, ублюдок! - засмеялся Эльтон, нажимая на спусковой крючок.

Раздался сухой щелчок ударника по пустому патроннику. Бандит выругался и швырнул пистолет в Георгия. Повернувшись, схватился за шип ледоруба, выдернул его из стены, оглянулся и увидел медленно приближающегося к нему Георгия со сверкающей катаной в руке.

Эльтон двинулся вдоль стены, держа перед собой наготове шип. Он вспомнил, что сунул в карман еще один пистолет. На его губах появилась улыбка, когда он стал осторожно опускать руку в карман. Ему не хватило одного мгновения...

Люся сидела на переднем сиденье за рулем машины совершенно неподвижно. Ее руки так вцепились в руль, что костяшки пальцев побелели. Глаза, не мигая, были устремлены в одну точку. Так она сидела до тех пор, пока острие катаны не коснулось ее шеи. Повернув голову, она увидела Георгия.

Над ней склонилось напряженное лицо со звериным оскалом. В лучах солнца синие глаза Георгия отсвечивали желтоватым светом.

Ее глаза расширились, в них появилось какое-то непонятное ему выражение, уступившее место настороженности. Люся не проронила ни слова.

- Почему ты пошла на это? - спросил он, не выпуская из рук катаны.

Она подняла на него глаза. Ее голос был так же невыразителен, как и глаза.

- Я же говорила тебе, что это моя работа. Я никогда не задавала Гураму вопросов. А ты разве задавал?

Казалось, желтый свет вновь вспыхнул в его глазах.

- Со мной все по-другому. Я держал свою клятву.

- Так же, как и я, - возразила она. - Единственное различие в том, как оплачивали нашу работу.

- Я должен тебя убить, - резко сказал Георгий.

Она почувствовала, как острие катаны сильно надавило ей на горло, и, закрыв глаза, откинула голову на спинку сиденья.

- Что ж, давай! - сказала она уставшим голосом. - Теперь мне действительно все равно. Гурам не простит мне моей ошибки, как не простил тебе твоих успехов.

Он не проронил ни слова, и последовавшее молчание, казалось, будет бесконечным. Неожиданно его охватило сильное желание и теплой волной распространилось по всему телу.

- Хватит! Кончай с этим! - исступленно закричала она. Смерть заодно успокоит и барса.

И вновь он ей не ответил. Она открыла глаза и увидела, что его лицо покрылось испариной, а сам он весь дрожит.

Неожиданно озарение снизошло на нее, и она увидела его как бы изнутри, - О Боже! - воскликнула она тихо, прижимаясь к нему. Они так похожи друг на друга.

Люся услышала, как катана упала на пол машины, и в этот момент губы Георгия коснулись ее шеи. Он поцеловал ее, слизывая кровь с того места, где его коснулось острие катаны. Опасность и возбуждение, одинаковые и для нее и для него, остались позади и привели лишь к тому, что разожгли аппетит у барса.

Георгий остановил машину перед отелем.

- Собери свои вещи, - сказал он, - и через два часа жди меня в аэропорту.

- Ты ведь будешь осторожен? - спросила она.

Георгий утвердительно кивнул.

- Мы будем уже на пути в Нью-Йорк, прежде чем кто-либо узнает, что произошло. Я должен связаться с Гурамом - он уладит это дело.

Она сдавила ему руку и вышла из машины. Проводив ее глазами, пока она не скрылась из виду, Георгий пошел в свой отель.

Георгий вошел в вестибюль отеля "Царскосельское" и подошел к конторке.

- Мой ключ, пожалуйста! - обратился он к портье, стоявшему к нему спиной.

Тот повернулся и удивленно воскликнул:

- Господин Закариани! - Он снял ключ и положил его на стол. - А гонки?... Георгий перебил его.

- Генератор вышел из строя.

- Сочувствую вам, господин, - сказал портье и протянул Георгию конверт. - Это просила передать госпожа Илона:

Георгий открыл письмо и узнал почерк Илоны:

"Извини, дорогой, я не смогла дождаться твоего возвращения. Уехала в Нью-Йорк с богатым русским. Он настаивает, чтобы мы сделали там праздничные покупки. С любовью, Илона".

Георгий про себя усмехнулся. Он должен был предугадать, что у Илоны найдутся причины не встретиться с ним в Тушино.

- Когда уехала госпожа Илона? - спросил он портье.

- Еще утром, около одиннадцати, - ответил тот с понимающей улыбкой.

Георгий кивнул и направился к лифту. Взглянул на часы. Было около семи вечера. Илона, наверное, уже в Нью-Йорке.

Глава 21

Шейхов наклонился над столом и с изумлением посмотрел на Илону.

- Почему вы вернулись? Предполагалось, что вы останетесь с ним.

- Говорю же вам, что я испугалась, - возбужденно ответила она. - У меня появилось ощущение, что он собирается меня убить. Что он знает...

- Почему вы так решили? - быстро спросил Шейхов. - Он что-нибудь сказал или сделал? Может быть, вы заметили что-то?

Илона покачала головой.

- Ничего такого не было. Просто был клапан в чемодане, о котором я вам говорила. Когда я притронулась к нему, у меня возникло чувство, что смерть завладела его душой. Поэтому я вернулась.

- Но вы же никогда не видели катаны в нем, - сказал Шейхов. - У меня в чемодане тоже есть похожий клапан. Я держу в нем зубную щетку и бритву. В дверь постучали.

- Войдите! - сказал Шейхов. Вошел агент с телетайпной лентой и положил ее на стол перед Шейховым.

- Только что получили из Мехико. Нашли тела Эльтона Фуцаева и какого-то бандита в пустой хибаре, в пустыне, в двух километрах от того места, где машина Закариани сошла с дороги.

Илона вскочила в волнении.

- Вот видите, я была права!

- Возможно, мы узнали бы об этом больше, если бы вы остались, - упрекнул ее Шейхов.

- Возможно также, что и я бы оказалась убитой, - резко отпарировала она. - А я вовсе этого не хочу.

Шейхов обратился к агенту:

- Где сейчас Закариани?

- На пути в Нью-Йорк. Его самолет прибывает утром, - ответил агент. - С ним женщина.

Шейхов обернулся к Илоне.

- Женщина? - переспросил он. - Именно из-за нее вы и вернулись?

- Глупости! - отрезала Илона.

Шейхов улыбнулся.

- Картина начинает проясняться. Он нашел себе другую подружку и сказал, чтобы вы убирались.

Илона попалась на удочку.

- Это не правда, - возразила она. - Я ее знаю. Она его механик.

- Его механик? - скептически переспросил Шейхов. Илона кивнула.

- Ее зовут вроде бы Люся... Его постоянный механик заболел, и он нанял ее на месте.

Шейхов повернулся к агенту.

- Срочно запросите Мехико - мне нужны все материалы на нее.

- Есть! Не следует ли нам арестовать Закариани в аэропорту? Шейхов покачал головой.

- Пользы от этого не будет. У нас нет против него никаких улик. Подготовьте мне машину. Я хочу проследить, куда он направится по прибытии.

Сотрудник вышел из кабинета, и Шейхов снова обратился к Илоне:

- Вам лучше вернуться в отель и быть, насколько это возможно, ближе к Георгию.

- Я не сделаю этого! - быстро отреагировала Илона.

- Он не причинит вам никакого вреда, пока не знает о вашей связи с нами. - И более твердым тоном спросил:

- Или вы предпочитаете депортацию?

- Лучше быть депортированной, чем мертвой, - отпарировала она.

- Преступление против нравственности довольно серьезное обвинение, - продолжал Шейхов. - Оно означает, что вы никогда не сможете вернуться в эту страну. Да и сообщение в газетах будет выглядеть не очень красиво.

Илона обиженно посмотрела на него.

- В Европе проявляют больше понимания. Там осознают, что некоторые женщины не созданы для работы.

Она вытащила сигарету и нервно постучала ею о стол. Шейхов дал ей прикурить и откинулся в кресле. Он знал, что сейчас она в его власти.

- Думаю, мы, кавказцы, то есть, бывшие советские граждане, тоже это понимаем, - улыбнулся он. - Просто мы не говорим об этом.

Илона глубоко затянулась.

- У меня складывается впечатление, что секс здесь рассматривают как антироссийское явление!

Шейхов какое-то мгновение внимательно смотрел на нее, а затем перегнулся к ней через стол.

- Вы напуганы, не правда ли? - Когда он спрашивал, его голос звучал почти нежно.

Илона посмотрела прямо ему в глаза и кивнула.

- Вначале я думала, что все это большая игра. А сейчас понимаю, что это не так, и мне становится страшно.

Встав и обогнув стол, Шейхов подошел к ней.

- Попробуйте отбросить свои страхи, Илона, - сказал он негромким голосом. - Мы будем постоянно держать вас в поле зрения. Обещаю, что при первом признаке опасности мы выведем вас из игры.

Молодой сотрудник, прибывший с Шейховым, присвистнул от восторга, когда увидел Люсю, садящуюся с Георгием в такси возле аэропорта.

- Скажите пожалуйста, у этого парня неплохой вкус на дамочек, не правда ли, шеф?

Шейхов кивнул. Проследив за тем, куда отъехало такси, сказал:

- Давай лучше трогаться.

Сотрудник вывел машину со стоянки и направил ее в транспортный поток. Перед ними втиснулась какая-то машина. Он обернулся к сидящему сзади Шейхову.

- Хотите, чтобы я обошел ее? Шейхов покачал головой.

- Не надо. Оставайся в своем ряду. На скоростной дороге мы его не потеряем.

Десять минут они проехали в полном молчании и за это время почти достигли поворота на Внуково. Шейхов с любопытством наблюдал за машиной, которая шла перед ними. Она все еще сохраняла дистанцию между их машиной и такси Георгия. Но вот она стала увеличивать скорость и перестраиваться в левый ряд.

Шейховым овладело предчувствие, что происходит что-то неладное. У него был достаточный опыт работы, чтобы не игнорировать интуицию. Расстегнув пальто, он освободил револьвер из кобуры.

- Держись за этой машиной, - сказал он молодому оперу. - Мне она что-то не нравится.

Опер послушно повернул в левый ряд.

- Да, она ведет себя странно, - согласился он.

До них долетел звук приглушенных выстрелов.

- Они стреляют в Закариани! - закричал агент.

- Жми на газ! - приказал в ответ Шейхов и молниеносно выхватил револьвер.

Высунувшись из машины, он выстрелил по машине, идущей перед ними.

Такси Георгия съезжало с дороги на травяную обочину, когда они на скорости пронеслись мимо него. Шейхов не мог определить, ранен ли кто-нибудь в такси. Он сделал еще один выстрел.

На заднем стекле машины гангстеров, как раз позади водителя; появилось отверстие. Водитель уткнулся в рулевое колесо, а машина, свернув с дороги, понеслась в сторону залива. Прежде чем она врезалась в воду, Шейхов увидел, как открылась дверца и из автомобиля кувырком вылетел человек.

А их машина выехала на траву и вскоре остановилась. Шейхов выскочил и бросился за убегающим мужчиной.

- Стой! - закричал он и сделал предупреждающий выстрел в воздух.

Мужчина на мгновение обернулся. Шейхов увидел, как в его руке что-то сверкнуло. Раздался свист пролетевшей мимо пули и только затем дошел звук выстрела.

Шейхов бросился на землю. Мужчина продолжал бежать. Прицелившись пониже, по ногам, Шейхов плавно нажал на курок. Этот человек нужен ему живым, чтобы с ним можно было поговорить. С первого выстрела Шейхов промахнулся, поэтому выстрелил снова.

На этот раз мужчина споткнулся, упал головой вперед и, несколько раз перекувырнувшись, растянулся на земле.

Подбежал молодой опер с пистолетом в руке. Взглянул на Шейхова.

- С вами все в порядке? Шейхов медленно встал на ноги.

- Норма.

- Тот, кто остался в машине, мертв, сообщил опер.

- Пойди посмотри, что с тем, который лежит, - распорядился Шейхов. - Я старался попасть ему по ногам.

Опер бегом поспешил к лежащему человеку и склонился над ним.

- Этот тоже мертв, - крикнул он. Когда Шейхов с мрачным видом убирал револьвер в кобуру, из-за его спины раздался голос Георгия.

- Вы отличный стрелок, гражданин начальник, - сказал он с улыбкой.

Шейхов пристально, почти со злобой, посмотрел на него. У этого человека, должно быть, железные нервы! В него только что стреляли, двое убиты, а он так же спокоен, как в тот день, когда они встретились в его офисе!

- На этот раз вы не сможете сказать, что они стреляли не в вас, господин Закариани, - сказал Шейхов, пытаясь выдержать такой же спокойный тон.

- Не смогу, начальник, не смогу, - пожал плечами Георгий, и в его глазах промелькнуло что-то вроде насмешки. - Чего я не понимаю, так это - почему?

Глаза Шейхова стали холодными, и он почувствовал, как напускная любезность оставляет его.

- И я полагаю, вы также не знаете, почему был убит Эльтон Фуцаев в какой-то хибаре, в 2 километрах от того места, где ваша машина сошла с дороги в Мексике?

- А я и не знал, что он был убит. Я же говорил вам, что не читаю газет, - улыбнулся Георгий.

- Можете вы отчитаться за время, проведенное вами в дороге? - спросил Шейхов.

- Разумеется, могу. Я все время был с моим механиком. Можете спросить у нее. Она все еще в такси, приводит в порядок макияж.

- Вы молодец, у вас под рукой всегда имеются женщины, которые подтверждают ваше алиби, - сказал Шейхов с сарказмом в голосе.

Продолжая улыбаться, Георгий согласился:

- Да, мне чертовски везет с женщинами.

В этот момент подошла полицейская машина и остановилась около них.

- Ну что ж, развлекайтесь и дальше, Закариани! - сказал Шейхов зло. - Но помните, что мы не всегда будем рядом, чтобы защитить вас!

Такси подъехало к краю тротуара, и Георгий вышел. Склонившись к дверце, сказал Люсе:

- Подожди меня здесь. Я забегу на минуточку в офис.

Секретарша в приемной явно удивилась, увидев его. Он прошел мимо нее в общий зал. Там стояла группа сотрудников, что-то обсуждая. Они почтительно поздоровались с ним и разбрелись по своим местам. Небрежно кивнув всем, он прошел в свой кабинет.

- Зайдите ко мне, - бросил он своему личному секретарю, Нонне Абрамовне.

Она встала и молча проследовала за ним. В кабинете он обернулся к ней.

- Что там происходит? Почему они не работают? - требовательно спросил он.

Нонна Абрамовна внимательно посмотрела на него.

- Как вы себя чувствуете? С вами все в порядке? - спросила она.

- Я совершенно здоров, и у меня все в порядке, - резко оборвал он.

- Только что передали по радио, что кто-то стрелял в вас, когда вы ехали в город, - сказала она.

- Разве это оправдывает их безделье? - сердито спросил он. - Им платят за работу, а не за обсуждение сплетен.

- А у них нет работы, - сказала Нонна Абрамовна.

- Что значит "нет работы"? - все более раздражаясь, спросил он. - Почему нет?

Она взяла со стола телеграмму и протянула ему.

- Контракты с нами аннулированы. Это - последний. Телеграмма пришла приблизительно час назад.

Георгий посмотрел на депешу, затем собрал остальные телеграммы со стола. Во всех сообщалось практически одно и то же. Их прислали две итальянские, две английские, одна французская и одна шведская компании.

- Когда это началось? - требовательно спросил он.

- Утром того дня, когда вы отправились в Мексику. Я не понимаю, что произошло. Будто кто-то подал сигнал.

Он еще раз посмотрел на телеграммы в своей руке и с раздражением бросил их на стол. Как самоуверенно действовало Общество! Они были так уверены в его смерти, что уже не нуждались в продолжении контрактов с его фирмой. Ему сейчас добраться бы до Гурама. Дело зашло слишком далеко...

- Извините меня, господин Закариани, - сказала Нонна сочувственно. - Я попыталась связаться с вами, но вы уже покинули отель и уехали на гонку. Я предполагаю, что это случилось из-за того дела, о котором писали газеты.

Георгий не ответил, занятый своими мыслями. Кто-то должен был передать сообщение почтмейстеру в Тбилиси. Он был уверен, что Гурам где-то здесь, в этой стране, но он может потратить двадцать лет и не найти его.

- Что вы собираетесь делать? - дошел до него голос его секретарши. Георгий с удивлением посмотрел на нее.

- А что остается делать? - пожал он плечами. - Выдайте каждому выходное пособие и рассчитайте. Скажите, что мы свяжемся с ними, как только обстановка прояснится.

- Вы полагаете, это случится?

- Не знаю, - ответил он, направляясь к двери. - А впрочем, я не поставил бы на это и доллара, - сказал он, не обернувшись.

Глава 22

Георгий повернул ключ в замке и распахнул дверь.

- Заходи, - обратился он к Люсе, пропуская ее вперед и закрывая за ней дверь.

- Это ты, Георгий? - донесся до них голос Илоны из спальни.

Он мельком взглянул на Люсю. Ее лицо было совершенно спокойно. Тогда он улыбнулся.

- Да, Илона, - отозвался он.

- Я не знаю, куда катится этот мир! - продолжала Илона. - Все эти богатые техасцы, которые попадаются мне, либо женаты, либо обманщики! Мой последний хотел, чтобы я помогла ему сделать покупки для его жены!

Георгий не смог удержаться от широкой улыбки, в то время как лицо Люси становилось все более замкнутым.

- Сочувствую тебе, Илона, - откликнулся он.

- Не слышу тебя, - ответила Илона. - Но неважно. Я попросила Нодара охладить для нас шампанское. Оно должно быть в баре. Будь любезен, дорогой, налей мне немного. Я буду через минуту!

Георгий прошел к бару. Бутылка шампанского стояла в ведерке со льдом, а рядом - два бокала. Георгий торжественно достал третий и присоединил его к двум другим. Потом открыл бутылку и начал разливать вино.

Илона появилась в дверях, завязывая пояс на пеньюаре. На лице ее сияла улыбка.

- Я не ждала тебя...

Улыбка моментально исчезла с ее лица, когда она увидела Люсю, стоявшую в центре комнаты. Она бросила вопросительный взгляд на Георгия.

Он смотрел то на одну, то на другую, забавляясь возникшей ситуацией.

- Я полагаю, дамы, что вы встречались только мимоходом, - улыбнулся он. - Позвольте мне представить вас друг другу.

Завершив представление, Георгий подал каждой из них по бокалу вина и провозгласил тост:

- За счастливую дружбу! - он улыбнулся и выпил.

Илона холодно взглянула на Люсю и повернулась к Георгию с нежной улыбкой.

- Хотя она и напоминает маленький скелет, не считаешь ли ты, что твои апартаменты слишком малы для совместной жизни втроем? - спросила она по-английски.

- Не будь кошкой, Илона. У нее обнаружились неожиданные таланты, - ответил Георгий на том же языке.

- Не сомневаюсь в этом, - сухо заметила Илона. - Однако если руководство отеля возражает против одной, то как, по-твоему, оно отнесется к двум? А может, ты сказал им, что перешел в мусульманскую веру?

Именно в этот момент Георгия осенило. Он понял, как установить контакт с Гурамом. Улыбка шире заиграла на его лице.

- Это их не касается, - продолжал он по-английски. - Видишь ли, я уже предупредил их, что ты едешь сегодня вечером в США и что она будет занимать твою комнату до твоего возвращения. Илона в изумлении смотрела на него.

- Я не собираюсь этого делать, сказала она раздраженно и все еще по-английски. - Я не сделаю и шага отсюда, пока ты будешь наслаждаться с этой сукой! - Она швырнула в него бокал и скрылась в спальне, громко хлопнув дверью.

Бокал угодил в стенку и разбился на мелкие осколки.

Георгий оглядел их, затем обратился к Люсе по-русски:

- Илона - очень вспыльчивая женщина.

- Важно знать, поедет ли она? - на превосходном английском спросила Люся.

В крайнем изумлении он уставился на нее, а потом расхохотался.

- Ты все поняла? Теперь улыбалась она.

- Разумеется. Но это не ответ на мой вопрос. - Улыбка сошла с ее губ. - Поедет ли она?

- Конечно же, поедет, - уверенно сказал Георгий. - Мы с Илоной давние друзья. Она все сделает для меня.

Нодар поставил телефон на столик и остановился в почтительном ожидании. Они вопросительно посмотрели на него.

- Звонили из авиакомпании. Они подтвердили бронь госпожи Атанасовой на сегодняшний вечер.

- Благодарю, Нодар, - сказал Георгий.

Дождавшись ухода Нодара, Илона повернулась к Георгию.

- Я никуда не поеду, - сказала она со злостью, - и мне наплевать на то, что ты говоришь. Не поеду.

Георгий с любопытством смотрел на нее. Краешком глаза он видел, что Люся в свою очередь внимательно наблюдает за ним. В нем стало закипать раздражение.

- Ты сделаешь так, как я говорю, Илона! - сказал он с жесткими нотками в голосе. - Или ты предпочтешь, чтобы иммиграционные власти узнали, что ты у меня в действительности не работаешь?

Илона посмотрела на Люсю, которая не поднимала глаз от стола.

- Почему ты не пошлешь ее? - возмущенно спросила она.

- Ты знаешь, что я не могу этого сделать, - отрезал Георгий. - Она бы выглядела там белой вороной. А теперь заканчивай с едой и начинай собираться. Самолет отправляется в Вашингтон в полночь.

В гневе Илона швырнула ложку и стремительно выскочила из-за стола. Они услышали, как дверь за ней с шумом захлопнулась.

Люся подняла глаза от тарелки. На губах у нее играла слабая улыбка.

- "Илона все сделает для меня", - с ехидством передразнила она. Георгий мрачно огрызнулся.

- Замолчи! Ведь она едет, ты же слышала!

Илона вошла в комнату и заперла за собой дверь. Быстро подошла к телефону и набрала номер. Ей ответили.

- Господин Шейхов? - спросила она.

Шейхов ответил:

- Слушаю?

- Он посылает меня в Америку, господин Шейхов, - быстро сказала она приглушенным голосом. - В свою деревню. Там я должна встретиться с почтмейстером и передать ему сообщение.

- Какое сообщение? - спросил с интересом Тигран.

- Минуточку, - сказала Илона. - Оно звучит так: "Передай моему дяде, что я должен встретиться с ним". Мне приказано ждать в отеле ответ почтмейстера, который я должна привезти Георгию.

- Это хорошо! - сказал Шейхов. - Мы начинаем до чего-то добираться!

Илона почувствовала, как внутри нее зарождается страх.

- Хорошо? И это все, что вы можете сказать, Тигран? Может быть, вы не знаете, но дядя Георгия умер почти двадцать лет назад! Никто не передает сообщений мертвому человеку.

- Не волнуйтесь, - сказал он успокаивающе, - дядя, которому вы везете сообщение, человек еще полный жизни. В Обществе к крестному отцу каждому человеку следует обращаться как к "дяде".

Внезапно ее голос понизился почти до шепота:

- Если те, кому я везу сообщение, мафиози, господин Шейхов, то я действительно боюсь. Они без колебаний убьют меня!

- Я ведь уже просил вас не волноваться, - сказал он тем же успокаивающим тоном. - В самолете и куда бы вы ни пошли вас будет сопровождать человек. Вы не будете одна. Кажется, вы говорили, что предпочитаете богатых русских парней, не правда ли? Ну и присмотрите себе такого, чтобы летел с вами в самолете. Там их полным полно.

Медленно опустив телефонную трубку, Илона закурила сигарету. Подошла к застекленной створчатой двери, открыла ее и, несмотря на холод, вышла на балкон. Бросила задумчивый взгляд вниз на город, на его огни, холодно мерцающие в зимней ночи.

Снизу доносились приглушенные голоса. С любопытством она перегнулась через перила. Голоса доносились не с улицы, а с нижнего балкона. По отношению к нему ее балкон был расположен несколько сзади. Внизу застыли в объятиях молодой парень и девушка.

В темноте она смутно различила белое лицо девушки, запрокинутое в поцелуе. Казалось, они не замечали мороза.

А Илону пронизала холодная дрожь, и она вернулась в комнату. Войдя, плотно прикрыла за собой дверь.

С той поры когда она чувствовала себя так, как та девушка внизу, прошла вечность! Невольно подумалось: сможет ли она когда-либо вновь испытать такое чувство? И вдруг она ясно поняла, что все это осталось в прошлом, в спальне ее матери, когда ей было девятнадцать лет.

Впервые за долгие годы она вспомнила о своих родителях. Нет ее бедного отца, ушла из жизни ее мать, которую, несмотря ни на что, она все-таки любила. Странно, почему ей понадобилось так много времени, чтобы понять их.

Только сейчас, когда у нее нет ни одного человека, на которого она могла бы опереться или которого могла бы любить, она ощутила свою близость с ними. Она чувствовала себя такой же потерянной, как они. На глаза навернулись слезы, и она заплакала.

Глава 23

Тигран Шейхов оперся руками о стол и взглянул на капитана Шевченко.

- Леха, я считаю, что мы получаем первый хороший шанс. Закариани запрашивает своего "дядю" о встрече. Если такая встреча состоится и "дядюшка" окажется тот, о ком я думаю, мы раскроем это дело!

Капитан улыбнулся.

- На это потребуется время. А что, если банда доберется до Закариани первой?

Шейхов задумчиво покачал головой.

- Мы не должны этого допустить, - сказал он. - Ставки в игре слишком велики.

- Ты не сможешь всякий раз, когда они начнут стрелять, оказываться у него за спиной, - заметил Шевченко.

- Знаю, - ответил Шейхов, - но я кое-что придумал.

- Давай, выкладывай, - предложил Шевченко.

Шейхов понизил голос до конфиденциального шепота:

- Это должно остаться между нами. Шефу мой план не понравился, поскольку он несколько необычен.

Шевченко вновь улыбнулся.

- Мне он уже нравится, хотя я еще не имею о нем ни малейшего понятия.

- Мы должны напугать его так, чтобы он спрятался, - сказал Шейхов. - Мы начнем против него кампанию. Телефонные звонки каждый час. Угрозы. Мы пустим за ним наружку из самых крупных парней и велим им особо не конспирироваться. Он подумает, что это банда, и возьмет тайм-аут. Он захочет спрятаться до того, как будет установлена дата встречи.

Шевченко задумчиво посмотрел на него.

- Это могло бы сработать.

- Должно сработать! - убежденно сказал Шейхов. - Как только мы установим, где он находится, выставим специальный пост и никто не сможет прийти к нему или выйти от него незамеченным.

Шевченко внимательно посмотрел на него.

- Если мы проиграем, то можем потерять работу.

- Я понимаю, - кивнул Шейхов.

- Ты придумал скверный план для этого парня, - сказал Шевченко.

- Да, скверный, - согласился Тигран. Душевное волнение переполняло его. Он встал и подошел к окну. Когда он вновь заговорил, его голос дрожал от нахлынувших чувств:

- Я могу понять большинство этих парней. Я видел места, откуда они выходят с пустыми руками. Понимаю, почему они встали на преступный путь и что послужило непосредственной причиной этого. Но его я совсем не могу понять. Когда он начинал, у него было все. Насколько мы можем судить, ему ничего не нужно. Может быть, он поступает так ради острых ощущений. Может быть, ему просто нравится убивать - не знаю. Я знаю только одно: если мы не остановим его, погибнет еще больше людей. Причем не только киллеров, но и совершенно безвинных, таких, как та девушка в Детройте. Никто не может сказать, когда такой психопат, как он, подведет черту.

Леха Шевченко вздохнул, потушил сигарету, посмотрел на Тиграна.

- Я уже отслужил тридцать лет верой и правдой, как говорится: Стучу Советскому Союзу! Но я никогда не хотел другой, более спокойной работы!

Зазвонил телефон. Георгий подошел и снял трубку.

- Закариани слушает. Голос в трубке был резким и грубым, он никогда не слышал его раньше.

- Закариани? - повторил голос угрожающим тоном. - Катана изжил себя. Мы достанем тебя рано или поздно. Почему бы тебе не облегчить нам работенку?

После этих слов трубка намертво замолчала в его руке. С нетерпением Георгий нажал несколько раз на кнопку.

- Алло! Кто говорит? Кто говорит? Ответа не последовало. Положив трубку, Георгий вернулся к Люсе, сидевшей на кушетке.

- Что за звонок? - полюбопытствовала она.

- Предупреждение, - ответил он. - Наверное, какой-нибудь дешевый киллер.

Люся кивнула.

- Они всегда так начинают. Мне приходилось встречаться с подобным ходом. Они пытаются измотать тебя.

- Если они рассчитывают, что я потеряю голову от их телефонных звонков, - медленно, со злостью в голосе произнес Георгий, - то им очень скоро придется убедиться, что я отличаюсь от свиней, с которыми они привыкли иметь дело. - Он решительно направился к двери.

- Ты куда собрался? - спросила Люся. Георгий остановился и обернулся к ней.

- Прослежу, чтобы Илона попала на самолет. Хочешь, поедем со мной? Она отрицательно покачала головой.

- Нет, благодарю. Я могу обойтись без прощания с твоей благородной подружкой.

Он усмехнулся и вышел.

Люся прикурила сигарету и потянулась за бокалом.

Георгий удовлетворенно улыбался, выходя из здания аэропорта и направляясь к стоянке, где запарковал свою машину. Илона выполнит его поручение. Ему не о чем беспокоиться - сообщение будет передано.

В ней все-таки есть что-то загадочное. Ну кто, кроме Илоны, смог бы не упустить своего шанса в такой час? Он едва не расхохотался, вспомнив, как она подцепила молодого парня в мягкой широкополой шляпе, какие обычно носят ковбои. Разумеется, он окажется богатым русским, который станет намного беднее еще до того, как окончится этот рейс.

Георгий вошел на стоянку и направился вдоль ряда припаркованных машин. В это позднее время машин на стоянке было немного. Ему послышался звук шагов, точно повторяющих его шаги. Он приостановился и обернулся.

За ним никого не было. Передернув плечами, Георгий продолжил движение. И опять уловил звук шагов. Сделал паузу, чтобы прикурить. Человек, следующий за ним, тоже остановился. Закурив, спокойно продолжил движение.

Спустя какое-то время он вновь услышал шаги - тяжелые и нарочитые. Теперь он убедился, что кто-то следит за ним. Он замедлил темп, чтобы проверить, замедлятся ли шаги. Замедлились.

Георгий почти подошел к своей машине. Катана плавно скользнула к нему в руку. Ощущение холодка металла придавало уверенность. Оказавшись между двумя машинами, он резко повернулся, держа нож наготове.

- Кто здесь? - странным эхом отозвался его голос на пустынной стоянке.

Никто не отвечал. Георгий подождал немного. Стоянка молчала. То, что он слышал, вероятно, было не чем иным, как эхом его собственных шагов. Катана плавно легла на свое место в ножнах. Георгий позволил этому глупому телефонному звонку расстроить себя. Он едва слышно рассмеялся и, когда садился в машину, почувствовал, как напряжение покидает его.

Завел двигатель и вдруг ощутил легкое покалывание в области поясницы, которое всегда появлялось у него после пережитой опасности. Он подумал о Люсе, ждущей его в гостинице, и обрадовался, что она останется там на ночь.

Ему нужен человек, подобный ей. Она поможет ему отдохнуть и расслабиться.

Нажав на акселератор "Порше", Георгий выехал со стоянки.

Он знал, к какому типу женщин принадлежит Люся, знал, что она не пойдет с каждым мужчиной. Она сначала присматривается к человеку, и, когда находит то, что искала, это служит ключом к ее собственному телу, и она уже не может контролировать свои желания.

Затем начинается борьба за утверждение ее превосходства. Сначала в сексуальном плане - появляются требования, превышающие возможности их удовлетворения. Он усмехнулся про себя: именно на такой стадии она сейчас и находится.

Вслед за этим последуют настойчивые требования признания равенства с мужчиной в работе и в достигнутых результатах, а потом уже - утверждение превосходства над мужчиной в силу ее женских качеств.

Этого ей никогда не достичь. Ни с ним, ни с другим, кто понравится ей, поскольку ее никогда не тянуло к слабым существам, в отношении которых она испытывает презрение. Последним этапом в этой схеме будет ее требование о разрыве, которое рано или поздно появляется. Вот этого она всегда добьется.

Следуя этой схеме, она очищает себя и свое сознание, чтобы вновь повторить очередной жизненный виток. Поэтому, когда у него все пройдет, ему не очень трудно будет сделать то, что он должен будет сделать. В известном смысле, она сама к этому стремится. К тому времени и он будет готов. Он будет сыт по горло, и она ему наскучит.

А тогда вернется Илона. Воспоминание о ней вызвало у него улыбку. Возможно, они поженятся. Пора думать о продолжении рода. Их родословные идеально подходят друг другу, к тому же Илона - не русская. Или почти не русская, по крайней мере, она даже не россиянка. Георгий не любил русских. Он любил европеек, евреек, болгарок, итальянок, и пр.

Они гораздо честнее американцев и русских, гораздо реалистичнее смотрят на жизнь. По сравнению с закомплексованностью Люси Илона кажется простой и непосредственной, как школьница.

Глава 24

- Итак, прошло два дня, - сказал Шевченко. - Чего, по-твоему, мы достигли?

Тигран Шейхов пожал плечами.

- Об этом можно только догадываться. Сейчас Закариани бросает трубку, прежде чем мы успеваем высказаться. - Он вытащил сигарету и прикурил. - А что говорят твои ребята?

- Я менял их уже шесть раз, - сообщил Шевченко. - Они докладывают, что Закариани начинает нервничать. Обычное дело! Все время озирается по сторонам, внимательно осматривается при входе и выходе из помещения.

- А девушка? - спросил Шейхов. - Как она ведет себя?

- Кажется, она в лучшей форме, чем он, - ответил Шевченко. - Она всегда с ним, но, может быть, она не знает, что происходит.

- Я получил о ней справку, - сказал Шейхов. - С ней все ясно. Она автогонщица, и довольно неплохая, насколько мы можем судить. Ей не повезло - в прошлом году она потеряла свою машину. Сейчас копит деньги на новую.

- Это ничего нам не дает, - заметил Шевченко. - И не объясняет, почему она согласилась подтвердить его алиби в связи с тем, что произошло в той хибаре по дороге.

- По-видимому, она во что бы то ни стало хочет заполучить машину, - сказал Шейхов. - А Закариани именно тот человек, который может дать ей такую машину.

- Как раз сейчас он не может этого сделать, - заметил Шевченко. - Мы только что выяснили, что все автомобильные контракты с его фирмой аннулированы.

- Все? - переспросил Шейхов. Шевченко кивнул.

- Все. Интересно, что это означает.

- Я попытаюсь выяснить, - пообещал Тигран. - Зазвонил телефон. Он взял трубку. - Это тебя, - сказал он, передавая ее Шевченко.

Шевченко выслушал сообщение.

- Звонил один из моих парней. Закариани и девушка только что пришли в "Кареку" на улице Косыгина и заказали завтрак.

Шейхов улыбнулся и взялся за телефон.

- Самое время сделать еще один телефонный звонок, - сказал он Шевченко. - Позвони Закариани в ресторан "Карека" и прокрути еще раз запись на пленке, - сказал он в трубку.

- Говорю тебе, что видел, как этот человек шел за нами, - настаивал Георгий. - Я узнал его. Видел его раньше.

Люся посмотрела на него.

- Ты уверен, Георгий? Я никого не заметила.

- Тогда он стоял за углом на Лермонтова, я уверен, - спокойно сказал Георгий, увидев официанта, подходящего с напитками.

Они молча потягивали коктейли, пока официант не ушел. Потом Люся положила руку ему на плечо.

- Тебе нужно немного отдохнуть, - сказала она с нежностью в голосе. - Ты же совсем не спал последнюю ночь.

- Кто может спать, когда звонит этот телефон? - раздраженно отмахнулся Георгий. - Ведь звонили четыре раза, пока мы не догадались не вешать трубку.

- Я бы отключила телефон, - сказала Люся.

- И подтвердила бы, что они вывели меня из душевного равновесия? - спросил Георгий. - Именно этого они и добиваются.

Официант вернулся к их столику, неся в руках телефон.

- Спрашивают господина Закариани, - с поклоном сообщил он. Георгий посмотрел на Люсю.

- Хорошо, я поговорю, - сказал он официанту.

Поклонившись еще раз, официант подключил телефон к розетке, находившейся за ними на банкетном столике.

Георгий взял у него трубку.

- Закариани слушает...

Люся могла видеть, как каменело его лицо, пока он слушал, а потом так же молча положил трубку. Кивком головы подтвердил ее немой вопрос.

- Опять то же самое, - медленно выговорил он, беря свой бокал. - Ты видишь, за нами следят. Они даже знают, где меня найти.

Телефон начал звонить, как только они вошли в квартиру. Трубку, по их просьбе, взял Нодар.

- Резиденция Закариани, - ответил он и взглянул на них. - Подождите минуточку, я посмотрю, дома ли он. - Опустив трубку, Нодар подошел к ним. - Просят вас, князь, но он не называл своего имени. Он сказал только, что у него для вас важное сообщение.

- Я возьму трубку, - сказал Георгий, подходя к телефону. Нодар вышел из комнаты. Георгий слушал молча, потом его лицо неожиданно исказилось от злости, он выдернул шнур из розетки и швырнул аппарат через всю комнату. Аппарат, попав в вазу, разнес ее на куски - Дьявольский инструмент пытки! - раздраженно выкрикнул он и повалился на кушетку.

В комнату поспешно вошел Нодар с выражением испуга на круглом маленьком личике.

- Убери этот мусор, - коротко приказал ему Георгий.

- Слушаюсь, князь! Будет немедленно исполнено! - ответил маленький человечек и поспешил из комнаты.

Георгий наклонился и обхватил голову руками. Подошла Люся и сочувственно стала массировать ему шею.

- Не волнуйся, - сказала она. - Ни к чему хорошему это не приведет. Я принесу тебе выпить.

Она прошла к бару и взяла бутылку водки и бутылку коньяка. Быстро смешала их и налила в стакан. Поискала настойку хмеля. Русские любят мешать, помесь коньяка с водкой они называют "Огни Москвы''.

Потом она рукой достала из бара черную бутылку.

Георгий не отрываясь смотрел на ее руку.

- Где ты это взяла? - резко спросил он.

Она показала рукой.

- Вон там. Я знаю, ты любишь...

- Поставь ее обратно, - приказал он, - и отойди от дверцы.

- Ты не хочешь принять мое лекарство от головной боли? - спросила она сердито, ставя бутылочку обратно и закрывая дверцу.

- Прости, дорогая, - сказал он немного мягче. - Горькие настойки стоят на полке под баром.

- А что же в этой бутылочке? - спросила она, передавая ему стакан. Отпив глоток, он взглянул на нее.

- Яд! К сожалению, я не могу поместить его на стенке рядом с другим оружием, - сказал Георгий. - Я достал его у одного химика во Франции, который занимался изучением ядов Несколько капель - и не поможет никакое противоядие. Он рассказывал, что познания в химии в те времена были просто фантастическими.

Люся посмотрела на бар с интересом.

- Я бы не могла чувствовать себя спокойно, зная, что поблизости хранится такой яд.

Георгий отпил коктейль.

- Так он в безопасности. Никто никогда не открывает эту дверцу даже во время уборки. - Он откинул голову и закрыл глаза. - Я так устал.

Люся нежно погладила его лоб.

- Я знаю, любимый, - сказала она ласково. - Если бы только было такое место, куда мы могли бы пойти и где никто не смог бы нас найти, пока не вернется Илона.

Георгий неожиданно повернулся и посмотрел на нее. Напряженность исчезла с его лица, и он улыбнулся.

- Вот именно, - воскликнул он. -Почему я не додумался до этого раньше! Я как раз знаю такое место. Им и в голову не придет искать нас там!

Внутри у Люси потеплело. Это только начало, подумала она горько. Он еще узнает, как я ему необходима!

Сотрудник "семерки" Манилов взглянул на часы. Было уже почти одиннадцать. Еще часик, и появится его сменщик. К ночи резко похолодало. Он потопал ногами, пытаясь согреться. Это единственная неприятная сторона такой работы. Он дежурит возле отеля с четырех часов дня.

Пока все шло не так уж плохо. По крайней мере, им не было необходимости прятаться, как это бывало при некоторых других заданиях.

По телевизору показывали, как один частный детектив следовал по пятам за подозреваемым почти до его спальни и не был раскрыт. В реальной жизни все обстоит несколько иначе. Нынешнее задание капитана выполняют шесть человек. У каждого входа в этот большой отель дежурит по оперу, а двое постоянно патрулируют в машине вокруг квартала для поддержания контакта и оказания помощи в случае необходимости.

Машина только что повернула за угол Жданова на некотором расстоянии от него. Оглянувшись, он посмотрел на подъезд отеля и увидел, что они выходят.

У девушки в руках был небольшой чемодан. Мужчина быстро оглядел улицу и, размахивая рукой в попытке остановить такси, взял спутницу под руку; они быстро направились к улице Лермонтова.

Манилов последовал за ними. К его несчастью, они выбрали именно это время, чтобы уйти от слежки. Теперь он не попадет домой раньше шести часов утра.

На углу парочка перешла на другую сторону и направилась к улице Спасской. Он шел за ними следом и видел, как мужчина обернулся. Манилов и не пытался прятаться - при выполнении этого задания он не должен был этого делать. На углу они вновь свернули и направились к метро.

Опер бросился бежать и достиг ступенек подземки в тот момент, когда послышался шум прибывающего поезда. Он стал перескакивать через две ступеньки. Капитану не понравится, если он упустит их.

Когда в конце лестницы Манилов стремглав заворачивал за угол, то краешком глаза уловил мелькнувшую тень. Он повернулся на полкорпуса и увидел занесенную над ним руку. Манилов попытался увернуться от удара, но страшная боль пронзила плечо, и он упал на колени.

Сознания он не потерял, но в глазах заплясали чертики. В голове сильно гудело. Все как по телевидению, смутно припомнил он. Манилов потряс головой, и зрение начало проясняться.

Опершись рукой о стену, он встал на ноги. Мгновение у него еще кружилась голова, но взгляд уже был устремлен на платформу.

Он увидел, как его подопечные садятся в вагон, и рванулся за ними к платформе. Однако, прежде чем он успел добраться до турникетов, двери закрылись и поезд тронулся. В окне вагона он увидел лицо мужчины, смотревшего на него. Мужчина улыбался.

Манилов устало повернулся и стал звонить по мобильнику. Капитану не понравится, что они оторвались, но он должен предупредить, что парень может внезапно напасть.

Шевченко услышав отчет, задумчиво посмотрел на Шехова.

- План сработал отлично, - мрачно сказал он. - Но и удар тоже был хорош. Он сбил с ног Манилова, сел в метро и ушел от него.

- Вместе с девушкой? - спросил Шейхов.

- Да, - кивком подтвердил Шевченко. Тигран потянулся за сигаретой.

- Помоги им, Боже, если бандиты отыщут их раньше, чем мы.

- Если это произойдет, то было бы лучше, чтобы твой рапорт об отставке был готов и отпечатан на компе, - с тяжким вздохом сказал Шевченко. - Мой уже лежит в верхнем ящике стола.

Глава 25

В Москве осталось немного мест, которые сопротивляются расширению строительства современного жилья так успешно, как Дорогомилово. Рядом с путями Центрального железнодорожного вокзала Москвы, от платформ которого то и дело отходят пригородные поезда, доставляющие пассажиров с льготными сезонными билетами к их крохотному месту отдыха в пригороде, располагается один из последних открытых рынков города.

Люди, продающие здесь товары и совершающие покупки, в большинстве своем приезжие. Они составляют веселую, красочную но пеструю толпу, двигающуюся среди торговых повозок и возле витрин магазинчиков, беззаботно и радостно галдящую, несмотря на свою бедность, как у себя на родине, на своем тропическом острове.

Имеются и отели в этой части столицы. Они не очень похожи на своих собратьев, расположенных ниже по той же улице, но выполняют то же назначение. Это места, где можно поспать и поесть и где усталый путник может получить приют. Главным различием между отелями, помимо меблировки и оборудования, является форма оплаты за услуги. В фешенебельных отелях принимается оплата по кредитным карточкам, в отелях Тушино - только наличными.

Георгий отошел от окна, когда по рельсам мимо отеля "Буккафе" прогрохотал поезд. Посмотрел на Люсю, сидящую в кресле и просматривающую утренние газеты. Закурил.

- Неужели ты не можешь заняться чем-нибудь еще, вместо того чтобы читать целый день эти проклятые газеты? - спросил он.

Люся взглянула на него. Всю неделю он находится на грани нервного срыва, очень раздражителен. Прошло уже более двух недель, с тех пор как уехала Илона, а они сидят взаперти в этом номере, почти не покидая его.

Вначале это казалось забавным. Они смеялись над всеми маленькими неудобствами: текущим водопроводным краном, скрипящей кроватью, провалившимися сиденьями кресел. Постепенно убожество обстановки стало раздражать их и перестало казаться смешным.

Люся первая поняла, что происходит. Женщины приноравливаются к тем или иным ситуациям гораздо быстрее мужчин. У них больше терпения. Они лучше приспособлены к ожиданию - и духовно и физически.

Обычно приход месячных предварялся у нее тянущей болью внизу живота. Но пока ничего не было, никакого намека на боль. Где-то шевельнулась мысль, уж не забеременела ли она, - задержка уже больше недели, а раньше у нее никогда не было задержек.

- Почему бы тебе не прилечь и не отдохнуть, - сказала она спокойно.

Георгий обернулся и свирепо взглянул на нее.

- Отдохнуть? Я только это и делаю в этой вонючей дыре! Ем жирную пищу и сплю в грязной постели! Я сыт этим по горло!

- Но жить так лучше, чем быть мертвым, - возразила Люся.

- Иногда я сомневаюсь в этом, - сказал Георгий, подходя к окну и выглядывая на улицу.

Она снова уткнулась в газеты, но его голос отвлек ее от чтения:

- Я привык видеть людей, похожих на этих прохожих, у себя в Тбилиси, когда был маленьким мальчиком. Посмотри на них. Они улыбаются, кричат, роясь в земле в поисках пищи.

Люся встала с кресла и присоединилась к нему.

- Мне они кажутся вполне счастливыми, - заметила она, глядя вниз. В голосе Георгия слышалось изумление.

- Этого я никогда не мог понять. Что делает их такими счастливыми? Что у них есть такое, чего не имеем мы? Неужели они не понимают, что мир создан для немногих - для тех, кто может взять? Они должны бы знать об этом. И все же они довольны, улыбаются, смеются и рожают детей. Чем же таким они обладают, чего нет у нас?

Люся вспомнила, как, будучи маленькой девочкой, испытывала волнение и радость, когда ездила в город за покупками. Бедный Георгий! В мире столько вещей, которых у него никогда не было!

- Может быть, это надежда? - высказала она предположение.

Георгий посмотрел на нее сверху вниз.

- Надежда? - рассмеялся он. - Это слово придумали мечтатели.

- Может быть, у них есть вера, - пыталась она убедить его.

- А это слово выдумали священники, - продолжал он смеяться.

Она не отрывала своей ладони от его обнаженной руки. Пусть с этим прикосновением в него перейдет ее знание жизни, то мироощущение, которое ей присуще.

- Может быть, у них есть любовь? - нежно сказала Люся.

Он пристально посмотрел на нее, потом отвернулся и отнял свою руку.

- А это слово - самый большой обман из всех. Его придумали женщины, чтобы скрыть свои физиологические потребности.

Люся вернулась в кресло и взяла газету. Но буквы расплывались у нее перед глазами. Внутри возникла странно знакомая боль.

- Ну, тогда я не знаю.

Он отошел от окна и вновь пристально взглянул на нее. Ей не нужно было поднимать голову, чтобы убедиться в том, что на его губах появилась жестокая усмешка. В последние дни она видела ее довольно часто - каждый раз, когда он отворачивался от нее в тот момент, когда был больше всего ей нужен...

- Это верно - ты не знаешь. Правда такова, что ее не знает никто. Возможно, я единственный, кто признает это. У большинства людей лишь одно желание - существовать. И неважно как, лишь бы существовать. День за днем, год за годом, неизвестно зачем.

Люся собиралась ответить ему, но в этот момент раздался стук в дверь. Она бросила взгляд на Георгия. В его руке была катана.

- Кто там? - спросила Люся.

За дверью прозвучал голос портье:

- Ваши послеобеденные газеты, девушка.

- Положите их возле двери. Я возьму их через минуту - Слушаюсь, дорогая.

Они подождали, пока не услышали как портье спускается по лестнице. Люся встала, открыла дверь и взяла газеты. Сев в кресло, развернула одну из них.

Георгий грубо вырвал газету из ее рук и вместе со всей пачкой бросил на пол.

- Когда ты прекратишь читать эти проклятые газеты?

Он вернулся к окну, а она терпеливо нагнулась и подняла прессу. На развороте одной из газет она увидела фотографию.

- Георгий! Георгий! - закричала она, протягивая ему газету. - Смотри! Она уже вернулась.

С фотополосы "Утро" на них смотрела Илона. Она с улыбкой приветственно махала рукой с трапа самолета. Подпись под фотографией гласила:

"Илона Атанасова возвратилась в Москву после отдыха за границей".

Люди, собравшиеся в кабинете Шейхова, непроизвольно напряглись, услышав по селектору, стоявшему на столе, голос Илоны.

- Слушаю, - сказала она.

- Это Георгий, - прозвучал его напряженный и поспешный голос. - Тебе передали послание?

Один из сотрудников поднял трубку и что-то прошептал в нее.

- Георгий, где ты? С тобой все в порядке? - слышался голос Илоны по селектору.

Шейхов взглянул на сотрудника у телефона.

- Пока она отвлекает его в соответствии с нашими инструкциями, попробуйте установить, откуда он говорит.

- Мы стараемся делать все по возможности быстро, начальник, - ответил опер.

- Да, оно у меня, - сказала Илона. - Но, Георгий, я ничего не понимаю...

- Это неважно, - прервал он ее. - Просто прочти!

- Луна взойдет сегодня вечером, - прозвучал нерешительный голос Илоны.

В динамиках раздался щелчок, когда Георгий повесил трубку, и вновь - голос Илоны:

- Георгий! Георгий! Ты меня слышишь? Шейхов взглянул на оперативника.

- Вы установили, откуда он говорил?

- Нет, он слишком быстро закончил разговор.

По селектору вновь прозвучал голос Илоны.

- Георгий!

Шейхов поднял трубку другого телефона.

- Он отключился, Илона. Ее голос показался ему несколько испуганным.

- А я делала все правильно, начальник? - спросила она. - Я удерживала его настолько долго, насколько могла.

- Вы сделали все прекрасно, Илона, - ответил он уверенно, хотя чувствовал, что это не совсем так. - Мы держим все под контролем.

Он положил трубку и взглянул на оперативника.

- Благодарю вас, - сказал он ему. -Можете заканчивать.

- Мы наверняка сможем что-то предпринять, если он завтра выйдет из своего укрытия, - проговорил Шевченко.

- Что именно? - спросил Шейхов.

- Он же посылал женщину за границу за каким-то сообщением, - ответил капитан.

- Это не запрещается законом, - улыбнулся Шейхов.

Оперработник покачал головой и вышел из кабинета.

Тигран Шейхов повернулся к капитану Шевченко, сидевшему напротив него.

- Это была неплохая попытка, Тигран, - спокойно сказал капитан. Шейхов устало улыбнулся.

- Но она сработала не до конца.

- Ты сделал все, что мог, - ответил Шевченко.

Шейхов поднялся с кресла. Он остро ощущал горечь поражения. Посмотрев на Шевченко, сказал:

- Давай будем честными, Леха. Все кончено. - Он подошел к окну и выглянул на улицу. - Если Закариани покажется завтра, это означает, что он выйдет сухим из воды. Если не покажется, мы все равно проиграли - мы не приблизимся к Чанчанашвили ни на сантим. - Шейхов повернулся и снова взглянул на Шевченко. В его голосе звучала горечь.

- Они обставили нас, Алексей. В любом случае мы проиграли.

Глава 26

Они покинули отель около десяти часов вечера.

- Это недалеко отсюда, - сказал Георгий, когда они тронулись в путь.

Свернув с Ногатино на Павловскую улицу, они пошли в сторону Спасского монастыря. После нескольких поворотов Георгий тронул Люсю за руку.

- Смотри, это на противоположной стороне улицы, - сказал он.

Люся подняла голову. В одном из старых многоквартирных домов из коричневого камня, на Костянском переулке в цокольных этажах которых обычно размещаются бары и ресторанчики, тускло мигала неоновая вывеска, на которой белыми и зелеными буквами было выведено: "Бобби Дэзлер".

Они миновали вход в зал и поднялись по ступенькам. Дверь была открыта, и они вошли в коридор. Единственная лампочка освещала его тусклым желтым светом.

- С кем мы должны встретиться? спросила Люся.

- С Гурамом Чанчанашвили, конечно, - ответил он как нечто само собой разумеющееся.

- А я думала, что он не имеет права появляться в этой стране, - изумилась Люся.

- Так же думают многие другие, - улыбнулся он ей. И, взяв за руку, сказал:

- Пошли!

Они поднялись еще на один этаж и остановились перед дверью. Георгий постучал.

- Войдите. Дверь не заперта, - раздался голос Гурам.

Георгий открыл дверь, и они вошли в комнату.

Люся крайне удивилась, оказавшись в комфортабельно обставленном офисе. Она не ожидала встретить ничего подобного в таком здании.

Георгий закрыл за собой дверь.

Гурам сидел за столом.

- Георгий Закариани! Вместе с Люсей Николаевой! Вот это сюрприз!

Георгий оставил Люсю у порога, а сам подошел к столу и молча уставился на Гурама.

Люся с любопытством рассматривала комнату, имевшую вид обычного офиса. В углу стоял еще один стол с пишущей машинкой, рядом с ним шкаф для бумаг, а дальше - небольшой альков за занавеской, откуда, вероятно, есть выход в туалет. Отличительная особенность помещения заключалась в отсутствии в нем окон.

Голос Гурама привлек к себе ее внимание.

- Ты просил о встрече, племянник? - спросил Чанчанашвили. Георгий кивнул.

- Я пришел поговорить о возникшем между нами недоразумении.

- Слушаю тебя, - наклонил голову Гурам.

- Когда мы встречались в последний раз, - продолжал Георгий тихим голосом, - ты сказал, что я хорошо поработал и Общество довольно.

- Верно, - кивнул Гурам.

- Тогда почему они хотят моей смерти? - спокойно спросил Георгий.

Гурам сложил руки на животе и откинулся на спинку кресла.

- Ты молод, племянник, и не понимаешь многих вещей. Общество существует только потому, что следует одному простому правилу, - мягко сказал Гурам. - Одному простому правилу, которое помогло ему пережить многие войны и многие трудные времена и создать такую мощную организацию, которую оно представляет собой сегодня. В этом правиле наша сила. Оно гласит: "Человек не может оставаться жить, если он представляет угрозу безопасности кому-либо, кроме себя".

- Я ни разу не нарушил этого правила, - не задумываясь ответил Георгий. - За исключением случаев, когда Общество просило меня защитить некоторых своих членов.

- Очень жаль, конечно, но осведомленность об этом как кинжал, приставленный к нашим глоткам. - В голосе Гурама все еще звучало терпение, будто он разговаривал с ребенком. - Ты понимаешь, что ментура уже подозревает тебя, и если то, что ты знаешь, станет каким-то образом известно им... - Он не закончил фразы.

- От меня они ничего не узнают.

- Я верю в это, - согласился Гурам. - Но Обществу будет нанесен большой вред, если мы оба ошибаемся. У других нет такой уверенности, как у тебя и у меня. У них собственная глупость.

- Почему же нет? - требовательно спросил Георгий. - Я держу свою клятву, и мне ничего не нужно от них.

- Дело именно в этом, - быстро сказал Гурам. - Их как раз это и беспокоит. Человеку, который ничего не хочет, нечего защищать. Ты не похож ни на Хельмута Бэкле, ни на Большого Рака, ни на Эльтона, которых ты уже убрал. У них были основания остаться верными, у них было что защищать, им было выгодно вносить свою лепту в дело развития Общества. А от тебя, мой племянник, нам нет никакой прибыли, ты ничего не производишь. Ты дилетант, которого, как малое дитя, интересует только состояние возбуждения и опасности. Ты обеспечил себе пожизненное.

- Так это из-за Бэкле они хотят моей смерти?

Гурам печально посмотрел на него и беспомощно развел руками.

- По этой причине ты должен сдержать свою клятву перед Обществом. Иначе они перейдут в выступление.

Люся обратила внимание на какое-то движение за занавеской.

- Георгий! Берегись! - в ужасе закричала она.

Георгий повернулся так быстро, что она даже не заметила, как из его руки вылетела катана и вонзился в занавеску, поразив прятавшегося за ней, в алькове, мужчину. Ухватившись руками за занавеску, мужчина вместе с ней рухнул на пол, сорвав ее с крючков. Пистолет с шумом упал на пол, к ногам Люсе.

Георгий быстро склонился над человеком и отдернул занавеску с его лица.

- Это Хельмут Бэкле! - сказал он хрипло. - Теперь, согласно закону, не осталось человека, для кого я представляю угрозу.

- Не совсем так, племянник. Остался еще один, - негромко сказал Гурам.

Георгий удивленно посмотрел на него.

- Кто же это, дядя?

В руке Гурама появился пистолет.

- Я, - сказал он спокойно.

Как досадно, подумал он почти с сожалением, когда его палец уже нажимал на курок. Георгий мог стать одним из великих грандов, мог стать одним из донов, но чего-то ему не хватило.

Гурам был так поглощен своими мыслями, что не увидел, как Люся нажала на спусковой крючок пистолета, подобранного с пола. Пуля попала ему в плечо и отбросила назад в кресло. Пистолет выпал из его руки.

В мгновение ока Георгий оказался перед ним с катаной, занесенным над его головой.

- Нет! Нет! - пронзительно закричал Гурам. - Я поговорю с советом Общества! Они послушают меня!

- Слишком поздно, дядюшка! - бешено рассмеялся Георгий. - Их собственные законы вынесли тебе приговор! После твоей смерти я буду свободен.

Оцепеневшая от ужаса Люся смотрела, как нож раз за разом погружается в тело Гурама.

- Остановись, Георгий! - закричала она. - Хватит!

Георгий медленно вышел из-за стола. Повернулся к ней, и она увидела, что маниакальный взгляд убийцы стал исчезать из его глаз. Взяв ее за руку, он открыл дверь. На пороге обернулся, посмотрел внутрь комнаты и перевел взгляд на Люсю.

- А ты знаешь, он и вправду стал верить, что является моим дядей, - сказал он с мягким смешком.

Георгий открыл дверь своей квартиры, и они вошли. Он подошел к столу, сел, отодвинул в сторону ворох накопившейся почты и, достав чековую книжку, стал что-то в ней писать.

Люся подошла сзади и начала мягко массировать ему шею.

- Как хорошо быть дома, - сказала она.

Закончив выписывать чек, Георгий обернулся и протянул его Люсе.

- Возьми! - резко бросил он. Прекратив массировать ему шею, Люся с недоумением посмотрела на него.

- На что это?

Его голос был решительным, а глаза как у незнакомого человека.

- Ты говорила, что хочешь "феррари". Теперь ты можешь собрать свои вещи и уходить! Скупай, кто может!

Она удивленно смотрела на него, не веря своим ушам. В животе появилась боль, к горлу подступила тошнота. Приступ повторялся. Повторялся второй раз!

- Ты думаешь... - Она на мгновение поперхнулась и ощутила во рту горький привкус желчи. - Ты думаешь, что из-за этого я осталась с тобой?

Георгий встал, прошел, не глядя на нее, к бару, чего-то налил себе и залпом выпил. Потом повернулся к ней и сказал:

- Это неважно, что я думаю. Между нами все кончено!

Она должна была сказать ему. Возможно, если бы он знал, что она беременна, то не поступил бы так. Это не его вина. Он так много перенес в жизни.

- Георгий, что же мне теперь делать? Я...я не...

Он снова подошел к бару, открыл маленькую дверцу и, достав темную бутылочку, поставил ее рядом с виски.

- Мне все равно, что ты будешь делать, - прервал он ее. - Но у тебя есть выбор. Ты знаешь, что в этой бутылочке. Несколько капель - и через три минуты забвение! Совершенно безболезненно. Решай сама!

Он прошел мимо нее к двери. Люся шла за ним.

- Георгий! - заплакала она. - Куда ты идешь? К ней?

Он неприязненно улыбнулся. Голос его зазвучал подчеркнуто жестоко:

- Да. Я устал от тебя. Устал лежать с тобой на грубых застиранных простынях. Устал от твоих плебейских выкрутас в любви! Ты была права, когда сказала при нашей первой встрече, что Илона может за десять минут дать мне больше, чем ты за десять дней. И ты доказала это!

- Ты больше не хочешь меня? - подавленно спросила она, дотрагиваясь до лацкана его пиджака.

Георгий отстранил ее руку.

- Это не совсем точно, - холодно сказал он. - Ты мне больше не нужна! Дракосочетания не будет! Это совершенно конкретно! - Дверь за ним закрылась.

Несколько мгновений она тупо смотрела на нее, потом повернулась и сказав - "Русь зла', медленно пошла к кушетке. Это вновь с ней случилось. Она посмотрела на флакон с ядом. Он был прав - это единственный выход для таких, как она.

Люся поднялась и направилась к бару. В этот момент ее стало тошнить. Она побежала в ванную комнату и склонилась над раковиной. На глаза навернулись слезы. Ее вырвало. Она медленно опустилась на колени и прислонилась головой к холодному мрамору ванной. Слезы ручьями побежали по щекам. Теперь сомнений в ее беременности не было.

Глава 27

Он повернул ключ в двери и вошел в номер Илоны. Свет был включен, и до него донесся шум воды. Он подошел к ванной комнате и позвал:

- Илона!

Шум воды прекратился, а затем послышался ее голос:

- Георгий, это ты?

- Да, - засмеялся он. - Я вернулся.

- У тебя все нормально?

- У меня все прекрасно. Выходи скорей, у меня есть для тебя важная новость!

Георгий отвернулся от двери. Пришло их время. Время приключений закончилось, нужно начинать строить семью. Он понимал теперь, что имел в виду его отец, когда сказал ему:

- Не дай умереть нашей фамилии, мой сын. Не растеряй всего того, что ты сеешь.

Из-за двери она позвала его:

- Дорогой, передай мне мою косметичку. Ведь ты никогда не видел меня ненакрашенной. Сумочка на ночном столике.

Он улыбнулся про себя, вспомнив, сколько раз видел ее без помады. Но ему следует привыкать к ее маленьким капризам. Ведь они станут частью их семейной жизни.

Георгий подошел к туалетному столику и взял сумочку. Замки оказались незащелкнутыми, сумочка раскрылась, и часть ее содержимого вывалилась на пол. Все еще улыбаясь, он нагнулся и стал подбирать выпавшие предметы.

Сунув помаду и пудреницу в сумочку, он сгреб карточки и письма. Рассеянно взглянул на них. Какой только хлам не таскают с собой женщины! Кредитные и расчетные карточки, письма.

Последнее письмо привлекло его внимание. На конверте стояла пометка: "Официальная переписка Правительства США и России". Оно пришло из министерства иммиграции на имя Илоны. Механически он стал читать его:

"По ходатайству Министерства Юстиции СШАгосподина Тиграна Шейхова из Федеральной Службы Безопасности Российской Федерации уведомляем вас о том, что ваша просьба о предоставлении вам визы на выезд в США на постоянное место жительства рассмотрена положительно. Просим передать это письмо и ваш паспорт в наше ближайшее представительство для оформления соответствующего разрешения".

Держа письмо в руке, Георгий медленно выпрямился. Забытая косметичка осталась лежать на полу. Он открыл дверь в ванную комнату, не успев полностью осознать содержание письма. Значит, все это время она работала на Шейхова. В противном случае у того не было бы оснований помогать ей.

Илона стояла перед зеркалом, завязывая пояс халата. Увидев в зеркале выражение его лица, она быстро обернулась.

- Что случилось, Георгий? - воскликнула она, и тут же ее взгляд остановился на письме, которое он держал в руке. Глаза ее расширились.

А он стоял в дверях, и взгляд его был холодным и мертвым.

- Почему, Илона? Ну почему? Ты пришла ко мне как к другу, за помощью, и я помог тебе. Почему? Она испуганно смотрела на него.

- Я была вынуждена, Георгий. У меня не было никакого выбора!

- Я не верю этому, Илона, - сказал он, подходя к ней. - Ты могла бы все рассказать мне. Вместе мы смогли бы с этим справиться.

Илона увидела, как он медленно поднимает руку. Как странно - сейчас, когда это происходит с ней, она не испытывает страха. Она еще подумала: интересно, что чувствовали другие в подобные моменты?

- Не делай этого, Георгий, - спокойно сказала Илона. - Ты не сможешь ускользнуть на этот раз. Они поймут, что это сделал ты.

Рука Георгия приостановилась, чувствовалось, что он заколебался.

- Не надо, Георгий, - быстро сказала она, пытаясь воспользоваться его нерешительностью. - Ты просто болен. Разреши мне помочь тебе.

- Ты помогла уже достаточно, - с горечью ответил он. - А я, глупец, собрался жениться на тебе.

Илона попыталась проскользнуть мимо него к двери, но не успела. Последовал удар, от которого она рухнула на пол без сознания.

Он продолжал стоять в ванной комнате, тяжело дыша и глядя на нее. В голове проносились четкие мысли. Катану применять нельзя ни в коем случае. Нужно что-то придумать, чтобы это выглядело как несчастный случай. Так же, как тогда с Ольгой.

Он открыл дверь ванной комнаты и, заглянув в спальню, обшарил ее глазами в поисках какого-то решения. Его внимание привлекла дверь на балкон. В мозгу возникла идея. Самоубийство будет выглядеть даже убедительнее.

Георгий быстро поднял безжизненное тело Илоны. Открыл дверь и выглянул наружу. Ночь была безмолвна. Большими белыми хлопьями падал снег.

Вынеся тело на балкон, он прислонил его к перилам. Взглянул на маленькое белое лицо Илоны. Где-то внутри него прозвучал ее звонкий смех. Она была бы ему хорошей женой.

Он слегка подтолкнул ее, она перевалилась через перила и исчезла в темноте. Георгий не стал даже смотреть вниз. Повернулся и поспешил обратно в комнату, а оттуда - в коридор.

Вернувшись в гостиницу, он направился к кушетке. Остановился, увидев Люсю, подходившую к двери в спальню.

- Ты все еще здесь? - грубо спросил он.

Люся не ответила.

Он отвернулся от нее и упал в изнеможении на кушетку.

- Чего ты ждешь? - почти закричал он. - Убирайся!

Он наклонился, обхватил голову руками и устало потер шею.

Люся подошла к бару, налила в стакан виски и протянула ему.

- На, выпей!

Георгий взял стакан и одним глотком осушил его. Поставив стакан на столик перед собой, поднял на нее глаза.

- А теперь собирай свои вещички и катись, - резко отрубил он.

Люся молча повернулась и пошла в спальню. А Георгий устало откинул голову на подушку кушетки. Он так устал.

Завтра отправится куда-нибудь подальше отсюда и ничего не будет делать, только лежать на солнце. Георгий прикрыл глаза. Он так давно не был на солнце. Он попытался встать на ноги - неплохо бы ему пойти поспать.

Георгий наклонил голову, но что-то с ним случилось - ноги не слушались. Попытался оттолкнуться от кушетки руками, но сил в руках не было.

Из спальни вышла Люся с чемоданом в руке и прошла мимо, не говоря ни слова.

Георгий почувствовал, как у него на лбу выступил пот.

- Люся, помоги мне! - попросил он. - Я чувствую себя как-то странно. Она повернулась к нему.

- Я уже ничем не могу помочь тебе, Георгий, - тихо вымолвила она.

Он удивленно смотрел на нее мгновение, потом перевел взгляд на пустой стакан на столике и вдруг все понял.

- Ты сука! Ты отравила меня! - закричал он. - Я должен был убить тебя там, в пустыне!

- Возможно, что и должен был, бесстрастно согласилась она. - Я же говорила тебе, что не хочу больше проигрывать. - Она повернулась и открыла дверь.

За дверью стоял Шейхов и несколько оперативников. Они втолкнули ее обратно и вошли в комнату. Шейхов бросил взгляд на Георгия и повернулся к Люсе.

- Что с ним? - спросил он. Слабое воспоминание пронеслось в голове Георгия при виде вошедших. Его лицо напряглось.

- Он умирает, - сказала Люся.

- Люся! - неожиданно закричал Георгий.

- Живо доктора, - быстро распорядился Шейхов, обращаясь к одному из оперов.

- Слишком поздно, - рассмеялась Люся. - Ему нужен только священник.

- Все же приведите доктора, - приказал Шейхов. - А ее уберите отсюда!

Шевченко вошел в гостиную, когда Люся и оперативник выходили из нее.

- С Илоной будет все в порядке, - сказал он. - Несколько дней ей придется побыть в постели, но ни одна кость не сломана! Она прям бронебойная Золушка.

Георгий удивленно посмотрел на них.

- Но Илона мертва. Шейхов покачал головой.

- Под ее балконом был еще один. Илона пролетела только один пролет. Георгий рассмеялся. Шевченко поглядел на Шейхова.

- Что с ним случилось?

- Он умирает, - пояснил Шейхов. - Принял яд.

Георгий поднял на них глаза. Это была самая большая шутка из всех. Глупцы должны знать, что представители дома Закариани не травят себя ядом. Он едва не рассказал им всю правду. Но теперь сохранит ее в себе. Пусть это будет еще одной тайной, которую глупые менты никогда не раскроют. И он вновь рассмеялся.

Над Георгием склонился Шейхов.

- Где Гурам и Хельмут Бэкле? - спросил он.

- Мертвы. Они все мертвы, - ответил с улыбкой Георгий.

- Почему вы так поступили, Закариани? Почему? - спросил Шейхов. - Вы никогда не стремились к тому, к чему стремились они. У вас ведь было все.

Георгий пытался сосредоточить свой взгляд на лице Шейхова, но оно расплывалось перед ним в одно пятно.

- Мой отец говорил мне то же самое, господин Шейхов, но единственное, что заставило его взять меня в дом, - желание сохранить фамилию. И я не уверен, сможете ли вы это понять. В жизни существуют только две ценности, которые что-то значат, - рождение и смерть. Все остальное между ними - сам процесс жизни - не значит ничего. Пустота.

Он замолчал, чтобы справиться с дыханием.

- Только тогда, когда вы прикасаетесь к этому, вы действительно живете. Вот почему вы входите в лоно женщины. Для того, чтобы заново родиться. Вы вечно воюете, ибо любите смерть. Вот почему вы стоите и смотрите, как я умираю, разделяя возбуждение от моей смерти. Вы чувствуете себя в этот момент более живыми, чем когда-либо прежде!

Он откинулся на спинку кушетки. Пот градом катился по его лицу.

- Этот человек безумен! - охрипшим голосом сказал Шевченко. Лицо его побелело. - Это же несусветный бред сумасшедшего!

Георгий приподнял голову и взглянул на полицейского. Ему потребовались все силы, чтобы проникнуть взглядом через опускающуюся перед ним пелену. Откуда-то издалека до него донесся крик новорожденного. Может быть, этот человек прав и он безумен? Откуда взялся в этом месте новорожденный? Неожиданно на него снизошло озарение. Это плакал его ребенок. Вот что пыталась сказать ему Люся. Под сердцем она носит его ребенка.

Он собрал все свои силы, чтобы сказать что-то, и почувствовал, как заплетается его язык в последней агонии усилий.

- Разве..., весь мир..., немного..., не сумасшедший? - спросил он, и пелена опустилась, отрезав от него стоящих людей.