АКАДЕМИЯ НАУК АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ ССР ИНСТИТУТ АРХИТЕКТУРЫ И ИСКУССТВА

Шамиль Фатуллаев

ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВО БАКУ

XIX - начала XX веков

Copyright – Институт архитектуры и искусства Академии наук АзССР (ИАиИ), 1978

Данный текст не может быть использован в коммерческих целях, кроме как с согласия владельца авторских прав.

Печатается по постановлению Редакционно-издательского совета Академии наук Азербайджанской ССР

Научный редактор - заслуженный архитектор РСФСР доктор архитектуры профессор В. И. Пилявский

Баку - один из древнейших городов нашей страны. Быстрыми темпами он начинает развиваться в XIX - начале XX веков. Именно этот период градостроительства Баку рассмотрен в книге. Несмотря на общие черты с другими городами эпохи капитализма, Баку имел собственные тенденцию роста и специфику планировочной структуры, которые и определили его своеобразие и художественные особенности.

Автором сделана попытка раскрыть закономерности градостроительного развития Баку, особенности его застройки и творческую деятельность зодчих, внесших свой неповторимый вклад в архитектуру города.

Книга рассчитана на архитекторов, градостроителей, историков архитектуры и градостроительства.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Говорить о Баку - это значит говорить об одном из крупнейших и древнейших городов Советского Союза, расположенном на западном берегу глубокой бухты Каспийского моря. Многообразие застройки города определяется, рельефом, планировочной структурой бакинской крепости, ее памятниками архитектуры, а также прямыми и длинными до «бесконечности» улицами форштадта.

Истории Баку посвящено множество статей, брошюр и книг азербайджанских, русских, советских и зарубежных авторов. Однако капитальная монография доктора исторических наук С. Б. Ашурбейли об истории Баку завершается XVIII веком [16]; в исследованиях академика М. А. Усейнова, доктора искусствоведения Л. С. Бретаницкого и А. В. Саламзаде всесторонне анализируются различные аспекты градостроительства и архитектуры Баку начиная с древнейших времен и кончая второй половиной XIX века.

Период развития архитектуры и градостроительства Баку XIX и начала XX веков еще не освещен, хотя именно этот период истории характеризует формирование города как крупнейшего промышленного центра Закавказья со всеми его противоречиями.

После того как небольшой феодальный город Баку - центр Бакинского ханства в 1806 году присоединился к России, начался новый, прогрессивный этап его исторического развития как в планировочном, так и в архитектурном отношении. В 1859 году Уездный город Баку был преобразован в центр Бакинской губернии. Территориальному расширению и прогрессивному развитию способствовало его расположение у моря с удобной бухтой, позволявшей развивать торговые связи со странами Ближнего и Среднего Востока, со Средней Азией и Россией. Однако губернское начальство не уделяло должного внимания ни экономическому подъему, ни градостроительному развитию города.

Со второй половины XIX века, со времени планомерной разработки нефтяных месторождений Апшерона, Баку выдвигается в ряд крупнейших промышленных и экономических центров царской России. Ни один населенный пункт России по темпам и своеобразию роста не мог тягаться с этим малозаметным в прошлом городком. Обладавший богатейшими нефтяными ресурсами, в разработку которых вкладывались огромные капиталы отечественных и иностранных фирм, Баку находился в то время в состоянии большого экономического подъема. В. И. Ленин отметил это в своей работе «Развитие капитализма в России». По этому поводу он писал, что «почти вся нефть добывается в Бакинской губернии» и город Баку «из ничтожного городка сделался первоклассным в России промышленным центром» [113].

По мере развития производительных сил и производственных отношений расширяется территория города, появляются новые элементы в его планировке и застройке: общественные сады, скверы, бульвары, площади, прямые магистрали с монументальными зданиями различной архитектурной трактовки. Все эти явления еще должным образом не раскрыты, не систематизированы и не обобщены, хотя рассматриваемый период представляет не только научный интерес, но имеет и практическое значение в связи с продолжающейся реконструкцией обширной исторической территории города.

При реконструкции кварталов Баку потребуется глубокое знание истории формирования его планировочной структуры. Это возможно лишь на основе изучения архивных, графических, текстовых и других документов, выявления ценности существующей капитальной застройки, важнейших памятников эпохи и т. д. [180]. Все эти материалы помогут вникнуть в сущность задачи реконструкции исторических городов, в том числе и Баку. Вот почему создание монографии о градостроительстве Баку XIX и начала XX веков актуально, ибо без использования опыта прошлого, особенно недавнего, немыслимо правильно решать задачи перспективного развития города.

Цель предпринятого автором исследования - показать пути формирования и развития Баку со времени присоединения Азербайджана к России до установления Советской власти.

Современное развитие Баку начинается с начала XIX века, с появления так называемого европейского форштадта как предместья средневекового города-крепости. Впоследствии город-крепость и форштадт составят единое целое и Баку превратится в один из промышленных центров мирового значения.

Крупные торговые города Азербайджана, такие, как Гянджа, Шуша, Шеки, до первой половины XIX века по экономическому уровню развития шли впереди Баку, а затем отстали. На рубеже XIX-XX веков он оставил позади себя такие города Ближнего Востока, как Тебриз, Исфаган, Тегеран и др., что делает особенно ценным изучение тенденций развития Баку как самостоятельного градостроительного организма, выросшего на свободной территории под сенью древней крепости и превратившегося в течение века в огромный капиталистический город со сложным коммунальным хозяйством.

В этой книге исследованы основные этапы становления и формирования Баку как городского организма, композиционная структура его центра, основных магистралей и «зеленой архитектуры».

Считаю своим долгом выразить искреннюю признательность моим коллегам по Институту архитектуры и искусства Академии наук АзССР, сотрудникам ЦГИА АзССР, ЦГА ГССР, ЦГВИА СССР, ЦГИА СССР, ЦГИАВМФ СССР, а также академикам М. А. Усейнову, А. В. Сумбатзаде, члену-корреспонденту АН АзССР д-ру искусствоведения проф. А. С. Саламзаде, канд. архитектуры Р. М. Эфендизаде, помогавшим в процессе длительной работы по подбору материалов.

Глава I

ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ ПЛАНИРОВОЧНОЙ СТРУКТУРЫ ГОРОДА XIX -НАЧАЛА XX ВЕКОВ

УЕЗДНЫЙ ГОРОД ШЕМАХИНСКОЙ ГУБЕРНИИ

(1806-1859 гг.)

В 1806 году Баку вошел в состав Российской империи, и с этого времени начался новый период в истории развития и территориального роста города за пределы средневековых крепостных стен.

По своему географическому местоположению (город расположен на западном берегу Каспийского моря) средневековый Баку занимал очень выгодную позицию и как морской порт с великолепной бухтой, и как стратегический пункт в восточном Закавказье, через который проходили торговые пути из России в Иран¹. Войны России с Ираном, которые велись в конце XVIII и в начале XIX веков, требовали от царского правительства укрепления бакинской крепости. Для усиления обороноспособности Баку в разное время были разработаны два варианта проекта укреплений города.

Первый вариант, составленный в 1796 году, назывался «План части города Баку с назначением прожектируемого к оному для охранения магазейнов укрепления»². Проект предусматривал расширение крепости Ичэри-шэхер почти в два раза в юго-западном направлении, примерно до района, где расположена старая гостиница «Интурист». Проектируемые Укрепления начинались на берегу моря бастионом. Проходя по линии повышенных отметок, стены повторяли рельеф местности и вплотную подходили к бастиону Ичэри-шэхер возле здания бывшей городской думы. В начале 1798 года русские войска по приказу Павла I оставили Азербайджан, и расширение бакинской крепости не состоялось.

В 1807 году инженер-майор Христиан Трузсон 2-й разработал новый «План части города Баки и лежащей около оной ситуации, с показанием прожекта о заложении подле города на северной стороне его расстоянием от оного на 200 сажен новой крепостцы, представленной на наклейке»³.

По этому проекту имелось в виду построить крепость вне пределов города, на берегу моря, на свободном, ровном и открытом участке. Отсюда хорошо были видны окрестности и город Баку. По площади новая крепость уступала той, которая была запроектирована в 1796 году и составляла примерно одну четвертую часть существующей.

Решение четырехбастионной крепости по форме звездчатого плана и по расположению на местности превосходило тщательностью продуманности и проработки первый вариант. Очевидно, Трузсон 2-й преследовал иные задачи: он не помышлял о формировании военно-морского порта и предусматривал строительство крепости, отвечавшей всем правилам фортификационного искусства той поры. Возможно, на композиционное решение крепости оказала влияние бастионная структура хорошо известной тогда Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге.

План бакинской крепости. Инженер X. Трузсон 2-й,  1796 г.

Строительство новой крепости, ничем не связанной со старой, очевидно, вызвало бы в дальнейшем при развитии ее на свободной от застройки территории форштадта разработку иного планировочного решения. При этом в основу нового города вне старой крепости легла бы совершенно другая планировочная система. Вероятно, планировка нового города получила бы радиально-концентрическую схему с проспектами, что позволяли и рельеф и территория. Именно такая схема планировки широко применялась в строительстве новых периферийных городов России: это подтверждают большинство планов городов Средней Азии второй половины XIX века, спроектированных военными инженерами [188].

Появление нового ядра крепости как крупного градостроительного элемента способствовало бы развитию планировочных идей, не учитывавших исторически сложившегося города-крепости Баку и рельефа местности. Таким образом, рост города в конечном счете обусловливался заранее принятой планировочной схемой, не согласованной с элементами окружающей среды, которые могли бы придать своеобразие будущему городу. Если бы строительство Баку пошло по такому пути (без учета старой крепости с ее выдающимися памятниками архитектуры), то небольшая, но выразительная своей планировочной структурой территория новой крепости и города осталась бы в стороне от исторического развития Баку. Это могло привести к тем же последствиям, которые имели место во многих городах Средней Азии - четкому разделению на старые и новые, прямоугольные, не связанные друг с другом части.

План укрепления крепости. Проект. 1796  г.

План новой предполагаемой крепости. Инженер X.  Трузсон 2-й, 1807 г.

Комплекс дворца Ширваншахов в Баку. Фрагмент Диван-хане, XV в.

Возникновение административного и торгового центра под защитой новой крепости резко понизило бы торговую деятельность населения старого Баку. Исторически сложившийся общественный центр с крупными караван-сараями, базарами и торговыми рядами протяженностью до 600 м (от Шемахинских до Сальянских ворот) мог утратить свое значение; строительство новых жилых домов и зданий в крепости постепенно прекратилось. В результате территория старой крепости с се исторической планировкой и памятниками архитектуры могла прийти в упадок и с течением времени вовсе оказалась бы заброшенной. А между тем на ее территории находились такие выдающиеся памятники национального зодчества, как Гыз-Галасы - Девичья башня (V-XII вв.), комплекс дворца Ширваншахов (XV-XVI вв.), Джума-мечеть (XIV-XIX вв.) и др. В качестве примера города, потерявшего многое из своего архитектурного своеобразия, может служить Гянджа: после ликвидации Гянджинской крепости ее укрепления были снесены.

Благоприятные для России военные события в Закавказье привели к отказу от постройки дорогостоящей крепости на берегу Каспия, и это стало благом для Баку. Сохранение за бакинской старой крепостью военного и административного значения на длительный период времени после присоединения к России предопределило развитие крепости и возникновение при ней форштадта. Рост города происходил в условиях подчинения историческому ядру, что сыграло огромную роль в истории развития архитектуры Баку в капиталистический период его существования.

Однако, хотя составленный в 1807 году проект крепости и не был осуществлен, идея создания цитадели в районе бакинской крепости, видимо, продолжала волновать военные власти: из выявленных графических документов видно, что 22 января 1833 года в Баку был подготовлен схематический «Генеральный план бакинской крепости с показанием внутри оной предполагаемых улиц и место для построения цитадели»⁴. Этот проект был переработан 6 октября 1835 года в «План крепости Баки с показанием предположения на устройство в оной Цитадели и Крепости, и увеличение форштадта за Крепостью»⁵, который должен был быть представлен на утверждение кавказской администрации. По этому плану территория бакинской крепости с ее исторически сложившейся планировкой и застройкой подвергалась коренной реконструкции: уничтожалась вся средневековая градостроительная ткань города с памятниками прошлых веков, за исключением комплекса дворца Ширваншахов, который, однако, тоже переделывался.

Из трех проектных предложений по реконструкции бакинской крепости, выдвинутых в разное время, самым бесцеремонным по отношению к судьбе крепости оказался последний, которым ликвидировались ее древняя планировка и застройка.

Для реализации проекта 1835 года необходимо было вначале выселить всех жителей: крепости (несколько тысяч человек), на льготных условиях предоставить им участки для застройки в районе форштадта и добиться значительных средств на эти цели. Начальство отклонило проект, так как кроме экономических соображений приходилось считаться и с тем, что коренное население крепости добровольно не оставило бы наследственных владений, а насильственное переселение могло вызвать нежелательные эксцессы.

В то время крепость была ограничена двойным рядом стен, укрепленных системой бастионов, что препятствовало территориальному росту. Однако и за пределами крепости существовало давно заселенное предместье - рабад, тесно связанное с ремесленной и торговой жизнью. Сложившаяся планировочная структура древней крепости фактически дополнялась рабадом, который служил местом жительства беднейших слоев населения. Неогражденный, часто подвергавшийся нападению и разорению, рабад имел различную плотность застройки, иногда в виде отдельных поселений-деревень (Байир-шэхер, Хальфедам).

Проект перепланировки бакинской крепости. План. 1835 г.

На территории рабада также строились и крупные сооружения гражданского и культового характера. В разное время здесь появились, кроме ансамбля дворца бакинских ханов, караван-сараи, мечети, бани и другие сооружения, большой зеленый массив - загородный «ханский сад». Замок бакинских ханов, мечети и караван-сараи доминировали в общей жилой застройке. Нетрудно заключить, что крепость и рабад, особенно со второй половины XVIII века, составляли единый стихийно развивающийся городской организм. Рабад, не имевший определенного торгового и общественного центра, занимал подчиненное положение. Отсюда и прямое тяготение его к крепости, с которой он был связан Шемахинскими воротами.

Застройка рабада площадью 15-16 га занимала территорию к северу от крепости вдоль Шемахинской дороги, на которой располагались многочисленные караван-сараи. Щедрые источники родниковой воды питали рабад и крепость.

Феодальный Баку расширял свои границы за пределами крепостных стен, где образовался новый жилой район, не уступавший по площади крепости (21,5 га). Вокруг крепости и на границе рабада располагались шафрановые сады - драгоценные дары Апшерона. Позднее они были вытеснены городской застройкой.

После 1806 года разоренная и заброшенная застройка рабада постепенно стала приобретать жилой характер. Однако во время войны 1826 года рабад был настолько разрушен, что так и не сумел оправиться полностью; вокруг крепости возникли широкая эспланада и форштадт с прямоугольной регулярной планировкой.

Как только Баку вошел в состав Российской империи, военные власти занялись укреплением крепости на случай войны с Ираном. В период с 1807 по 1811 год осуществлены основные работы по восстановлению двойного кольца стен; они были дополнительно укреплены бастионами и флешами при Шемахинских и Сальянских воротах. По всей линии бастионов и стен вырыт глубокий сухой ров, выложенный камнем, и насыпан земляной вал. Одновременно военная администрация решила использовать положение Баку как торгового порта в целях увеличения доходов императорской казны, и в связи с этим 6 августа 1809 года была открыта таможня.

Введение пошлины вызвало недовольство иранских купцов, которые в обход торговой заставы стали переправлять товары контрабандным путем. Прямое следствие этого - упадок торговли и сокращение доходов казны. Тем не менее, составлением проектов зданий таможни для разных участков (на границе Баилова, на территории крепости) занимались и в 1829 и 1830 годах⁶.

Выгодное расположение форштадта в непосредственной близости от основного городского ядра - крепости не могло не привлечь внимания местных властей, стремившихся как можно лучше использовать благоприятные данные местности. С целью организации территории рабада в качестве нового форштадта с единой регулярной планировкой и кварталами европейского типа в 1809 году был составлен генеральный план крепости⁷.

При составлении схемы планировки крепости и форштадта было не только принято во внимание устройство поселения, но и учтено строительство сооружений стратегического характера. Для эффективности обороны бакинской крепости, на случай внезапного нападения, между крепостью и форштадтом была оставлена свободная от застройки эспланада шириной около 350 м. В границы планировки нового района вошли те градостроительные элементы рабада, которые сохраняли еще функциональное содержание и не противоречили стратегическим целям военных властей. Главное, должным образом было оценено значение Шемахинского тракта и с ним увязана прямоугольная система планировки форштадта. Кроме того, были учтены источники питьевой воды в этом районе, а также издавна существовавшая хорошо разработанная система водоснабжения. Спокойный рельеф местности был благоприятен для массовой рядовой застройки.

В схеме планировки форштадта на основе историко-природных факторов была применена регулярная система кварталов, связавшая старые и новые части развивающегося города. Это выражалось в раскрытии фронта кварталов к крепостным стенам и их увязке с элементами фортификационных сооружений (башнями, бастионами). Идея взаимосвязи крепости с форштадтом была принята во внимание при расширении городской территории вокруг крепости. Этот принцип способствовал созданию в будущем своеобразной по планировке, колоритной по архитектуре и цельной по художественному образу широкой магистрали - Николаевской (ныне Коммунистической) улицы.

Форштадт, расчлененный на геометрически правильные кварталы, еще не отражал преимуществ новой планировки. Степень застроенности кварталов была минимальной. Это объяснялось тем, что военные столкновения с Ираном не способствовали большому строительству в форштадте. Боевая готовность бакинской крепости к обороне всегда являлась первостепенной задачей, вплоть до окончательного присоединения Северного Азербайджана к России по Туркманчайскому договору 1828 года. Вот почему вопросы застройки форштадта возникали спорадически.

Схематический план 1810 года не был решен в деталях, и все же он являлся важной вехой в истории развития форштадта и стал дисциплинирующим градостроительным документом, но лишенным гибкости в отношении перспективы роста города⁸. При стремительном территориальном расширении города новая застройка размещалась на продолжении существующих улиц. Баку так и не имел перспективного генерального плана вплоть до конца XIX века; это характерно для дореволюционного градостроения.

Постепенно часть кварталов форштадта приобретала обжитой характер, в основном за счет беднейших слоев населения. По свидетельству французского путешественника Гамба, в 1820 году весь форштадт состоял из новых глинобитных построек.

К этому же времени относится и «Генеральный план Бакинской крепости с блислежащего около оной ситуации и с показанием существующего казенного и обывательского строения как в крепости, так и вне оной», составленный в 1822 году (обнаружен нами в ЦГВИА СССР)⁹.

План 1822 года раскрывает ряд моментов формирования форштадта и характеризует его действительное состояние. В этом плане сохранены все планировочные особенности генерального плана 1810 года, но продолжена схема дугообразного расположения кварталов в отдалении от крепости за счет соблюдения широкой эспланады и привязки направления новых кварталов к абрису крепостных стен и бастионам.

Примечательно то, что на генеральном плане 1822 года зафиксирована существующая застройка форштадта, одновременно показано, насколько соблюдались красные линии новых кварталов, и отмечалось, что в новой части форштадта плотность застройки кварталов незначительная. Застройка все еще носила хаотический характер, и потому проектные линии кварталов и направления улиц не были соблюдены. Возможно, что часть застройки сохранялась еще от рабада и естественно вошла в границы новых кварталов; на это указывает ряд существующих и ныне домов с датами построек до 1806 года [37].

Проект   форштадта   при   бакинской крепости. Генпланы 1813 г.  (а), 1822 г. (б)

Такая преемственность экономически была оправдана, но не очень соблюдалась, поскольку новый район города, по тем временам значительно удаленный, не контролировался ни военным комендантом, ни управляющим бакинской крепостью и форштадтом. Планы 1810 и 1822 годов, хотя и фиксировали появление района новой регулярной застройки, всё же отразили лоскутный характер её планировки. Новые районы Баку по своей регулярности напоминали планировку, характерную для городов России первой трети XIX века [139].

При составлении планов форштадта не были приняты во внимание основные принципы русского градостроительного искусства того времени, при которых возведение у старых крепостей и населенных пунктов городов европейского типа должно было сопровождаться составлением генеральных планов [33]. Генпланы разрабатывались с некоторым учетом местных исторических и топографических условий, зонирования территорий, местоположения общественного и торгового центров, зеленых насаждений общественного пользования (садов, скверов, парков) и установления взаимосвязей между этими частями.

Подобными планами в первой трети XIX века были обеспечены многие новые города России, в которых на этой основе проводилось широкое городское строительство¹⁰.

Перспективные градостроительные схемы и планы для Баку не создавались вплоть до так называемого фондерноновского, составленного лишь в 1898 году и не лишенного недостатков: в частности, он страдал планировочной незаконченностью. Тем не менее этот план стал ценным градостроительным документом для последующего развития города [179]. Такое положение в начальной стадии роста бакинского форштадта сильно отразилось на планировке и застройке города в целом. Фактически Баку продолжал территориальное расширение без участия архитектора-градостроителя, стихийно, в рамках прямоугольной сетки регулярных кварталов.

По существу, так называемый генеральный план Баку 1822 года санкционировал возникновение дополнительных прямоугольных кварталов. Ко времени составления этого плана форштадт переживал начальную стадию развития городского района, которому впоследствии суждено было стать важнейшим районом города с отлично выстроенными и ценными в архитектурном отношении сооружениями. А пока что центром притяжения городской жизни продолжала оставаться крепость с таможней, комендантским домом, офицерскими и солдатскими казармами, торговыми и ремесленными рядами, караван-сараями, городской и квартальными мечетями с минаретами, силуэты которых придавали специфику и выразительность монотонной феодальной застройке Баку того времени.

Напряженность городской жизни внутри крепости усилилась после двухмесячной осады крепости в 1826 году войсками бывшего бакинского правителя Гусейн Кули-хана, опустошившего форштадт и прилегающие деревни. Жители разоренных мест укрывались за стенами крепости, что привело к увеличению ее населения. Территория форштадта, легко доступная нападению противника и не прикрытая оборонительными сооружениями, представляла опасную зону для заселения в то беспокойное время. Жители, напуганные разорением форштадта Гусейн Кули-ханом, считали (и впоследствии) более надежным жить в крепости, под защитой ее высоких и крепких каменных стен с башнями, бастионами, окруженными к тому же глубоким рвом и земляным валом.

Бакинская крепость в этой зоне Закавказья являлась одной из лучших и по географическому положению, и по фортификационным данным. Усиленная батареями медных и чугунных пушек по всей линии крепостных стен, она была почти неприступной. К тому же у ее подножия неустанно бились беспокойные волны Каспия. С внешним миром крепость связывали двое ворот - Шемахинские и Сальянские, находившиеся под неусыпным контролем солдат. Внезапное нападение извне при такой системе обороны исключалось: «С вечерней зари поднимались деревянные мосты у ворот, ворота запирались и город погружался в сон» [37].

После подписания Туркманчайского договора началось мирное строительство в новых социально-экономических и политических условиях: Азербайджан вступил в стадию зарождения капитализма. Это способствовало росту городов, причем в их застройке использовались новые типы зданий иной архитектурно-художественной окраски.

Бакинская крепость как административный и торговый центр не могла служить препятствием к расширению форштадта. Прямоугольная сетка кварталов, широкие, полные света и воздуха улицы развивающегося городского района подтверждали перспективность роста форштадта.

Баку - лучший порт на Каспийском море. От него начинались пути в богатые персидские города, торговавшие с Россией. Являясь узловым торговым пунктом на Каспии, богатый солью и нефтью в окрестностях, Баку стал притягательным центром для пришлого населения - выходцев из Кубы, Ширвана и Мугани. Увеличение населения, естественно, приводило к росту городской территории за счет расширения форштадта: «В 1807 году ... в крепости Баку считалось 500 домов, а в 1832 году, при камеральном описании, в крепости с форштадтом 1358 домов» [111]. Эти сведения дают возможность представить плотность застройки форштадта; он по своей площади превосходил территорию крепости и имел тенденцию роста в восточном направлении.

Наблюдая за ростом форштадта и учитывая его притягательную силу для поселенцев, уездное начальство приходило к мысли о необходимости урегулирования этой территории и в какой-то степени разуплотнения крепости путем выселения части жителей в форштадт. Предложение о переселении было охотно принято некоторыми жителями ввиду предоставления участков земли для построек почти бесплатно: «за уплатою только самых незначительных процентов в пользу городских доходов»¹¹.

Рост форштадта по лоскутным планам дополнительных кварталов не удовлетворял минимальным планировочным требованиям и задерживал правильное его развитие, хотя охотников строиться было много. Следовательно, Баку «с утверждением плана возникло бы из своих полуразвалин в другом лучшем виде и показалось бы более достойного названия портового города»¹².

В 1843 году, ко времени составления очередного генерального плана Баку, форштадт, по сравнению с застройкой 1832 года, значительно вырос и площадь его без улиц исчислялась в 46 га. Интенсивный рост города совпал с периодом, когда крепость потеряла оборонное значение и центр притяжения торговой деятельности постепенно перемещался в просторные кварталы форштадта. Это заметил известный путешественник Иван Николаевич Березин, побывавший в Баку в 1842 году. Он писал, что здесь, в форштадте, «больше простору, чем в городе, улицы широкие, дома не в развалинах, изредка украшены садами» [25].

Ослабление оборонного значения крепости подтверждалось и в явлениях общественного порядка - свободная площадь между крепостными стенами в юго-западном углу была превращена в сад (на основе старых насаждений). «В то время, - писал городской голова, - когда Баку был еще уездным городом и когда все городское население сосредотачивалось в одной лишь крепости, промежуток между двумя крепостными стенами был оберегаем военным ведомством и в нем была большая с деревьями и кустарниками аллея, служившая местом прогулок для небольшого в то время населения»¹³ города.

Появление в черте эспланады застройки в виде нескольких кварталов также можно рассматривать как симптом возросших требований городского строительства и формирования форштадта. На плане 1845 года зафиксировано зарождение градостроительных элементов - основных узлов, которые впоследствии составят основу городской планировки. Это уже четкое направление главной магистрали форштадта - Базарной улицы (ныне ул. Гаджиева), связанной прямой дорогой с Шемахинскими воротами на юге, а на севере заканчивающейся площадью, через которую проходил Шемахинский тракт. Таким образом, уже в 1840-х годах тракт превратился в магистраль, а узел сходящихся с ним апшеронских дорог подкрепился площадью, позднее названной Почтовой (ныне пл. Физули).

Если не совершенная еще планировка форштадта стала приобретать важное градостроительное значение для развития города, то объемно-пространственная структура находилась в стадии становления и представлена была одно-двухэтажной жилой застройкой, а также караван-сараями, банями, торговыми рядами и складами. В той же зоне размещались казенные и военные сооружения, которые, по признанию властей, на данном этапе стали препятствием для расширения форштадта. Это, в основном, карантин на восточной окраине города (район улиц Гоголя и Щорса), а на западе - солдатские казармы.

Некоторые казенные здания в форштадте возводились на местах ханских построек. В ряде случаев старые строения использовались по новому назначению. Казачий пост, расположенный на стыке Шемахинской дороги и Почтовой площади, здание почтовой станции, рядом двухэтажный караван-сарай, занятый флотским экипажем, или, как тогда говорили, флотским двором (ул. К. Измайлова, д. 30), являлись старыми постройками форштадта и относились к ханскому периоду жизни города.

Проект форштадта при бакинской крепости. Генплан. 1833 г.

Непрерывный рост населения за счет притока купцов, ремесленников, мелких лавочников и др., предпочитавших тесным и узким улочкам крепости (к тому же еще в условиях контроля со стороны гарнизона) просторные кварталы, широкие улицы и безнадзорные свободные условия проживания в форштадте, способствовал расширению заселяемой территории города. Интенсивный рост Баку со времени присоединения к российским владениям (1806 г.) и до начала первой мировой войны (1914 г.) пережил четыре этапа, относящихся к территориальной застроенности города, а именно: до 1843, 1843-1878, 1878-1900. 1900-1914 года [163]. Но развитие города протекало неравномерно, что ясно отражено в таблице:

Развитие территории Баку по периодам

Если 1843 год можно считать началом нового этапа развития города, то время же предшествовавшее превращению Баку в губернский центр (1859 г.), знаменовало скачок в этом процессе, причем в сложных условиях, без разработанного генплана.

По сравнению с 40-ми годами, в начале 50-х годов XIX века стали заметны градостроительные сдвиги в новом районе Баку. Как стратегический и оборонный объект крепость потеряла свое значение, однако она оставалась административным центром, так как здесь помещались не только казенные здания и лавки, но и все лучшие частные дома чиновников разных управлений и богатых граждан. Форштадт «разбит был на правильные улицы и кварталы, хотя многие места еще не были застроены» [164], крепость также стала «выползать» из своих границ.

Свободная береговая полоса перед крепостью (более 10 м в поперечнике) служила складом «привозимого на судах леса и каменного угля для почтовых пароходов, равно как верфью для постройки лодок и средней величины морских судов, называемых бакинками» [164]. Напротив таможенного управления появилась Купеческая пристань, на которой проводились операции по погрузке и выгрузке товаров, а на южном углу внешней крепостной стены была сооружена более крупная Сальянская пристань.

Таким образом, береговая полоса с пристанями и сараями, ранее фактически не использовавшаяся, начала осваиваться как торгово-складская территория городского значения. После превращения Баку в крупнейший промышленный центр пристани заняли не только этот участок берега, но протянулись далеко на восток, не оставив городскому населению доступа к морю. В 1850-х годах вдоль набережной на восток еще «тянулись болота, заросшие тростником, где водилось много различной дичи, привлекавшей к себе охотников» [195].

Началось территориальное преобразование в зоне, непосредственно прилегавшей к крепости; развивалась ее структурная связь с новыми кварталами форштадта. Ломалось привычное представление населения о замкнутости города внутри крепостных стен, разрушались старые традиции домостроения; глухие монотонные улицы и переулки крепости уступали место просторным улицам форштадта.

Очень ценным и полезным для характеристики планировки и застройки уездного Баку оказался «Генеральный план Бакинской крепости с форштадтом и окружающею местностию на разстоянии от Контр-эскарпа от 2,5 до 3 верст. Сняты с натуры посредством мензулы в 1854 году»¹⁴. Этот наиболее убедительный по полноте содержания план существующей планировки раскрыл степень застроенности кварталов, что дало возможность определить общее направление развития и тяготения уже сложившихся частей форштадта.

Площадь форштадта к этому времени достигла 64 га, превышая территорию крепости - Ичэри-шэхер (21,5 га). Но не только этими данными определялось преимущество нового, складывающегося в иных исторических условиях городского организма. Формировалась совершенно новая градостроительная структура; превосходство и потенциальные возможности развития ее были очевидны по сравнению с крепостями-городами, к которым принадлежал и феодальный Баку [43].

Оставаясь в рамках принятой схемы, форштадт, формировавшийся вначале по прямоугольной системе планировки, в дальнейшем претерпел существенные изменения. Он развивался, дополнялся и расширялся в зависимости от очертаний береговой полосы, рельефа местности, дорог, которые пересекали его территорию и связывали с другими населенными пунктами страны, от источников сырья, размещения промышленности и других факторов. Вес это в совокупности составило тот органический градостроительный «сплав», на основе которого формировалась архитектурно-планировочная структура Баку, - своеобразная, индивидуальная, с чертами, присущими крупным промышленным городам эпохи капитализма [213].

А пока что уездный город Баку имел планировочную схему, не совсем удачную по дробности кварталов, без каких-либо намеков определения центра. Форштадт как трансформирующийся организм выходил из своих первоначальных границ, расстилаясь по пологим склонам окрестных возвышенностей, и в широтном направлении протянулся на 1 км. В расположении кварталов в форштадте улавливается тенденция роста в восточном направлении.

По-прежнему самой удаленной частью форштадта на востоке оставался карантин, мешавший правильной застройке кварталов. Северная граница восточной части форштадта проходила по Балаханской (ныне Басина) улице, которая еще только намечалась, и ее роль, по сравнению с Сураханской (Первомайской) улицей, пересекавшей форштадт в направлении с запада на восток, была выражена в планировке слабо.

Западная часть форштадта от Базарной улицы представляла собой компактную зону и доходила своими кварталами до Нижней Нагорной улицы. Дальше форма кварталов терялась, отдельные участки владений выражали бессистемную застройку Нагорной части города, которая осталась самым неблагоустроенным районом Баку.

В застроенной массе кварталов форштадта определилась четкая сетка улиц: в широтном направлении - Гимназическая, Карантинная, Азиатская, Каменистая, Церковная и Сураханская; в меридиональном направлении - Персидская, Спасская, Базарная, Воронцовская, Армянская, Татарская.

Несмотря на примитивное благоустройство, улицы прочно вошли в планировочную структуру форштадта как важнейшие элементы городской планировки и в дальнейшем не претерпели особых изменений. Базарная улица по-прежнему занимала центрально-осевое положение по отношению ко всей застройке. В качестве главной магистрали ее значение еще более усилилось после того, как город Шемаха превратился в губернский центр, а Баку занял подчиненное положение.

В связи с тем, что Базарная улица фактически превратилась в официальную магистраль и стала более посещаемой и бойкой, в ее застройке произошли изменения за счет увеличения числа торговых заведений (магазины, лавки, караван-сараи). Торговые, так называемые Темные, ряды в Ичэри-шэхер, растянувшиеся от Шемахинских ворот до Джума-мечети, хотя и служили центром бакинской торговли и вызывали восхищение путешественников, в частности А. Дюма (отца), ремесленными рядами и мастерами, создающими свои произведения буквально на глазах у зрителей, разгуливающих среди хаоса восточного базара, однако деловой центр города был уже на Базарной улице - центральной магистрали форштадта.

Планировкой она напоминала улицы Шемахи, Шуши, но по характеру архитектуры приближалась к застройке главной торговой улицы Шемахи, значительно уступая ей в то же время по масштабу строений. Преимущества Шемахи были очевидны, поскольку в отличие от Баку, где форштадт застраивался полустихийно и не имел предварительно составленного генплана, Шемаха уже в 1832 году строилась по плану, учитывающему исторические и географические условия.

Генплан крепости Баку с форштадтом. 1854 г.

Возросшее значение Базарной улицы привлекло внимание и уездного начальства, которое решило придать ей более или менее парадный, вид, естественно, в рамках возможностей провинциального города. На главной улице форштадта, которая совпадала с трассой Шемахинской дороги, были насажены деревья в виде аллеи, которую хотели продолжить до самых крепостных стен. На генплане Баку 1854 года уже отмечена существующая аллея, связывавшая Шемахинские ворота с главной магистралью форштадта. Таким образом, аллея явилась заключительным звеном в признании за форштадтом будущего административного и делового центра города.

Развитие форштадта в западном и восточном направлениях пошло и по пути освоения земель на продолжении Базарной улицы - по Шемахинскому тракту. Это обусловливалось усилением контактов с губернским центром Шемахой. По Базарной улице шел не только торговый транспорт, но и почтовые грузы. Караван-сараи протянулись «чуть ли не сплошной цепью далеко за пределы форштадта, на севере от него по Шемахинской улице, начиная от современной 1-й Канни-тепинской до 6-й Канни-тепинской включительно, где в то же время кроме виноградников и бахчей ничего не было» [37].

Естественное направление Шемахинской дороги вызвало образование развилки у Шемахинской и Кубинской улиц, по трассам которых пошла новая застройка. Администрация не регламентировала красные линии вновь создаваемых улиц и кварталов форштадта; для уездного Баку не было составлено хотя бы схематичного перспективного плана регулирования роста форштадта. Вследствие этого прямоугольная сетка кварталов в процессе полустихийного развития легко приспосабливалась к направлениям дорог, принимая те или иные очертания, образуя новые градостроительные элементы.

Именно этот путь роста форштадта как главное направление формирования планировочной структуры капиталистического Баку и определил характерные, присущие ему черты, вошедшие впоследствии в градостроительный фонд Большого Баку [72].

В то время как форштадт развивался по всем направлениям и застройка его постепенно пополнялась двухэтажными жилыми домами и караван-сараями, эспланада оставалась пока свободной от застройки и была отведена под нефтяные амбары и соляные магазины, уничтоженные в 1880-х годах. Выше амбаров почти сплошной полосой по эспланаде тянулись кладбища, оканчивавшиеся у аллеи, соединяющей Базарную улицу с Шемахинскими воротами.

Урегулированная в пределах Базарной улицы, Шемахинская дорога, выйдя на эспланаду, разветвлялась на три рукава. Один из них шел в крепость через Шемахинские ворота и, пробиваясь сквозь Темные ряды, выходил к морю, два других огибали крепость с востока и запада.

Восточный рукав подходил к морю, где еще в начале 1870-х годов стояли соляные магазины; здесь же впоследствии появились эллинг для ремонта судов и пассажирская пристань¹⁵. Дорога к соляным магазинам превратилась в Михайловскую улицу.

Западный рукав, так же как и восточный, подходил к морю, где были расположены нефтяные амбары и соляные магазины. Этот рукав, со временем превратившийся в Николаевскую и Садовую улицы, почти у самого моря пересекался с дорогой, ведущей от Сальянских ворот к Баилову. На перекрестке этих дорог в 1858 году были выстроены каменные амбары «Закаспийского торгового общества» (в этом здании теперь размещается редакция Азербайджанской энциклопедии).

Все три рукава единой магистрали форштадта тесно связаны с морем, с набережной. При разбивке эспланады на кварталы они удачно вошли в общую планировочную структуру центра и легли в основу плана в виде кольцевой магистрали вокруг крепости.

Следует отметить, что при расширении и развитии форштадта на его планировку прямо или косвенно влияли многие элементы топографического порядка, что учитывалось в какой-то степени при составлении лоскутных планов города. Таким образом, ситуационный план центра форштадта, где историческая топография играла важную роль, был предопределен задолго до его развития в общем генеральном плане. Нарушения или изменения структуры местности приводили к дорогостоящим затратам, покрыть которые не могли незначительные доходы уездного города.

«Городские доходы простираются средним и круглым числом до 6 тысяч рублей серебром. Городские расходы ограничиваются 4-мя тысячами рублей серебром; главная статья расходов состоит в содержании чинов городской полиции. Общее число постоянных жителей в городе и на форштадте в настоящее время простирается... до 7431 души»,- так писал К. Ф. Спасский-Автономов, раскрывая ограниченность возможностей города в урегулировании форштадта [164].

В тот период, когда крепость Баку считалась еще в состоянии обороны (в действительности же эта ее роль уже была утрачена), вопросы гражданского строительства не поднимались. Однако расширение территории форштадта, появление в юго-западной части каменных амбаров «Закаспийского торгового общества», некоторые нарушения северных границ эспланады - все это не могло долго оставаться без внимания высшей администрации Закавказского края, которая в какой-то степени была заинтересована в развитии и благоустройстве городов, в том числе и Баку.

Вот почему незадолго до превращения Баку в губернский центр Главный штаб Кавказской армии вновь поставил вопрос о распланировании форштадта, что положило бы начало урегулированию его планировки и застройки. «Однако, распланировка жилых кварталов оказалась менее срочным делом, чем межевание городских земель» [37], неупорядоченность которых затрудняла дополнительную разбивку кварталов форштадта.

Это подтверждал «План границ выгонной земли города Баку с принадлежащими ему всеми землями»¹⁶.

По мере того как развивался город, расширялась территория форштадта, увеличивалась численность населения, возрастало и значение Баку как порта - центра транзитной торговли между Россией и Ираном. «Очевидно поэтому еще в 1839 году ставился вопрос о переводе из Астрахани в Баку адмиралтейства с политической, исторической и географической точки зрения» [150].

В связи с развитием порта была выдвинута идея образования портовой зоны и 22 февраля 1855 года составлен «Генеральный план предполагаемого размещения зданий Бакинского порта», утвержденный 5 апреля 1855 года¹⁷. Морское ведомство при выборе территории для размещения зданий бакинского порта руководствовалось узковедомственными интересами, что заметно при рассмотрении плана.

Крепость и каменная пристань были теми пунктами, на которые опирались составители генплана, не приняв во внимание расширение форштадта по всем направлениям. Предполагаемая территория порта (современный район здания «Азнефть») имела четкие границы, согласованные с существующей застройкой и рельефом, благодаря чему она приближалась к форме треугольника. С одной стороны территория порта непосредственно примыкала к крепостному рву, а с другой - к сильно выдвинутой в морс каменной пристани.

По генеральному плану эта зона была разбита на три параллельных взаимозависимых сектора, составляющих единое целое. Первый из них представлял собой общественный центр, где намечались места для церкви, лазарета и казарм. Общественный центр порта включал в свою структуру ограниченную номенклатуру сооружений; в нем не предусматривалось ни площади, которая организовала бы территорию данного сектора, ни зеленых насаждений, которые могли бы оживить однообразный пейзаж.

Второй, так называемый производственный, сектор с мастерскими и магазинами, предполагаемыми к постройке в 1855 и 1856 годах, выглядел совершенно иначе: был разработан план портовых сооружений в виде блоков корпусов в духе позднего русского классицизма. Третий сектор составляла каменная набережная с эллингом протяженностью 378 м. Он являлся эксплуатационной частью порта. Вопрос реализации проекта зданий Бакинского порта затянулся, а затем заглох¹⁸.

Морское ведомство, приняв во внимание, что местность у Каменной пристани не совсем соответствовала задачам морского порта, которые рассматривались шире (т. е. не ограничивались лишь функциональной стороной выполнения портовых операций), предполагало кроме этого создание целого района, обслуживающего морские чины, и попросило разрешения у кавказского краевого начальства на отчуждение неиспользуемых городских выгонных земель. В 1858 году был составлен «План выгонных земель на Баиловом мысе для постройки адмиралтейства и под огороды морских чинов, долженствовавшие быть населенными на Баилове, согласно плану, представленному командиром порта»¹⁹.

В том же году территория, отведенная Морскому ведомству, превратилась в строительную площадку. При быстром темпе работ за короткое время стали вырисовываться общие контуры адмиралтейства и порта, а также формы кварталов, разбитые непосредственно за чертой военного поселения. Этим было положено начало образованию самостоятельного военно-административного и жилого района города, получившего сильное развитие в период «нефтяной горячки».

Примечательно в этом плане то, что при создании нового района на территории, удаленной от города, были приняты во внимание рельеф местности, существующая дорога из Баку в сторону Биби-эйбата и береговая полоса для оптимального решения планировки. Они в совокупности предопределили планировку Баилова с четкой дифференциацией его основных частей - порта с адмиралтейством, административно-общественной зоны и селитебной территории с офицерскими и матросскими кварталами.

Такой характер трактовки нового района, несмотря на узковедомственные интересы и оторванность от общегородской территории, выражал положительные градостроительные идеи своего времени. Начало образованию этого портового района было положено со времени, когда «великий князь Константин разрешил производить небольшими участками раздачу земли из площади, находящейся в распоряжении порта, лицам, связанным со службой с бакинским портом: земля раздавалась под постройку домов и разведение садов на самых выгодных условиях» [250].

В последние годы существования уездного Баку и даже после его превращения в губернский центр Баилов складывался самостоятельно, вне зависимости от развития форштадта.

«Генеральный план расположения зданий строящегося Бакинского порта на Балловом мысе» от 6 апреля 1863 года²⁰ фиксировал существовавшую ситуацию нового поселения и раскрывал те особенности, которые сложились ко времени ее возникновения - к 1858 году. Ценность этого плана исключительна: предварительно разработана планировка территории, отведенной Морскому ведомству для целого района с учетом определения места собственно порта, кварталов, предназначенных для застройки сооружениями общественно-бытового и жилого назначения, а также для инженерных сооружений. Все это вызвало к жизни организованную планировочную, структуру, которая имела большое значение для дальнейшего развития Баилова.

Генплан предполагаемого размещения зданий бакинского порта. 1855 г.

Этот генеральный план ценен еще и тем, что он дал возможность представить историческое формирование Баилова со времени основания и определить планировочную характеристику в последующие этапы его развития.

Важным градостроительным документом являлся «Генеральный план местности, отведенной Морскому ведомству с показаниями сооружений Бакинского порта за 1880 год». Сравнив его с предыдущим генпланом Баилова, можно увидеть, что проект планировки новой территории Морского ведомства предусматривал освоение площади около 4 кв. км, включая и район Биби-эйбата. По новому плану территория Морского ведомства была дифференцирована на селитебную и общественную зоны, а также места для садоводства. Жилые кварталы ввиду сложности рельефа разбиты с некоторым отступом от основной застройки порта. Прямоугольной формы кварталы в четыре ряда вплотную подходили к морю. Четыре ряда продольных улиц вели на набережную, а многочисленные поперечные улицы дробили селитебную зону; улицы планировались шире, чем существовавшие в районе порта.

Фасады и разрезы зданий бакинского порта. Проект. 1855 г.

Между жилыми кварталами и местами для садоводства (от набережной до границы территории Баилова) на узкой полосе разместился общественный центр. Однако его планировка еще не разработана, были определены только кварталы для строительства рынка, площади и сада. На юго-запад от центра разбиты крупные квадратные участки для садов размерами 213X213 м, т. е. больше 4 га.

План Баилова при разбивке кварталов новой территории повторил схему направления сложившихся кварталов. Строгая параллельность их расположения по отношению к старым явно не согласована со структурой местности, имеющей сильно выраженный рельеф.

Несмотря на эскизный и далеко не совершенный характер планировки Баилова, в ней был, однако, выдвинут ряд принципиальных вопросов, которые не были учтены при разработке последующих планов Баку (вплоть до 1898 г.). Это, во-первых, четкое зонирование проектируемой территории, во-вторых, создание общественного центра, организующего архитектурно-пространственное решение всей территории, и, в-третьих, большая площадь для развития садоводства, предусматривающая зеленую зону, которая на плане города здесь появилась впервые.

Плотная застройка Баилова протянулась вдоль дороги на Баку и была раскрыта в сторону моря, хотя в центральной части Баилова находились свободные участки и даже незастроенные кварталы. Вскоре в свободных кварталах возникли офицерские дома и новые здания Морского ведомства.

Перспективный «план Баиловского мыса близь города Баку, принадлежащего Морскому ведомству, с обозначением застроенных кварталов и вновь проектируемых, разделенных на участки, кои предполагаются к раздаче чинам Морского ведомства», составлен примерно в конце XIX века, когда территория Баилова стала интенсивно застраиваться и тяготела к Баку²¹.

Проектируемые новые жилые кварталы с разбивкой их на участки являлись продолжением существующей планировочной схемы с сохранением направлений уличной сети. Сложный рельеф местности определил расположение кварталов террасами, обращенными в сторону моря.

Центр Баилова сохранился в районе порта, только селитебная часть заняла крутые склоны и развивалась в сторону города, который вышел за границы своих земель и сливался с прилегающими районами.

ГУБЕРНСКИЙ ГОРОД - ОДИН ИЗ  КРУПНЕЙШИХ  ПРОМЫШЛЕННЫХ

ЦЕНТРОВ  РОССИИ

(1859-1920  гг.)

15 мая 1859 года катастрофическое землетрясение превратило Шемаху почти в груду развалин. В связи с этим наместник Кавказа князь А. И. Барятинский 7 июня 1859 года писал шемахинскому военному губернатору: «Я остановился на мысли о пользе перенесения всех губернских учреждений в Баку. Положение этого города на берегу моря, устройство здесь порта, будущая железная дорога, в которой Баку будет первой исходной точкой, без сомнения, в непродолжительном времени обратят его в значительный портовый город, и, устраняя опасения, связанные с возобновлением города на прежнем месте, доставят жителям условия благосостояния» [198].

6 декабря 1859 года появился указ Александра II о том, чтобы: «1) Управление теперешней Шемахинской губернией и все находящиеся там губернские учреждения сей губернии перевести из города Шемахи в город Баку. 2) Город Баку возвести на степень губернского города. 3) Затем Шемахинскую губернию именовать впредь Бакинскою губернией» [198]. Таким образом, вопрос был решен в пользу Баку.

Но проблемы, связанные с перенесением губернского центра в Баку, оказались весьма трудными - сказывалась неподготовленность города ко многим насущным вопросам повседневной губернской жизни: отсутствовали здания, пригодные для многочисленных губернских учреждений, крепостная территория была перенаселена, ощущался квартирный кризис и пр.

Острая потребность в жилой площади в условиях крепости, огражденной стеной, послужила поводом для строительства здесь многоэтажных домов уже в то время, когда в форштадте двухэтажные здания являлись редким исключением [37]. Сносились старинные жилые дома и строились двух-, трех- и даже четырехэтажные. Существующие капитальные двухэтажные дома перестраивались, часто надстраивались.

Однако в пределах крепостных стен территория площадью всего 21,5 га не позволяла решить успешно сложную проблему урбанизации крепости. Хотя форштадт и развивался, все же, до ликвидации в 1867 году крепости как военного сооружения, состоятельные слои населения и чиновники предпочитали жить не в новых кварталах форштадта, а за стенами Ичэри-шэхер, пусть даже на узких улицах и в глухих переулках.

План Баилова. Инженер А. Тюрин. 1863 г.

а)б)

Планы Баалова.  1880 г.  (а) и 1890-е гг.  (б)

С того момента, когда Баку превратился в губернский город, его значение как крепости было предрешено. Селитебный центр переместился в форштадт, где строительство могло вестись неограниченно по всем направлениям. Именно за счет форштадта и происходит расширение городской территории.

Губернские власти понимали, что крепость уже утрачивала положение общегородского центра; капиталистические отношения выдвигали иные масштабы, несоразмерные с феодальным городом. Именно поэтому застройка форштадта всячески поощрялась. Получалась двойная выгода: 1) от продажи земельных участков увеличивались городские доходы и 2) форштадт приобретал капитальную застройку. Буквально в первые же годы после указа 1859 года стал увеличиваться и приток населения в Баку, заметно стала расширяться торговля.

Это было подмечено современниками, один из которых писал: «Видно, что Баку изменяется с каждым днем и что время поджигает деятельность жителей, выражающуюся в его наружной обстановке и общественном быту. На форштадте, куда выползают мало-помалу из душных стен крепости... , явилось много новых и красивых каменных домов в европейском вкусе: идет постройка двух обширных караван-сараев, долженствующих украсить город между базаром и памятником Цицианову. Но самое благодетельное приобретение Баку - это великолепный и прочный резервуар из тесаного камня, устроенный для снабжения города чистою водой из Ханского родника. Резервуар, или бассейн, устроен в центре городского поселения и потому доступен каждому... Это, можно сказать, первый основной камень благосостояния жителей Баку» [76].

Основные направления застройки Баку в первой половине XIX века (до промышленного развития) диктовались существующими родниковыми источниками и трассами водотоков, которые находились в западной части городских земель. Однако это не могло решающим образом помешать движению городской застройки и в других направлениях. В северной части Баку строились небольшие жилые дома для чиновников, крупные караван-сараи, многочисленные торговые предприятия.

В начале 60-х годов XIX века уже определилось ведущее положение города в экономике Закавказья. Для этого были все предпосылки: великолепный порт - торговый узел скрещения коммерческих интересов России, Ирана, Кавказа и, частично, Средней Азии; природные богатства и прекрасное географическое положение. Все это в совокупности составило такой комплекс положительных факторов, что «при первом взгляде на Баку вы уже видите в нем дитя будущности. Это может быть единственный город в мире, в котором соединяется столько счастливых условий для выгоднейшего положения страны... И посреди этих сокровищ возрождается Баку из скромного уездного уголка в город с блестящею будущностью, в особенности, если осуществится мысль об устройстве железной дороги, долженствующей связать Каспийское море с Черным»,- так писал кавказский журналист И. Евлахов [76].

Нельзя сказать, что такая характеристика и обрисованная перспектива развития Баку были преувеличенными. Последующие события, связанные с нефтяной горячкой, полностью оправдали громадное значение города в промышленном потенциале России, угаданное современниками еще в середине прошлого столетия.

Общественно-деловая жизнь Баку вышла из тесных кварталов крепости на широкие и просторные улицы форштадта. Прошло более полувека с тех пор, как Баку числится среди городов империи, успев за это время превратиться в губернский центр. Однако архитектурно-планировочное развитие форштадта пока шло стихийно, без общего генерального плана, который мог бы служить основным и дисциплинирующим градостроительным документом.

Губернская администрация еще не задумывалась над этим вопросом, не ставила, да и не могла ставить перед собой таких сложных задач, как разработка перспективного плана развития города. Кварталы, однажды разбитые, и улицы, возникшие между ними, продолжали расти по всем направлениям: дорога шла «в никуда» до тех мест, где заканчивались отбитые по территории форштадта красные линии кварталов.

Неурегулированное положение форштадта отрицательно сказывалось на архитектурно-планировочной структуре города в целом. Территория форштадта превратилась в механически нарезанную прямоугольную сетку кварталов по традиционной схеме военных поселений [179]. В то же время составлению генеральных планов для старых и новых городов в России уделялось серьезное внимание. Начало этому было положено еще при Екатерине II, подписавшей в 1763 году указ «О сделании всем городам, их строению и улицам специальных планов по каждой губернии особо». Таким образом, русские города для своего развития уже со второй половины XVIII века получали документы, определявшие в процессе территориального расширения их рост как цельных городских образований.

Архитектор Касым-бек Гаджибабабеков (1811-1874 гг.)

Одесса, Севастополь, Новороссийск и многие другие города России явились результатом этой градостроительной политики. Их планы не были совершенными и не всегда осуществлялись, но, во всяком случае, являлись ценными документами, облегчавшими руководство застройкой городов. Для уездного Баку подобного плана не было. Став губернским центром, он развивался по воле стихий. Это привело к отсутствию площадей, садов и скверов в районе старых плотно застроенных кварталов, что сильно обедняло селитебную часть города.

Что же касается форштадта, ставшего теперь основной территорией города, то, несмотря на отсутствие плана, в его застройке ясно вырисовывались новые положительные черты. «Задуманные еще в 1859 году работы по распланированию форштадта были осуществлены лишь после составления межевого плана выгонных земель» [37], утвержденного 14 февраля 1864 года командующим Кавказской армией.

План 1864 года. В соответствии с этим планом территория крепости и форштадта составляла 182 га, из которых 21,5 га занимала крепость. Остальная площадь распределялась следующим образом: 19,5 га приходилось на «новые кварталы», окружающие полувеером крепость и разбитые на территории эспланады; 89,3 га составляли существовавшие кварталы форштадта - основного ядра города и 36,5 га были отведены под кварталы для дальнейшего расширения на север и восток. Оставшиеся 15,5 га - это рвы, канавы, свободные участки вокруг крепости и на берегу моря.

По сравнению с 1843 годом, когда общая территория крепости и форштадта составляла всего лишь 63,37 га, из которых форштадт занимал 45,89 га, теперь городская территория сильно увеличилась. Это заметно и в решении проектируемых кварталов. Если в центральной части они были очень мелкими (21,34х25,60; 25,60х32,00; 32,00x32,00 и 32,00x37,34 м), то в восточной части - в пределах между Губернской (ныне Физули) улицей и Каменистой кварталы получили вытянутую с запада на восток форму. В длину эти кварталы простирались на 100 м при ширине 30 м.

Новые кварталы по протяженности превышали существующие, но по ширине повторяли старые размеры, механически продолжив направление и профиль улиц. «Новая часть города охватывает земли, лежавшие между Красноводской и Каспийской (Лейтенанта Шмидта) улицами с востока и между Нижне-Дриютской и Кани-Тапинской с севера» [87]. Интересно то, что кварталы новой восточной части к береговой линии не развивались. Этому была естественная причина - заболоченность восточной прибрежной полосы. Для размещения здесь жилой застройки не было соответствующих предпосылок: она была удалена от центральной части города, требовала дорогостоящего благоустройства и пр. Эта территория тяготела к промышленной зоне. И когда в самом конце XIX века стала быстро развиваться нефтяная промышленность, появились предпосылки для ее освоения, главным образом, как складской территории, с множеством пристаней и бараков.

К концу XIX века городская территория выглядела компактной и содержательной. Однако на этой стадии развития города имелась масса неурегулированных вопросов в отношении не только удаленных частей города, но и центральных кварталов. Их решение требовало опыта ведения городского хозяйства, которое отставало по уровню от многих губернских городов Российской империи.

Баку не имел общественного управления, не было инициативной силы, игравшей положительную роль в развитии и повышении благоустройства города. Стихийно сложившаяся средневековая планировочная структура как продукт докапиталистического периода вошла неотъемлемой частью в организм Большого Баку и явилась тем звеном, которое объединяло все складывающиеся основные районы быстро развивающегося города. «Лоскутный» план 1864 года не решал основных градостроительных проблем; он лишь закреплял существующую планировку и тем самым предопределял характер будущего развития городской застройки по первоначально принятой регулярной системе.

«Этот первый, неудачный по своей практической значимости, план форштадта», по мнению Б. Бутника-Сиверского [37], еще не решал основных градостроительных задач большого масштаба, однако согласиться с этой отрицательной оценкой плана полностью нельзя по следующим соображениям.

Генплан  бакинской крепости с форштадтом. 1864 г.

Существовавшие застройка и планировочная сеть улиц в значительной степени сковывали творческую инициативу составителей плана, но все же была разработана планировка эспланады с включением некоторых композиционных элементов, пусть еще в форме приближенных наметок, впоследствии вошедших в организм города в качестве архитектурно-пространственных узлов. Это - Колюбакинская площадь, или Парапет, напротив Шемахинских ворот и пустырь на месте будущего Молоканского сада. Кроме того, были урегулированы кварталы вокруг крепости, расположение которых согласовывалось с контуром крепостных стен; улицы привязывались к бастионам, как к опорным элементам, связывающим древние и новые части города. Форштадт в качестве предместья крепости больше не фигурировал; теперь крепость и форштадт по плану составляли единое целое. Таким образом, генплан 1864 года впервые фиксировал факт зарождения центрального района и его градообразующих элементов. На протяжении десятилетий основные направления плана развивались без существенных изменений.

Набережная Баку. Фото 1864 г.

Планировочная разработка района эспланады как бы завершила структуру форштадта. Благодаря предусмотренной у крепости полукольцевой магистрали улицы форштадта, оставшиеся незаконченными, получили завершенность и непосредственный выход на эту магистраль. Через нее осуществлялась связь эспланады с территорией крепости и с набережной, роль которой в общегородской планировке постепенно усиливалась. Вот почему нельзя оценивать генплан 1864 года как непрактичный и нецеленаправленный.

Городская застройка того периода ясно отражала экономические успехи Баку. В центральной части, где была сосредоточена торговая деятельность, доминировали ряды караван-сараев, каждый из которых занимал квартал, торговые лавки в первых этажах домов и пока еще свободные от застройки территории. Хотя двухэтажные здания не преобладали в общей объемно-пространственной структуре центра, но их роль на оживленных городских участках сказывалась все заметнее. Двухэтажные строения, решенные очень сдержанно, отвечали своему прямому назначению - размещению приезжающих купцов и свершению торговых операций.

Местный строительный материал - камень-известняк, широко применявшийся в конструкциях, наложил отпечаток на архитектуру караван-сараев и торговых зданий. Первые-этажи, как правило, перекрытые сводами, составляли ритм самостоятельных ячеек на квадратных опорах, выраженных на фасадах слегка выступающими пилястрами. Междуэтажные несложного профиля тяги дополняли композицию фасадов. На фоне слегка обтесанных камней кладки стен основные декоративные и конструктивные элементы фасадов, доведенные до совершенства, превращали рядовое сооружение в художественную единицу застройки.

Этот период градостроительства Баку совпал с творческой деятельностью одного из крупнейших азербайджанских зодчих - Касым-бека Гаджибабабекова (1811-1874 гг.), сыгравшего в период активного становления форштадта большую роль в формировании центра города. В то время форштадт переживал годы заметного улучшения планировки: кварталы получали четкие контуры, а застройка - ясную архитектурную трактовку. Лишь прибрежная полоса еще не была в орбите внимания городских властей.

В 1862 году составлен проект складских сооружений на всем протяжении набережной. Однако быстрое развитие города, «чему немало способствовало направление через оный части европейско-персидского транзита, разрешенного в 1863 году», стимулировало улучшение благоустройства набережной. «Набережная эта... заменила старую бесполезную городскую стену, которая отделяла город от берега морского и независимо своей бесполезностью препятствовала свободному движению воздуха» [212]. В 1865 году было получено разрешение на уничтожение крепостной стены со стороны набережной. От продажи камня как строительного материала выручка составила 44 000 рублей, которые были «употреблены на сооружение пристани и изящной каменной набережной, вскоре украсившейся рядом красивых частных домов» [212].

Архитектор Касым-бек произвел значительные инженерные и планировочные работы, в том числе строительство набережной, которая, по словам современника, входила в число сооружений, служащих украшением города. В 1867 году на набережную был проведен водопровод, построены фонтан и прочие сооружения.

Вопросы водоснабжения Баку были по-прежнему острыми и наименее разработанными. В 1860-х годах город имел всего три водоема - Ханский, Цициановский и Комендантский, и потому каждая новая водопроводная линия, расширение и реконструкция существующей сети были важными событиями в хозяйственной жизни Баку. Касым-бек участвовал в улучшении и расширении этих трех водоемов и общегородского водопровода. Вокруг Цициановского водоема по его проекту был разбит сквер, который вскоре превратился в тенистый сад.

Касым-бек осуществил строительство центральной площади форштадта, так называемого Парапета - одного из организующих звеньев городской планировки. Крупной постройкой архитектора являлся большой караван-сарай (ныне кинотеатр «Араз»), запроектированный им в 1868 году²². Проект караван-сарая был графически выполнен Мешади Мирзой Кафар Измайловым, впоследствии ставшим крупным зодчим. В течение 30 лет Мешади Измайлов занимался проектированием и строительством зданий, в основном в Баку, и оставил содержательное архитектурное наследство.

Ко времени составления плана 1864 года документ из-за быстрого развития города уже устарел: вне городских границ стихийно возникали поселения ремесленного и рабочего люда. Эти поселения, как отмечал в своей работе Б. Бутник-Сиверский [37], охватывали вторую террасу бакинского амфитеатра по направлению с северо-запада на юго-восток и составляли два района жилищ, возникших в период с 1859 по 1871 годы.

Проект  жилого дома. 1896  г. Архит. Мешади Мирза Кафар Измайлов

К первому жилому району принадлежала территория, ограниченная современными улицами: Азизбекова - на западе, Гоголя - на востоке, Верхней Приютской - на юге и 10-й Канни-тепинской - на севере. Эта довольно-таки значительная площадь (40-45 га) превышала территорию крепости почти в два раза и имела свободную застройку. Второй жилой район как бы являлся продолжением первого и располагался восточнее, в границах следующих улиц: Красноводской - с запада, Татьянинской (С. Осипяна) - с востока, Нижней Приютской (Камо) - с юга и 5-й Канни-тепинской - с севера, т. е. на той площади, которая позднее получила название Канни-тепе, а по переписи 1913 года она называлась Канни-тепе южная (территория около 30- 35 га).

Если на окраинах форштадта и возникали жилые районы, то в основном в Нагорной западной части с застройкой аульного типа. Рост Баку первоначально шел в западном и северозападном направлениях благодаря застройщикам, захватывавшим бесконтрольные городские земли,  превращавшиеся  затем в наследственную собственность.

Жилые районы в северо-восточной части форштадта (площадью 70-75 га) составляли значительный процент от общегородской застройки. Изучение планов Баку за 1864 и 1878 годы, отражающих прилегающие к форштадту территории, не подтвердило существования этих жилых районов, как «первых очагов ремесленных слободок за пределами форштадта» [37]. Они, очевидно, возникли позже, когда нефтяная и связанная с ней промышленности начали интенсивно развиваться, перешагнув первые рубежи капиталистического способа производства. Лишь в юго-восточной части эспланады, в сфере влияния форштадта, в 1860-х годах возникла Молоканская слободка, на месте которой был разбит Мариинский сквер (ныне Сад им. 9-го Января).

К этому времени (1866 г.) относится и «План городской выгонной земли города Баку»²³, который оказался весьма ценным документом для характеристики исторической топографии местности. На плане наглядно показаны территория форштадта с крепостью и пахотные земли, песчаные места и каменоломни, садовые насаждения и кладбища, дороги и болотистые места, тянувшиеся вдоль береговой полосы на несколько километров в восточном направлении, до будущего промышленного района - Черного города, и приближающиеся на севере к Торговой улице. Ясно, что на плане фиксировалось все и при том тщательно; отступления, если они были, незначительны. Это видно по садовым участкам городских жителей, где наряду с границами земельных владений точно указаны владельцы участков и их площади.

В «Плане городской выгонной земли города Баку», площадь которой составляла 1128 га, наряду с застроенной частью зафиксированы и особенности топографии. Последняя постепенно менялась в зависимости от экономического развития города. Однако на этом плане не отмечены поселения, хотя бы незначительно удаленные от городских кварталов Баку.

Генплан   1864 года сохранялся без существенных изменении, хотя шаги к составлению нового проекта Баку предпринимались и в 1868, и в 1869 годах²⁴. Однако они носили локальный характер и не решали общих задач развития города. Его застройка за пределами утвержденных в 1864 году границ теряла четкость. Это особенно ясно было выражено в западной части форштадта, где сложились кварталы различных форм, а улицы получили случайное направление.

Пригородные сады городских жителей начинались на восточной окраине, примерно на границе Красноводской улицы, и тянулись широкой полосой между Балаханской дорогой (на севере) и на юге вдоль земель, залитых водой, до территории, где через несколько лет расположилась промышленная зона города, так называемый Черный город, и дальше. Если площадь крепости с форштадтом составляла 109,25 га, то садовые насаждения в пределах до района Черного города (не считая других участков, разбросанных в различных частях городского выгона) занимали 46 га²⁵.

В 1862 году на городской выгонной земле бостанных (огородных) и садовых земель числилось 166,5 га, что превышало общую площадь крепости и форштадта. Однако эта цифра по мере роста городской территории сокращалась с каждым годом, и сады исчезали. На месте садовых участков строились караван-сараи, лавки, жилые дома и «нафтильные заводы», как тогда называли кустарные нефтяные предприятия. Эти примитивные заводы начали возникать с 60-годов XIX столетия. Они размещались и строились хаотически на участках жилых кварталов.

Промышленные корпуса располагались вдоль Балаханской дороги, потому что сырьевая база находилась в селении Балаханы, с которым дорога связывала все заводы. Удобное размещение заводских зданий по отношению к дорожным трассам создавало много преимуществ для города, но вскоре выявились отрицательные стороны - заводы выделяли большое количество копоти, дыма и грязи.

Черный город. Появление заводов было только предвестником будущего оживления промышленной жизни Баку. Истинное, все усиливающееся развитие Баку началось после издания 17 февраля 1872 года закона об отмене откупной системы в нефтяной промышленности [231]. Для Баку это стало событием громадного значения, подлинным прогрессивным шагом на пути развития нефтяной промышленности не только Азербайджана, но и всей России; оно сказалось и на градостроительстве Баку.

За короткое время малопримечательный город на Апшеронском полуострове стал знаменит и приобрел известность далеко за пределами России. Местные и русские капиталисты стали организовывать акционерные компании. Сюда устремились и впоследствии заняли ведущее место представители крупного иностранного капитала. В 1874 году в Баку появился шведский подданный Роберт Нобель, который в следующем году основал компанию, ставшую Товариществом нефтяного производства бр. Нобель [272]. В 1889 году представителем французского капитала в лице Ф. Ротшильда было основано Каспийско-Черноморское общество, а в самом конце XIX века в Баку появился представитель английского капитала - Джеймс Вишау. Позднее в бакинскую нефтяную промышленность проникли капиталы из Бельгии, Германии, США и других стран. Все они открыто грабили природные богатства Апшерона и жестоко эксплуатировали бакинский пролетариат, который вскоре стал одним из самых боевых отрядов революционного движения в России.

Многочисленные нефтеперегонные заводы в начале 1870-х годов бессистемно занимали большие участки городских земель. Интенсивный рост нефтяной промышленности способствовал освоению территории главным образом в восточном направлении, вдоль трасс трех параллельных дорог (позже Балаханской, Сураханской и Телефонной - ныне Басина, Первомайской и 28-го Апреля). Такое соседство с форштадтом не способствовало ни его росту, ни благоприятным условиям жизни. Дело в том, что заводские постройки уже заняли значительные участки и представляли хотя и организованную, но в целом неудобную для населения территорию с капитальной застройкой, с заводскими трубами, постоянно испускавшими копоть и дым [162].

Жалобы со стороны жителей и оживление общественной жизни заставили губернские власти серьезно отнестись к проблеме развития рядом с селитьбой заводского района, который мог стать большим препятствием для нормального роста города. Губернская администрация подняла вопрос о перенесении фотогенных (нефтяных) заводов на выгонную городскую землю. В 1870 году был поставлен вопрос об отводе там участков под постройку заводов. Этот вопрос был настолько важен, что вскоре, несмотря на то, что в районе трех трасс уже находилось большое число фотогенных заводов, «последовала воля бывшего наместника кавказского о сносе 147 фотогенных заводов, по нахождении их вблизи городских кварталов»²⁶. Этим актом фактически ликвидировался большой заводской район внутри города, в который нефтепромышленники вложили крупные капиталы.

Ущемление прав собственников в пользу городских и общественных интересов в таком масштабе - исключительный факт в истории капиталистического Баку. Для размещения заводского района в восточных границах городского выгона в 1876 году был составлен проект планировки новой территории. Здесь и были построены новые фотогенные заводы вместо аннулированных в черте города. Строить фотогенные заводы вне пределов Черного города «в видах улучшения санитарных условий в городе» строго запрещалось²⁷. Таким образом, частично на пастбищах селения Кишлы и на городском выгоне, где располагались огороды и сады местных жителей, возник Черный город, получивший свое название от почерневших заводских построек.

Было положено основание промышленной зоне со значительным отрывом (свыше 2 км) от жилых кварталов форштадта. Впервые в истории градостроительной практики России для промышленного района был разработан проект планировки, основанный на принципе регулярности застройки. По проекту планировки Черный город получил прямоугольную сеть расположения кварталов. Широкие и прямые магистрали объединяли крупные кварталы промышленного района. Одна из этих магистралей завершалась городской площадью, непосредственно связанной с многочисленными пристанями.

По сравнению с планировкой форштадта с его мелкими кварталами и мелкой сеткой узких улиц, в Черном городе ясно определялись характерный для новой эпохи крупный планировочный масштаб и понимание важности удаления промышленной зоны от селитьбы.

Первоначально только южные кварталы Черного города были застроены фотогенными заводами; сеть проселочных дорог и тропинок северной его части связывала с ними селение Балаханы. В связи с развитием нефтяной промышленности темпы строительства нефтеперегонных заводов возрастали и северная часть Черного города тоже пополнилась застройкой, соответствовавшей планировке, разработанной в генплане 1876 года [61].

Береговая полоса Черного города начала эксплуатироваться только после того, как была ликвидирована заболоченность. В дальнейшем планировка Черного города не менялась, в то время как его застройка постоянно реконструировалась и обновлялась в зависимости от технических достижении и  усовершенствований заводского производства.

После того как территория Черного города в пределах проектных границ была почти застроена, заводовладельцы стали искать новые удобные для эксплуатации земли. Поскольку характер заводов менялся, то даже крупные кварталы Черного города не удовлетворяли новым заводским требованиям. Владельцам нужны были не отдельные кварталы как земельные единицы, а обширные пространства, по которым могла проходить железная дорога.

Ближе всего к Черному городу подходили земли крестьян селения Кишлы, на которых вскоре возник еще один промышленный городок [250]. К концу 1902 года здесь размещалось до 20 крупных нефтеперегонных заводов и торговых предприятий, связанных с нефтяной промышленностью: заводы Монташева и Ко, Каспийско-Черноморского общества, химический завод Шибаева, жилой поселок Нобеля - Вилла Петролеа и др. Это был так называемый Белый город - естественное продолжение Черного города. Именно в Белом городе отразились тенденции промышленно-заводского района Баку. Прямоугольная сетка плана Черного города, в которой еще соблюдалось стремление к определенному порядку, в период развитого капитализма уступила другим принципам освоения свободных земель. Теперь все подчинялось интересам промышленников и техническим требованиям заводского строительства; единая и регулярная планировка при освоении территории Белого города не учитывалась.

Лишь территория отдельных заводов с прилегающими к ним участками решалась более или менее организованно, и их благоустройству уделялось некоторое внимание. В начале XX века в Баку уже существовал большой промышленный район. Промышленники и заводовладельцы были предприимчивее городской администрации и потому быстро оценили преимущества новой системы планировки заводского района перед маленькими кварталами и узкими улицами форштадта.

Градостроительные мероприятия 1870-х годов. Ликвидация откупной системы на нефтяные земли (1872 г.) и развитие нефтяной промышленности - явление, получившее общероссийское значение, дали импульс к активизации всех сфер городского хозяйства. С 1872 года велись проектные работы по урегулированию некоторых разросшихся частей города и составлению их планов с целью предотвратить хаотическое развитие, угроза которого существовала из-за отсутствия направляющего перспективного генерального плана.

Различные части формирующегося города в процессе его территориального роста складывались в зависимости от экономических, географических и политических условий. Так, ликвидация бакинской крепости как военного пункта дала возможность освоения широкой полосы эспланады, создания общегородского центра и центрального района с благоустроенными кварталами, в которых селилась местная буржуазия. Появление Черного города стимулировало развитие селитебной зоны в восточном направлении, значительно увеличившейся после продления Закавказской железной дороги до Баку, строительства железнодорожной станции и вокзала (1883 г.). Рост города в северном направлении происходил вдоль Шемахинской почтовой дороги. Существующие предпосылки развития города и возросшее благосостояние населения диктовали губернскому правлению необходимость составления планов районов города. В 1872 году выполнена съемка плана юго-восточной части города для разбивки кварталов. Одновременно проводились подобные работы для западного, самовольно застроенного беднейшим населением района города. Кварталы были частично урегулированы и привязаны к существующим направлениям улиц форштадта. Однако планировка города с четкими линиями центральных улиц и кварталов на окраинах теряла свою градостроительную структуру.

При застройке кварталов обнаруживалась ограниченность лоскутных планов, которые не давали полноценной картины общей планировочной структуры города. В 1873 году были сделаны первые шаги для составления общего плана города Баку, в связи с чем появилось указание «о назначении партии межевых чинов для снятия на план общего плана»²⁸. Для того чтобы получить план, утвержденный кавказским наместником (18 января 1899 г.), понадобилось 25 лет.

Пока продолжалась бюрократическая волокита в области составления общего плана Баку, городская жизнь шла своим чередом и рост Баку происходил за счет дополнительных кварталов в зависимости от того, какая часть городской окраины развивалась более интенсивно. Так, план восточной части города был утвержден наместником в 1873 году, а план Черного города утвержден им же в 1876 году и т. д. Что же касается северных и западных окраин города, то и для них в 1876 году были составлены отдельные планы (для утверждения)²⁹.

План Черного города. 1886 г.

Очистительное отделение керосинового завода Товарищества 6р. Нобель. 1890 г.

Наиболее плотно застроенная и густо населенная западная часть города составляла основу форштадта и являлась объединяющим началом для остальных вновь создаваемых и проектируемых частей городского организма. Именно поэтому с нее и начиналось урегулирование селитебной территории города. Планировка форштадта во многом была неудовлетворительной; тут господствовали отголоски стихийного развития: случайные направления улиц, многообразие конфигураций кварталов, многочисленные тупики и пр.

Здесь вокруг мечети Таза-пир к 1878 году сложился большой район, впоследствии получивший название Таза-пир. Еще в XVIII веке, если не раньше, этот участок был освоен в связи с тем, что там существовали целый комплекс общественных сооружений и одна из водопроводных трасс. На плане 1796 года зафиксированы здания замка, мечети и караван-сарая, а к югу и юго-востоку от них - обширное предместье крепости. Мечеть под сенью замка имела притягательную силу для местного населения. И в дальнейшем, когда в период военных действий (1826 г.) замок и караван-сарай исчезли, сохранившаяся мечеть явилась градообразующим фактором нового жилого района форштадта - Таза-пир.

Превращение Баку в губернский центр и активное вступление его на капиталистический путь развития сразу же отразились на росте близлежащих деревень. Деревня Чемберекенд - одно из ранних юго-западных предместий крепости - расположена на высоких отметках и имеет тенденции роста в южном, в сторону моря, направлении и сближения с форштадтом. Точную дату возникновения этого предместья Баку определить трудно; не исключена возможность, что она существовала уже в XVIII веке, так же как деревня Баилов, район Таза-пир и другие, позднее исчезнувшие поселения.

Нефтеперегонный завод Товарищества бр. Нобель  в конце 1880-х гг.

Во второй половине XIX века там уже было более 20 крестьянских дворов³⁰. Эта деревня представляла собой поселение аульного типа с многочисленными запутанными узкими улицами, глухими переулками и тупиками. Жили здесь беднота и матросы. Ее территория к 1871 году увеличилась более чем в 4 раза.

Деревня Чемберекенд развивалась стихийно, без соблюдения каких-либо строительных правил; естественно, что необходимо было как-то урегулировать ее хаотическую планировочную структуру и составить проект для нормального развития разраставшегося района города.

Самовольно занятые участки, застроенные без утвержденных проектов, при урегулировании и разбивке новых кварталов вызывали противоречивые планировочные решения. Вот почему отбивка границ кварталов и направлений улиц из-за существующих строений «самовольщиков» сопровождалась естественными трудностями, преодолеть которые без строгого строительного надзора иногда было невозможно, и потому местами сохранялась случайная планировочная  ситуация.

«Вкравшиеся отступления от утвержденного плана города, т. е. 1864 года, который был распланирован не в таком обширном пространстве, как потребность застройки указала, и распоряжения прежних начальников губернии, желающих дать все возможные средства к застройке, сколько возможно правильной, города, были тоже причиной тех разных изменений и отступлений от плана, которые встречались и встречаются в натуре, на местах, предположенных частными владельцами при застройке своих земель...»³¹.

Новый ангидридный завод Товарищества бр. Нобель в конце 1880-х гг. Рисунок Ш. С. Фатуллаева

Завод  Товарищества бр. Нобель. 1890 г. Рисунок Ш. С. Фатуллагва

Электростанция.   1890 г. Рисунок Ш. С. Фатуллаева

Создавшееся положение заставило губернское правление 5 марта 1875 года вынести постановление, чтобы проекты на застройку участков в западной части города, представляемые частными владельцами, «не были утверждены впредь до распланировки и урегулировки этой части города»³².

Губернская администрация требовала от городского архитектора быстрого составления плана западной части города с целью дать застройщикам возможность правильного урегулирования большой территории на основе проектных документов.

Снять на план западную часть города было предложено землемеру Островскому и исполняющему должность городского архитектора А. Кошинскому. Оба представили выполненные ими планы³³.

И землемер, и городской архитектор при съемке местности преследовали очень ограниченные планировочные цели; они фактически занимались фиксацией существующей ситуации. Строительное отделение губернского правления при рассмотрении этих планов нашло, что они требовали некоторых дополнений для создания общего плана. Составление общего плана западной части 10 июня 1877 года было предложено городскому архитектору О. Порфирову, от которого требовалось «как можно скорее проверить на месте составление плана, и по поверке составить общий план западной части, что крайне необходимо для руководства при разбивке кварталов и отводе линии застроек»³⁴.

Через год Порфиров представил губернатору составленный им общий план урегулирования западной части города. Свою задачу в градостроительном аспекте он понимал широко. Принимая во внимание сложившуюся ситуацию и перспективу роста города, Порфиров предусмотрел значительное расширение города в западном направлении. Трассировку улиц он определил в соответствии с рельефом местности, снося некоторые постройки с целью более оптимального планировочного решения.

Так, одну из площадей в западной части города Порфиров намечал в районе мечети Таза-пир. Он предполагал снести здесь ветхие постройки и «обратить вместе с пустопорожнею землею под площадь для общественной пользы и благоустройства города по неимению в той местности ни одной общественной площади»³⁵. Порфиров учитывал и развитие города в сторону набережной и предместья Чемберекенд, предполагая создать новую площадь в районе современной улицы Чкалова. Одновременно он разработал проект реконструкции Чемберекенда.

По этому поводу Порфиров писал: «Подобное решение было основано на постоянных просьбах жителей города Баку, а в особенности местности Чемберекенда, и по личному моему убеждению, что крайне был вынужденным показать в составляемом плане всю местность Чемберекенда, где жители города проживают в весьма ветхих домах, и после каждого дождя обращались с просьбами об исправлении их домов; между тем строить и исправлять дома их воспрещалось, по неимению утвержденного генерального плана»³⁶. Губернское управление, зная о затруднительном положении жителей и запрещении строить ввиду отсутствия утвержденного плана этой местности, не воспользовалось проектом Порфирова для возможного урегулирования застройки Чемберекенда, по собственному выражению архитектора, «упустило из виду» его решение, о чем очень сожалел автор планировки.

План Порфирова не нашел поддержки в строительном отделении губернского правления, и дело урегулирования территории Чемберекенда затянулось на долгие годы.

Губернское правление, признав план Порфирова неудовлетворительным, все проектные материалы в июне 1878 года передало новому городскому архитектору - штабс-капитану А. Лауданскому для дополнения и исправления «с предложением иметь в виду при урегулировке улиц и кварталов начатые уже постройки частных жителей по утвержденным проектам..., не делая больших изменений в направлении улиц»³⁷.

Губернское правление требовало от составителей планов сохранить существующую застройку (даже если она препятствовала урегулированию кварталов и направлению улиц). Это было главным требованием при решении планировки районов города. Узость взглядов и практицизм губернской администрации определили все ее действия и сводили на нет попытки архитекторов внести улучшения в композиционную структуру Баку.

Исполняющий должность бакинского архитектора А. Лауданский представил в строительное отделение составленный им общий план западной части города, который, наконец, был признан удовлетворительным, отвечающим целям и задачам.

План Лауданского был направлен на заключение во вновь образованную бакинскую городскую управу (1878 г.). Там он был подвергнут профессиональной критике за многие неразрешенные планировочные вопросы, за схематизм и отсутствие общей градостроительной идеи. Экспертом по плану выступал бакинский городской архитектор О. Порфиров. 13 июля 1878 года он представил свое заключение.

Порфиров выяснил, что многие кварталы на плане показаны неверно, отчего появилась путаница в определении характера застройки. Он нашел, что городские участки, значившиеся как свободные, оказались под застройкой, линии существующих кварталов и улиц не соблюдены, а рельеф местности при разбивке новых кварталов не принят во внимание, хотя старые строения, возведенные с учетом этих особенностей, подсказывали верное решение. Не были введены в планировку такие важные градостроительные элементы, как площади, хотя они были указаны на планах, составленных Островским и Порфировым.

Порфиров писал, что «предполагаемый к утверждению план скопирован с планов Островского и Кошинского и. д. городового архитектора Лауданским без проверки его в натуре»³⁸. Между тем губернское правление, в свое время признав план О. Порфирова неудовлетворительным, хотя по всем статьям для пользы города его надо было признать более заслуживающим внимания, предпочло (без проверки) план, составленный Лауданским.

Лауданский, видимо, не счел нужным провести работу по обследованию местности и попросту воспользовался материалами своих предшественников. Вот почему в заключении экспертизы на основании наблюдений и выявленных фактов неверного отношения к планировке западной части города Порфиров особо отметил, что «предполагаемый к утверждению план не может принести никакой пользы как городу, так и частным лицам, кроме существенного вреда; во-первых, по неполноте своей, а во-вторых, по неправильной разбивке кварталов на местности между Чемберекендом и форштадтом»³⁹.

Выяснилось, что для этой территории проект составлен в двух вариантах: с прямоугольной системой расположения кварталов и с «косым начертанием кварталов»⁴⁰. Рассматривая оба варианта планировки кварталов, один из которых должен был войти в планировочную структуру города независимо от рельефа местности, техник городской управы отметил, что «стоимость урегулирования по прямоугольному начертанию кварталов для города в хозяйственном отношении весьма выгодна, а технически правильна... В косом же начертании не выгодно, а в благоустройстве его в гигиеническом отношении и красоте весьма неудобно»⁴¹.

Однако ни тот ни другой вариант не стали действительностью, ибо генплан так и не разрабатывался до конца. Все планы, кроме Порфировского, носили ограниченный характер. Лишь Порфиров в своем проекте, правильно оценив существующее положение, учел и нужды жителей этих развивающихся районов, и общие интересы города. Он предложил перспективный план, который мог бы заменить лоскутные проекты планировки дополнительных кварталов, постоянно возникавших в процессе развития Баку.

Проект Порфирова был единственным профессионально разработанным генпланом западной части города. Он включал в свою структуру территорию расширения с разбивкой на кварталы и учитывал особенности местности и существующей застройки, магистраль вокруг крепости, а также организующие элементы планировки, такие, как Таза-пирская и Садовая площади. Хотя план Порфирова и не получил юридической силы проектного документа, но в дальнейшем, в отдельных случаях, он использовался (и даже самим автором, в частности) при урегулировании Николаевской улицы⁴².

Как это ни парадоксально, но после ликвидации целого заводского района (147 заводов, размещенных в зоне жилых кварталов) город не смог получить утвержденного перспективного генплана, хотя с момента превращения Баку в губернский центр (1859 г.) прошел достаточный срок (20 лет), и только лишь в 1878 году приступили к составлению общего генплана города⁴³. При составлении генплана наряду с градостроительными и финансовыми осложнениями в губернском правлении возникли и административные изменения в связи с созданием городской управы. Это явилось предпосылкой для отсрочки разработки перспективного плана Баку.

План 1878 года. План фактического «расположения губернского города Баку», снятый землемерами в 1878 году, фиксировал сложную планировочную ситуацию. Огромная площадь на побережье бакинской бухты слагалась из трех не зависимых друг от друга административно-территориальных частей: в центре агломерации - Баку, на юге - Баилов с адмиралтейством и на востоке - промышленно-заводская зона (Черный город). «Агломерации являются как бы преемниками города и возникают в качестве особого продукта современной индустриализации. В каждой такой агломерации главенствует основной город, который непрерывно расширяется, поглощая на своем пути мелкие поселения»,- писал в своей книге «Города выходят из своих границ» Питер Селф.

Планировочная структура Баилова с его плотной застройкой и тенденцией роста вдоль побережья в северо-западном направлении уже определилась. За короткое время Черный город занял около трети проектируемой площади. Баилов и Черный город, фланкирующие различные по характеру и назначению территории, лежали вне городских земель и не включались в планировочную структуру Баку, хотя в принципе эти три самостоятельные части уже тяготели друг к другу. Развивающаяся нефтяная промышленность способствовала объединению этих частей, приросту населения и увеличению городского бюджета. Если по плану 1864 года территория Баку представляла собой компактную, но не очень значительную площадь (всего 89,3 га), то к 1878 году город расширился по всем направлениям, главным образом в северном, вдоль «Большой почтовой дороги в Шемаху», где образовался район Шемахинка, и в западном - по склонам Западного плато, распространяясь в пределы Нагорного района. В северном направлении застройка больше чем на полкилометра перешагнула кварталы, предусмотренные генпланом 1864 года. До появления железнодорожной линии и вокзала в восточной части городских земель (1883 г.) Большая почтовая дорога в Шемаху имела важнейшее значение для связи города с другими частями России. Именно поэтому район Шемахинки явился особенно удобным для застройки; здесь же вдоль дороги расположились караван-сараи, не представляющие особого интереса в архитектурном отношении и отвечающие лишь утилитарному назначению постройки.

Несмотря на то, что на востоке возник большой промышленный район - Черный город, город на восток развивался слабо (судя по генплану 1878 года). Он так и не вышел за пределы кварталов, запроектированных в генплане 1864 года.

Однако территория между границей города и промышленным районом не была свободной, но в то же время она и не была урегулированной. Здесь сохранились еще и остатки заводов (завод Масумова в районе Телефонной улицы и вокзала, заводы Вензера и Красильникова по Сураханской улице и др.). Это произошло потому, что после ликвидации заводов и переноса их в Черный город некоторые владельцы сохранили постройки, реконструировав их под различные мастерские и жилье.

Береговая полоса более 300 м шириной от Петровской площади до Черного города представлялась в виде болотистого места. Ее освоение успешно началось лишь через несколько лет, с появлением железнодорожной станции и подъездных путей.

Часть кварталов к юго-востоку от крепости сформировалась окончательно, подойдя вплотную к набережной. Береговая полоса в пределах города была также урегулирована; она получила четкие очертания, так же как и ряд кварталов между улицей Меркурьевской (Шаумяна) и набережной. Работы были проведены еще в 1868 году архитектором Касым-беком, когда он занимался благоустройством этой части города и застройкой его центра.

Док известной пароходной компании «Кавказ и Меркурий» (1866 г.), возникший между Ольгинской (Джапаридзе) и Милютинской (Мясникова) улицами, на долгие годы, вплоть до установления Советской власти в Азербайджане, своими сооружениями препятствовал росту набережной и бульвара в восточном направлении⁴⁴. Как ни старался город отвоевать собственные же земли для их расширения, компания оказалась сильнее.

Район Николаевской и Садовой улиц по плану 1878 года был слабо развит, капитальная его застройка была незначительной, сохранился еще разрыв между Чемберекендом и юго-западной частью города. В районе Садовой улицы располагались заведения, занятые изготовлением тары для перевозки нефтепродуктов по морю.

Благоприятное расположение этого района пока не привлекало внимания буржуазии, стремящейся приобретать наиболее выгодные городские участки и застраивать их с целью извлечения доходов. Перенесение заводов в Черный город осложнило деятельность бондарных заведений. «Доставка тары с этого места к нефтеперегонным заводам оказалась невыгодной. В это время, пока бондари решают вопрос о переходе на новую территорию, Нобель впервые вводит нефтеналивные суда» [37]. Этим был нанесен тяжелый удар кустарным заведениям бондарей, значительная часть которых, потеряв всякие возможности наладить дело, прекратила существование, и лишь наиболее крупные из них разместились на границе Черного города.

Благодаря ликвидации и перенесению бондарных заведений ближе к промышленной зоне район Садовой улицы превратился в район буржуазных «чистых» кварталов. В Нагорной части кварталы, вышедшие за пределы городской черты, застраивались, как аулы. Такая же неурегулированность наблюдалась в районах Шемахинки, Кирпич-хане и Канни-тепе.

На плане 1878 года отмечены и зеленые насаждения, в дальнейшем ставшие общественными садами и скверами, занявшими важное место в планировочной структуре центрального района. Их влияние распространилось за пределы центрального района: это - Губернаторский и Мариинский сады, Цициановский сквер.

План 1878 года позволяет увидеть, насколько вырос город по сравнению с 1864 годом, когда его расширение ограничивалось двумя рядами кварталов в северном и восточном направлениях. Теперь количество застроенных кварталов Баку достигло 120, не считая крепости, а также Баилова и Черного города. В Баилове возникло 20, а в Черном городе - 30 кварталов.

Между двумя крайними точками городская приморская береговая полоса с запада на восток имела протяженность почти 2 км. Она могла бы превратиться в великолепную набережную с бульваром и стать лучшим украшением города. Городская территория к 1878 году имела в поперечнике с запада на восток 1,5, а с юга на север - около 2 км (общая площадь 250 га). Если в 1864 году застроенная площадь форштадта составляла 89,3 га, то в 1878 году городская территория, не считая Черного города и Баилова, достигла 250 га. Это происходило в то время, когда развитие нефтяной промышленности носило еще кустарный характер. За незначительный срок (около 15 лет) застройка выросла почти в три раза - скорость, необычайная для городов России того времени. На быстрое развитие Баку повлияли и другие факторы: возрастающее значение бакинского порта, превращение города в губернский центр и ликвидация крепости как военного пункта⁴⁵.

Именно в тот период определились важнейшие градостроительные особенности Баку: специфическое его районирование, сохранившееся и поныне, формирование административно-общественного центра и фланкирующих частей города (с юга - Баилов и с востока - Черный город). Тогда же было положено начало Большому Баку.

В дальнейшем интенсивный рост города в основном был направлен на восток и на северо-восток, где городские кварталы вплотную подходили к заводскому району, окончательно ликвидировав предусмотренный в планах развития Баку разрыв между селитебной и промышленной зонами.

Утвержденный в 1873 году план дополнительных кварталов восточной части еще не получил реальной основы, хотя в нем принимались во внимание и местные условия. Первоначально в этом плане предусматривались минимальные размеры ширины улиц (10 м) «ввиду тех соображений, чтобы, с одной стороны, предоставить для застроек наибольшее число мест, при незначительных свободных землях, а с другой - уменьшить расход, который потребуется в будущем от города на замощение этих улиц...»⁴⁶.

Однако губернатор план дополнительных кварталов в восточной части города не утвердил и предложил (из гигиенических соображений) запроектировать широкие улицы (26-27 м), т. е. значительно шире улиц в существующей части города, где уже тогда даже при одно-, двухэтажной застройке ощущалась затесненность. Он отмечал, что «следует пожертвовать первыми выгодами в пользу вторых» для единого расположения новых частей территории города⁴⁷.

План Баку. 1878 г.

Город развивался гигантскими темпами. Рост его промышленности и территории был значительнее, чем в большинстве крупных городов Российской империи. «Город Баку принято считать городом американской складки, т. е. интенсивность развития его также головокружительна, как и рост крупных городов Америки»,- писал в 1923 г. В. Смирнов [163], и с этим нельзя не согласиться.

Все острее ощущалась необходимость составления общего генплана города, с тем чтобы иметь возможность урегулировать сложившиеся части и развивать новые проектируемые селитебные районы в соответствии с требованиями градостроительства того времени на основе климатических и топографических особенностей. Новый этап в организации архитектурно-планировочной структуры Баку относится к 1878 году.

Городская территория расширялась, возникали новые районы, а вместе с этим обострялись и противоречия между центром и окраинами. Когда дело касалось благоустройства, то городская дума всегда отдавала предпочтение улучшению центральных кварталов, оставляя периферийные районы без должного внимания.

В северо-восточной части города, между селитебной и промышленной зонами, на месте крупного зеленого массива в начале 1880-х годов строилось здание железнодорожного вокзала. Выбор территории под комплекс железнодорожных сооружений и путей в этом районе предопределялся не только сравнительно спокойным рельефом, но и узлом сходившихся апшеронских дорог, связанных с городом. Учитывалось и то, что рядом развивался перспективный промышленно-заводской район, сильно влияющий на экономику Баку. Появление железнодорожного узла в геометрическом центре огромного города, в котором крайними границами на западе были городские кварталы, а на востоке - Черный город, ускорило соединение разнохарактерных зон в единую градостроительную систему.

Главной связующей и направляющей осью между жилыми кварталами и районом вокзала стала Балаханская дорога, являвшаяся в существующей застройке северо-восточных кварталов основным элементом планировки. Впоследствии она превратилась в широтную магистраль Запад - Восток и не потеряла значения в градостроительной структуре города до сих пор.

Показательно для Баку то, что историческая топография местности влияла на архитектурно-планировочную организацию городской территории и заставляла составителей генеральных планов считаться с ее особенностями. Общая планировочная схема Баку основана на том принципе, что сеть существующих дорог является исходной для планировочной структуры городского организма, несмотря на противоречия, возникавшие в связи со стремительным ростом капиталистического города.

К району вокзала в 1880 годы потянулась неорганизованная застройка многочисленных «захватчиков» городских земель. Сложившееся положение могло создать новый неорганизованный район города, наподобие того, какой начал складываться в западной части Нагорного плато и урегулировать который в дальнейшем безуспешно пыталась городская управа.

С целью исключить предпосылки возникновения бессистемного района управа предприняла шаги по составлению его планировки с разбивкой на укрупненные, но вытянуты» кварталы, обусловленные направлениями существующих улиц. Появление железнодорожного узла сулило предпринимателям экономические выгоды, и потому еще до открытия железнодорожного движения, связавшего берега Каспийского и Черного морей, в районе вокзала началась лихорадочная скупка участков. Скупались не только свободные участки на север и на юг от Балаханской дороги, но и в приморской полосе. Последнее устраивало управу, рассчитывавшую «избавить население от заражающей атмосферы гнилой болотистой воды на берегу» моря⁴⁸.

Захваты земель приобрели такой размах, что городской голова вынужден был обратиться за содействием к бакинскому губернатору. 7 мая 1882 года он писал: «Эти захваты в настоящее время приняли громадные размеры... причем само собой не берутся архитектурные условия построек, а просто дома лепятся в смешанных неправильных кучках наподобие сакел в деревнях. Подобные постройки воздвигаются днем и ночью, с помощью целой толпы рабочих»⁴⁹. «Захватчики» чаще всего не придерживались направлений улиц, и застройка велась бессистемно. Если в какой-то степени еще считались с общим их направлением, то в деталях доводили их абрис до такой изломанной линии с многочисленными выступами, что первоначальное направление теряло планировочный смысл.

Восточная и северо-восточная части вновь планируемой территории и даже будущие магистрали - Балаханская и Большая Морская (пр. Кирова) - имели хаотический характер. Только лишь «хирургическое» вмешательство с помощью полиции в эту примитивную застройку позволило создать прямоугольную сетку новых кварталов и увязать с существующими направлениями улиц форштадта.

Чувствовалось, что этому району, расположенному вблизи береговой полосы и железнодорожной станции, предстояла важная роль в торгово-промышленной жизни города. Не удивительно, что планировать предполагаемую территорию и разбивать на кварталы в сложных условиях частновладельческой стихии приходилось буквально силой.

Ко времени открытия железнодорожного движения Баку - Тифлис (1883 г.) урегулирование новых кварталов стабилизировалось и направление улиц приобрело четкость. Однако следы самовольной застройки еще не были изжиты. Они ощущались в любой части города и при урегулировании старых и новых кварталов создавали большие затруднения.

Парадоксально то, что площади спорных участков составляли 3329, а бесспорных - всего лишь 534,4 га. Естественно, что при таком положении, когда спорные владения больше чем в шесть раз превышали городские, попытки к урегулированию этих ценных для города земель кончались безрезультатно.

Промышленный и экономический подъем Баку способствовал взвинчиванию цен на земли; «захватчики» земель по давности владения пользовались этим для спекулятивных операций. По урегулированию этого очень существенного для города земельного вопроса выступил с широкой градостроительной программой один из гласных думы - Тагиев. Он предлагал, чтобы «городская дума теперь же озаботилась распланированием выгонной земли, т. е. проектировала бы улицы, сады, бульвары, площади, базары, участки под постройку мечетей, церквей, школ и т. п. общественных учреждений и представляла бы составленный план на утверждение правительства»⁵⁰.

По мнению гласного, для решения вопроса по спорным землям необходимо было безвозмездно уступить все участки их владельцам, но с обязательным условием, чтобы горожане-спорщики со своей стороны уступили городу то количество земли, которое отходило по проектируемому плану под сады, бульвары, площади, улицы и под общественные учреждения - мечети, школы, бани и др.⁵¹ Кроме того, существовало и другое условие: владельцы участков были обязаны в течение пяти лет половину или треть площадей своих участков засадить деревьями.

Предложение гласного решало все стороны проблемы - дать огромной площади выгонных земель правильное планировочное развитие со всеми градостроительными элементами, которые обогатили бы территорию, - просторными улицами, площадями, садами, и бульварами. Решались и вопросы озеленения частных участков, что было очень важно для южной климатической зоны.

Впоследствии в генплане Баку, разработанном полковником Николаем Августовичем фон дер Нонне, были использованы основные положения интересного предложения гласного. Удивительно то, что общественное управление, которое должно было само заниматься вопросами составления общего генплана Баку, ограничивалось лишь перепиской и созданием лоскутных планов в пределах локальных территорий.

В восточной части Баку возникли улицы, ставшие впоследствии магистралями общегородского значения, по которым осуществлялась связь с вокзалом, промышленной зоной и Апшероном. Первая из них - Телефонная, названная Романовской в 1913 году. На ней сосредоточились в основном здания транспортных контор и оптовые торговые предприятия, а подвальные этажи заняли товарные склады. После пересечения подъездных путей эта магистраль направлялась в Черный город, а затем вклинивалась в район Белого города. Вторая магистраль - Балаханская (в прошлом дорога в селение Балаханы) тоже превратилась в оживленную артерию розничной торговли, в район ремесленных рядов, кустарных мастерских и постоялых дворов.

Бакинский узел железной дороги активизировал жизнь Завокзального района, который начал развиваться вдоль Балаханского шоссе, параллельно железнодорожному полотну, пролегающему в городской черте. Здесь появились железнодорожные мастерские, товарные склады, депо, поселились железнодорожные рабочие, мелкие служащие и чиновники.

Железнодорожное ведомство первые жилые дома строило вдоль дороги по проектам своих инженеров. Завокзальный район сначала застраивался слабо в связи с отсутствием элементарного благоустройства (водопровода и канализации), удаленностью от делового и торгового центров, будучи к тому же «отрезан» от них сильно пересеченным рельефом.

В связи с застройкой центральных (буржуазных) кварталов Молоканская слободка с ее извозными дворами и конюшнями в районе Молоканского (Мариинского) сада была снесена до основания, а молокане переселены в совершенно новый и пока бесперспективный район Завокзалья. Здесь они создали новую молоканскую извозчичью слободку, планировка и застройка которой сохранились и теперь между 8-й и 9-й Завокзальной, 2-й и 4-й Слободской улицами, с прямоугольной сеткой крупных кварталов, с улицами, расположенными параллельно Балаханскому шоссе и перпендикулярно железнодорожному полотну.

В противоположность Завокзалью, район Канни-тепе с розничной торговлей, кустарными и ремесленными рядами, тяготеющий к Балаханской улице и находящийся в сфере влияния вокзала и железнодорожной станции, усиленно развивался в северном направлении, по линиям существующих и возникших недавно улиц восточной и северо-восточной частей города.

Все возрастающее экономическое значение города Баку, который резко выделялся из городов не только Кавказа, но и всей России, способствовало концентрации в нем населения. Развивающаяся промышленность накладывала отпечаток на все сферы деятельности городской жизни и предопределяла территориальное расширение бакинского «амфитеатра».

Баку распространял свое влияние и на совершенно самостоятельную морскую колонию - район Баилова⁵². Если еще недавно из-за отсутствия экономических предпосылок он развивался слабо, то образование Черного города и открытие рядом с Баиловым, в районе Биби-эйбата, нефтяных промыслов стимулировало расширение Баилова в сторону Баку.

План бакинского пассажирского  вокзала. 1882 г.

Единственная дорога, шедшая из города вдоль моря через Баилов мыс в деревню Шихово с мусульманской святыней - мечетью, была первоначально дорогой паломников. Вдоль нее и появились первые жилые кварталы морской колонии, замкнутой в себе и экономически не участвующей в торгово-промышленной жизни города. Паломническая дорога даже при застройке Баилова мыса не могла служить активной транспортной трассой.

Усиленная разработка биби-эйбатских нефтяных промыслов, начатая на рубеже 1870-х-1880-х годов, неожиданно подняла значение этой ничем не примечательной дороги: она стала превращаться в важнейшую артерию доставки нефти с промыслов Биби-эйбата на заводскую территорию в Черном городе. Обратно на промыслы доставлялись строительные материалы и промысловое оборудование.

Двусторонняя эксплуатация дороги вызвала изменение характера ее обстройки. Вскоре на трассе дороги у морской колонии рабочие и мелкие служащие, связанные с промыслами, получили ряды закусочных, чайных и лавок. Баилов начал получать от этой торговли доход и одновременно втянулся в русло капиталистических отношений. Отставные морские служащие, тоже занятые мелкой торговлей, поняли, какие выгоды им сулит близость к городским кварталам, к центру деловой и торговой жизни. С тех пор Баилов стремился застроиться в северном направлении и идти на сближение с городом, хотя и считался все еще не зависимым от городской администрации и юридически до 1912 года оставался самостоятельным морским поселком.

К самому концу XIX столетия определился общий планировочный контур города с прилегающими районами, поселками и выгонными землями, резервировавшимися для предстоящей застройки. Выявилась слишком большая плотность и интенсивность заселения центральных кварталов. Их территория была почти полностью застроена, и резервы свободных земель иссякли. Хотя местные капиталисты не очень охотно занимались домостроительством, считая наиболее прибыльными предприятия, связанные с нефтяной промышленностью, все же началась спекуляция участками и в центральных кварталах.

План 1898 года. Быстрый темп строительства и территориальный рост города, раскинувшегося от Баилова мыса до Белого города, и все возрастающий объем городского хозяйства, большой круг вопросов, связанных с урегулированием неравноценной по характеру застройки, настоятельно требовали перехода от лоскутных планов дополнительных кварталов к составлению «полного, удовлетворяющего современным требованиям и предположениям, генплана города Баку...»⁵³.

8 февраля 1889 года бакинский губернатор писал городскому голове «об ускорении представления на утверждение общего плана Баку... До сего времени такового плана городом не представлено...» '.

Общий вид вокзала.  Фото 1900-х гг.

Назрела потребность в безотлагательном создании объединяющего плана, связывающего разрозненную планировку отдельных районов и в какой-то мере регулирующего перспективную застройку города. Начался следующий этап в истории разработки генерального плана Баку, длившийся более десяти лет. За это время еще больше усложнилась планировочная структура города, особенно в северных, северо-западных и западных частях, т. е. в районе Нагорного плато, где застройка, в прошлом находившаяся за городской чертой, механически вошла в черту города, сохранив хаотическую планировку аульного типа.

В 1887 году городская управа для составления генплана города Баку пригласила землемера А. Бубнова, поручив ему заниматься только этим. На деле же Бубнов постоянно отвлекался от решения основных задач на улаживание земельных споров и не смог подготовить документ большой важности к намеченному сроку. Бубнову удалось исполнить только шесть планшетов планировки отдельных частей города, технически еще не разработанных, без нивелировочной подосновы. Вскоре он отошел от этой работы.

Материалы Бубнова не соответствовали существующему положению об утверждении генеральных планов, установленному циркуляром Министерства внутренних дел № 66 от 10 марта 1870 года⁵⁴. Неоднократные высказывания бакинского губернатора (1894, 1896 гг.) городскому голове  «о том, что города строятся не иначе, как по утвержденным планам и отсутствие такого плана для города Баку... мешает правильному развитию городской  территории»⁵⁵, оставались без внимания.

Примером может служить решение думы 1897 года о создании на северных окраинах благотворительных поселков для беднейших слоев населения⁵⁶. Под такой поселок была отведена площадь 109,25 га. Территория его включала три типа участков - от 450 до 900 кв. м (общее количество участков 1037). При средней семье из пяти человек население поселка могло составить более чем 5000 жителей, т. е. достигнуть численности современного микрорайона. В общую площадь поселка были включены и места для общественных учреждений - школ, больниц, культовых зданий и пр.

Поселок, удаленный от городской черты на 2-3 км, был лишен элементарных видов благоустройства. Отсутствие дорог для подвоза строительных материалов, водопровода, торговых предприятий, общественных учреждений (бань, школ и т. д.) заставило жителей в первое время испытывать неудобства. Однако уже к первой половине 1899 года численность домов достигла 400 и среди них было несколько двух- и трехэтажных⁵⁷.

В противоположность скученности, которая существовала в городских районах, здесь предусматривались широкие улицы и свободная застройка. Это было важным преимуществом поселка перед другими частями города. Поселок располагался вдали от промышленной зоны и уплотненных жилых кварталов, на верхней террасе бакинского амфитеатра, в местности с благоприятными климатическими особенностями.

Именно в этом районе в советские годы возник по проекту профессора А. П. Иваницкого один из первых в Советском Союзе благоустроенных рабочих поселков - им. Мамедъярова. Планировка же благотворительного поселка не выходила за пределы обычных решений для других частей города. Прямоугольная система расположения кварталов, широким фронтом обращенных на юг, с вполне оптимальной ориентацией в климатических условиях Баку с его сильным ветровым режимом была вполне приемлемой. Поселок запланирован не изолированным от города; его основные контуры и направление меридиональных улиц были согласованы с продолжением существующих городских улиц.

Когда городские кварталы, постепенно застраиваясь, приближались к поселкам, те, в свою очередь, сближались с городом, что сулило жителям большие бытовые выгоды. В таких случаях элементарные виды благоустройства (устройство тротуаров и т. д.) могли распространиться и на поселок.

В развитии Баку наблюдалось явление такого порядка, когда город и его будущие части, впоследствии вошедшие в общую планировочную структуру, развивались как бы синхронно, шли на сближение друг с другом, т. е. от центра к периферии и обратно, что ускоряло общее формирование города.

Составлением генпланов и ведением проектных работ в то время чаще всего занимались землемеры, состоящие при земельных отделах городских управ. Они предлагали решения, основанные на примитивных началах планировки, не считаясь с особенностями климата, характера местности, не учитывая композиционные возможности тех или иных частей города.

Завокзальный район в плане города. Начало XX в. (по Ш. С. Фатуллаеву)

Баилов в плане города. Начало XX в. (по Ш. С. Фатуллаеву)

Такое положение наблюдалось не только в России, но и в западноевропейских городах, где капитализм в стремительном взлете своих экономических и промышленных побед подменял подлинное искусство градостроительства рационализмом и практицизмом в решении городской планировки. «Планировка, обособившаяся от архитектурных задач и объемно-пространственной композиции, становится достоянием инженеров или даже землемеров, механически прокладывающих улицы и определяющих размеры и конфигурацию кварталов» [192].

Именно в таком положении оказался и Баку, в то время как, например, в Елисаветполе (Гяндже), тотчас же после превращения его в 1868 году в губернский центр, усилия администрации были направлены на создание перспективного плана развития города, на основе которого можно было бы урегулировать существующую и направить будущую застройку⁵⁸.

Убедившись, что силами своих сотрудников, загруженных текущей работой, не удастся создать в ближайшее время генплан города, бакинская управа решилась, наконец, предпринять серьезные шаги. Это стимулировалось, в частности, многочисленными прошениями жителей о постройке разнообразных зданий, что вело к расширению территории и, следовательно, к необходимости ее регулирования.

4 марта 1897 года бакинская городская дума, наконец, утвердила решение специально созданной плановой комиссии управы о составлении плана города полковником Н. А. фон дер Нонне. Он взялся выполнить это в течение 16 месяцев за 33 500 рублей.

Гласные поднимали вопрос о том, почему при наличии в управе сильного состава инженеров и архитекторов предпочтение отдано частному лицу - фон дер Нонне. Такие гражданские инженеры, как И. В. Гославский, К. Б. Скуревич, архитекторы И. В. Эдель, А. В. Эйхлер, Е. Я. Скибинский и другие, в силу творческого характера работы, создавая перспективный план города, могли бы внести больше художественного начала в его архитектурно-планировочную композицию и добиться в его композиции тех недостающих градоформирующих элементов, необходимость которых не вызывала сомнений. Однако в основном они были заняты на городской службе, хотя по профессиональному мастерству не только не уступали фон дер Нонне, но и превосходили его, особенно главный архитектор Баку - Гославский. Он выделялся в бакинской архитектурно-строительной среде как талантливый зодчий; его даже называли кавказским Растрелли.

Управу больше устраивал фон дер Нонне по практическим соображениям, поскольку он с 1883 по 1894 год был городским инженером и хорошо знал Баку. Город расширялся и застраивался долгие годы под непосредственным руководством фон дер Нонне, который к тому же давно был известен как опытный инженер и архитектор. Наконец, свободный от городской службы, фон дер Нонне мог не быть официально загружен другими поручениями.

В период, когда градостроительная наука только зарождалась, ее значение недооценивалось, и поэтому для составления городских планов в основном привлекались землемеры, трассировщики, инженеры, но не те специалисты, квалификация которых могла позволить создать проекты, отвечающие архитектурно-планировочным требованиям современного города [59].

Фон дер Нонне подготовил предварительный проектный план для обсуждения его в плановой комиссии в срок. Примечательно то, что в эту комиссию, призванную рассмотреть генеральный план города, не вошли инженеры и архитекторы строительного отдела управы, не был приглашен даже главный архитектор города Гославский. Такое отношение управы к решению важнейших градостроительных задач подтверждает недооценку значения генерального плана для развития Баку. Подход к этому весьма серьезному проектному документу определялся узковедомственным практицизмом.

1 мая 1898 года плановая комиссия ознакомилась с черновым планом города, сделала некоторые замечания, дополнив его указаниями, принятыми фон дер Нонне, который затем представил управе проект, утвержденный бакинской думой 27 октября 1898 года⁵⁹. Ко времени разработки общего плана Баку в 1898 году кварталы, расположенные к северу от крепости, были осуществлены в виде четкой прямоугольной сетки. Район этот примерно охватывал территорию между Персидской и Армянской улицами.

Общий вид селения Шихово. Фото 1900-х гг.

Этот центральный район, самый «старый» в форштадте, с плотно застроенными мелкими кварталами, являлся основой для новых кварталов и районов города, развивающихся в направлении северо-запад - восток. В системе жилых кварталов сказывалась механическая планировка форштадта, исключавшая какие-то архитектурные ансамбли [70]. Первые наметки ансамблевых элементов появились лишь на генплане 1864 года. Однако ансамблевая застройка, создание композиционных градостроительных элементов и использование прекрасных возможностей бакинского амфитеатра полностью игнорировались. Архитекторы, ограниченные элементарными планировочными соображениями составителей планов - землемеров, всю свою энергию направили на решение объемно-пространственных задач в индивидуальной застройке, подчиненной интересам заказчиков. Вот почему городская застройка не имела тех предпосылок, которые, например, были заложены в основе планировки приморского города Одессы. В Баку не могли возникнуть ансамбли, формирующие композиционную структуру города, из-за недальновидности городской управы.

Схема застройки города. Конец XIX в. (по Ш. С. Фатуллаеву)

Фон дер Нонне был тесно связан договором, по которому надо было принимать во внимание интересы частных владельцев. При разработке проекта он должен был считаться с существующей застройкой, хотя в отдельных случаях, быть может, целесообразнее было бы снести все ветхие сооружения для обеспечения хотя бы минимально необходимой ширины улиц. И тем не менее он сделал очень много. Насколько успешно решил задачу фон дер Нонне, выяснилось в дальнейшем при осуществлении плана городскими архитекторами, когда стали возникать спорные вопросы планировочного и технического порядка⁶⁰.

Начиная с 1870-х годов процесс создания генплана Баку, естественно, не мог не наложить отпечаток и на работу фон дер Нонне, который в силу своих ограниченных градостроительных знаний, сумел лишь дать основные проектные наметки - схему, не вдаваясь в творческое осмысливание всей территории города как единого развивающегося планировочного организма.

Фон дер Нонне считал необходимым связать воедино существующую застройку с новыми складывающимися частями города на основе минимальных градостроительных требований того времени.

«План существующего и проектированного расположения губернского города с показанием предполагаемого урегулирования и распространения» [183], составленный в 1898 году инженером фон дер Нонне, являлся новым этапным документом для планомерного развития города и одновременно проектным документом, характеризующим громадный его рост начиная с 1878 года, со времени начала бурного экономического подъема Баку.

С тех пор прошло 20 лет, и город буквально поразил всех своими колоссальными успехами в области промышленности и экономики: он стремительно разрастался.

Нагорная часть и Чемберекенд с хаотической застройкой развивались в западном направлении. Эти районы в прошлом находились вне городской черты и расширялись самостройками; на них влияние городского строительного комитета не распространялось. Войдя в городскую территорию, эти районы еще долго сохраняли аульный характер.

Параллельные улицы четко определяли планировочную структуру района Шемахинки, застроенного в основном малоэтажными домами городской бедноты. Разрослись Кирпич-хана с хаотической планировкой и район Канни-тепе. Сложился уже Завокзальный район, расширилась застройка в Приморском районе, имевшем тенденцию роста в восточном направлении. Все эти районы непосредственно были связаны железной дорогой с вокзалом, где интенсивно шло строительство и где концентрировалась торговая жизнь.

Черный город со своими заводскими кварталами, почти весь застроенный, занял и береговую полосу, и восточную часть городских земель, образовав район Белого города.

Центральный района Баку с плотно застроенными, дробными кварталами и двух-, трехэтажными зданиями полностью занял эспланаду, приблизившись вплотную к Ичэри-шэхер. Баилов тоже стал расти в направлении к Баку. Торгово-промышленная деятельность города способствовала освоению береговой полосы, где появились многочисленные пристани, склады и прочие сооружения. Население города практически было отрезано от моря. На береговой полосе, от Баиловских доков до границ Белого города, разместилось 45 пристаней, среди которых выделялись строения компаний «Кавказ и Меркурий», «Лебедь», «Каспий» и др.

Лишь центральная часть города с богатыми кварталами, пассажами, крупными магазинами и отелями, сложившаяся как деловой и общественный центр, не требовала урегулирования и входила как составная часть в систему нового плана.

Благотворительный поселок  в плане города. 1897 г. (по Ш. С. Фатуллаеву)

Зато Чемберекенд и Нагорная часть подверглись сильной перепланировке с учетом их сложного рельефа. В свое время такая попытка перепланировки, выполненная в интересах городского плана, ставилась в вину фон дер Нонне; его обвиняли в том, что, составляя генплан, он не учел положения владельцев, за счет которых отчуждались участки под проектируемые улицы. Администрация понимала, что прокладка прямых и широких улиц в Чемберекенде и Нагорной части улучшила бы их связь с другими частями города, но предложение фон дер Нонне тогда было несвоевременным, так как пустая городская касса не имела возможности платить за отчуждение участков.

Нагорный район потребовал больших перепланировочных работ и организации множества въездов для связи с центральными кварталами. Существующие городские магистрали не достигали Нагорного района, и их развитие не распространялось на окраины, социальный состав населения которых определялся главным образом беднейшими слоями.

Районы Кирпич-ханы и Канни-тепе с их сложными микрорельефами и хаотической застройкой урегулировались по плану фон дер Нонне в той степени, насколько позволяла их сложившаяся структура; эта часть города до сих пор еще хранит следы прошлого.

Морской фасад Баку практически не был создан. Набережная, на коренные изменения которой фон дер Нонне не рискнул, оставалась загроможденной пристанями частных компаний. Он лишь расширил ее на свободной полосе и предполагал устройство бульвара. В окраинных частях города жила, в основном, беднота, и потому можно было вести реконструкцию, не считаясь с нею. Однако при строительстве на набережной пришлось бы затронуть интересы крупного капитала. При планировке береговой полосы набережная прерывалась каменными складами общества «Кавказ и Меркурий», что представляло крайние неудобства для организации предполагаемого бульвара. Этот участок набережной фон дер Нонне оставил в проекте нерешенным.

Средневековая крепость с ее живописной структурой, но не отвечавшая уже элементарным требованиям благоустройства, была постоянным предметом дискуссий и споров в городской думе. «Крепость у нас как бельмо на глазу, с какой стороны ее не рассматривать, она представляет... такие нарушении, которых исправить не представляется возможности без капитальной ломки; и проекты такой ломки предлагались не раз...»⁶¹. Некоторые городские заправилы считали даже, что «скупка всей площади городом и застройка ее по плану может быть выгодной для города операцией»⁶². Один из гласных при выступлении в думе отметил, что «крепость была бы самой лучшей частью города, если бы это было в Лондоне, Париже. Мы обязаны избавить жителей крепости от тесноты и того санитарного безобразия, в котором они теперь живут, дав им для поселения другие места»⁶³. Не придя ни к какому реальному решению, дума оставила вопрос об Ичэри-шэхер открытым, намереваясь в будущем изыскать средства и использовать это историческое ядро города как можно выгоднее.

Фон дер Нонне рассматривал Ичэри-шэхер как территорию рядового характера, требующую основательной реконструкции. Он не посчитался ни со сложившейся средневековой объемно-пространственной структурой, ни с задачами сохранения памятников архитектуры и в своем плане крепости, по существу, предусмотрел «хирургическую» операцию территории застройки.

Территория крепости по проекту рассекалась на кварталы так, что треть ее отходила под улицы шириной 17-20 м. Принимая условия строительного устава о ширине улиц, фон дер Нонне не учел исторической структуры планировки крепости - множество улиц и тупиков. Он ограничился механическим приемом регулярной планировки; в результате - немасштабность сети улиц, уклоны и направления которых были приняты в соответствии с рельефом местности. Подобное предложение фон дер Нонне ущемляло интересы почти всех жителей крепости, и они подали жалобу главноначальствующему на Кавказе с просьбой пересмотреть решение плана и отменить его.

Губернское правление рассмотрело проект фон дер Нонне и нашло, что существуют лишь два решения вопроса: «или оставить без всякой урегулировки крепостную часть (что, конечно, нежелательно), или же, не стесняясь существующими направлениями, многочисленных переулков и улиц, проектировать новые улицы»⁶⁴. Так как фон дер Нонне в своем проекте придерживался второго решения, то строительное отделение губернского правления нашло, что «проектный план крепостной части составлен удовлетворительно...»⁶⁵. Строительное отделение, конечно, недооценивало исторического значения крепости и поэтому не считало необходимым искать конкретное решение, при котором можно учесть существующие характерные планировочные черты древнего города и возможности использования реконструктивных требований того времени.

Однако ввиду значительности уникальных сооружений крепости, таких, как комплекс дворца Ширваншахов, Девичья башня, Джума-мечеть, окруженных плотной жилой застройкой, экспертиза сочла необходимым раскрыть их для обозрения, подвести удобные улицы и, наконец, организовать вокруг них площади.

Застройка  «старого»  района. Ул. Воронцовская, 13

Подобное отношение к архитектурному наследию крепости звучит по-современному и вызывает уважение к экспертам, рассматривавшим проект планировки, выполненный фон дер Нонне. Они придавали большое значение этим памятникам азербайджанского зодчества, несмотря на то, что крепость, сама по себе представляющая уникальный памятник архитектуры, рассматривалась как рядовая часть городской площади, не представляющая архитектурного и исторического интереса.

«Старый» район в плане города. Конец XIX в. (по Ш. С. Фатуллаеву)

В то же время серьезных исследований по изучению национального зодчества не проводилось: ограничивались, как правило, фиксацией уникальных и монументальных сооружений⁶⁶. Вопросами планировки крепости и ее «малыми объектами» также не занимались.

К счастью, Ичэри-шэхср не подверглась изменениям, на которые рассчитывали некоторые дельцы. Она сохранилась до установления Советской власти почти полностью, как единственный в своем роде исторический ансамбль, заключенный в крепостных стенах. Ичэри-шэхер избежала печальной участи, которой подверглись в эпоху капитализма некоторые исторические районы крупных европейских городов, в частности Парижа, Праги с их интересной застройкой, уступившей место уныло однообразным многоэтажным доходным домам.

Перепланировка бакинской крепости в разработанном фон дер Нонне генплане является частным вопросом. Вся его проектная работа была направлена на урегулирование существующих частей города и, главное, - на расширение и планирование новых территорий для растущего городского населения, которое интенсивно занималось гражданским строительством.

По плану фон дер Нонне, запроектированная территория вдвое увеличивала городскую распланированную площадь. Она охватывала на западе все Нагорное плато, переходя на севере в районы Мусульманского и Арменикендского поселков, затем далее, на северо-востоке, - в район Завокзалья. Рельеф огромной спланированной площади не был однородным, что, естественно, усложняло взаимосвязь между отдельными частями города и их планировочными структурами, за основу которых была принята прямоугольная система расположения кварталов.

Район Арменикенда (ныне им. Мамедъярова) был привязан к существующей сети улиц Канни-тепе, а продолжение кварталов в северо-восточном направлении увязано с улицами Завокзалья, которые обрывались у железнодорожного полотна. Район Нагорного плато фактически решался самостоятельно, и в его планировке не была найдена достаточная связь с кварталами регулярного типа. Принятые за основу размеры кварталов новой планировки не только были крупнее кварталов старых частей города, но и оказались соответствующими требованиям градостроительных норм 1920-х годов.

Фон дер Нонне при разбивке кварталов на новой территории пытался считаться с особенностями рельефа, кроме тех случаев, где территория имела сложный рельеф. Однако в проекте планировки Баку фон дер Нонне не ограничивался только лишь разбивкой вновь проектируемой территории на кварталы, а смело ввел структурные элементы градостроительного порядка. Почти во всех проектируемых районах города им предусмотрены площади, которые, по идее автора, должны были стать организующими элементами городских ансамблей: на самом же деле, почти все они носили локальный немасштабный характер.

Располагаясь в центре жилых кварталов, площади имели колоссальные размеры. Отсутствие подводящих к ним магистралей или хотя бы широких благоустроенных улиц, подчеркивающих композицию, лишало их какого-либо архитектурно-художественного и планировочного замысла.

Авторы, в своих статьях дававшие характеристику генплана фон дер Нонне, отмечали «огромные, нелепые, пустые места, намеченные для площадей на окраинных территориях города, в то время как в центральных частях их почти нет» [117]. Именно за это план фон дер Нонне подвергался критике. Нет сомнения в том, что ни один из авторов статей не был знаком с материалами проектирования, которые хранятся в архиве городском управы и губернского правления. История же такова. На заседании городской думы в июне 1898 года при рассмотрении плана города касались, в частности, и вопроса размещения площадей на новых территориях. По плану фон дер Нонне, размеры площадей предусматривались вполне масштабными и приравнивались к среднему кварталу. Подобного типа площади являлись логическим выражением планировки. От расположения и габаритов, а также от характера окружающей застройки зависело их эстетическое содержание - торжественность, парадность, камерность или раскрытость.

Однако гласные думы предложили фон дер Нонне увеличить «размеры и число площадей, так как по плану они малы»⁶⁷. Вследствие такого «творческого» участия гласных и появились в проектируемых частях Баку громадные площади без ясно выраженного назначения, заранее обреченные на бездействие в пространственной структуре прилегающей застройки. Именно об этом и писал проф. А. П. Иваницкий, сетуя на «безсистемное расположение огромных базарных площадей, обреченных в силу преувеличенных размеров оставаться пустырями» [87].

Инженер Н. А. фон дер Нонне (1832-?)

Фон дер Нонне имел в виду размещение большого количества зеленых пространств в виде широких и просторных бульваров, что также в свое время вызвало скептическое отношение гласных, которые не верили в реальность их появления в городской черте. Автор статьи «Перепланировка города Баку», некий Я. Лившиц, писал, что ширина «этих бульваров спроектирована в размере от 60 до 140 саженей (от 128 до 298,7 м). Если бы даже путем невероятных затрат удалось осуществить создание этих бульваров на практике, то нужно прямо сказать, это не могло быть оправдано никакими соображениями» [117].

Ошибочный прогноз автора этой статьи подтверждает великолепная растительность существующего бульвара, пересекающего северную часть города и являющегося эффективной ветрозащитной полосой. Другой бульвар, предусмотренный фон дер Нонне в меридиональном направлении и пересекающий вышеописанный, превратился в зеленую полосу на улице С. Вургуна.

Включение в планировку города широких большой протяженности бульваров в центре новой селитебной зоны явилось весьма большим достоинством проекта фон дер Нонне. Именно этим впоследствии воспользовался проф. Иваницкий. Высоко оценивая план 1898 года, Иваницкий писал, что «для Баку, который тогда не имел водопровода и пользовался колодцами, цистернами и опреснителями морской воды, это указание (устройство бульваров - Ш. Ф.) было смелым и, вместе с тем, необходимым» [87].

Фон дер Нонне пытался разрешить эту проблему и предложил в проекте генерального плана города большой парк, зеленый массив которого служил бы для населения южного города прекрасным местом отдыха и развлечения. В таком именно зеленом массиве нуждался Баку, особенно в летние месяцы, когда отсутствие зелени и сильные бакинские норды (хэзри) превращали его в неблагоприятную для пребывания зону. Главным образом это сказывалось на жизни многотысячной армии трудового люда, не имевшего возможности выезжать на лето из города и посещать сады и скверы, весьма удаленные от районов расположения жилья. Общедоступный парк в центре жилых кварталов несомненно сыграл бы положительную роль в изменении микроклимата значительной селитебной территории. Одновременно он внес бы в планировочную структуру механически нарезанных кварталов элемент композиции крупного градостроительного масштаба.

Схема планировки Баку, предложенная фон дер Нонне

Иваницкий не знал о замысле фон дер Нонне и его предложении, которое не получило поддержки со стороны гласных думы. Один из гласных требовал площадь парка распределить по всем частям города, ибо «содержать такой большой парк, как проектирован по плану, в особенности в Баку, очень трудно»⁶⁸. В итоге общая площадь проектируемых бульваров по замыслу фон дер Нонне составила более 100 га; из них Нагорное плато получило 22 га, остальная площадь распределялась между пересекающимися бульварами.

Упрекая фон дер Нонне в односторонности подхода к составлению плана, некоторые авторы считали, что, предусматривая огромные площади и крупные зеленые массивы во вновь распланированных территориях, он не учел в существующей части города даже «несколько мест, хотя бы для будущих насаждений» [117]. Известно, что в тот период, когда фон дер Нонне занимался планом города, в пределах существующих кварталов и в центральных частях свободные участки отсутствовали, а отчуждать плотно застроенные кварталы с трех-, четырехэтажными домами под скверы, сады или площади реальных возможностей не было.

Правильный выбор земель для расширения города в сторону Нагорного плато, Арменикенда и Завокзалья полностью оправдан. Признавая ценность идеи организации крупных зеленых массивов в структуре жилых кварталов н в новых районах и устройства широких набережных, следует отмстить, что в целом архитектурно-планировочные данные плана были не очень высокими.

Общая композиция плана случайна и нс-разработанна, ее составные части не согласованы с существующей застройкой, дифференциация улиц отсутствовала. Магистрали для связи районов не предусмотрены; ни в Нагорном плато, ни в Арменикенде, ни в Завок-зальс не были намечены магистрали, которые подводили бы к площадям и бульварам и являлись структурными элементами их планировочной композиции.

Размещение зеленых насаждений также не согласовано с общей планировочной структурой города. Так, Софийский бульвар (22 га) размещен на южной границе Нагорного плато и значительно (до 3 км) удален от основной массы жилых кварталов. Несмотря на выгодное расположение (на северной кромке бакинского амфитеатра), Александровский бульвар до конца не был разработан. Вызывает недоумение и бульвар Старосельского, пересекающий Александровский и широкой полосой вклинивающийся в район существующих кварталов. Он так и не получил завершения.

Тем не менее план фон дер Нонне «был крупным шагом вперед» [87], в идее которого заложены положительные планировочные элементы. План фон дер Нонне, при всех его недостатках, послужил подосновой для дальнейших планировочных работ, включая план М. Г. Гаджинского и генплан Баку, разработанный Иваницким в 1920-х годах.

Площадь существующих и распланированных частей примерно составляла 1750 га, из которых половина приходилась на новые районы. Такая перспектива территориального роста была обусловлена колоссальным приростом населения. По темпам прироста населения город Баку к 1910 году оставил позади себя такие крупные промышленные центры, как Париж, Лондон и Нью-Йорк.

Район Чемберекенд в плане города (а) Районы Кирпич-хана и Канни-тепе в плане города (б). Конец XIX в. (по Ш. С. Фатуллаеву). Ичэри-шэхер по проекту фон дер Нонне. 1898 г. (в)

По сравнению с планом 1878 года границы городских земель раздвинулись, включив в себя свыше 5000 га, которые предстояло еще освоить. С первых же дней действия план фон дер Нонне стал предметом постоянных споров и дискуссий между думой и городскими инженерами, сталкивавшимися с трудностями ввиду отсутствия детально разработанных материалов по генплану города.

Все последующие проектные работы над генпланом носили характер «бумажного» проектирования, а план фон дер Нонне с последующей редакцией инженера М. Г. Гаджинского оставался единственным документом по урегулированию застройки Баку.

На рубеже XIX-XX веков Баку считался большим и довольно благоустроенным городом, где шла интенсивная торговая и деловая жизнь. Городская застройка расползлась по всем террасам бакинского амфитеатра, напоминая своим видом Стамбул, Тир, Сидон, Алжир или Измир вертикалями минаретов Ичэри-шэхер на фоне двух-, трехэтажных домов с плоскими крышами.

В центре Баку пролегли нарядные улицы с пассажами, крупными магазинами, отелями, конторами известных торгово-промышленных фирм и частными банками. Дворцы местных миллионеров и особняки разбогатевших купцов, театры и клубы, учебные заведения, «великолепная и блестящая набережная с превосходными домами, тысячами судов на Каспийских волнах, с вечным звоном конок, с суетой прогуливающихся пешеходов» [160]. На общий художественный силуэт города Баку накладывались вертикали культовых сооружений, расположенных в различных частях амфитеатра за пределами Ичэри-шэхер.

Что же касалось городских окраин, то они были малопривлекательными по застройке и отсутствию благоустройства. Близость этих неблагоустроенных городских частей, бывших очагами эпидемий, могла неблагоприятно отразиться и на обитателях богатых кварталов центра, что неизбежно вызывало беспокойство думы. Давно требовалось разуплотнить неблагоустроенную зону Ичэри-шэхер. Ввиду того, что в крепости большинство жилых домов было ветхими, капитальный ремонт или же возведение на их месте новых построек не предусматривались, а жители были далеко не столь обеспеченными, чтобы строиться в других районах города, дума 13 октября 1900 года приняла постановление об образовании Мусульманского поселка, в основном; для бедных жителей крепости и города [160].

Схема  расширения территории Баку. Конец XIX в. (по Ш. С. Фатуллаеву)

Поселок наметили по плану фон дер Нонне - на пересечении предполагавшихся бульваров Старосельского и Александровского и далее к востоку. Льготные условия, предоставленные здесь застройщикам, вызвали спрос на участки. Однако удаленность поселка от основных артерий и торговых центров города сдерживала его освоение. Примечательно то, что новые поселки являлись составными частями единого градостроительного решения плана, пусть даже эскизно разработанного фон дер Нонне.

Несмотря на распространенное мнение, что Баку обладал сказочными богатствами, город не располагал финансовыми возможностями, которые бы позволяли вести широкие градостроительные работы. Когда в 1878 году Баку получил городское самоуправление, его центральная часть с плотными капитально застроенными кварталами как административно-общественный центр уже сложилась, и в дальнейшем какие-либо изменения исключались ввиду невозможности отчуждать частные владения.

В центре города работы проводились в основном реконструктивного порядка. За пределами центра градостроительство ограничивалось планировочными предложениями, реальность которых определялась далекой перспективой. Так, район Чемберекенда с благоприятными климатическими данными и с живописными особенностями рельефа, сохранивший застройку аульного типа, давно нуждался в урегулировании. По мнению думы, это был один из важнейших вопросов. Фон дер Нонне не учитывал существующих условий и решил планировку, как на свободной территории. Очевидно, он задался целью создать правильные и оптимальные уклоны, широкие улицы и просторные кварталы взамен крутых труднодоступных для проезда улиц с запутанной сеткой тупиков и переулков этого района.

Претворить предложенный план стоило больших затрат, на что город пойти не мог. Принимая во внимание нереальность этой части плана фон дер Ноне, управа в 1903 году поручила особой комиссии в составе городских инженеров II. К. Плошко, II. II. Когновицкого и А. В. Эйхлера составить новый проект планировки Чемберекенда.

Городским инженерам рельеф района подсказывал, что «местность по естественным своим условиям, неудобным в настоящее время, частями под заселение могла бы совершенно легко обращена под сады, бульвары и рощи...»⁶⁹.

Идея создания общественных садов и скверов с целью превращения этой части города в эффектный и благоустроенный район, в котором террасная застройка чередовалась бы с зелеными рощами, а сады и бульвары окружали свободную застройку, не была претворена в жизнь. Правда, реальность подобного решения в условиях отсутствия постоянно действующего водопровода была сомнительной⁷⁰. Проект перепланировки всего старого Чемберекенда окончательно был составлен в 1908 году, но этот документ не обнаружен. Известно лишь то, что до революции район Чемберекенда реконструкции не подвергался.

На примере Чемберекенда видно, что попытки внести любые изменения планировочного характера в существующее положение оставались нереализованными в силу ограниченности, как говорила дума, городских средств, а на самом деле - ввиду классового подхода к решению проблемы окраин.

Вот почему первоначально появившиеся районы Баку, несмотря на его экономическое развитие и территориальное расширение, превратившие город в сложный планировочный организм, сохраняли свою структуру без особых изменений, за исключением участков, зависящих от возможностей владельцев.

С целью препятствовать самовольным действиям населения, в основном пришлого, на свободных городских землях управа «культивировала» строительство поселков - Мусульманского, Армянского, Молоканского, планировка которых составляла часть общегородской планировочной структуры. Система поселков препятствовала захвату свободных земель, город получал организованную территорию, а от арендаторов поступали некоторые средства в городскую кассу. В связи с этим управа решила создать так называемый Новый поселок на границе Александровского и Московского бульваров, на территории почти 200 га⁷¹. Его планировка вызвала разногласия между членами управы, и на проект Нового поселка был объявлен как бы внутренний конкурс. Было представлено два  варианта планировки: в первом из них, составленном членом управы А. Овсянико-Ку-ликовским, предлагалась регулярная планировка с кварталами длиной и шириной по 64 м, напоминающая разбивку кварталов Черного города; второй вариант, представленный заведующим строительным отделением управы инженером М. Г. Гаджинским, был иного характера. Автор предложил веерную схему планировки, до сих пор не практиковавшуюся в Баку. По этой системе улицы расходились лучами, как в Париже от площади Звезды или в Вене - Рингштрассе.

Подобный вариант планировки был также и в плане фон дер Нонне. У него Московский бульвар как продолжение Александровского являлся естественной границей будущего поселка, но менял направление, образуя острый угол с Арменикендом и местом расположения Нового поселка. Нерешенность данной части генплана фон дер Нонне, несомненно, натолкнула Гаджинского на этот известный в истории градостроительства планировочный прием. Проект планировки Нового поселка Гаджинского был принят⁷².

Схемы существующих и проектируемых площадей, магистралей и

озеленения на рубеже XIX-XX вв. (по Ш. С. Фатуллаеву)

Планировка поселка, получившего название «Веер», была увязана с общей планировкой города. В проекте Гаджинского смело введены два больших живописно трактованных сквера и крупная площадь. Скверы и площадь размещались не в центре поселка и не были рассчитаны только на его население. Эти элементы составляли единое композиционное звено огромного северного селитебного массива. Так, треугольный сквер - узел расходящихся улиц - с западной стороны непосредственно граничил с восточными кварталами Арменикенда, а площадь обслуживала оба поселка.

Разрабатывая планировку «Веера», Гаджинский внес те композиционные элементы, которые требовались самой жизнью. «Веер» по композиции, по согласованности основных элементов с общей структурой местности и прилегающими районами, по разработанности знаменовал новый, положительный этап развития города Баку.

Гаджинский к 1911 году уже запроектировал весь северный и северо-восточный районы города, наиболее перспективные для заселения и застройки, что подтвердилось и в социалистический период развития Баку. Как градостроитель, он, несомненно, ушел вперед, ибо уже в тот период располагал такими знаниями в этой области, какие не были известны фон дер Нонне. Последующие работы над генпланом города, по существу, ничего не меняли и вносили лишь коррективы локального значения, сохраняя единство планировки, разработанной инженерами Н. А. фон дер Нонне и М. Г. Гаджинским.

В связи со строительством водопровода из источников Шоллар, находящихся в 190 км от Баку, активизировалась хозяйственная жизнь города. С прокладкой водопровода по проекту известного инженера В. Линдлея разрешалась и проблема канализации, и вопросы массового озеленения [118, 119]. Одновременно разрабатывались проект создания трамвая и другие аспекты городского хозяйства. Жизнь подсказывала городским властям, что при устройстве новых жилых районов, при выборе территории и ее планировке следовало бы принимать во внимание гигиенические особенности местности [72]. Этому же вопросу посвятил внимание и последний (2-й) съезд представителей кавказских городов по вопросам городского благоустройства, заседавший в Тифлисе в 1913 году, поставив на очередь вопрос о необходимости создания «строительных планов расширения городов», в задачи которых (планов) входит и вопрос о лучшей планировке застраиваемых площадей города» [220]. Возможно, что съезд ускорил решение городской думы по вопросу оздоровления перенаселенных частей города.

Когда бакинская дума решила привести в порядок «авгиевы конюшни» городской планировки, выселив жителей с захваченных земель, то обнаружилось, что в перенаселенных кварталах существует 1340 застройщиков (численностью около 10 000 человек, в особенности бедноты) и выселить их с насиженных мест невозможно. Но и оставлять рядом с распланированными и благоустроенными кварталами такие запущенные в санитарном отношении районы признавалось неверным. Почти в течение 40 лет дума не принимала мер, которые способствовали бы разработке программы освоения выгонных земель в западной части города для заселения бедняками. Наконец, вопрос был решен положительно, когда для этих целей отвели весь выгон западных земель. Проект их планировки разрабатывался земельным бюро городской управы. Площадь (около 270 га), отведенная под новые кварталы, представляла собой ровную, весьма удобную для застройки территорию с границами: на юге - 1-й Поперечной улицей, недалеко от городских кладбищ; на севере - казармами Сальянского полка; с запада - 10-й Хребтовой улицей; с востока - линией застроенных частей города - 1-й Хребтовой улицей. Обширная территория в виде вытянутого с севера на юг прямоугольника еще по плану фон дер Нонне была распланирована и даже утверждена, но решение было не очень удачным.

Новым проектом предусматривались зеленые насаждения, равномерно распределенные по всей площади западных земель; маломерные участки были посильны для освоения бедным застройщикам. Придавая важное значение рациональной планировке новых городских районов, земельное бюро стремилось шире использовать возможность благоустройства новых кварталов в гигиеническом и санитарном отношениях. «Правильное разрешение этого вопроса, по общему признанию современной санитарии, должно лежать в основании мероприятий по оздоровлению городов»,- отмечалось в докладе управы⁷³. Исходя из этого, земельное бюро считало недопустимым создавать в новых кварталах такие же неблагоприятные условия жизни, какие сложились в центральных районах Баку.

Дом Рамазанова в Ичэри-шэхер. Общий вид

В силу исторического роста и развития обширная территория города от В. Нагорной улицы до вокзала - в широтном направлении и от улицы Колюбакинской до Шемахинки - в северном, располагала одной неудачно застроенной Кубинской площадью и небольшим Багировским сквером (600 кв. м) на пересечении Красноводской и Каменистой улиц. Здесь жила основная масса населения. Было очевидно, что новую площадь выгонных земель, предназначенную для расселения, надо планировать иначе.

Ввиду еще не совсем хорошо налаженного городского хозяйства Баку не располагал теми финансовыми возможностями, которые могли быть широко использованы для коренной или частичной реконструкции исторического центра. Отрицательные стороны планировки города с его узкими, не всегда прямыми улицами, малым количеством небольших садов и скверов, планировочно не проработанными площадями должны были уступить место совершенно новой, рациональной и красивой (по мнению составителей проекта нового района) планировке, отвечающей современным требованиям санитарии и гигиены городов.

Технической частью земельного бюро было предложено два варианта «лучшей распланировки незастроенной западной части выгонных земель города Баку» площадью 273 га⁷⁴. Оба варианта, сохраняя общие нормативные показатели площадей, кварталов, зеленых насаждений и улиц, представляли собой планировочную структуру диаметрально противоположного характера.

Первый вариант - с радиальным расположением улиц - по своему построению напоминал двойное изображение веера. Дифференциация улиц отсутствовала, не были намечены ни магистральные (хотя в принципе они требовались), ни рядовые улицы, ширина их принята 25,6 м. Однако, как подчеркивали составители, при кажущейся «красоте расположения улиц, имеющих привлекательные перспективы»⁷⁵, нельзя не признать, что обширная территория площадью 273 га совершенно не имела разработанного административно-общественного центра, который, в конечном итоге, определял объемно-пространственную и архитектурно-художественную стороны планировки и застройки западной части выгонных земель города.

Оторванный   из-за   сложного   рельефа   от старых     жилых     кварталов,   удаленный    от делового и административного центра, запроектированный в более благоприятных условиях, чем, например, находились исторические районы Баку, новый жилой район, рассчитанный на 15000 человек, должен был иметь собственный торговый и общественный центр. В симметричной композиции планировки новых кварталов и скверов западных земель города не было отражено местоположение общественного центра.

Таким образом, авторы проекта, вполне резонно критикуя существующее положение в планировочной структуре города, где на обширной территории сложившихся кварталов размещались небольшая Кубинская площадь и Багировский сквер, в собственной планировке нового района упустили из виду административно-общественное ядро, которое, возможно, потребовало бы иного градостроительного решения. Места общественных площадей и культовых сооружений также не были намечены, хотя их размещение в структуре кварталов являлось обязательным.

По другому варианту планировка представлялась более строгой и рациональной; она основывалась на прямоугольной сетке улиц и кварталов, которую охватывали и пересекали три ряда параллельных бульваров и скверов. На их пересечениях размещались скверы эллиптической формы. Таким образом, три овальных сквера как бы являлись центрами трех жилых комплексов, составлявших жилой район. Авторы этого варианта проекта из общей площади проектируемого района в 273 га отвели зеленым насаждениям почти 50 га.

Гражданский инженер Зивэр-бек Ахмедбеков (1873-1925 гг.)

Восточные и западные границы тоже проектировались в виде бульваров. На поперечных осях магистралей были предусмотрены скверы. Их ритм подчеркивал градостроительное значение этой части жилого района.

Однако и в этом варианте отсутствовали общественный и деловой центры. Оба варианта проектов планировки новых кварталов с обилием зелени (чуть менее 1/5 части всей площади) наводят на мысль о том, что авторы проектов использовали идею городов-садов Э. Говарда, так широко распространенную в начале XX столетия [63, 99].

В отношении озеленения составители этих проектов пошли дальше, чем фон дер Нонне, занимавшийся распланированием выгонных земель (900 га), где он предусматривал около 100 га (1/9 часть) зеленых насаждений в виде широких бульваров. Составители новых проектов отмечали, что Нагорный район (наряду с Чемберекендом и поселками) вследствие благоприятных климатических и топографических условий имеет большое будущее и все затраты на его устройство с лихвой окупятся и возвратятся в городскую казну. Что привлекает в проектах, так это широта задачи по созданию рациональной застройки нового жилого района на современных для того времени началах.

Дом Гаибова в Ичэри-шэхер. Общий вид

Мечеть  Хаджи Аждар-бека Ашурбекова «Иттифак».  Гражд.  инж. З.-б. Ахмедбеков.

Общий вид. 1912-1913 гг. и фрагмент минарета

Мусульманский поселок в плане города. 1900 г. (по Ш. С. Фатуллаеву)

Земельное бюро рекомендовало «принять вариант с радиальным расположением улиц и бульваров, так как он имеет преимущество по красоте расположения...»⁷⁶. Дума большинством голосов утвердила проект планировки части выгонных земель города по первому варианту.

Земельное бюро считало, что до предоставления участков застройщикам необходима инженерная подготовка территории: трассировка и замощение улиц, устройство канализации и освещения, прокладка водопровода и пр. Освоение такими прогрессивными методами больших площадей под жилые кварталы было для Баку явлением совершенно новым. В городах России применение этого метода тоже еще не получило реальных возможностей из-за финансовых ограничений.

Проектирование жилых массивов и предварительная инженерная подготовка территории до ее застройки - очень важная страница в истории капиталистического градостроительства Азербайджана. Полезное предложение земельного бюро, которое правильно поняло и высоко оценило этот рациональный метод, несомненно, факт положительный в планировке.

В принятом варианте планировки новых кварталов с радиальными улицами вопрос, «как строить площади - с острыми или закругленными углами, был подвергнут жесткой критике по существу»⁷⁷. Инженеры управы доказывали, что в принципе радиальная планировка имела массу недостатков, она не применялась в градостроительной практике Западной Европы «и являлась фактически пройденным этапом»⁷⁸. Было отмечено, что в проекте не решена проблема удобного въезда со стороны города в различные пункты «поселка», как иногда называли этот жилой район. Не был разработан четкий график движения транспорта, не выделены магистрали, участки для будущих базаров и других общественных сооружений.

Одновременно отмечалось, что проект с радиальной планировкой не приспособлен к условиям местности: одни улицы шли по гребню холма, другие - по дну лощины, «что не дает в будущем возможности устроить стоков и удорожит раза в три устройство водопровода, трамвая, канализации и т. д.»⁷⁹.

Проект поселка «Веер». Генплан М. Г. Гаджинского. 1908 г.

Наконец, так щедро намеченные на плане зеленые насаждения не могли быть посажены, поскольку «места проектированных бульваров расположены на мощных скалах, лишенных какого бы ни было наносного слоя, а это не дает в будущем возможности вырастить на красивых в плане бульварах ни одного кустика»⁸⁰.

Землемеры, составившие проект нового жилого района, подверглись профессиональной критике и должны были переработать планировку поселка. Авторы уяснили, что составлять проект планировки конкретной территории на основании только землемерных данных и знакомых планировочных мотивов невозможно.

В проекте были предусмотрены широкие улицы, удобные для застройки кварталы, бульвары и скверы, пронизывающие всю территорию, но при всем этом отсутствовала градостроительная идея, которая должна была влиять на планировочную структуру, обогащать ее композиционным содержанием и дать жизнь в соответствии с местными природными условиями.

Поселок «Веер» в плане города. 1908 г. (по Ш. С. Фатуллаеву)

Инженер Мамед Гасан Гаджинский (1875-1931 гг.)

Механическая трактовка проекта поселка предопределила его существенные архитектурно-планировочные недостатки, которые при первом же обсуждении были вскрыты. В каком направлении шла дальнейшая разработка этой обширной городской территории, были ли приняты во внимание критические замечания городских инженеров или работа была заброшена? Для ответа на эти вопросы мы не располагаем ни архивными, ни опубликованными данными.

Во всяком случае, на «Плане существующего и проектированного расположения губернского города Баку (1918 г.)», на той площади, где предполагался широко задуманный крупный жилой массив, не отмечено никаких изменений. Планировка этой местности, предложенная фон дер Нонне, сохранилась, и даже несколько кварталов у Сальянских казарм были застроены.

В 1915 году земельное бюро уже в который раз пыталось реконструировать Чемберекенд, благоустроить его, ликвидировать измельченность участков (95-196 кв. м), так называемые «платочки», многочисленные тупики и переулки. Для того чтобы навести порядок в хаотической планировке Чемберекенда, надо было ликвидировать те владения, которые отходили под места общественного пользования, а взамен предоставить жителям наделы в других, свободных от застройки местах Чемберекенда.

План Баку. 1911 г.

Город не оправдал надежд землевладельцев, и земельное бюро занялось работой «местного» значения – урегулированием 26 кварталов Чемберекенда, проект которого и представило на обсуждение в думу⁸¹. Выбор небольшого числа кварталов, хотя проекты планировки были составлены для 60, мотивировался природными условиями и характером застройки с целью создания однородной территориальной единицы. В 26 кварталах, подлежащих урегулированию, с запутанной сетью улиц, тупиков и переулков, находилось 372 участка, из которых 286 (т. е. 80%) подвергались коренному изменению, точнее - фактическому уничтожению, поскольку они отходили под улицы или присоединялись к крупным владениям.

Земельное бюро стремилось создать такие участки на урегулированной площади, «которые по своим размерам отвечали хотя бы элементарным требованиям общественной гигиены»⁸². В этих кварталах намечалось создать 267 участков оптимальных размеров. Были предусмотрены также места для больницы, школы, мечети и пр., точно указаны кварталы, где предполагалось создать скверы и площади.

Не отвлекаясь «прожектёрством», землемеры ограничили свои действия конкретной работой, указав места, отводимые под общественные сооружения и для общественного пользования, которые в совокупности должны были обеспечить нормальные бытовые условия жителям пока только этих 26 кварталов Чемберекенда.

Общественные круги Баку работу земельного бюро городской управы расценивали высоко, возможно, забыв, что другая, более широкая программа освоения западной части выгонных земель оставалась -нерешенной. «Так или иначе,- писал корреспондент газеты «Каспий»,- один из основных вопросов благоустройства Нагорной части Баку, по крайней мере формально разрешен. Как скоро за проектированным улучшением последует улучшение действительное, - это покажет будущее»⁸³.

Инженер Вильямс Линдлей. Фото 1917 г.

Февральская буржуазная революция в России заставила отложить решение многих хозяйственных вопросов города, который был вовлечен в бурную общественную и политическую жизнь.

С 1917 года особых проектно-планировочных работ в Баку больше не проводилось вплоть до установления Советской власти в Азербайджане (28 апреля 1920 г.). В 1918 году появился лишь план города, без всяких изменений сохранивший все недочеты предыдущих и фиксировавший новую застройку на городской территории.

Динамика роста населения городов Азербайджана во второй половине XIX века

* * *

На протяжении целою столетия (1806 - 1918 гг.), пока шел процесс формирования архитектурно-планировочной структуры Баку, его развитие в этом направлении не всегда было равномерным.

В зависимости от исторических, политических и социальных условий, процесс застройки городских территорий развивался скачками. Однако в этом процессе наблюдался неуклонный рост города, возникшего за пределами крепостных стен и за короткое время превратившегося в крупнейший промышленный центр и в огромное территориальное образование.

Можно только поражаться успехам города, который в первой половине XIX века занимал одно из последних мест в экономике Закавказья, но вскоре оставил позади себя по всем статьям многие города Закавказья. Об этом свидетельствует вышеприведенная таблица.

К 1914 году Баку вместе с выгонными землями занимал площадь 4972,58 га; по характеру использования она распределялась следующим образом:

Площадь Баку в черте города составляла 2300 га. Для сравнения следовало указать, что к этому времени территория Петербурга составляла 8505 га, а Москвы - 6705 га. На территории Баку имелось всего 1018 кварталов, из них 800 (78,58%) были застроены целиком или частично, а 218 (21,42%) совершенно пустовали. К 1913 году в городе было зарегистрировано 9388 частных участков или владений, из которых 9218 (93,74%) застроены, а 616 (6,26%) оставались свободными.

Для характеристики города показателен в этом отношении рисунок, ярко иллюстрирующий территориальное развитие Баку.

Территориальный рост города (а) и рост населения (б)

В 1806 году форштадта еще не существовало, а в 1822 году площадь его застройки уже составляла 6 га; к 1855 году она увеличилась в 10 раз и достигла 60 га. Однако по сравнению с другими городами, например Тифлисом - административным центром Закавказья, Баку представлялся совершенно незаметным уездным городком. Такие города Азербайджана, как Куба (113,62 га), Ленкорань (316,83 га), местечко Сальяны (103,79 га), не говоря о Гяндже, Шуше (279,68 га) и Шеки, превосходили по площади Баку.

В дореволюционный период Баку в территориальном росте достиг своего апогея к 1898 году, когда застроенная городская площадь была в пределах 900 га. В последующее двадцатилетие город продолжал расти и к 1918 году охватил территорию, равную примерно 1300 га. Площадь была расчленена на селитебную и промышленную зоны, имевшие огромное городское хозяйство, с которым дума не справлялась. Окраины оставались неблагоустроенными, их архитектурный облик резко контрастировал с богатыми кварталами центральных районов.

Развитие Баку с 1806 по 1918 гг.:

а - 1806 и 1822 гг.;

6 - 1854 и 1878 гг.;

в - 1898 и 1918 гг.;

г -1918 г. (по Ш. С. Фатуллаеву)

Новые кварталы в плане города. 1915 г. (по Ш. С. Фатуллаеву)

Планы новых кварталов.  Проект  1915  г.

М. Г. Диканский в книге «Квартирный вопрос и социальные опыты его решения» (СПб., 1908) приводит интересные данные о росте населения некоторых европейских и американских городов за 100 лет, из которых наглядно видно, что, например, Берлин увеличился в 6,5 раз, Брюссель - в 5, Лондон - в 4 раза, Бостон - в 20, а Нью-Йорк - в 30 раз. По всем данным, Баку в этом отношении перешагнул все известные показатели; его население развивалось с такой быстротой, что за каких-нибудь 60 с лишним лет (1855- 1917 гг.) оно увеличилось в 33,4 раза: в 1850 году оно составляло около 7400 человек, а к 1918 году его численность уже возросла до 248 300 жителей.

За 100 лет из окраинного маленького городка Баку превратился в крупнейший промышленный центр, раскинувшийся на террасах холмов с прямоугольной планировочной структурой, получившей индивидуальное градостроительное выражение.

Процесс роста Баку еще более разителен по сравнению с ходом развития городов иранского Азербайджана и Ирана за тот же период. Слабая экономика, кустарная промышленность, отсутствие железнодорожного транспорта и органов самоуправления в городах, живших ограниченной жизнью, без перспективы роста - такова общая характеристика иранских городов. И не удивительно, что они в середине XIX века развивались крайне медленно. Даже столица Ирана Тегеран не отличалась размахом строительства.

Города-крепости Ирана (Астрабад, Бендер-Бушур, Дисфуль, Буруджирд, Кирман, Султанабад и др.), так же, как и Баку, в начале XIX века были замкнуты в пределах крепостных стен и не имели реальных возможностей для территориального развития. В Иране процветали феодальные отношения, страна еще не вступила на путь капиталистического развития; там отсутствовали очаги промышленного капитализма, способствовавшие быстрому росту городов, увеличению численности городского населения.

Глава   II

ФОРМИРОВАНИЕ ГОРОДСКОГО ЦЕНТРА И ЕГО МАГИСТРАЛЕЙ

Заложенный в 1809 году на месте рабада форштадт Баку с большой эспланадой являлся предместьем крепости и развивался самостоятельно в виде системы прямоугольных кварталов. Торговый и административный центры Баку находились в крепости почти на протяжении всего XIX века, поэтому городская и краевая кавказская администрация мало заботились о развитии фортштадта как архитектурно-планировочного организма с композиционным центром.

Проекты планировки форштадтов при военных крепостях составлялись военными инженерами, далекими от решения градостроительных задач, рассматривавшими подобные территории как места для военных поселений. Это, естественно, наложило существенный отпечаток на планировку и застройку центра Баку, в который входила и эспланада.

В генплане Баку 1864 года форштадт и эспланада составляли единое целое с городом и окружали крепость, вплотную подойдя к ее бастионам. Эспланада тогда еще не была застроена, и проект определял характер ее планировки. В нем лишь были намечены площади для учений и плац-парадов (будущие Колюбакинская, или Парапет, и Молоканская слобода - Мариинский сквер), которые, однако, не стали городским центром, занимая случайное положение по отношению друг к другу и историческому ядру - крепости Ичэри-шэхср.

При составлении генплана 1864 года уже угадывалось блестящее экономическое будущее Баку, и это, несомненно, сыграло роль в развитии его центра. Только после передачи крепости военными властями в ведение губернского правления (1868 г.) эспланада стала активно застраиваться.

Из-за отсутствия крупных общественных, культурно-бытовых и культовых сооружений формирование городского центра происходило очень медленно. Лишь только на рубеже XIX-XX веков начали появляться банки, театральные и административные здания, торговые пассажи, которые и составили главное архитектурное ядро центра города. Первые наметки формирования центра (1860-е гг.) ограничивались небольшим Цициановским сквером и Думской площадью перед Шемахинскими воротами. По периметру сквера располагались караван-сараи, двухэтажное частное здание, в котором разместилось «благородное собрание» и где происходили первые в Баку театральные представления⁸⁴.

Дума размещалась на площади, тоже в частном, совершенно не приспособленном для этой цели доме Ашумова. Случайно выбранные жилые дома, использовавшиеся по общественному назначению, естественно, не могли в своей архитектуре отразить функциональное содержание застройки центра.

Нерешенность архитектурно-планировочной композиции центра осложнялась тем, что городские кварталы у крепости с северо-западной стороны встретили существенный барьер в виде мусульманского кладбища (около 5 га), застроенного вокруг жилыми и торговыми зданиями⁸⁵. Захоронения на этом кладбище прекратились с 1859 года, но вопросы его урегулирования еще долго дебатировались в городской думе. Между тем, владельцы торговых заведений, находившихся рядом с кладбищем, не соблюдали даже элементарных правил санитарии, и превратили кладбищенскую территорию в мусорную свалку, создав угрозу возникновения эпидемий в городе.

Казалось бы, что такое положение требовало срочного урегулирования этой местности путем ее застройки или же превращения в общественный сад. Однако этот вопрос оставался открытым до 1888 года, пока на территории бывшего кладбища не началось строительство Александро-Невского собора.

Единственная торговая центральная магистраль города (ул. Базарная), являвшаяся композиционной и планировочной осью, разветвлялась в западном и восточном направлениях у крепостной стены и выходила к берегу моря, где в 1860-х годах по проекту Касым-бека была создана набережная протяженностью около 650 м. Значение набережной в торговой жизни было велико благодаря удобным пристаням (Каменной, Таможенной, компании «Кавказ и Меркурий»), которые во все большем числе стали появляться здесь в пределах городской черты.

Хотя набережная с определенным рисунком плана вошла в композицию города как один из основных элементов планировки и с западной стороны крепости расширялась территория городского сада, обращенного на площадь у Каменной пристани, удобного сообщения с кварталами форштадта все еще не было. Вдоль крепостной стены шла грунтовая дорога. Проект превращения ее в магистраль был разработан осенью 1878 года городским архитектором О. Порфировым⁸⁶. Однако застройка магистрали шла очень медленно. Это объяснялось удаленностью, особенно ее западной части, от центра, где была сосредоточена торговая и ремесленная деятельность горожан, т. е. от района Базарной улицы. Новая магистраль, по идее, должна была занять важное место в городской планировке в силу своего удобного расположения вокруг крепости. И это стало заметно, когда началась ее застройка капитальными сооружениями.

План центра города. 1890-е гг.

План старого мусульманского кладбища. 1884 г.

План Николаевской улицы. Архит. О. Порфиров. 1878 г.

В процессе развития и формирования почти всех городов определялась основная магистраль, которая органически входила в планировку города, прочно срастаясь с разветвленной сетью улиц. Она сохраняла свое значение даже при последующем расширении территории [179]. Такова сущность становления городов в процессе их формирования и определения центра. Этот процесс можно наблюдать на примерах Петербурга, Москвы, Киева, Парижа [185] и ряда других европейских городов.

Несмотря на то, что Баку являлся молодым городом, не считая района в пределах крепостных стен, его центр быстро сформировался вокруг основной парадной магистрали. Она получила застройку, обладающую ансамблевым единством. Эта магистраль образовалась вокруг бакинской крепости с отступом от стен на 50-80 м в результате тяготения новой застройки к историческому району Ичэри-шэхер, где началось строительство сооружений общественно-административного назначения.

Создание магистралей кольцевого характера на местах оборонительных средневековых стен и рвов практиковалось во второй половине XIX века в европейской градостроительной практике. Наиболее интересным примером такого композиционно-планировочного решения явилось создание Рингштрассе в Вене по проекту архитекторов Ван дер Нюка и Сикардсбурга. В 1857 году там были разбиты бульвары и возникли крупные комплексы общественных зданий и площадей, образовавших новый пространственный центр города [106].

В Баку же главная магистраль была проложена не на месте крепостных стен и засыпанных рвов, как в Вене, а по трассе существовавшей дороги. Из двух рядов крепостных стен древнего города только первый, низкий, ряд стен начали разбирать с середины 1880-х годов.

Губернская администрация разрешила снос полуразвалившегося первого ряда крепостных стен, утративших функциональное назначение, но следила за тем, чтобы более капитальные основные стены второго ряда с башнями и бастионами не разрушались. Строительный материал, полученный от разборки первого ряда стен, употреблялся на ремонт и реставрацию основных стен бакинской крепости.

И вместе с тем в городской думе неоднократно поднимался вопрос о сносе и второго ряда крепостных стен, якобы давно утративших свои оборонительные функции и препятствующих сближению форштадта с крепостной застройкой. Камень предлагалось использовать на мощение улиц, остро нуждавшихся в хорошем покрытии [253]. Однако губернаторы, зная предписание высшего кавказского начальства, запрещающее разрушать памятники старины, не давали своего согласия [148].

Уничтожение бакинских крепостных стен одновременно явилось бы началом разрушения и планировочной структуры Ичэри-шэхер с ее своеобразной застройкой, многочисленными памятниками азербайджанской архитектуры, отличавшимися высокими художественными достоинствами.

Можно предположить, что взамен этого внутрикрепостная территория получила бы прямоугольную маловыразительную сетку кварталов и эклектичную архитектуру новых зданий, а Баку лишился бы важного градоформирующего элемента - крепости, которая органически вошла в современную застройку и художественно обогатила город на Каспии.

Проектные наметки кольцевой магистрали еще не определяли ее архитектурного формирования. В связи с увеличением численности городского населения и расширением форштадта, а также отсутствием ясно выраженного общественного центра в начале 1880 годов выдвигается новое проектное предложение по формированию подобного центра. Так как центральная часть форштадта уже была застроена и подходящей свободной территории для этих целей не имелось, то общественный центр намечалось устроить в восточной части города, между утвержденными, но не застроенными ее кварталами. Предполагалось занять кварталы площадью около 18 га с востока и запада между современными улицами Кирова и Шмидта, на севере - улицей 28 Апреля и на юге - набережной.

Проект планировки нового городского центра. План. 1880-е гг.

Композиция общественного центра по проекту 1880 года разворачивалась линейно в северном направлении так, как это впоследствии было представлено в проекте проф. Л. А. Ильина, разработанном в 1937 году.

В генплане 1880-х годов (автор неизвестен) была лишь проектная схема центра города, в котором предполагалось создание огромной прямоугольной соборной площади, обращенной к морю и по периметру окруженной деревьями. К соборной площади с севера примыкала биржевая, еще дальше по той же оси - базарная площадь. Таким образом, по одной оси последовательно располагалась система площадей, различных по функциональному назначению, но объединенных идеей общегородского центра. В центре огромной соборной площади, естественно, находился собор в окружении двух рядов деревьев. Место для собора нельзя признать удачным, так как он оказывался на низких отметках.

Однако идея центра в этом проекте не получила воплощения, поскольку соборная площадь была перенесена на место мусульманского кладбища. Там 8 октября 1888 года и произошла закладка Александро-Невского собора по проекту академика архитектуры Р. Р. Марфельда. Место предполагавшейся в проекте неизвестного автора соборной площади заняла биржевая.

Николаевская улица. В 1878 году общество ремесленников обратилось в городскую управу с просьбой предоставить место для постройки гостиного ремесленного двора на свободном участке кольцевой магистрали - от Шемахинских ворот до провиантского магазина на западе, вдоль Николаевской улицы⁸⁷. Управа вначале отказала, потребовав от ремесленников выбрать другое свободное место. Однако выгодное местоположение (вблизи уже были выстроены караван-сараи, торговые ряды) сделало ремесленников настойчивыми; они все же вынудили управу дать согласие на составление проекта постоянного ремесленного двора «с условием: 1) чтобы постройку лавок и комнат ремесленники производили капитально из камня за свой счет, под наблюдением техника в срок не более одного года со дня разрешения»⁸⁸. Проект 78 лавок с комнатами наверху и обширным двором разработал техник управы Ф. Лемкуль. Однако до строительства дело не дошло: местные власти, поняв огромную значимость для города этого участка, запретили ремесленникам возводить там лавки.

Отказав ремесленникам, управа отвела большую часть свободной земли для постройки соляного амбара двум частным лицам. Это было худшим решением, чем создание цельного комплекса ремесленных лавок.

Проект ремесленных рядов на Николаевской улице. Архит. Ф. Лемкуль.  1878 г.

В 1882-1883-х годах рядом с провиантским магазином появился деревянный цирк Таурека, собиравший массу народа⁸⁹. Тем не менее, дума никак не могла освоить этот очень ценный участок свободной земли с наибольшей пользой для города. Когда окружающая территория была застроена капитальными зданиями, там устраивались балаганы, проходили воскресные базары, оставлявшие после себя горы хлама и мусора.

В начале 1890-х годов был выполнен проект урегулирования этой местности (площадью около 3 га), целиком отведенной под административно-общественные сооружения. Наконец-то был составлен список и решено назначение зданий, которые в будущем организовали своеобразный общественный центр города. Предполагалось построить губернаторский дом, здание городской думы и управы, реальное училище, мечеть и торговые ряды. Перечень зданий был довольно представительным, застройка обещала быть интересной в архитектурном отношении.

По первоначальному варианту проекта планировки между крепостной стеной и участками зданий предусматривалась улица шириной около 18 м. Ограниченная глухой крепостной стеной с одной стороны и задними фасадами зданий - с другой, при значительных разностях отметок, улица не могла играть существенной роли в городе.

По новому варианту улица у крепостной стены ликвидировалась и на освобождавшейся площади намечались широкий тротуар, обсаженный деревьями, а между участками владений - переулки шириной 13 м. В итоге планировка у крепостной стены получилась более удачной. Благодаря переулкам с магистрали раскрылись в перспективе виды на выразительную архитектуру крепости. В 1882 году в нижней части этого района предполагалось устроить бульвар, запроектированный архитектором А. Кошинским⁹⁰.

Проект бульвара в районе Николаевской улицы. Перспектива. Архит. А. Кашинский. 1882 г.

Прошло несколько лет, и на одном из участков Николаевской улицы появилось первое из намеченных зданий. В 1893 году началась подготовка участка для строительства Джума-мечети, которую предполагали расположить в парке с фонтанами и бассейнами. Бакинские мусульмане хотели создать культовый ансамбль, подражающий известным образцам мечетей Стамбула, Тебриза, Исфа-гана и других восточных городов, где мечети в окружении деревьев, тонких струй фонтанов и прозрачных вод бассейнов представляли живописную архитектурную среду.

Строительство Александро-Невского собора на соседней улице отрицательно сказалось на судьбе постройки Джума-мечети. Ее сооружение было запрещено. Город имел возможность получить в самом центре благоустроенный озелененный участок с эффектным зданием, но этого не произошло.

5 ноября 1896 года участок, отведенный под Джума-мечеть⁹¹ передан для постройки здания частной женской мусульманской профессиональной школы Г. 3. А. Тагиева. Автором проекта и строителем был гражданский инженер И. В. Гославский [283], запроектировавший здание школы еще в 1896 году. Здание имело настолько значительные размеры, что свободно могло превратиться в высшее учебное заведение.

П-образное в плане здание школы с замкнутым двором благодаря крепостной стене с южной стороны участка как нельзя лучше отвечало климатическим и бытовым условиям восточного города. Центральная часть здания предназначалась для административной группы помещений и актового зала, что отмечено и в объемном решении фасада. Исключительное место в декоре учебного заведения занимал великолепно выполненным в восточном стиле главный фасад, выходящий на Николаевскую улицу. Это работа талантливого мастера, который прекрасно прорисованными деталями создал пластичное произведение азербайджанской архитектуры в национально-романтическом стиле.

Гражданский  инженер  И.  В.  Гославский (1865-1904 гг.)

О постройке Гославского местная печать писала, что «здание училища украсит собой наш город,  как одно из красивых по архитектуре строении, в котором отсутствие излишних затей весьма выгодно заменено изысканной простотой и гармоничностью всех частей его»⁹².

Особенно наглядны художественные преимущества методов работы Гославского, когда сравниваешь здание школы со зданием бакинского пассажирского вокзала (1883 г.). На фасаде вокзала элементы восточной архитектуры воспроизведены механически, без той тонкой пластики и живописности, которые отличают восточное средневековое зодчество. Эта постройка открыла новую архитектурную страницу в истории застройки Николаевской улицы.

Возведение училища, начатое в 1898 году, уже подходило к концу, когда на Николаевской улице 18 мая 1900 года состоялась закладка здания бакинской городской думы (тоже по проекту Гославского). Административное здание должно было придать Николаевской улице, находящейся в стадии формирования, большой масштаб.

Первоначально здание думы было запроектировано в виде двухэтажного корпуса с полуподвальным этажом, но с таким расчетом, чтобы при надобности можно было надстроить третий этаж и пристроить флигели. Ввиду выгодного местоположения участка некоторые гласные думы предложили выстроить здание сразу же трехэтажным, с флигелями, чтобы использовать все преимущества участка. Тогда же Гославский составил проект трехэтажного здания, одобренный главноначальствующим на Кавказе князем М. Голицыным. Придерживаясь классической схемы композиции, автор проекта создал симметричное здание, подчеркнув главную ось башней и противопоставив ее горизонтальным членениям основного объема [182]. При проектировании думы Гославский не жалел творческой энергии, а город проявлял в ассигнованиях завидную щедрость. Здание думы словно должно было подтверждать распространенное мнение, что Баку - город сказочных богатств.

Строительная комиссия занималась подбором высококачественного известняка для облицовки фасадов и следила за добросовестностью выполнения конструкций и архитектурных деталей. Бакинский городской голова А. Новиков отмечал, что здание «строили роскошно, в 400 000 руб., по смете, большое, в несколько этажей, с мраморными лестницами, с красным, особо прочным кирпичом для обшивки некоторых частей фасада, выписанным из-за границы» [133]. Трактовка фасадов думы характерна пластичностью псевдобарочных форм, которые составляли сильную композицию, хорошо «работавшую» на магистраль. Дума, созданная с большой фантазией и талантом, явилась «лебединой песней» крупного зодчего [158].

Николаевская улица с птичьего полета. Фото 1970-х гг.

Бакинская городская дума. Башня (рисунок Ш. С. Фатуллаева) и фрагмент фасада.

Несмотря на значительные архитектурные достоинства этого сооружения, вопрос о постановке его разрешен не был. Здание думы требовало иного градостроительного решения, которое было бы связано с образованием композиционного центра города, с ярко выраженной глубинной перспективой и организацией перед ним эспланады. Отсутствие всего этого лишает возможности зрительного восприятия силуэта здания. Тем не менее, и в этой планировочной ситуации здание думы сохраняет значение главного композиционного акцента. Силуэт думы, четко рисующийся на фоне крепостных стен, подчеркивает ее художественные достоинства.

Между женским училищем и думой 14 мая 1901 года на Николаевской улице было заложено монументальное здание реального училища. Его проект был представлен на утверждение бакинского губернатора еще в 1892 году, но ввиду «значительных недостатков и упущений как в проекте, так и самой смете» проект был отклонен⁹³. При вторичном рассмотрении (через год) переделанного проекта губернское правление вновь не признало возможным одобрить его, считая, что подобное дорогостоящее (300 000 руб.) сооружение для города очень важно, и потому просило губернатора направить проект на рассмотрение высшей технической инстанции.

Бакинская городская дума. Общий вид. Гражд. инж. И. В. Гославский. 1900-1904 гг.

Губернатор обратился в канцелярию главноначальствующего на Кавказе, прося его подойти к рассмотрению проекта со всей серьезностью, чтобы «без всяких излишеств, удовлетворить всем требованиям санитарного зодчества и техники», и даже, быть может, проект «препроводить на рассмотрение техническо-строительного комитета МВД...»⁹⁴. Был ли проект реального училища направлен в Петербург на рассмотрение техническо-строительного комитета Министерства внутренних дел или нет, на этот вопрос документы ответа не дают.

В конце концов, проект реального училища в стиле итальянского Возрождения, составленный гражданским инженером Д. Д. Буйновым, был утвержден в начале 1900-х годов. Возможно, что первоначальный проект училища тоже принадлежал Буйнову, за которым и закрепилось авторство. Почерк Буйнова известен по зданию учебного заведения св. Нины (1888 г.), расположенного на Николаевской улице [232]. Оно решено очень сухо, с использованием классических элементов. Сопоставляя декор этого здания с сочной архитектурой реального училища, расположенного почти напротив, можно почувствовать, что творчество Буйнова прогрессировало за десятилетие. Но по прорисовке деталей здания, по его общей пластичности чувствуется, что у Буйнова был соавтор, ибо на его счету нет больше примечательных жилых и общественных сооружений в Баку. Здание реального училища превосходило по объему все соседние сооружения. Оно расположено на крутом повороте, где размещены основные сооружения магистрали.

Женская мусульманская профессиональная школа на Николаевской улице.

Фасад. Гражд. инж. И. В. Гославский. 1898-1901 гг.

После завершения строительства реального училища формирование Николаевской улицы подходило к концу. Ее архитектурный облик определился великолепными сооружениями, формирующими живописный силуэт административно-общественного центра Баку, сложившийся очень своеобразно. На этой улице, следующей вдоль плавной дуги крепостной степы, раскрывались все новые и новые картины застройки, воспринимаемые фрагментарно. Для окончательного решения застройки улицы надо было еще возвести на свободных участках губернаторский дом и рынок; они тоже должны были войти в объемно-пространственную структуру улицы. Когда губернатор переехал в Баку, в городе для него не было подходящего здания. Лишь через несколько лет, в 1868 году, для этих целей «был нанят трехэтажный дом с необходимыми службами, двором, садом и мебелью»⁹⁵.

Здание  реального  училища  на  Николаевской

улице.   Общий   вид. Гражд. инж. Д. Д. Буйное. 1901-1904 гг.

Генплан участка, предназначавшегося для постройки

губернаторского дома на берегу моря. 1870 г.

Вскоре этот дом перестал удовлетворять эстетическим потребностям бакинских губернаторов, тем более, что в форштадте появились строения с монументальными и репрезентативными фасадами. Соседство богатых зданий рядом с ничем не примечательным губернаторским домом как бы затрагивало «честь мундира» и возбуждало вопрос о постройке специального здания⁹⁶.

Губернатор предложил засыпать часть бухты и на насыпном грунте построить монументальный и представительный губернаторский дом, отвечающий престижу высшей городской власти.

Участок выбрали у каменной пристани, и в начале 1870-х годов был подготовлен проект. Губернатор А. Колюбакин писал, что «в этом месте постройка дома, служа хорошим украшением города, будет вполне удобна, как входящая с одной стороны на существующую площадку с фонтаном, а с другой... в море, где свободно к самому дому могут подходить пароходы»⁹⁷. Однако высшее начальство предложило губернатору отказаться от постройки дома за казенный счет и впредь нанимать дом у частных лиц.

После составления проекта планировки Николаевской улицы губернатор потребовал от города для своей резиденции участок на территории Михайловского сада. Проект губернаторского дома разработал Гославский в 1895 году. На постройку здания ассигновано 145000 руб. Этот проект обсуждался в городской думе, и большинство гласных категорически выступило против, считая, что «сад - единственное крупное зеленое пятно и служит местом отдыха бакинской публики»⁹⁸. Отмечали, что надо добиваться расширения территории сада, а не отчуждать его земли, пусть даже для губернаторского дома. Вопрос о постройке губернаторского дома в центре города так и повис в воздухе, пока в середине 1890-х годов не был нанят только что выстроенный дом на набережной.

Постройка рынка, предусмотренного на Николаевской улице, не осуществилась. Дело в том, что к концу XIX века Баку сильно вырос; торговля на тротуарах перед лавками и на улицах около главного базара была запрещена полицией в целях благоустройства. Торговцев поместили на свободной площадке на Николаевской улице, между зданием типографии «Каспий» (пл. им. Сабира) и женской школой. Здесь появился временный базар, которому управа решила придать более привлекательный вид и возвести отвечающий гигиеническим требованиям рынок.

Проект здания «Исмаилии». Фасад. Гражд. инж. И. К.. Плошко.  1907 г.

С этой целью Гославский 2 февраля 1898 года составил проект рынка, в котором было предусмотрено 60 лавок среднего размера, внутри - асфальтированный двор с широкими проходами. Для соблюдения надлежащей чистоты рынок должен был иметь канализацию и опресненную воду. Стоимость строительства исчислялась в 31 000 руб. В архитектурном отношении рынок запроектирован, по выражению управы, самым простым и лишь фасад, обращенный на Николаевскую улицу, должен был «получить в видах благоустройства вполне приличный вид»⁹⁹.

При обсуждении вопроса о постройке рынка гласные, одобряя эту идею, все же не могли не отметить, что подобному сооружению не место на центральной улице, где будут выстроены здания губернаторского дома, думы, женской школы и реального училища. Другие считали, что рынок испортит вид лучшей улицы города и потому его «вблизи реального училища ни в каком случае строить нельзя по чисто санитарным соображениям»¹⁰⁰.

В защиту своего проекта выступил архитектор Гославский, объясняя, что «рынок проектировали экономно, просто, удобно, красиво и дешево»¹⁰¹. Однако городская верхушка не хотела иметь соседства с рынком, пусть даже красивым и благоустроенным; его строительство на этом участке было отвергнуто.

В течение десяти лет участок оставался свободным, пока на нем не выстроили одно из лучших сооружений города - здание благотворительного общества «Исмаилия», созданного по проекту к тому времени хорошо известного архитектора - гражданского инженера И. К. Плошко (проект составлен в 1907 г., закладка произведена 21 декабря 1908 года, строительство закончено в начале 1913 г.)¹⁰².

Общий вид и фрагмент фасада здания «Исмаилии». Гражд. инж. И. К. Плошко. 1908-1913 гг.

Проект особняка. Фасад со стороны Николаевской улицы. Архит. А. Кошинский. 1884 г.

Участок под здание общества «Исмаилия» занимал в структуре улицы выгодную в планировочном отношении позицию, но ответственную в архитектурном аспекте. По соседству с участком «Исмаилии» уже высилось великолепное здание женской школы, а заданное архитектурное лицо улицы требовало создания выразительного сооружения.

Плошко сделал все, чтобы в головной части Николаевской улицы появилось величественное здание в духе венецианской готики, позднее так удачно закрепившееся на повышенной отметке улицы. Великолепное «палаццо Исмаилии» очень пластично и хорошо прорисовано. Оно представляется гармоничным художественным произведением, вызывающим сильные эмоции и восхищение мастерством зодчего и искусством каменщиков, воплотивших в материале подлинную архитектурную симфонию. Здание «Исмаилии» особенно выиграло в градостроительном отношении в начале 1920-х годов, когда на месте расположенной рядом типографии «Каспий» был заложен сквер им. Сабира.

В дальнейшем «осуществленные в 1952-1953-х годах работы по реставрации крепостных стен и сносу неполноценной застройки, закрывающей стены, дополняя прежние мероприятия, создали в центральной части города прекрасный архитектурный пейзаж» [149]. В этом пейзаже ведущее место занимала «Исмаилия», закрепляя верхнюю точку террасированного зеленого массива, вырисовываясь на общем фоне силуэтом и живописной архитектурой псевдовенецианской готики.

Многие здания Баку, отличающиеся архитектурными достоинствами и привлекательным видом, обязаны этим бакинскому камню и его безукоризненной обработке. Сложные профили и детали, целые фрагменты зданий с рельефным рисунком исполнены с удивительным искусством замечательными мастерами (уста), такими, как Ханифа, Хаджи-Аббас, Хаджи-Хейрулла, Кербалай Мирза, Солтан, Салман Атаев и др. Многовековая традиция обработки камня, воплощенная в памятниках архитектуры Апшерона и старого Баку, в частности в ансамбле дворца Ширван-шахов, проявилась во всей силе в застройке города [175].

Общий вид доходного дома на Николаевской ул., 11.

Гражд. инж. В. С. Саркисов. 1913-1917 гг.

Жилой дом братьев Садыховых на Николаевской ул., I.

Общий вид и фрагмент башни. Гражд. инж. Г. М. Термикелов.

План жилого дома братьев Садыховых на Николаевской ул., 1.

Гражд. инж. Г. М. Термикелов. 1910-1912 гг.

План кольцевой  магистрали  вокруг Ичэри шякер

Общий вид Садовой улицы

Противоположная сторона Николаевской улицы была застроена почти исключительно жилыми домами. Все они в основном выполнены в классических формах европейской архитектуры, на базе которой развивалось гражданское строительство города. Однако жилой дом братьев Садыховых (1910-1912 гг.) на Николаевской улице, д. 1, предстает примером здания, созданного в национальном стиле, и относится к удачным примерам стилизаторства. В архитектуре этого здания, созданного по проекту гражданского инженера Г. М. Термикелова, верно учтены местные климатические условия, продиктовавшие устройство лоджий и балконов. Архитектура жилого дома Садыховых несла в себе черты стилизаторства, однако поданного настолько искусно, что спустя более полувека она не утратила художественной ценности. Исследователь творчества Термикелова Э. А. Тигранян писал: «Объективная ценность архитектуры дома бр. Садыховых заключается в поиске реалистических путей развития азербайджанской национальной архитектуры» [169].

Национально-романтическое направление в архитектуре Азербайджана, подготовленное в конце XIX века работами архитекторов К.-б. Гаджибабабекова, И. В. Гославского, X, К. Васильева, М. М. К. Измайлова. К. Б. Скуревича, И. В. Эделя, А. В. Эйхлера, после революции 1905 года, «когда мировой капитализм, - как писал В. И. Ленин, - и русское движение 1905 года окончательно разбудили Азию» [114], начало проявляться более определенно и более зримо в творчестве гражданских инженеров З.-б. Ахмедбекова, И. К. Плошко и Г. М. Термикелова.

Кольцевая магистраль, расположенная вокруг бакинской крепости Ичэри-шэхер, слагалась, помимо Николаевской улицы, из Садовой, Набережной и Михайловской улиц.

Летнее здание Общественного собрания вГубернаторском саду. Общий вид и план.

Гражд. инж. Г. М. Термикелов. 1910-1912 гг.

В 1907 году Совет старшин бакинского Общественного собрания добивался разрешения постройки летнего клуба взамен сгоревшего в Михайловском саду. Этот вопрос на заседании строительной комиссии города «вызвал целую бурю, т. к. многие члены Комиссии принципиально были против разрешения постройки в саду, для чего приходится вырубать несколько сот деревьев»¹⁰³.

Дума, не считаясь ни с мнением членов Комиссии, ни даже с мнением городского головы Н. В. Раевского, протестовавшего против строительства в саду, отвела участок для клуба площадью 3640 кв. м. Окончательно разработанный архитектором Г. М. Термикеловым проект летнего клуба в Михайловском саду был представлен в управу в 1910 году.

Здание летнего клуба выстроено на территории сада, на углу Николаевской и Садовой улиц. Оно так же, как «Исмаилия», заняло ответственное место в городе, эффектно фиксируя перспективу с набережной на верхнюю террасу Садовой улицы.

В объемно-пространственной композиции клуба автор учел рельеф местности, определивший террасное расположение здания. За основу художественного решения здания Термикелов взял архитектуру итальянского Возрождения.

Фрагмент фасада особняка Дебура. Рисунок Ш. С. Фатуллаева

Террасная композиция клуба, возвышающегося над зеленью сада, раскрывала многоплановость объемного решения, мастерски выраженного языком архитектурной пластики. Кульминацией уравновешенной композиции являются купол и две стройные башенки. Силуэтное решение здания клуба несколько напоминало мечети с двумя минаретами, фланкирующими купол. Выстроенная несколько раньше соборная мечеть Таза-пир (гражд. инж. З.-б.-Ахмедбеков?, 1905-1908 гг.) с двумя минаретами, удачно вписавшаяся в рядовую застройку жилых кварталов, возможно, и подсказала автору идею клубного здания, и он повторил этот апробированный эффектный прием [174]. Здание клуба не требовало декоративных элементов в виде башен. Однако автора совершенно не смущало то, что башни будут только формальными элементами. Ради усиления композиции Термикелов пошел на такое архитектурное решение объемных масс.

Садовая улица. Застройка Садовой улицы началась в 1885 году и как бы подготовила «архитектурную почву» для формирования Николаевской улицы - наиболее парадной части кольцевой магистрали. Садовая улица протяженностью 450 м застроена репрезентативными зданиями. На повышенной отметке улицы в 1885 году была построена двухэтажная Мариинская гимназия (гражд. инж. М. Д. Ботов). Общественное сооружение, возведенное в классических формах, явилось толчком для освоения западной части кольцевой магистрали, удаленной от делового и общественного центра города.

По соседству с гимназией, почти на тех же отметках, вскоре появился роскошный особняк Дебура, созданный по утвержденному 31 августа 1888 года проекту Н. А. фон дер Нонне. Его спокойные горизонтальные членения впоследствии хорошо гармонировали с вертикалями здания клуба и жилого дома Садыховых. В тот период, когда проектировался особняк Дебура, площадки вдоль красных линий улицы были свободны. Таким образом, фон дер Нонне не был связан соседством с другими зданиями. Хорошо прорисованные классические элементы, сильные пластические средства (портики) на фоне рустовки способствовали торжественности архитектуры особняка. Подобного типа постройки только-только стали появляться на центральных улицах города. Особняк Дебура в условиях Баку обладает редким качеством - он прекрасно обозревается. Эти положительные особенности здания стали еще сильнее ощущаться после произведенной в 1930-х годах реконструкции окружения и создания сквера.

Здание фон дер Нонне - первая попытка объемно-пространственного решения жилого дома путем активного использования портиков на главном фасаде, лоджий - на боковом и других пластических средств. Это единственное историческое здание в городе, воспринимаемое в трех измерениях среди плоскостной периметральной застройки. Дом Дебура стал опорным сооружением при последующих перепланировках прилегающей части городской территории, а значительный объем и эффектное местоположение сделали его композиционным акцентом среди удачно поставленных зданий [179].

Бакинские архитекторы дальше не развивали идею пространственного решения в жилом строительстве.

Садовая улица начиналась у площади (ныне пл. «Азнефти»), которая завершала центральную часть города и откуда застройка распространялась в район Баилова. Эта площадь изменила свой архитектурный облик после того, как в начале 1890-х годов на основной части, так называемом Кокоревском участке, выстроен трехэтажный доходный дом по проекту тифлисского архитектора П. Штерна (1891 г.)¹⁰⁴. Проект утвержден 25 мая 1893 года, а в конце года началось строительство. Фасад, трактованный в стиле французского ренессанса, завершил перспективу западной части набережной.

Особняк Дебура. Общий вид. Инженер Н. А. фон дер Нонне

План Петровской набережной с прилегающими кварталами. 1878 г.

Застройка Александровской набережной. Фото 1900-х гг.

Набережная. После разборки крепостной стены со стороны моря (1860 г.) городским архитектором Касым-беком Гаджибабабековым была урегулирована береговая полоса и создана набережная (1865-1868 гг.)¹⁰⁵. Роль набережной в городской структуре повысилась после застройки кварталов, примыкающих к восточной части крепости и к береговой полосе. Именно тогда набережная лучше связалась с центральным районом и стала транспортной магистралью.

В то время, когда эспланада только начала застраиваться, береговая полоса у Ичэри-шэхер еще была свободна. Пароходная компания «Кавказ и Меркурий» в 1860-х годах построила пристань и другие сооружения. Эти сооружения разделили береговую полосу на две части: Александровскую набережную - на западе, вдоль крепости, и Петровскую - в восточном направлении, до Большой Морской (пр. Кирова). Такое положение не способствовало созданию единой набережной, которая вошла бы органическим градостроительным элементом в структуру города.

Эпизодические ремонт и реконструкция набережных не решали общей градостроительной проблемы, поскольку, став важнейшей транспортной артерией, связавшей нефтяные промыслы на западе с районом нефтеперегонных заводов на востоке, набережная не имела должной пропускной способности для транспорта, двигающегося почти круглые сутки.

Грузооборот бакинского торгового порта. 1907 г.

В то же время город значительно вырос, расширилась его центральная часть и урегулирование набережной уже требовалось самой жизнью, тем более что обмеление береговой полосы также подсказывало необходимость решения этой задачи.

Городская управа в 1897 году представила на рассмотрение плановой комиссии думы свои предложения по урегулированию Петровской и Александровской набережных. Управа предложила создать протяженный каменный барьер и тем самым положить начало образованию современной набережной более чем 30-метровой ширины (от Черного города до Михайловской улицы)¹⁰⁶.

Плановая комиссия, с участием управы, губернского и городского архитекторов, пришла к заключению, что «весьма желательно как для свободного движения вообще, так и в эстетических соображениях красоты города» определить ширину существующей и предполагаемой набережной в пределах 50 м, а в районе Петровской набережной ввиду сильного обмеления воздвигнуть каменный барьер до Михайловской улицы. Таким образом, город надолго мог избавиться от обмелевшей береговой части и получить 50-метровой ширины набережную с широкими тротуарами. Однако созданию единой набережной препятствовали каменные сооружения складов общества «Кавказ и Меркурий», и потому вопрос остался открытым.

Общий вид городской купальни. Рисунок Ш. С. Фатуллаева

Впоследствии при составлении генплана Баку фон дер Нонне учел рекомендации плановой комиссии расширить набережную вдоль береговой полосы от доков Дадашева до Черного города в Баилове. Однако при рассмотрении этого плана в строительном отделении нашли, что предложенное решение не устраняло существующие неудобства в планировке набережной, потому что необходимо было перерезать квартал, занятый складами. Одновременно требовалось начать работы на Петровской набережной и далее на восток (протяженностью более 400 м), где морской берег, находящийся в «первобытном состоянии, служил лесной пристанью, без подъездных и других путей». Работы по устройству каменного парапета набережной подвигались, но многочисленные частные пристани торговых фирм и пароходных компаний со складами и прочими строениями настолько загромождали морской берег, что мероприятия по его улучшению сводились на нет.

В пределах жилых кварталов Петровская набережная оставалась самой неприглядной и неблагоустроенной частью городской территории вплоть до установления Советской власти в Азербайджане.

Александровская набережная, непосредственно примыкавшая к Ичэри-шэхер, стала особым объектом внимания городской управы, тем более что здесь же находилась квартира и резиденция губернатора.

Проект городской купальни. План Гражд. инж. Н. Г. Баев. 1914 г.

Роль Александровской набережной в архитектурном облике и планировочной структуре города особенно повысилась, когда расширили береговую полосу и на насыпном грунте появился великолепный бульвар (1909 г.). Напротив бульвара по проекту гражданского инженера Н. Г. Баева были построены купальни. С набережной, в просветах и сквозь зелень купальни открывались «в виде изящного летнего дворца»¹⁰⁷. Легкие деревянные купальни, сооруженные на сваях, действительно привлекали внимание изящной архитектурой, участвовавшей в художественном решении бульвара¹⁰⁸. На самом деле, среди множества пристаней, постоянно заваленных товарами, купальни на фоне зеленой кроны бульвара составляли интересную особенность набережной.

План Михайловской улицы и прилегающихкварталов. XX в.

В местной прессе писали: «Новые бакинские купальни представляют из себя замечательно красивое сооружение на воде. Такой красивой и обширной постройки на воде не имеется нигде в Европе, если не считать Ниццы»¹⁰⁹.

Монументальная же застройка Александровской набережной по сравнению с тем, что возникло на насыпном грунте и на воде, была менее выразительна. От площади у здания «Азнефти» до каменных складов общества «Кавказ и Меркурий» расположились двухэтажные дома, прерывавшиеся в некоторых местах узкими переулками. Застройка набережной с однотипными домами заняла самую лучшую часть города.

В конце XIX века на других улицах Баку уже появилось много красивых зданий, по сравнению с которыми дома на набережной казались крайне невыразительными. Однако застройка набережной составляла широкую пространственную композицию, и не случайно современники иронически отмечали, что «самая блестящая часть города - набережная, с превосходными домами, с тысячами судов на Каспийских волнах, с вечным звоном конок, с суетой прогуливающихся пешеходов» [160].

Александровская набережная в начале XX века не украшалась более или менее ценными по архитектуре зданиями, но являлась наиболее оживленной частью города благодаря торговому порту, занимавшему «первое место среди всех русских портов не только Каспийского, но и Черного и Балтийского морей» [230].

Михайловская и Ольгинская улицы. Последний отрезок кольцевой магистрали - Михайловская улица начинается у одной из центральных площадей - Парапет и завершается Александровской набережной.

Находясь в центре самых благоустроенных кварталов, где были сосредоточены крупные магазины, банки, дворцы буржуазии, гостиницы, общественные заведения, Михайловская улица являлась одной из основных артерий делового района города. Ее застройка была представлена трехэтажными жилыми домами и крупными объемами торговых рядов в классических формах. Именно Михайловская и соседняя с ней Ольгинская улицы составляли основное звено трасс между кварталами центра и набережной.

Капитальная застройка этих улиц - следствие роста градостроительной роли набережной и превращения прилегающих к ней кварталов в новый общественный и торговый центр. Наиболее оживленный район Михайловской и Ольгинской улиц с 1880-х годов начал застраиваться крупными зданиями.

В головной части обеих улиц появилась обширная двухэтажная гостиница типа караван-сарая- «Гранд-отель». Для соседнего участка в 1883 году инженер-архитектор Н. П. Твердохлебов запроектировал пассаж, сооруженный в 1896 году архитектором Е. Я. Скибинским [19]. Эти постройки задали «архитектурный тон» застройке прилегающих кварталов. Владельцы старались лучше использовать выгодное положение участков в центре города и придать зданиям репрезентативный вид. Они понимали, что респектабельные сооружения с зеркальными окнами, просторными помещениями магазинов с богатым выбором товаров всегда будут охотно посещаться состоятельной публикой.

На одном из этих участков по проекту гражданского инженера К. Б. Скуревича, который прибыл в Баку в 1895 году на должность участкового архитектора при Бакинской городской управе, был построен пассаж Тагиева (1896-1898 гг.)¹¹⁰. Пассаж был первой значительной постройкой Скуревича, решенной в монументальных формах ордерной архитектуры. Пластичная трактовка фасадов нисколько не заслонила содержание современного торгового заведения. Крупное членение фасадов с пилястрами и полуциркульными арками создало внушительное сооружение, ставшее архитектурным акцентом в этом районе буржуазных кварталов. Так же, как здание, построенное Скибинским, фасады этого пассажа ориентировались на три улицы. В обоих одновременно запроектированных зданиях по-разному решены художественные задачи. Рядом с постройкой Скибинского вырастало монументальное и цельное по архитектуре сооружение молодого зодчего Скуревича.

Общий вид пассажа Тагиева. Гражд. инж. К. Б. Скуревич. 1896-1898 гг. Фото 1900-х гг.

Проект жилого дома. 1890 г.

Здание Тифлисского банка. Гражд. инж. Г.  М. Термикелов.

1900-е гг. Рисунок Ш. С. Фатуллаева

По Ольгинской улице, напротив пассажа Тагиева, располагались одноэтажные магазины, явно мешавшие своим неказистым видом двум капитальным торговым сооружениям.

Для этого участка в 1909 году гражданским инженером К. А. Борисоглебским был составлен проект трехэтажного здания с магазинами в первом этаже. Первоначально предполагалось в верхних этажах разместить зрелищные или общественные учреждения, но в дальнейшем дума нашла нужным целиком отвести здание под торговое и конторское помещения, более выгодные для городской казны.

При обсуждении проекта¹¹¹ особое внимание было обращено на фасад: на организацию широких остекленных витрин, расположение парадных входов, облицовку фасада белым ба-дамдарским камнем и пр. Архитектура фасада, построенного в классических формах с некоторым налетом стилизации, - естественная дань эпохе. «Ольгинские ряды» с зеркальными витринами и конторами наверху наряду с двумя пассажами составили основное ядро торгового и делового центра Баку европейского характера [254].

Параллельные улицы, тоже выходившие на набережную, - Милютинская, Горчаковская, Полицейская - несколько отличались по застройке от Ольгинской; они также тяготели к коммерческому центру. На них разместились банки (Северный, Волжско-Камский, Тифлисский и др.), конторы крупных фирм, буржуазные особняки, гостиницы, комфортабельные доходные дома, театр Тагиева и др. Все это накладывало существенный отпечаток на архитектуру улиц и кварталов центральной части города. На смену рядовому жилью пришли крупные общественные здания, созданные в стиле модерн, имеющем особый ритм и динамику (Северный и Тифлисский банки). Многоэтажные гостиницы (например, «Новая Европа»), доходные дома и живописные композиции особняков чередовались со зданиями в духе классического ретроспективизма.

Кварталы между Милютинской и Мариинской улицами составили типично буржуазный район. Узкие и тихие улицы этого района, в основном с трехэтажной застройкой, определяли настоящий масштаб городских кварталов Баку и ассоциировались в какой-то степени со старыми кварталами Петербурга и Парижа, так великолепно описанными Г. К. Лукомским [122].

Здание Ольгинских рядов. Гражд. инж. К. А. Борисоглебский. 1912 г.

Дом Рыльских на Полицейской улице. Гражд. инж. И. К. Плошко. 1912 г.

Район небольших жилых кварталов, застройка которого фактически не была урегулирована общегородской планировкой, занял доминирующее положение в форштадте. Именно в сфере влияния этого буржуазного района оказались важнейшие композиционные элементы центральной части города, такие, как набережная, площади Парапет и Театральная (Петровская), Мариинский и в какой-то степени даже Цициановский скверы.

Возникновение в форштадте площадей тесно связано с социально-экономической жизнью города. Одни площади появились как места для плац-парадов (Парапет), другие как рыночные (Кубинская, Воронцовская).

В Баку, где с 1880-х годов доминировала ордерная архитектура в свободной интерпретации архитекторов, в городской застройке стилевого хаоса не наблюдалось. Однородность облицовочного материала - известняка, использование на фасадах приемов ордерной архитектуры определили единство стилистического решения многих зданий города, что дало повод проф. Л. А. Ильину назвать Баку «бескрышным ренессансом» [90]. Общность архитектурных приемов и форм, строительного материала способствовала формированию индивидуального художественного лица города, что на фоне стилистической неразберихи других городов Российской империи было явлением уникальным.

Городские площади Баку застраивались отдельными зданиями в той или иной композиционной трактовке, в зависимости от вкусов заказчика или же автора проекта. Обычно сказывалась тенденция выделить, выгодно подчеркнуть архитектурные особенности частновладельческого дома. Ограниченное число площадей и скверов Баку составило планировку городского центра. Они возникли в процессе градостроительного развития форштадта, но не выражали особенно ясной планировочной мысли большого масштаба. В центре, в рядовой застройке, располагались, например, Соборная и Биржевая площади, Парапет и Мариинский сквер. Они как бы нанизаны на одну нить и ограничены с севера Колюбакинской, Молоканской, с юга - Врангельской, Биржевой, с запада - Персидской и с востока - Каспийской улицами. Однако между этими важными элементами городской планировки не существовало композиционной связи, которая последовательно раскрывала бы их архитектурные и объемно-пространственные особенности.

Здание гостиницы «Новая Европа» на Полицейской улице.

Общий вид, планы и разрез. Гражд. инж. И. К. Плошко

Думская площадь и Парапет из-за неправильной разбивки кварталов оказались отрезанными от Маршшского сквера и Биржевой площади. Отсутствовала ясная архитектурно-планировочная связь с историческим ядром города - Ичэри-шэхер - фокусом градостроительной ткани форштадта. Оказались отрезанными от этих площадей площади у «Азнефти» и Театральная.

В планировочной структуре города они «работали», по существу, изолированно друг от друга, хотя их отделяли небольшие расстояния. Подобная разобщенность важнейших планировочных узлов породила дисгармонию в общей композиции центра, несмотря на то, что к созданию развитого композиционно целого ядра были все предпосылки.

Характерно для площадей, что их границами являлись транзитные улицы, которые создавали впечатление раскрытости. Однако улицы были рядовыми и ничем не выражали градостроительной значимости площадей в структуре города, поэтому, например, улица, являвшаяся северной границей Соборной и Биржевой площадей, Парапета и Мариинского сквера, не имела ясной композиционной структуры и осталась локальной в общегородской системе улиц и магистралей, которые существовали в планировке города самостоятельно, хотя и проходили рядом. Только площади Парапет и Губернаторская («Азнефти»)¹¹² объединялись набережной и Михайловской улицей с одной стороны и Садово-Николаевской магистралью - с другой.

Площадь Парапет, возникшая на эспланаде в начале 1860-х годов, явилась организующим элементом делового и общественного центра Баку. Ее осевая, строго симметричная композиция определила положение одной из первых и ведущих улиц форштадта, ныне ул. М. Горького. По идее, эта улица на севере должна была завершиться Воронцовской площадью, а на юге - набережной. Однако со временем улица на севере, в районе Шемахинки, прекратила свой рост, будучи отрезанной от Воронцовской площади прямоугольными поперечными кварталами.

Схема расположения центральных площадей города. 1910 г. (по Ш. С. Фатуллаеву)

Застройка Парапета в основном представлена творчеством архитектора Касым-бека Гаджибабабекова [173]. Он здесь выстроил двухэтажные караван-сараи (ныне кинотеатр «Араз» и музей им. Низами), жилые дома для себя, гостиницы «Гранд-отель» и «Метрополь». Но на площади не было доминирующего сооружения, которое, являясь центром архитектурной композиции, подчинило бы себе все остальные здания. Различная объемная трактовка и пластическая разработка зданий, расположенных вокруг площади, все же способствовали созданию значительного градостроительного узла капиталистического Баку.

Превращенный в сквер Парапет с его старой застройкой после реконструкции 1950-х годов закрепил свое положение в планировке современного города. Находясь в центре Баку, площадь Парапет постоянно привлекала внимание частных лиц и губернских властей, стремившихся застроить ее. Когда в начале 1880-х годов начались поиски места для православного собора, выбор экзарха Грузии пал на Парапет как на удобную для прихожан площадь в центре города. В те же годы на той же площади было задумано сооружение памятника Александру II, отчего проектируемую площадь в местной прессе иногда называли даже Императорской¹¹³. Решение построить собор или памятник на сравнительно небольшой площади (около 0,8 га) нельзя признать удачным. Для собора, в конце концов, определилось место на упраздненном кладбище, оказавшемся к тому времени в окружении жилых и торговых зданий.

План  площади  Парапет  и  прилегающих кварталов

В январе 1894 года на площади Парапет уже велись подготовительные работы по озеленению той части, где решено было воздвигнуть памятник. Для этого собирались выписать деревья из Боржома, Тифлиса и других городов¹¹⁴. Идея сооружения памятника не была реализована из-за нехватки средств. В дальнейшем революционная ситуация в России сняла этот вопрос вовсе. Интересно, что на Парапете в разное время, помимо собора и памятника, частные лица добивались разрешения думы построить здание Народного театра.

Успешные работы по строительству шолларского водопровода позволили управе разбить тенистый сквер на Парапете (1914-1918 гг.) Примитивная планировка сквера, ограниченный ассортимент растительности не могли создать выигрышную композицию, способную в центре города «работать» в художественном направлении.

Соборная площадь. Недалеко от Парапета находилось заброшенное мусульманское кладбище; долгие годы оно оставалось пустырем. Христианское духовенство добивалось отвода этого участка для постройки православного собора, но губернское начальство отклоняло подобные притязания, дабы не затрагивать религиозные чувства мусульманского населения. Почетные граждане города мусульмане в 1879 году предложили благоустроить территорию мусульманского кладбища - охватить ее оградой, засадить кипарисами и инжирными деревьями, а на свободном от могил месте построить медресе [38].

Если бы обширная территория бывшего кладбища была озеленена, то в центре города мог появиться крупный зеленый массив, совершенно не уступавший по площади Михайловскому (позднее Губернаторскому) саду. Таким образом, среди жилых плотно застроенных кварталов возник бы не только сад, служащий местом отдыха населения, но появилось бы композиционное ядро, объединяющее систему скверов и площадей города.

В 1884 году территория кладбища была урегулирована на средства города: устроены тротуары и через кладбище открыт проход на Спасскую улицу. Фактически эта территория уже была подготовлена к строительству собора. 8 октября 1888 года осуществлена торжественная закладка здания. Проект храма в псевдорусском стиле принадлежал академику Р. Р. Марфельду. Для руководства строительством из Петербурга в 1891 году приехал архитектор Д. А. Тесьмин, который, ознакомившись с проектом и условиями строительства, руководить работами отказался.

Жилой дом на Воронцовской ул., 19. Общий вид. Гражд. инж. И. В. Гославский. 1895 г.

Жилой дом на Воронцовской ул., 19. Фрагмент

Вместо Тесьмина по предложению Технического строительного комитета Министерства внутренних дел в Баку в том же году приехал гражданский инженер И. В. Гославский. Будучи производителем работ на постройке собора, он в 1892 году вступил на должность городского архитектора. Можно утверждать, что именно с этого времени в Баку началось становление профессиональной архитектуры.

Гославский «внес в строительство те художественные элементы, которые и заставляют сотоварищей по зодчеству тянуться к лучшим замыслам и исполнению, и населению относиться более отзывчиво к эстетическим требованиям», - писал журнал «Зодчий»¹¹⁵.

Мечеть Таза-пир. Реконструкция. Рисунок Ш. С. Фатуллаева

Мечеть Таза-пир с птичьего полета. Фото 1970-х гг.

Масштаб площади не соответствовал такому огромному сооружению, как православный собор. Однако малоэтажное окружение хорошо подчеркивало пирамидальный объем собора. Возведенным на высоком холме западной части города, он был великолепным ориентиром и выделялся на фоне неба своей подчеркнутой вертикальной композицией. Собор был виден в городе со всех точек издалека и представлял в застройке Баку единственную архитектурную композицию такого значения. С ним не могла спорить ни одна городская постройка¹¹⁶.

Именно поэтому православное духовенство настаивало на запрещении строительства соборной мечети на Николаевской улице, а затем при постройке мечети Таза-пир добивалось отмены второго яруса минаретов, которые благодаря своей высоте и выразительному силуэту могли бы соперничать с собором.

После окончания строительства собора (конец 1897 г.) началась подготовка площади к благоустройству. Площадь в глубине участка засадили деревьями засухоустойчивых пород, создав фон для здания, а перед храмом для большей парадности разбили декоративные клумбы. В соборную площадь была превращена только часть территории мусульманского кладбища, остальная же оставалась свободной и тяготела к Базарной улице.

Духовное ведомство решило выгодно использовать центральное положение этого участка и сдало его в аренду торговой фирме «Товарищество Александро-Невских рядов». 25 января здесь заложили Александро-Невский рынок, сооруженный в формах модерна, с отголосками ордерной структуры. Этот рынок представлял собой хорошо благоустроенное сооружение типа пассажа, где все торговые операции совершались под общей кровлей.

В здании использованы современные отделочные материалы, такие, как глазурованный кирпич. Рынок имел ледоделательный завод и электрическую станцию. Утилитарный комплекс рынка отразил рационалистические тенденции архитектуры начала XX века, что особенно сказалось па планировке и трактовке внутреннего пространства [56].

Здание Мухтарова. Портал  и план. Гражд. инж. И. К.. Плошко. 1911-1912 гг.

Из окружающей Соборную площадь застройки можно выделить лишь трехэтажное здание Каспийско-Черноморского нефтепромышленного общества и дом М. Мухтарова (ныне Дворец счастья).

Здание Общества строилось в 1898-1899 годах по проекту гражданского инженера К. Б. Скуревича в неоготическом стиле. Великолепно выполненное из известняка, оно являлось одной из активных архитектурных доминант площади и улицы.

Дом Мухтарова построен в 1911 -1912 годах по проекту гражданского инженера II. К. Плошко и в отличие от здания Общества трактован более эффектно. Французская готика определяла его архитектурную сущность, широко и проникновенно запечатленную в камне. Выразительна силуэтная композиция дома, выделяющаяся не только в окружающей застройке, но и в городском ландшафте.

Общий вид и фрагмент здания Мухтарова

Это здание оказалось последним звеном в процессе формирования Соборной площади, получившим архитектурное выражение в наиболее завершенном виде. Застройка, сформировавшаяся между Парапетом и Соборной площадью, и архитектурное решение Николаевской улицы, дополняя друг друга, создали своеобразную композицию. В этом районе города сложилось интересное архитектурно-планировочное ядро, объединенное Соборной площадью и Парапетом, где застройку представляли гостиницы, караван-сараи современного типа, торговые ряды и просторные магазины. От исторического центра города оказались несколько оторванными важные градостроительные элементы восточной части Приморского района, такие, как Мариинский сквер, Театральная и Биржевая площади.

Здание Каспийско-Черноморского общества. Гражд. инж. К. Б. Скуревич. 1898-1899 гг.

Мариинский сквер. Созданный в 1870-х годах сквер находился в одном из центральных районов города - Приморском. Окружающие сквер кварталы придавали ему замкнутый характер. Это легко прослеживается в объемно-пространственном решении его застройки. Двухэтажные строения 1880-х годов стали вытесняться трех-, четырехэтажными жилыми домами. Ввиду того, что окружающая сквер застройка создавалась, как правило, по заказам разных владельцев, здесь не могло быть архитектурного единства в разработке фасадов, ибо никто не хотел считаться с соседней постройкой, стремясь как-то побогаче выделить «свой» фасад.

За исключением углового трехэтажного дома (гражданские инженеры А. С. Кандинов, Г. М. Термикелов) по Биржевой улице (ул. Гаджибекова, 1) и четырехэтажного жилого дома по Мариинской улице, 11 (гражд. инж. Ф. А. Никулин), застройка сквера почти не представляет архитектурной ценности. На фасадах домов, окружающих сквер, преобладали классические, несколько упрощенные мотивы. Интересно то, что здесь можно проследить все этапы становления жилища капиталистического Баку от двухэтажного небольшого здания до четырехэтажного доходного дома [175]. В этом отношении показательны постройки 1880-х годов, когда архитекторы не очень утруждали себя тщательностью прорисовки фасадов, насыщая их деталями в ущерб общей структуре. Лучше решались дворовые фасады за счет чистых линий полуциркульных арок галерей первых этажей, которые придавали им выразительность. Тогда в Баку не было дворов-колодцев, характерных для застройки Петербурга и Москвы конца XIX - начала XX веков.

В начале XX века в архитектуре фасадов зданий, окружающих сквер, наметились более профессиональная трактовка классических элементов, ясность и четкость композиций, но до мастерски построенных зданий дело не дошло. В начале 1880-х годов основная застройка сквера уже сложилась, застраивались и соседние участки. Однако здесь архитекторы не очень проявили себя на творческой ниве.

В восточном направлении Мариинского сквера брали начало капитально застроенные улицы Приморского района - Молоканская и Биржевая, получившие на различных их отрезках интересные архитектурные решения. Например, на отрезке Биржевой улицы (между улицами Гоголя и Красноводской) равная высота зданий, одинаковые членения фасадов, общая стилевая характеристика, тяготеющая к классицизму, и единство масштаба предопределили гармонию застройки.

Баку не имел ни одной законченной площади с соответствующей архитектурной «оправой», которая вошла бы как ценный архитектурный ансамбль в объемно-пространственную структуру города. В связи с этим Комиссия по благоустройству города настойчиво требовала от архитекторов, чтобы в центральных районах города в застройке улиц не возводили здания, «фасады которых совершенно не разработанные в архитектурном отношении... положительно безобразят город» и поднимала вопрос о принятии мер против такой застройки¹¹⁷.

На самом деле, характер частновладельческой застройки определялся вкусом или, вернее, безвкусицей владельцев, что способствовало появлению маловыразительных зданий. Соблюдение интересов частной собственности на землю было причиной того, что рядом с роскошным палаццо появлялось одно- или двухэтажное безликое здание, вносящее диссонанс и неразбериху в общий характер застройки центра.

Городская дума была не в силах заставить владельцев участков строить по проектам и требовать выполнения проектов. В то же время не все владельцы имели материальные возможности для возведения респектабельных фасадов, гармонирующих с архитектурой соседних зданий. И все же в конце XIX века среди зажиточной прослойки населения стремление при возведении здания получить богато декорированный фасад «на зло надменному соседу» было преобладающим. Это сказалось в застройке центральной части города [157].

Ведущие архитекторы города, такие, как З.-б. Ахмедбеков, И. В. Гославский, И. К. Плошко, К. Б. Скуревич, И. В. Эдель, А. В. Эйхлер, Г. М. Термикелов и другие [177], в разное время занимались проектами дворцов миллионеров и доходных домов, крупных культовых и административных зданий. Рядовому же владельцу зачастую приходилось для составления проекта обращаться к чертежнику.

Так складывалось архитектурное лицо улиц и кварталов. Рядом появлялись здания, выстроенные по проектам Гославского и безымянного чертежника.

Комиссия по благоустройству города, созданная в конце XIX - начале XX веков, когда фактически центральные городские кварталы уже были застроены, требовала от думы решительных действий по вопросу улучшения качества декора фасадов строящихся зданий, «более приличной в архитектурном отношении разработки»¹¹⁸.

Портал дома З.-б.  Ахмеддекова. Гражд. инж. З.-б. Ахмедбеков. 1914-1916  гг.

Жилой дом  Ага-бека Кулиева. Общий вид Архит. Е. Я. Скибинский. 1899 г.

Застройка Марианского сквера. 1890 г.

В период расцвета капитализма и западноевропейская и русская архитектура в основном утратила художественные достоинства. Улицы рассматривались не как ритм объемно-пространственных форм законченной композиции, не как цикл пространственных решений, в совокупности составляющих единство целого, а как явление, приводящее к созданию улиц-коридоров, состоявших из множества обособленных и художественно не связанных друг с другом законченных зданий.

Структура улицы, где архитектура была лишена конкретной связи с формами близлежащих сооружений и выглядела чуждой конструктивной и архитектурной логике, отличала ее от застройки улиц предыдущих эпох. Улицы, где господствующей формой застройки было двухмерное измерение без участия третьего, с безликим архитектурным выражением, не могли создавать активную художественную среду городского пейзажа.

Виолле ле Дюк писал: «Архитектура, пытаясь применить известные формы, не анализируя их, не обращаясь к их причинам, но видя лишь следствия, она превращалась в различные неостили» [47]. В последние годы рассматриваемого периода в строительстве жилых зданий Баку наблюдались тенденция к строгому решению архитектуры фасадов, отказ от чрезмерного насыщения их декоративными элементами, перегруженность которыми приводила к атектоничности структуры стены с каменной кладкой. Комиссия по благоустройству явно благосклонно относилась к городской застройке с подобными решениями фасадов, отрицая архитектурные достоинства строгих зданий.

Биржевая площадь. Разнохарактерные по архитектуре здания представлены и в застройке Биржевой площади, самой большой из существующих городских площадей. В плане восточной части города Баку, составленном в 1870-х годах, место Биржевой площади было определено в центре будущих кварталов. Она проектировалась значительных размеров, и потому ее урегулирование оказалось очень сложным. Благоустройство обширной площади было не под силу городской управе, вот почему в 1894 году возник вопрос об уменьшении площади вдвое. Это сразу же снижало расходы на благоустройство и облегчало ее освоение в качестве места общественного пользования.

Некоторые площади Баку носили случайный характер в плане города и не имели определенного назначения. Такая особенность, естественно, должна была отразиться на композиционных принципах объемно-пространственной структуры города.

Уменьшение Биржевой площади в приемлемых для управы размерах, но не обоснованное градостроительными закономерностями, подтверждало отсутствие перспективного градостроительного документа, в котором так остро нуждался крупнейший промышленный центр Закавказья. Темп роста Баку требовал создания новых и расширения существующих площадей и скверов. В условиях плотной застройки кварталов это сделать было трудно. Единственная большая площадь (около 7 га), объединявшая вокруг себя крупные кварталы восточной части города и являющаяся необходимым архитектурным и планировочным элементом, была уменьшена до 3 га.

План Биржевой площади. 1887 г. (а) и 1890 г. (б)

Сразу же после определения новых размеров Биржевой площади оставшуюся свободную территорию отвели под застройку, и здесь быстро поднялись двух-, трехэтажные здания. В новых границах Биржевая площадь имела около 3 га и столько же земли было отведено под кварталы жилой застройки. На сумму, вырученную от продажи земельных участков, город мог благоустроить прилегающую территорию и озеленить Биржевую площадь с целью создания места для отдыха населения в центре восточных кварталов. Однако городская управа, сократив размеры Биржевой площади, не торопилась с ее урегулированием. Удобное по отношению к набережной и транспортным артериям положение Биржевой площади привлекало внимание властей, предполагавших разместить на ее территории какое-нибудь общественное здание, например Народный дом, Народный театр или цирк.

Крупный азербайджанский общественный деятель Гасан-бек Зардаби как гласный думы категорически возражал против подобных предложений, считая, что городу нужны свободные от застройки площади. Однако площади в архитектурно-планировочной структуре города оставались пассивными и не участвовали в художественном оформлении центральной части столицы «Кавказской Пенсильвании», как иногда называли Баку¹¹⁹. Вместо того чтобы быть эстетическим звеном в сложном организме капиталистического города, площадь «служила официально утвержденным местом коновязей и стоянок подвод» [187]. Грязная и неблагоустроенная, Биржевая площадь еще в 1904 году была предметом дебатов в городской думе в связи с отводом участка под здание биржи.

Застройка северной стороны Биржевой плошади.  

Жилые дома. Гражд.  инж. В. С. Саркисов. 1910-е г.

Жилой дом на углу Торговой и Мариипской улиц. Фрагмент фасада

Дума, которая постоянно возражала против застройки площади, теперь не была принципиальной. Ее состав, избранный почти исключительно из имущего класса, фактически работал на себя и поэтому разрешил отвод участка под биржу. Биржевому комитету участок земли на Биржевой площади в размере 1800 кв. м был отведен бесплатно. Единственный, кто выступил против такого решения думы, был Гасан-бек Меликов (Зардаби), который требовал, чтобы гласные соблюдали интересы всего населения города и не допускали опрометчивых поступков. «Площади и скверы,- отмечал он, - для Баку, при плотной застройке кварталов и узких улиц, - единственные резервуары чистого воздуха и сокращать их за счет каких-то сооружений - преступление».

Биржевой комитет, получив под собственное здание бесплатный участок городской земли, обязан был рядом разбить сквер. Дело до строительства биржи и разбивки сквера не дошло: то ли комитет отказался от этого участка, то ли дума взяла свое решение обратно, остается пока неясным. Вплоть до Октябрьской революции площадь оставалась заброшенным участком города. После установления Советской власти в Азербайджане на площади был создан сквер с большим бассейном и установлены бюсты 26 бакинских комиссаров.

Биржевая площадь по периметру застраивалась в конце XIX и начале XX веков. В ее застройке отразились тенденции архитектуры той поры. Северная сторона площади первоначально отводилась под двухэтажный жилой дом Солтанова, запроектированный в 1886 году архитектором Мешади Мирза Кафар Измайловым¹²⁰. Классицистический протяженный фасад дома Солтанова, разработанный с учетом открытого пространства перед зданием, пластичный и достаточно выразительный, по экономическим соображениям не был возведен.

Квартал, разбитый на ряд участков, в начале XX века застраивался доходными домами и особняками. Модерн и ренессанс мирно уживались рядом. Силуэт застройки северной стороны Биржевой площади носит «беспокойный» характер благодаря случайному сопряжению трех- и пятиэтажных домов.

Жилой дом на Телефонной ул., 5. 1890-е гг. Фрагмент фасада.

План Кубинской площади. 1880 г.

Застройка Торговой улицы. Доходный дом Мусы Нагиева.

Гражд.  инж. И. К. Плошко. 1908-1910 гг.

Схема магистралей города (по Ш. С. Фатуллаеву)

Здание мужской гимназии на Балаханской улице.

Гражд. инж. К. А. Борисоглебский. 1911-1913 гг..

Застройка Торговой улицы. Театр братьев Маиловых. Общий вид.

Гражд. инж. Н. Г. Баев. 1910-1911 гг. Рисунок Ш. С. Фатуллаева

Театр братьев Маиловых. Фрагмент фасада

План застройки Телефонной улицы

План Балаханской улицы

Здание кирхи на Телефонной улица. Архит.

А. В. Эйхлер. 1895-1897 гг. Рисунок Ш. С. Фатуллаева

Доходный дом Мусы Нагиева на Телефонной улице.

Гражд. инж. И. К. Плошко. 1908-1910 гг.

Архитектор  Л.   В.  Эйхлер   (?-1911 г.)

Застройка западной части площади, другой своей стороной выходящая на городскую магистраль (Б. Морскую), состояла также из нескольких зданий, но их в какой-то степени объединяла общность приемов и мотивов ордерной свободно трактованной архитектуры того времени, когда навсегда считались с классическими законами пропорциональных членений. Именно эта архитектурная характеристика определяла обстройку Биржевой площади.

Восточная сторона площади была занята одним двухэтажным домом, который своим пластичным с классическими формами фасадом и пропорциональным членением хорошо вписывался в масштаб площади. Только южная часть площади находилась в стадии формирования и была частично застроена по углам квартала капитальными трехэтажными жилыми домами. По сравнению с другими площадями Биржевая застраивалась в тот период, когда Баку имел квалифицированные профессиональные кадры.

Ордер прочно вошел в архитектуру города конца XIX века не только как пластическая форма, но и как масштабная или модульная единица. Колонны или пилястры в качестве пластического средства решения фасада в основном применялись в верхних этажах, поскольку нижние, и большинстве случаев рустованные, служили своеобразным цоколем.

Фасады зданий обогащались балконами - обязательными элементами квартир в условиях южного климата. Расположенные в определенном ритме балконы не противоречили структуре и членениям фасадов, не нарушали их цельности и гармоничности композиции, полисе раскрывая жилой характер сооружения.

Уровень строительства и архитектуры Баку к концу XIX века повысился, поэтому застройка Биржевой площади отличалась единством архитектурного решения и высоким качеством строительства. Последнее «важнее для создания удовлетворительного облика города в целом», чем отдельные сооружения, не обладающие цельностью архитектуры [55]. Будь Бакинская городская дума более настойчива и принципиальна в вопросах благоустройства. Биржевая площадь была бы благоустроена, озеленена и с большей пользой могла бы служить местному населению как прекрасное место отдыха.

Еще в 1913 году управа поручила главному городскому садоводу Петровскую, Биржевую, Бельвю, Шахскую и Воронцовскую площади, а затем и участок перед зданием 7-го полицейского участка «очистить от каменьев и разбить на них скверы»¹²¹. Не только на Биржевой,  но и  на остальных площадях эти работы не были осуществлены.

Кубинская площадь. Наиболее оживленная из площадей, Кубинская, образовавшаяся еще в начальный период возникновения форштадта на пересечении внешних и внутренних (Шемахинской и Балаханской) дорог, имела в основном одноэтажную застройку с лавками и магазинами¹²². Здесь не было ни фирменных магазинов, ни лавок крупных купцов, торговля шла с расчетом на беднейших жителей, которые составляли большинство населения. Вот почему городские власти почти не уделяли внимания Кубинской площади, предоставляя ее застройку торговцам, хотя это и не могло дать положительных результатов. Кубинская площадь так и оставалась одним из самых неблагоустроенных участков города. Если центральная часть города все же имела бульвар, скверы, сады, площади, то Кубинская площадь, находившаяся вне пределов центра, с рынком и городскими весами оставалась неблагоустроенной до начала XX века и не могла уже удовлетворять потребностям все растущего населения окружающих районов.

В 1903 году было принято решение очистить площадь от лавок с сельскохозяйственными продуктами и других подсобных помещений, чтобы избавиться от «базарной сутолоки и постоянной давки» и придать ей организованный характер¹²³.

Воронцовская площадь. Местом для рынка и городских весов была избрана более просторная Воронцовская площадь, куда перенесли торговлю древесным углем и фуражом. Отсюда и местное название Воронцовской площади «Кемур мейданы». т. е. площадь для продажи угля. Еще в 1880-х годах на территории, свободной от застройки и окруженной четкими кварталами района Шемахинки, было намечено создание площади. Она хорошо связывалась с центром через Фонарную (впоследствии Воронцовскую) улицу, а также с Кубинской площадью и через нее - с Базарной и  Николаевской улицами.

На плане фон дер Нонне Воронцовская площадь имела точные границы. Впоследствии она оказалась отрезанной от центра крупным кварталом, закрывавшим Воронцовскую улицу и лишившим ее планировочной связи с Парапетом и набережной. Воронцовская площадь в период реконструкции социалистического Баку (в начале 1920-х годов) уменьшилась вдвое. На одной ее половине остался рынок, а на другой - выстроен хлебозавод в стиле конструктивизма.

Известно, что почти все городские ансамбли, являясь композиционными элементами планировки, формировались в процессе развития и роста города и зависели от его экономических возможностей. Вследствие этого площади, скверы и бульвары, намеченные на генплане и появившиеся среди застройки, еще не имели тех архитектурно-художественных и планировочных достоинств, которые на них возлагались. Окончательное формирование городских площадей и их архитектурное решение было завершено архитекторами Советского Азербайджана.

Петровская площадь была благоустроена, и в центре ее построено здание Музея имени В. И. Ленина по проекту архитектора Г. А. Меджидова (1960-е гг.), Биржевая после реконструкции превратилась в сквер имени 26 Бакинских комиссаров, а что касается Кубинской площади, то она послужила местом для постройки на ней здания Азербайджанского драматического театра имени М. Азизбекова по проекту архитектора Г. М. Ализаде (1960г.).

Таким образом. Кубинская площадь, стала фактически театральной и общественным центром старого района форштадта - Шемахинки. Нельзя сказать, что эти площади решены или реконструированы с архитектурно-планировочной точки зрения удачно, но в итоге они стали главными композиционными элементами исторического центра Баку.

Появление в застройке города во второй половине XIX века таких важнейших градостроительных элементов, как скверы, общественные сады, бульвары, площади и магистрали, игравшие важную роль в плане города, подтверждает жизненность основных положений генеральных планов, разработанных в прошлом архитектором Касым-беком Гаджибабабековым, полковником фон дер Нонне и инженером Гаджинским.

Театр Тагиева. Фото начала XX в.

В общей объемно-пространственной структуре города, наряду с площадями, скверами и садами, значительное место занимала архитектура главных улиц и магистралей. Именно они способствовали формированию облика капиталистического Баку. Магистрали и главные улицы города, такие, как Николаевская, Базарная, Шахская и Кубинская, наметившиеся еще на заре развития форштадта, сохраняли свою значимость.

Однако появление промышленного района - Черного города, а затем железнодорожной станции дало толчок развитию новых, более оживленных артерий в восточной части города. К ним относилась сеть улиц в широтном направлении - Меркурьевской, Биржевой, Молоканской, Торговой, Телефонной и Балаханской, а в меридиональном - Красноводской, Б. Морской, М. Морской улиц, пропускавших основные грузовые и людские потоки по всем направлениям и районам города.

Жилой дом на Балаханской ул., 39

Застройка главных улиц и магистралей неравноценна, ибо в условиях частной собственности на землю никто не мог регулировать характер строительства, хотя, как известно, Комиссия по благоустройству города и пыталась требовать от управы решительных действий по урегулированию застройки центральных районов города. Большинство основных улиц и магистралей оказалось застроенными капитальными зданиями с хорошо прорисованными фасадами. Они, несомненно, активно влияли на архитектурный облик города. Только Б. Морская - центральная магистраль восточной части города - не получила выразительной в архитектурном отношении застройки. Б. Морской еще в начале 1880-х годов отводилось особое место как основной магистрали. Намечалось на всем ее протяжении, от набережной до Балаханской улицы, разбить бульвар, а затем такую же зеленую полосу устроить на Телефонной улице¹²⁴. Эта идея не получила развития, а застройка магистрали в целом не вышла за пределы обычного домостроения. В то же время Телефонная улица выделялась крупным масштабом своих построек, высоким качеством архитектурной отделки фасадов. О значении Телефонной улицы писал Н. Перевещиков в путеводителе [138]: «Эта улица, если не считать ее торгового назначения, интересна тем, что она, я полагаю, не в далеком будущем будет играть роль Невского проспекта в Петербурге и, по моему мнению, местность этой улицы для этой цели даже более благоприятна, чем теперь славится Ольгинская улица» [138].

На Телефонной улице в какой-то степени представлено творчество некоторых известных архитекторов города Баку, таких, как И. В. Эдель (дом № 5, 1890-е гг.), А. В. Эйхлер (дом № 17, немецкая кирха, 1897 г.), И. К. Плошко (дома № 4, 6, 10, 1908-1910 г.).

В противоположность Телефонной улице, Балаханская, протяженностью 1350 м, почти сплошь застроена одноэтажными лавками; за исключением нескольких трехэтажных домов и большого здания мужской гимназии (гражд. инж. К. А. Борисоглебский, 1911-1913 гг.), она как магистраль не представляла особой ценности. Ширина этой улицы из-за нечеткости красных линий колебалась и доходила местами до нескольких метров.

Исторический центр Баку складывался на протяжении целого столетия: за это время сформировались его планировочные узлы, застраивались площади и магистрали и, несмотря на трудности роста городского организма, в целом образовался единственный в своем роде с собственным обликом город на Каспии.

Город, который развивался небывало мощными темпами благодаря торговле и промышленности, имел ограниченное число садов и скверов общественного назначения. Улицы его имели мало зеленых насаждений. И, тем не менее, зеленая архитектура заняла весомое место в художественном решении Баку.

Глава III

ЗЕЛЕНАЯ АРХИТЕКТУРА БАКУ

Характерную особенность Баку второй половины XIX века верно подметил И. Евлахов: «Я воображаю Баку коммерческим человеком по призванию, с серьезной физиономией, ему не до зелени, не до поэтической обстановки, он всем существом своим погружен в расчеты...» [76]. Действительно, игра стоила свеч: шла большая игра на капиталистическом рынке за обладание бакинской нефтью; об озеленении города тогда не задумывались. Одновременно Евлахов пророчески предсказывал: «Имейте терпение, Баку дойдет и до зелени и до прекрасных дач...» [76].

Наблюдательный турецкий путешественник Эвлия Челеби, посетивший город в 1656 году, писал, что «находящийся на берегу моря большой рабат представляет благоустроенный город, имеющий до тысячи домов, сады, мечети, постоялые дворы, бани, крытый рынок и базар» [150]. В садах росли не только фруктовые деревья, но также и декоративные - тополь, чинара, карагач и др. Таким образом, существование в средневековье садов в неплотно еще застроенной крепости, а также и в рабаде не вызывает сомнений.

Город снабжался тремя водоводами. Родниковая и колодезная вода использовалась населением как для бытовых нужд, так и для орошения садов. Наличие воды способствовало тому, что население занималось озеленением своих участков и маленькие уютные дворы Ичэри-шэхер украшались тутовыми деревьями, инжиром и виноградной лозой.

Несмотря на то, что садоводство на колодезной воде было делом нелегким и не очень выгодным, тем не менее оно было широко распространенным явлением. Общественных садов, как в других городах Азербайджана, например в Тебризе, возможно, в Баку и не было. Однако в конце XVIII века у бакинского хана в крепости и форштадте были дворцовые сады.

Ханский сад в форштадте, зафиксированный на плане бакинского порта (1783 г.) и существовавший до начала XIX века, был летней резиденцией хана. На большой огражденной площади сада (около 3 га) в центре находилось крестообразное в плане парадное здание. По плану здания можно предположить, что сад вдоль и поперек пересекали аллеи. На продольной, параллельной Шемахинской дороге аллее располагался бассейн, в зеркальной глади которого отражался фасад летнего дворца.

Подобный прием на Востоке использовался широко [136]. Известные сады Шах-Аббаса в Ашрафе, разработанные по всем правилам садово-паркового искусства Востока, несомненно, привлекали внимание местных правителей. Это свидетельствует о том, что ханы стремились подражать классическим образцам, хотя и не имели на это больших возможностей.

Имевшее глубокие корни, садово-парковое искусство Ближнего Востока [145] получило широкое развитие в различные периоды в Ашрафе, Исфагане, Тебризе, Тегеране, Шемахе, Ширазе и других городах. На обнаруженных нами планах Исфагана и Шираза 1850-х годов можно различить множество загородных дворцовых садов с классической планировочной схемой композиции¹²⁵.

Схема существующих садов и бульваров города в 1920-х гг.

Парк Нигаристан под Тегераном. План 1852 г.

Одним из последних произведений этого рода являлся парк Нигаристан при загородном дворце Каджара Фатали-шаха, существовавший еще во второй половине XIX века под Тегераном. Его классическая схема планировки имела центральную осевую аллею с прекрасной ротондой и обширным бассейном, а боковые аллеи завершались у дворца. Нигаристан напоминал забытые парки Ашрафа.

Известный кавказовед А. Берже писал: «Что касается дворцового сада, то он принадлежит к лучшим, какие мне случалось видеть в окрестностях Тегерана. Роскошные деревья, доставляющие чудную тень, и разлитое в воздухе благоухание от бесчисленных цветов - делают его бесподобным приютом...» [27]. Такой же планировочный прием на рубеже XIX-XX веков применялся в садах Апшерона, в частности, в селении Мардакяны.

Бакинская крепость, удаленная от южных границ России, теряла свою роль военного опорного пункта и к 1840-м годам превратилась в сооружение «мирного» типа, широкой полосой эспланады отделенного от застройки форштадта. В начале 1830-х годов в юго-западном углу форштадта, между крепостными стенами и крайним бастионом, появился защищенный от сильных ветров небольшой общественный сад, созданный на основе частных насаждений XVIII века [26]. Этим было положено начало самому интересному по художественному содержанию Михайловскому саду, который впоследствии вошел как градоформирующий элемент в систему центра города. Извлекая выгоды из активизировавшейся торговли и поступающих налогов, местная администрация смогла в середине XIX века ассигновать незначительную сумму на благоустройство Михайловского сада.

Кроме него, в новой застройке форштадта появились небольшие частные садики, главным образом на дворовых участках, и цветники перед домами.

Озеленение города в 1850-х годах связано с именем коменданта бакинской крепости Р. Р. Ховена, который повел решительное наступление на природу, с тем «чтобы заставить прикрыть свою наготу зеленью...». Высшая кавказская администрация поддержала идею коменданта об озеленении города [164].

Попытка военного коменданта оказалась заразительной. Уездный начальник решил следовать этому примеру и «устроил длинные аллеи по Шемахинской дороге, между форштадтом и крепостью» [164]. Так образовалась аллея, связавшая крепость с новым районом города. Это был активный планировочный и декоративный элемент в градостроительстве Баку. Аллея не только преобразила унылый характер эспланады, но и вызвала у населения форштадта желание разводить сады.

В период становления и формирования центрального района (1870-е годы) происходил процесс неуклонного вытеснения существовавших зеленых насаждений вследствие прокладки улиц через озелененные территории. Особенно это наблюдалось в западной части форштадта, близ крепости, где располагались частные фруктовые сады жителей.

В начале 1870-х годов Баку еще не располагал садами и скверами, отвечавшими общественным интересам: Губернаторский, или Михайловский, Молоканский и другие сады находились в стадии формирования и не могли полностью удовлетворять запросы зарождающейся и богатеющей буржуазии. Один из предпринимателей решил воспользоваться этим обстоятельством и самостоятельно организовать сад для общественного пользования на участке площадью 0,5 га.

Участок был зажат двумя параллельными улицами, что обеспечивало удобную связь, с прилегающими кварталами. И хотя предполагаемый для отведения участок был удален от центра в северо-западном направлении, тем не менее, проект общественного сада был разработан. Исполняющий должность городского архитектора штабс-капитан А. Лауданский представил проект сада 1 июля 1878 года¹²⁶. Сад был задуман как ландшафтный, однако эта идея была в проекте воплощена в духе эклектики; на центрально-осевую аллею, к которой тяготели все прочие аллеи сада, последовательно симметрично нанизывались разной формы цветники и газоны. Центральное положение по отношению ко всей площади сада занимала восьмигранная в плане ротонда. Сад по периметру охватывала кольцевая аллея, объединяющая и дисциплинирующая планировочную структуру. В укромных уголках размещались беседки. Стремясь придать саду живописное начало, составитель нарушил намеченную им композицию и излишне раздробил правую часть.

Сады Шах-Аббаса в Ашрафе (Иран). План. 1850 г.

Город-крепость Баку. Гравюра с картины художника Сергеева. 1796 г.

Попытка на основе увражей (и собственного опыта) создать в условиях Баку живописную парковую композицию, пусть даже, с точки зрения ландшафтного архитектора, с недостатками, весьма привлекательна как интересный факт в истории зеленого строительства города. Предложение Лауданского было первым разработанным проектом сада для общественного пользования в городе, лишенном подобного типа садов.

При составлении нового перспективного плана инженером фон дер Нонне в 1898 году повторилась принципиальная планировочная ошибка плана 1878 года: вместо того, чтобы сохранить существующие сады, «все они по плану оказались не на площадях, как следовало быть, а внутри кварталов, и пропадают - вырубаются. Площади же в свою очередь оказались на пустом месте»¹²⁷. Такое явно пренебрежительное отношение к существующему зеленому фонду при составлении плана города привело к тому, что земельная спекуляция и повышение цен на участки ускорили их уничтожение.

Инженер В. Г. Линдлей, построивший водопроводы во Франкфурте-на-Майне, в Варшаве, Лондоне и других западноевропейских городах, в 1899 году приступил к изысканиям источников и трассы водопровода для Баку. Открытие водопровода в конце 1916 - начале 1917 годов устранило водный кризис и способствовало развитию озеленения города. Линдлей со строительством водопровода связывал широкие планы улучшения санитарного состояния города и создания вокруг него зеленого пояса. Он отмечал, что при всей своей живописности со стороны моря город проигрывает при восприятии его с суши, со стороны Баладжар. Обширные пространства без растительности - «причина необычайной пыли во время ветров» [118].

Открытие водопровода было самым крупным мероприятием Бакинской городской думы почти за 40 лет ее деятельности на поприще городского хозяйства.

Озеленение улиц находилось на том же уровне, что и устройство садов и скверов. Одна из центральных улиц, Николаевская, к 1893 году частично уже была озеленена, но ухода за деревьями почти не было.

В 1900 году садовая комиссия постановила ввести обязательную посадку деревьев на улицах. Для начала была избрана Николаевская улица (от базара до Садовой ул.), уход за растительностью предоставлялся домовладельцам. Наряду с Николаевской улицей деревья вдоль тротуара появились к 1911 году на Садовой, Мариинской, Торговой улицах и на набережной.

Зеленый фонд города составляли общественные и частные сады, посадки во дворах больниц, школ и других учреждений. Если привести площади насаждений, находившиеся в ведении городского самоуправления, то цифры красноречиво будут иллюстрировать контраст между ростом застройки Баку и его зеленым хозяйством.

САДЫ И СКВЕРЫ

Михайловский сад. Один из самых старых и оживленных садов города - Михайловский, или, как его часто называли жители, Губернаторский (4,6 га), прошел длительную стадию формирования, пока сложилась окончательная планировочная структура, так удачно вписавшаяся в рельеф¹²⁸.

Возникший в начале 1830-х годов на базе частных насаждений сад между двумя крепостными стенами вскоре превратился в бульвар с единственной зеленой аллеей.

Развитие сада тесно связано с деятельностью бакинского коменданта Р. Р. Ховена, под руководством которого не только расширен и обогащен ассортимент растительности, но и улучшена почва. Она была «образована искусственно из привозной земли и нагноя» [164]. В этих целях комендант обязал купцов, приезжающих морем из Ирана, в качестве особой пошлины доставлять несколько кубометров плодородной земли [134]. Этот каприз начальства пошел на пользу городу: население получило сад, развивающийся в благоприятных условиях. На его территории росли шелковица, маслины, тополь, смоковница, акация, ракита, а также виноградные лозы. Наряду с ними культивировались клещевина, кунжут, цветы и овощи. Бакинский комендант Р. Р. Ховен использовал все возможности для озеленения, насаждая деревья не только местных пород, но и привозные.

План Губернаторского сада. 1904 г.

В   1853 году уездный начальник возбудил вопрос об устройстве городского сада, который преимущественно состоял из фруктовых деревьев и различных кустарниковых пород, придававших ему вид, не отвечающий прямому назначению - месту отдыха для широкой публики. После 1859 года, когда удалили внешнюю крепостную стену, территория этого сада была расширена. К 1865 году он получил новые черты за счет посадок декоративных растений, устройства площадки для танцев и прочих парковых сооружений, придавших ему общественный характер. В то время в саду было около 12 тысяч деревьев «и они принялись, как в самом благоприятном климате» [76].

Проект сада в районе Шемахинки.  1878 г.

Проект фонтана в Губернаторском саду. Гражд. инж. А. Кандинов. 1887 г.

Художественной стороне городского сада придавали большое значение. Его планировочная характеристика менялась в зависимости от ассигнований. Основные черты планировки оформились, когда стабилизировалась его территория, ограниченная крепостной стеной с одной стороны и Николаевской улицей - с другой.

В 1876 году в саду были выстроены бассейны и подпорные стенки на участках с ярко выраженным рельефом. Вскоре нижняя часть сада получила свободную планировку, отлично увязанную с рельефом.

С осени 1894 года в саду начались капитальные работы: трассировка дорожек, посадка деревьев, расширение оранжереи и пр. Появились аллеи с лиственными и вечнозелеными деревьями и кустарниками, а между ними - газоны и другие элементы садово-паркового искусства.

По отзыву современников, к концу XIX века сад был красивым оазисом в городе и обладал богатейшим ассортиментом пород деревьев и цветов, привезенных из различных частей света: это были хлебное дерево, финиковые пальмы, фисташки. Непритязательный кустарник - живоблот, устойчивый в жарком климате, покрывал все свободное пространство сада. Громадное количество желтофилина по занимаемой площади не уступало живоблоту и «составляло истинное украшение сада» [160]. Красивое здание городского клуба, выросшего на пустыре (1882 г.), окружала густая зелень оливковых деревьев, американского ясеня и персидской сирени. Среди живописного тенистого сада били фонтаны и высились беседки своеобразной архитектуры.

Михайловский сад постоянно обновлялся: главный городской садовод ежегодно расширял «палитру» зеленого и цветочного фона, вносил коррективы в планировку, добиваясь красивых ландшафтных композиций. Этот сад выделялся среди других садов; ему уделялось больше средств и внимания, чем всем остальным. Пышная зелень сада и его красота были гордостью городской управы.

В 1899 году в Михайловском саду развернулись новые работы, касавшиеся улучшения планировки и постройки новых садовых сооружений. Строились бассейны у подпорной стенки: на границе нижней и верхней частей сада был устроен грот, обвитый лианами и кустарниками. Садовод предполагал создать «и островки и речки, и водоросли, и какое-то особенное тутовое дерево, которым предназначается оттенить всю площадь, для этого приходится менять распланировку сада и вырубать до 30 деревьев больших»,- иронизировала газета «Каспий»¹²⁹.

В начале XX века Михайловский сад разросся настолько, что нижняя и верхняя его части слились, и публика охотно заполняла все его аллеи. План 1904 года зафиксировал окончательно сложившийся зеленый организм ландшафтного типа. В его планировке нет случайного направления развития, она всегда обусловливалась характером рельефа. Существовала основная аллея, связывавшая нижнюю и верхнюю части и набережную с главным входом с Николаевской улицы. Аллея все время меняла направление, раскрывая различные пейзажи с глубокой воздушной перспективой. Остальные аллеи и дорожки, при кажущейся самостоятельности, тяготели к основной, сохранявшейся на всем протяжении времени формирования сада. «Тенистые аллеи с почти сомкнутым над ними зеленым пологом перемежаются с просторными открытыми площадками на главных террасах» [187].

В ландшафтную архитектуру сада включались различные садово-парковые сооружения: фонтаны, беседки, павильоны и т. п., которые в той или иной степени способствовали выявлению эффектных участков или панорам.

В 1908 году старшины клуба Общественного собрания добились у думы отчуждения углового участка сада под летний клуб. Вопрос о его постройке в саду вызвал «целую бурю», так как многие члены строительной комиссии принципиально были против утраты зелени¹³⁰. С ними был солидарен и городской голова Н. В. Раевский, считавший, что нельзя жертвовать 220 большими деревьями ради постройки клуба¹³¹.

В 1912 году на углу Николаевской и Садовой улиц уже стояло великолепное здание Общественного собрания с концертным залом, летней эстрадой и рестораном (гражд. инж. Г. М. Термикелов). Нельзя сказать, что сад проигрывал от такого соседства, наоборот, он получил новую акцентировку, и его зеленое убранство сильнее зазвучало в контрасте со зданием.

Здание Общественного собрания. Фрагмент. Гражд. инж. Г. Термикелов. 1910-1912 гг.

Губернаторский сад. Уголок в районе грота. Фото 1900-х гг.

Цициановский сквер. Вскоре после разбивки Михайловского сада в городе появился небольшой Цициановский сквер площадью всего 0,6 га. Еще в 1846 году на границе форштадта у Шемахинской дороги на этом месте был открыт памятник князю Цицианову. После превращения Баку в губернский центр рядом с памятником в 1860 году был сооружен каменный резервуар для снабжения жителей форштадта «чистой водой из Ханского родника» [76]. Обилие воды подсказало идею создания возле памятника сквера, которую реализовал архитектор Касым-бек Гаджибабабеков. К началу 1880-х годов сквер пышно разросся и превратился в сад с лиственными породами деревьев и цветниками. Находясь ниже уровня Базарной улицы, сквер был связан с ней интересной по композиции полукруглой каменной лестницей, завершенной мемориальным обелиском, стоявшим перед двухэтажным караван-сараем с ренессансным фасадом. Круглый низкий бассейн, фонтан у лестницы, подпорная стенка с балюстрадой на уровне Базарной улицы дополняли зеленую архитектуру Цициановского сквера, вошедшего в планировку города ценным композиционным элементом.

План Цициановского сквера.

Архит. Касым-бек Гаджибабабеков. Чертеж 1884

Мариинский сквер. Если Цициановский сквер развивался в благоприятных условиях и не испытывал недостатка в воде, то возникший вслед за ним Мариинский, или Молоканский, сад страдал от нехватки воды и к тому же не пользовался благосклонностью городской управы. Мариинский сквер площадью около 1 га разбит на месте слободы в 1870-1871 годах¹³². Почти квадратный, он находился в окружении плотно застроенных кварталов. Планировку сквера образовали пересекающися в центре взаимно перпендикулярные и диагональные аллеи, соединенные обходной аллеей. Простейшую композицию в центре заключал бассейн с фонтаном - обязательная принадлежность всех бакинских садов.

Марианский сквер. План. 1880 г.

Мариинский сквер разрастался медленно по причине плохих, засоленных грунтов с тонким слоем насыпной земли. Обстроенный богатыми кварталами и удаленный от торговых заведений, сквер привлекал внимание предпринимателей как место для выгодного использования территории.

Когда город в начале XX века «задался целью устройства общественных садов, а в последнее время даже и Ривьер», по ироническому замечанию главного городского садовода А. Е. Васильева, то обратили внимание и на Мариинский сад и сочли нужным коренным образом его перестроить.

7 января 1904 года Васильев представил смету и план «О переустройстве Мариинского сквера», задуманный с учетом его функционального назначения и эстетических потребностей населения¹³³. Он изменил существующую плакировку, расширил аллеи, рекомендуя воспользоваться такими породами деревьев, которые в бакинских условиях оказались устойчивыми и имели высокие декоративные качества.

Теперь качество посадочного материала рассматривалось как один из важнейших факторов соответствующего оформления садов, которым стремились придать желаемые художественные стилистические черты. Васильев предлагал полностью заменить растительность и посадить деревья одного возраста, что способствовало бы в процессе роста сохранению их выразительности. В проекте Васильева, имевшем камерный характер, заметно стремление создать художественное произведение средствами озеленения и малых форм.

Проект А. Е. Васильева остался в архиве и не был реализован.

Проект перепланировки Марианского  сквера. 1904-1909 гг.

Колюбакинский сквер. Создание сквера на Колюбакинской площади (Парапет) - наглядный пример «оперативности» думы. Еще 29 ноября 1891 года городской архитектор А. С. Кандинов представил проект Колюбакинского сквера¹³⁴. Проект Кандинова был хорошо увязан с городской планировкой и потоками пешеходного движения. Чтобы «не рисковать», дума предложила, в виде опыта, разбить площадь сквера на четыре части и приступить к посадке немедленно. Однако это было лишь пожеланием, на Колюбакинской площади и в конце XIX века не было зеленых насаждений.

Проект Колюбакинского сквера. План. 1887-1896 гг.

Лишь в начале следующего века здесь появился примитивный сквер в виде узкой полосы зелени по периметру со свободным пространством площади, на которой происходили религиозные процессии. Чахлая зелень, регулярная планировка, невыразительные по рисунку ограждения придавали скверу казенный и неуютный вид. Бакинцы его иронически называли «сухим» садом. Созданный позже других городских садов, сквер на Парапете демонстрировал ослабление интереса к озеленению города со стороны городских властей в конце XIX века.

Непродуманность размещения скверов и общая несогласованность их с генеральным планом города характерны для Баку конца XIX века.

Какова была планировка частных садов в городе и каким был их дендрологический состав, мы, к сожалению, не знаем. Однако известно, что существовали сады под громкими названиями: «Эрмитаж», «Фантазия», «Звезда». Сад «Эрмитаж» площадью 1 га уже в 1899 году посещался публикой. Он находился в районе Нижней Бульварной улицы, и его часть по генплану фон дер Нонне отходила под городской бульвар. Адамов, владевший семью колодцами, устроил на Шемахинке летний сад «Звезда» с комплексом деревянных сооружений, зрительным залом, рестораном, танцевальным залом и другими постройками.

Несмотря на то, что управа почти не занималась озеленением города, деревья и кустарники все же выращивались на территории бакинских кварталов, создавая оптимальную климатическую зону местного значения и составляя декоративный фон в рядовой каменной застройке. Зеленые насаждения во дворах общественных сооружений не влияли на архитектурный облик улиц, но активно участвовали в улучшении их микроклимата.

Самой значительной из таких зеленых зон был сад при Михайловской (Азизбековской) больнице, не уступавший даже Михайловскому по числу деревьев и цветов, по тенистости и обширности территории¹³⁵. В начале 1860-х годов этот участок был в частном владении, и заботами хозяина там был разбит хороший сад. Затем владение с садом перешло к учебному заведению св. Нины, сад был расширен и полностью предоставлен в распоряжение воспитанниц¹³⁶. Позднее здесь открылась Михайловская больница¹³⁷. На другом, свободном от больничных строений, участке высаживались деревья, кустарники и цветы. В результате «сад настолько развился, что можно порадоваться за тех больных, которым разрешается гулять в нем»¹³⁸,- отмечала газета «Каспий».

Ежегодно, когда городские сады и скверы приводились в порядок, благоустраивался и сад Михайловской больницы. В 1911 году городским садоводом Н. Дракопуло был составлен проект расширения этого сада. Основной зеленый фонд современной Азизбековской (Михайловской) больницы - наследие бывших бакинских садоводов, стремившихся создать сад, который служил бы и будущим поколениям.

Общий вид Колюбакинского сквера. Фото 1900-х гг.

Проект озеленения перед летним помещением Артистического общества. 1904-1905 гг.

Ограниченное количество садов и скверов общественного пользования, немногочисленные насаждения перед фасадами, сады во двоpax мало влияли на архитектурно-пространственный облик города. В истории зеленого строительства Баку бульвар на набережной занимал исключительное место не по богатству представленных пород деревьев (по дендрологическому составу бульвар как раз уступал почти всем городским садам), не по планировке территории, а по значению его в общегородском масштабе - как самого активного элемента бакинского пейзажа.

Генплан Михайловской больницы. 1884-1894 гг.

Северная часть сада при Михайловской больнице (стр. 163). Фото 1900-х гг.

Западная часть сада при Михайловской больнице. Фото 1900-х гг.

Освоение береговой полосы под зеленые насаждения в пределах центральных кварталов началось еще в 1900 году, когда Садовая комиссия постановила устроить питомник декоративных деревьев и местом их разведения избрала насыпь на берегу.

Благоустройство береговой полосы было необходимо, это признавали и городская дума и управа, которые одобрили предложенный проект набережной, составленный гражданским инженером К. Б. Скуревичем¹³⁹. По проекту вдоль берега шириной около 20 м создавалась улица, предназначенная для транспорта. Все остальное пространство между новой улицей и набережной Александра II следовало засыпать растительной землей, ибо почва, пропитанная морской водой и захламленная строительным мусором, была не пригодна для разведения зеленых насаждений.

Устройство цветников и посадка деревьев предполагались только в широких частях бульвара. Садовая комиссия при рассмотрении проекта приморского бульвара потребовала ограничиться двумя выходами на береговую улицу: у сооружений общества «Кавказ и Меркурий» и Каменной пристани. Комиссия нашла излишней ширину аллеи (14,3 м) и рекомендовала разделить ее посредине деревьями для удобства публики. Таким образом, бульвар образовали две параллельные аллеи по 7 м шириной.

При обсуждении проекта решался вопрос о породах растений и возможности их произрастания на земле бульвара. Отмечалось, что планировка бульвара «является вещью первостепенной, что для этого устраиваются конкурсы и что при таких значительных затратах города на устройство бульвара необходимо повести дело умело и после зрелого обсуждения, может быть, пригласить садоводов - специалистов по разбивке новых насаждений»¹⁴⁰. Очевидно, городская общественность сознавала недостатки существующих садов и скверов и стремилась на столь ответственном месте создать хороший бульвар.

До конкурса дело не дошло, и детальный проект разрабатывался Скуревичем совместно с главным городским садоводом Васильевым. Хотя с устройством бульвара набережная и получила благоустроенный вид, город еще находился «в плену» у пристаней и причалов.

За благоустройство бульвара в 1909 году энергично взялся руководитель строительного отдела управы инженер и талантливый организатор М. Г. Гаджинский. На устройство бульвара на набережной дума ассигновала 60000 руб.¹⁴¹ В разработке проекта бульвара под руководством Гаджинского принимал деятельное участие архитектор Адольф Эйхлер - автор многих сооружений города. Для бульвара были составлены проекты больших павильонов в стиле модерн под громкими названиями: «Олимпия» (для синематографа, как тогда называли кинотеатр) и «Эльдорадо» (для ресторана).

Понимая, что бульвар является своеобразным морским фасадом города, управа решила расширить программу и украсить бульвар величественными сооружениями, которые бы хорошо оформили берег. Предполагалось построить образцовую купальню с роскошным рестораном, которая «не только составила бы украшение города, но и дала бы городу весьма крупный доход»¹⁴².

За конкурс на лучший проект сильно ратовал Гаджинский, выступая в думе, он отмечал, что «это не рядовой проект. Тут, может быть, нужен специалист, обладающий изящным вкусом, любящий такую работу. А это качество присуще не всякому архитектору. Можно быть прекрасным техником, но не обладать таким качеством. Расход требуется небольшой, жалеть не следует. Тут нужна фантазия, красота»¹⁴³.

Яркое выступление Гаджинского, несомненно, возымело свое действие и дума вынесла постановление об объявлении конкурса. Конкурс был объявлен не только на составление проекта купальни с рестораном, но также на 13 киосков различного назначения. Планировка бульвара и размещение зеленых насаждений возлагались на усмотрение авторов проектов. Рассмотрение проектов и присуждение премий были возложены на Общество архитекторов в Петербурге.

На устройство бульвара требовался единовременный расход около 40000 руб. и на ежегодное содержание - 18000 руб. С устройством бульвара возникал вопрос об отводе сточных вод, которые ранее открыто стекали в море, а теперь должны были спускаться в коллектор¹⁴⁴. Таким образом, устройство бульвара ставило ряд новых задач по озеленению, постройке приморских объектов и по устройству коллектора.

Для участия в конкурсе пригласили почти всех (около 30 чел.) гражданских инженеров и архитекторов, проживавших в Баку, в том числе З.-б. Ахмедбекова, И. К. Плошко, Г. М. Термикелова, И. В. Эделя и др. Занятые частными заказами, не многие из них могли участвовать в соревновании. К сроку были представлены всего три проекта под девизами: «Спешно», «Эспланада», «Звезда»¹⁴⁵. Премии получили авторы проектов под девизами «Звезда» (1-я премия, гражд. инж. Г. М. Термикелов) и «Эспланада» (2-я премия, гражд. инж. В. С. Саркисов).

Благоустроенный бульвар с тенистыми аллеями сразу завоевал популярность у бакинской публики своей картинностью и красивым видом на бухту с множеством кораблей и оживленными пристанями. Прогрессивно настроенные гласные вновь подняли вопрос об удалении пристаней с береговой полосы центральной части города и считали желательным продолжение бульвара в восточном направлении¹⁴⁶. Только в советское время бульвар получил дальнейшее развитие и благоустройство.

Проект бульвара на набережной. 1909 г.

Если к 1920 году, т. е. за 80 лет существования застройки за пределами крепостных стен, площадь общественных насаждений города Баку достигла 10,03 га, то частновладельческий капитал добился такой же площади (10,26 га) озеленения в течение всего лишь одного-двух лет. Усилиями братьев Нобель на границе Черного и Белого городов была создана как поселок для служащих фирмы «Нефтяная вилла» (Вилла Петролеа, 1882-1883 гг.).

Появление «Нефтяной виллы» объясняется очень просто. Заводской район города, удаленный от центра почти на 8 км, был неблагоприятным и по природным данным, и по благоустройству, однако его считали приемлемым для проживания бакинского пролетариата. Но административно-технический персонал даже за крупное вознаграждение не соглашался работать, и тем более жить, в такой обстановке.

Именно поэтому Нобели, чтобы не лишиться приглашенных специалистов, создали для них самые благоприятные условия жизни.

Среди массы нефтяных резервуаров, амбаров, нефтеперегонных заводов у селения Кишлы появился крупный зеленый массив площадью около 10 га. Для его создания был приглашен известный специалист Э. Бекле [23]. Этот выбор не случаен: под руководством Э. Бекле создавались многие сады и парки Варшавы.

Ознакомившись с участком, пропитанным нефтяными отходами, Бекле потребовал доставки плодородной почвы для парка. Вскоре к черногородской пристани фирмы стали причаливать баржи со свежей землей из Ленкоранского уезда. Более сложным оказался вопрос доставки пресной воды для полива. Однако фирма бр. Нобель нашла остроумный выход и «последовал приказ о том, чтобы наливные суда, возвращавшиеся с астраханского рейда, наполнялись волжской водой в качестве балласта и направлялись также к черногородским причалам» [23].

Бульвар на набережной. Фото 1910 г.

В конце концов, на стыке Черного и Белого городов появился сад, названный Вилла Петролеа. Опытный садовод Э. Бекле, изучив природные особенности Апшерона, особое внимание уделил подбору пород деревьев, чтобы с их помощью эффектно решить планировочную и объемно-пространственную структуру Виллы.

Посадочный материал Бекле подбирал в Ленкорани, Тифлисе, Батуме и других городах, а также выписывал из питомников России и Европы. В парке Виллы произрастало около 80 000 кустов и деревьев, среди которых насчитывалось большое количество фруктовых.

Сложившаяся планировочная структура Виллы Петролеа определялась рельефом местности (с уклоном к морю), размещением жилых и других зданий и выбором направлений основных аллей. Множество дорожек и аллей подводили к сооружениям, перед которыми были разбиты площадки с цветниками или же группировались деревья. Главные аллеи выходили к видовым площадкам, откуда можно было сквозь густую зелень видеть заводские трубы Черного города, а далее - Каспийское море.

Кто был архитектором генерального плана и зданий с характерными для юга террасами, верандами и балконами, решенными в эклектичном духе с использованием романских мотивов, пока установить не удалось. Однако несомненно, что архитектор был: об этом свидетельствуют генеральный план Виллы, умело выполненная вертикальная планировка с учетом террас и композиционная идея парка. По-видимому, все это разрабатывалось безымянным архитектором при прямом участии Бекле. Такое же содружество наблюдалось в творчестве архитектора Скуревича и городского садовода Васильева в процессе решения головной части прибрежного бульвара.

Великолепный парк в промышленном пейзаже, расположенный на обширной территории, оказал положительное влияние на садово-парковую архитектуру Апшерона, где создавались загородные виллы, открывшие новую тему в архитектуре капиталистического Баку.

Вилла Петролеа в Черном городе. Фото 1900-х гг.

ВИЛЛЫ АПШЕРОНА

Северное побережье Апшеронского полуострова издавна славилось природно-климатическими особенностями, характеризующими его как курортную местность [137]. Несмотря на северные ветры, солнечные пляжи и сухой воздух побережья (особенно селений Мардакяны, Бузовны и Пиршаги) пользовались широкой популярностью.

Северное побережье Апшерона до 1880-х годов оставалось местной курортной зоной, где дачным владениям не придавали иного значения, кроме утилитарного. С конца XIX века картина резко изменилась, особенно в селении Мардакяны, где за короткое время появилось множество вилл, или дач-дворцов, по выражению местной прессы¹⁴⁷.

Избрание бакинскими богачами Мардакян местом для устройства дач вызывалось близостью его к Баку, сравнительно удобным сообщением по шоссейной дороге. Владельцы (купцы и фабриканты) отсюда могли быстро попасть в свои торговые конторы, на заводы. Немаловажным фактором было также высокое качество колодезной воды.

Культурное освоение Мардакян началось еще в 1895 году, когда здесь устроили школу садоводства. Объемную организацию и планировочное решение обширного пространства школы создал главный городской архитектор Иосиф Викентьевич Гославский [280].

На участке школы было много камней; их удаляли, завозили на баржах плодородную землю и выстилали ею участок сплошным слоем высотой более 1 м. Успешное разведение в Мардакянах большого сада с разнообразным ассортиментом древесных пород н множеством кустарников на территории, где до тех пор росла только местная растительность, подсказывало бакинской аристократии, что и у себя дома тоже можно строить виллы с роскошными садами, украшенными фонтанами, бассейнами и павильонами.

Прошло несколько лет, и в Мардакянах на местах, где раньше были пески, камни и колючие кустарники, богачи устроили «настоящие виллы: их богатые дачи окружены большими садами и цветниками, с бассейнами, наполненными водою, где гордо плавают лебеди и другие водные птицы, где усачи и другие неприхотливые рыбы, производя быстрые движения, радуют взор своих хозяев»¹⁴⁸,- писал корреспондент газеты «Каспий».

Таким образом было положено начало постепенному освоению северного побережья Апшерона. Владельцы вилл не жалели сил и средств на украшение своих садов; декоративные деревья и цветы, экзотические растения завозились из южных стран и с черноморского побережья. Создавались парки с тенистыми аллеями из пирамидальных чинар, стройных кипарисов и величественных сосен.

На апшеронских дачах сосна заняла господствующее положение среди древесных пород.

Богатые хозяева дач стремились не уступать роскошью дворцов и окружавших их садов «черноморским и заграничным образцам»¹⁴⁹.

Село Мардакяны являлось одним из лучших и здоровых дачных мест: здесь было много зелени. Мардакяны издали напоминали сплошной лес и считались «городом-садом». Они представляли собой культивированный район с уютными дачами и тенистыми садами¹⁵⁰.

Дача в Мардакянах. 1900-е гг.

Вилла Гаджинского. Сосновая аллея. 1912 г.

Связь Мардакян с Баку осуществлялась через Сураханы и Сабунчи, находившиеся в ужасном состоянии. Когда-то проложенная «по дороге ослов», по образному выражению выдающегося французского архитектора Ле Корбюзье, дорога никогда не имела нормального покрытия, и, естественно, передвижение по ней было крайне затруднено.

Богачи затрачивали огромные средства на благоустройство обширных владений и дворцов; они с каждым годом расширяли площадь и обогащали ассортимент насаждений, бассейны в зеленых садах постоянно были наполнены водой, а фонтаны находились в действии, неся прохладу и освежая воздух. Владельцы вилл меньше всего заботились о благоустройстве за пределами их территорий, хотя не меньше других страдали от ряда неудобств, в частности от отсутствия хороших транспортных связей. Именно поэтому самым острым вопросом для дачников, требовавшим срочного разрешения, было создание хороших путей сообщения.

Вилла Кулиева. Большой бассейн. 1900-е гг.

Газета «Каспий», затрагивая эту тему, писала: «Идешь по пыльной дороге, смотришь по сторонам и, видя эти дворцы архимиллионеров, невольно задумываешься над тем, неужели эти люди, так щедро бросающие десятки тысяч и благодаря этому превращающие эти голые Мардакянские скалы в прекрасные фруктовые сады, когда-нибудь не освободятся от этой пыли, облаками поднимающейся над их же садами и домами?»¹⁵¹ Наконец, к 1915 году обе дороги были проложены под руководством инженера И.-б. Гайдарова¹⁵².

С начала XX века благоустройству курортных мест в России и на Апшероне, в частности, стали придавать большое значение. Перестали недооцениваться запросы отдыхающих, владельцы дач стремились создать комфорт съемщикам, представляющим собою средний класс жителей Баку. Пляжи Апшерона были предоставлены семьям хорошо оплачиваемых чиновников и сотрудников торговых, нефтепромышленных и других фирм.

Бузовны - крупное селение Апшерона на берегу моря, славилось виноградными садами, обилием зелени, зажиточной прослойкой сельского населения. Сюда привлекали живописное скалистое побережье, золотистый песок и море. Дачниками были, в основном, жители Баку, владевшие наследственными фруктовыми садами и виноградниками в Бузовнах. Находившийся в стороне от транспортной магистрали и удаленный от Баку больше, чем смежные селения - Мардакяны и Шуваляны, поселок Бузовны не привлекал внимания бакинских богачей в качестве места для строительства вилл. Этот поселок остался попросту богатым дачным селением Апшерона¹⁵³.

В Мардакянах - резиденции местных богачей - было построено много богатых вилл, разбиты парки и сады.

После Великой Октябрьской революции виллы богачей стали достоянием народа; они используются как санатории и дома отдыха.

Большинство мардакянских вилл были расположены вдоль магистральной дороги, соединяющей Мардакяны с Баку, и ориентированы на море. Характер этой застроенной дороги в какой-то степени напоминал известную Петергофскую дорогу с усадебными ансамблями [189]. Однако это сопоставление относительное. В Мардакянах бакинские богачи создали виллы, ни по характеру застройки, ни по планировке не похожие на те усадьбы, которые были в XIX веке на Петергофской дороге: Петергофская дорога и дорога на Мардакяны создавались в разных социально-экономических условиях, в разной природной среде и в разных стилистических полюсах, однако принцип расположения дач вдоль дороги и их тяготение к морю были близки.

Как правило, на территории виллы размещалось несколько зданий с верандами, террасами, балконами, что вполне отвечало местным природно-климатическим и бытовым условиям. При правильной общей трактовке композиции зданий вилл, в прорисовке деталей фасадов на некоторых из них заметны грубость форм и отсутствие четкости в рисунке. Это несколько снижало их архитектурную выразительность. Насколько в архитектуре бакинских домов этих владельцев имели место классическая пропорциональность, прекрасная прорисовка и моделировка деталей, настолько решения композиции многих построек вилл отличались незавершенностью, а детали - недоработанностью.

Карта-схема Апшеронского полуострова

Ворота виллы Асадуллаеаи. 1897-1901 гг. Рисунок Ш. С. Фатуллаева

Вилла Мухтарова. Главное здание. Фрагмент фасада. 1890-е гг.

Ворота  виллы  Сафаралиева  в  Шувелянах. 1900-е гг.

Сады Ашрафа. Дворец. XVIII-XIX вв. Иран

Композиционная схема мардакянской виллы начиналась прежде всего монументальными «триумфальными» воротами, на которых часто было высечено имя владельца и год постройки. Интересно, что на древних постройках с именем зодчего - подлинного их творца - чаще сталкиваемся, чем на зданиях периода капитализма, когда имя архитектора вообще не упоминалось.

В композиции садов вилл доминировала центральная аллея, подводящая к главному или главным зданиям. Значительное удаление зданий виллы от главных ворот, центральная аллея и парадность планировки сада - все это соответствовало запросам и тщеславию хозяина-нувориша, разбогатевшего в период нефтяной горячки.

Учет рельефа местности положительно сказался на планировке и застройке вилл - отсюда и живописность перспектив с раскрытием интересных видовых точек. При одновременности постройки мардакянских вилл каждая из них являет собой индивидуальное объемно-пространственное решение, отличающее их друг от друга [177].

Как уже отмечалось, архитекторы Баку фактически не занимались планировкой города. Она выполнялась землемерами городской управы, а архитекторы вели лишь проектирование городских или частных зданий. Зачастую они должны были считаться с мнением управы или думы. Получая же заказ на проектирование виллы, архитектор мог разрабатывать проект по-своему и трактовать планировку и застройку обширной территории владения так, как считал нужным. Если в городе проектируемое здание обычно включалось в тесную застройку улицы и было лишено глубины, т. е. третьего измерения, то при проектировании виллы и дворца на просторах Апшерона архитектор был свободен. Он мог раскрыть художественную сторону своего таланта, лишь отчасти учитывая вкус владельца. Вилла, как правило, располагалась на четко выраженном рельефе, а зеркала вод крупных бассейнов и парковая зелень способствовали многоплановости пространственного восприятия всей живописной композиции.

Пример решения дворцового пространства. XIX в. Иран

Вилла Мухтарова. В этом отношении выделяется вилла Мухтарова (ныне Дендрологический парк АН Азербайджанской ССР) - одна из первых, созданных в начале 1890-х годов вилл в Мардакянах. На скалистой территории площадью около 8 га сначала развернулись работы по вертикальной планировке и подготовке территории за счет подсыпки плодородной земли для озеленения. Было завезено несколько тысяч кубометров грунтовой земли; возить приходилось на баржах, затем 1,5 км от пристани к участку - на арбах или верблюдах. В таких тяжелых условиях закладывались мардакянские виллы с дворцами и цветущими садами, которыми впоследствии восхищались те, кто знал эти места ранее.

Для обеспечения водой бассейнов и фонтанов и содержания вилл в образцовом состоянии требовались сильные источники, а в Мардакянах это были колодцы. В четырех-пяти местах обширной территории мухтаровского владения в скальном грунте были прорублены широкие 5х10 м колодцы-амбары на глубину 40 м. оборудованные металлическими лестницами и капитальными помещениями наверху для насосов и для предохранения воды от загрязнения. Эти гидротехнические сооружения заслуживают внимания как памятники эпохи, в которые был вложен огромный труд и умение безымянных мастеров.

Неказистый вход на виллу Мухтарова не соответствовал характеру богатой виллы. Очевидно, главное внимание строителей виллы было направлено на архитектурно-планировочную организацию обширного пространства. Основные аллеи ведут к главному зданию, к видовым площадкам со спусками к террасам, откуда открывались виды на живописные сады крестьян и далее - на море.

Водные поверхности в бассейнах виллы Мухтарова настолько велики, что являлись важнейшим компонентом архитектурной организации всей территории владения. На этой вилле посетитель сразу же ощущал присутствие воды в густой зелени сада. У одной из основных аллей сада находился большой (35X50 м) прямоугольный глубокий бассейн. Подобный размер бассейна уже сам по себе являлся своеобразным масштабом для характеристики виллы, ее обширного архитектурно-организованного пространства, которое действительно удивляет размахом проведенных здесь когда-то работ.

Вилла Тагиева. Генплан. Схема III. С. Фатуллаева

Прямоугольный бассейн предназначался для катания на лодках и являлся резервуаром воды, а круглый бассейн (диаметром 18 м) был композиционным и объемным акцентом сада. Каменная оболочка бассейна трехметровой высоты от уровня земли была сплошь увита плющом и вырастала как огромная декоративная форма. Здесь с террасы сквозь листву сада просматривалось белокаменное здание восточной архитектуры.

Каменные плиты террасы, чугунная решетка, а за ней зеркало воды бассейна составляли единую художественную систему. Открытая одномаршевая каменная лестница вела на 1,5-метровой ширины террасу бассейна с ажурной металлической решеткой прекрасной работы.

Двухэтажное здание, окруженное просторной верандой, на которую с трех сторон вели открытые лестницы, гармонировало с планировкой сада. Сдержанные формы и чистые линии членений фасада составляли характерную особенность его архитектуры. Планировочная композиция виллы завершалась балюстрадой верхней основной террасы и прямоугольным бассейном, составляющим последнее звено в системе гидротехнических сооружений.

Вилла Мухтарова положила начало строительству многих загородных вилл. На ней бакинские архитекторы почти впервые разрабатывали вопросы архитектурной организации такого большого масштаба. Благодаря мастерству зодчего, каменщиков, садоводов и рабочих в тяжелых условиях (скалистый грунт, глубокое залегание воды, сильные северные ветры) была создана великолепная вилла с большой прекрасно организованной территорией и цельным архитектурно-планировочным замыслом.

Если в странах Ближнего Востока в далеком прошлом создавались парковые композиции с использованием водных поверхностей, например в загородных дворцах иранских шахов и вельмож [186], то в Азербайджане подобные сооружения возникли на рубеже XIX-XX веков. Мухтаровская вилла вобрала в себя традиции садово-парковой архитектуры Ближнего Востока и в какой-то степени послужила своеобразным примером, из которого позднее исходили при решении основных архитектурно-планировочных приемов, примененных на других апшеронских загородных виллах [283].

Вилла Тагиева. Интересным по архитектурно-планировочному решению и по зеленому оформлению примером являлась тагиевская вилла. Регулярная схема планировочной композиции нисколько не заслоняла ее живописных ландшафтных особенностей благодаря сочетанию лиственных и хвойных пород деревьев, направлению прямых дорожек, замощенных каменными плитами. Мощение тоже играло художественную роль в орнаментике плоских поверхностей земли [81]. Новые виллы не были повторением существующих. Заказчики каждый раз ставили архитекторам иные задачи, поэтому приморские дачи решались оригинально и отличались большой торжественностью и парадностью.

К началу XX века капитализм добился больших успехов почти во всех сферах промышленной деятельности Баку, несомненно это отразилось и на характере архитектуры. Крупные доходные дома, дворцы буржуазии, рядовая застройка средних слоев населения и лачуги бедноты на окраинах - наглядное доказательство роста города и классового неравенства.

Вилла Асадуллаева. В 1897-1901 годах рядом с мухтаровской виллой была построена вилла Асадуллаева. Какое различие между скромным входом первой и «триумфальными» воротами этой виллы! Вилла Асадуллаева являлась своеобразной рекламой преуспевания бакинской буржуазии. По обширности территории (15 га) она превосходила и нобелевскую (10,23 га), и мухтаровскую (8 га), и тагиевскую (8 га), и ашурбекоаскую (7 га) и многие другие. Только служебные постройки со стороны магистрали протянулись на 400 м и двое монументальных ворот определяли основные планировочные оси парковой территории.

Вилла Асадуллаева в Мардакянах. Фрагмент генплана. 1897-1901 гг.

Осевые аллеи объединяли многочисленные живописно идущие дорожки, посыпанные ракушечным песком с золотым отливом. Главная аллея, идущая от монументальных ворот, завершалась трехэтажным объемом главного здания. Центром композиции парка являлся круглый бассейн диаметром 35 м, борта которого, поднимаясь на 2,5 м, зрительно как бы сокращали почти 300-метровую длину зеленой аллеи.

Значительная высота бортов бассейна - это местный апшеронский прием, обусловленный сильными ветрами, несущими массу песка. Если бы бассейн с большим зеркалом воды располагался почти на уровне земли, то песок мог засыпать его. Природные условия диктовали зодчим тот или иной прием решения функциональных вопросов парковой архитектуры того времени.

Лестница в малый бассейн на вилле Асадуллаева. 1897-1901

Малый бассейн на вилле Асадуллаева. 1897-1901 гг.

Вилла Асадуллаева. Одно из зданий. Общий вид

Фрагмент большого бассейна   на вилле Асадуллаева

Бассейн на  втором этаже одного из  зданий виллы Асадуллаева

Вилла Т.-б. Ашурбекова. Генплан. 1901 г. Вилла И.-б. Гаджинского. Генплан. 1912 г.

Схема Ш. С. Фатуллаева

Вилла Гаджинского. Общий вид главного здания и главная аллея сада. 1912 г.

Бассейн в саду виллы Гаджинского. 1912  г.

Фрагмент восьмигранного бассейна на вилле Гаджинского. 1912 г.

Вилла Гаджиева. Главное здание. 1912 г.

Вилла Азиз-бека в Мардакянах. Генплан. 1900-е гг. Схема Ш. С. Фатуллаеаа

С террасы третьего этажа здания виллы хорошо видна широкая аллея с ответвляющимися дорожками, прерываемая круглой чашей большого бассейна, увитой зеленым ковром. Он кажется сверху как бы гигантской короной с множеством фантастических цветных переливов. На севере простирались виноградные сады и просторы Каспийского моря.

В ансамбле виллы наряду с большим бассейном имелись и другие водоемы различной формы и назначения. Хотя они носили локальный характер и не имели решающего влияния на всю композиционную схему планировки, тем не менее являлись существенными элементами парковой архитектуры.

Планировочная структура была подчинена двум основным корпусам, которые одним фасадом обращены в парк, другим - в сторону моря. Если трехэтажное здание замыкало композиционную ось главной аллеи и «работало» в основном на парк, то двухэтажное сооружение полностью раскрывалось к морю. Его архитектурное решение, основанное на местных принципах домостроения, было ценной особенностью характеристики виллы.

Каменная колоннада в первом этаже этого здания поддерживала остекленную галерею (шушэбэнд) второго, основного этажа, в композицию которого со стороны моря был включен прямоугольный бассейн с балюстрадой и двумя открытыми каменными лестницами. Бассейн на втором этаже - это наиболее интересная часть объемной композиции двухэтажного здания виллы, отличающегося эклектичностью и несогласованностью своих элементов.

Архитектурно-планировочная структура обширной территории виллы создана в соответствии с художественным замыслом зодчего, где много интересных находок в раскрытии особенностей загородной виллы на Апшероне.

Вилла Ашурбекова. Совершенно другой характер носит вилла Ашурбекова (1901 г.). Здесь не было ни торжественности архитектуры входа, ни особой парадности планировочного решения. На вытянутой территории свободно размещались отдельные объемы зданий, удачно поставленные на верхней и нижней террасах. Их группировка живописна, несмотря на то, что планировочная структура территории определяется четкими линиями аллей и дорожек. От главных ворот шла центральная аллея, пересекая всю территорию и заканчиваясь лестницей, ведущей на нижнюю террасу.

Вилла Гаджинского. К числу известных относилась и вилла Гаджинского, построенная в 1912 году. В отличие от предыдущих примеров здесь характер планировки более цельный и классически строгий - доминировала одна композиционно-планировочная ось.

Значительный уклон местности предопределил устройство нескольких террас на территории виллы. На верхней отметке расположился дворец псевдороманской архитектуры со значительным налетом модерна. От дворца - основного объемно-пространственного акцента - шла главная аллея, пересекая всю территорию в западном направлении. Перпендикулярная аллея завершала планировочную композицию, а в точке пересечения аллей находился низкий круглый бассейн. С нижней террасы раскрывалась великолепная перспектива на сосновую аллею. Пластичный фасад дворца на фоне зелени парка создает особую выразительность, усиливаемую эффектным расположением виллы на высоком рельефе.

Согласованность общего и частного при разработке архитектурной и планировочной композиции виллы Гаджинского, несомненно, дала интересное решение и явилась определенной вехой в архитектуре Азербайджана на рубеже XIX-XX веков. Крестообразная схема плана отличается ясностью архитектурной логики и имеет явное преимущество при раскрытии эстетических сторон зеленой архитектуры перед планировкой других вилл.

Со временем обширные виллы уступили место сравнительно небольшим владениям с камерной трактовкой планировки, без особых, поражающих масштабом, перспектив, без просторных водных поверхностей. Если ранее рассмотренные виллы и отмечены огромными размерами своих площадей, то разработка их планировочной структуры не отличалась единством художественного замысла, не способствовала раскрытию всех архитектурных возможностей задуманной темы.

Вилла Азиз-бека. Крестообразная схема плана удачно использована в вилле Азиз-бека. За архитектурно подчеркнутыми воротами сразу начиналась центральная аллея, которая завершалась зданием виллы. Главную композиционную ось пересекала поперечная, составляющая одну из основных осей планировки. В точке их пересечения располагался традиционный фонтан с бассейном. Эта часть являлась как бы авансценой, за которой в конце аллея завершалась террасой с двухэтажным зданием, увитым зеленым плющом.

Перспектива центральной аллеи, составленная из стройных кипарисов и сосен, как нельзя лучше подчеркивала положение дворца на террасе. Терраса с тонко прорисованными деталями и бассейном представляла собой эффектную платформу, на которой стояло двухэтажное здание дворца.

Вилла Гаджиева. Узкая полоса территории виллы выдвинула иное планировочное решение. Двухэтажное здание неороманской архитектуры, с налетом модерна, с эффектными башнями и кровлями, расположенное на главной композиционной оси, делило территорию виллы на неравные части.

Основная часть территории виллы обращена на север, на морское побережье, куда развита планировочная структура. Центральная небольшая аллея огибает с двух сторон примерно 40-метровой длины прямоугольный бассейн, поднятый на отметку 2,5 м и выложенный из чистотесанных плит известняка. Барьер бассейна достаточно широк, чтобы его можно было использовать как террасу для отдыха. Южная часть виллы решена скромнее. Эта вилла сдержанна по планировочному решению, но по своей архитектуре она выразительнее, чем здания многих других вилл с обширной территорией.

* * *

Архитекторы, создавшие виллы на Апшероне как новый вид архитектурного творчества, отличались поисками новых планировочных решений структур и архитектуры зданий и парковых строений. В мардакянских виллах появились крупные озелененные массивы садов, чего не наблюдалось в остальных регионах Азербайджана на рубеже XIX-XX веков. В парках вилл устраивались большие бассейны и павильоны, которые обогащали ансамбли вилл. Если мардакянские виллы, созданные за каких-либо 10-15 лет на пустынных скалах, на привозном грунте, и уступали виллам Черноморского побережья с их буйной и роскошной зеленью садов и парков, то по масштабам строительных работ и собранию видов насаждений, обилию больших бассейнов, архитектурным эффектам и видовым возможностям морского пейзажа виллы бакинского побережья были равноценны.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Присоединение Азербайджана к России обусловило новый этап в развитии его градостроительства и архитектуры, особенно это проявилось в Баку во второй половине XIX века, когда один из небольших городов-крепостей Азербайджана превратился в крупный промышленный центр дореволюционной России. В развитии планировочной структуры Баку отражены все вехи градостроительного роста городов капиталистической эпохи, уничтожившей феодальную замкнутость и выдвинувшей более прогрессивные принципы застройки городов, несмотря на отрицательные стороны этого процесса, порожденные капиталистической системой развития общества.

Архитекторы советского Азербайджана проделали большую творческую работу, чтобы наследие бакинских архитекторов, созданное в XIX - начале XX веков, стало активным элементом зодчества современного Баку.

На протяжении более столетия (1806- 1918 гг.) Баку развивался в мирных условиях. За этот срок была создана новая планировочная организация города, послужившая основой и для социалистической реконструкции.

Однако важные градостроительные узлы и магистрали города, при всей их значимости в планировке Баку, не были доведены до художественного совершенства. Существующие городские площади не являлись теми архитектурно-пространственными элементами, которые помимо утилитарного значения несли и эстетические функции. Отсутствие соответствующего благоустройства снижало их достоинства в плане города.

Городские площади и сады, такие, как Театральная, Биржевая, Кубинская, Мариинский сквер и Парапет и т. п., только после социалистической реконструкции превратились в элементы градостроительного искусства. Здесь идеи бакинских зодчих были развиты и доведены до требуемого качества.

Наследие бурного периода развития города как бы пережило «вторую молодость» и теперь «работает» в планировочной структуре Баку самым активным образом. Одновременно архитектурное и градостроительное наследие исторических кварталов города требует к себе пристального внимания и соответствующего такта при реконструкции, чтобы не нарушить целостность сложившегося городского организма, ибо их сохранение, которое не вызывает никаких сомнений, - важная и актуальная задача в современной градостроительной практике.

Развитие Баку рассматриваемого периода можно разделить на два этапа: первый, когда он являлся уездным городом и не имел благопринятых экономических условий для роста¹⁵⁴, и второй - наиболее насыщенный как по характеру своего роста в градостроительном отношении, так и по своему планировочному содержанию, когда он стал губернским городом (1859-1918 гг.) и выдвинулся в ряд крупных промышленных центров дореволюционной России, по росту промышленности оставив далеко позади столичные центры Ближнего и Среднего Востока, а по приросту населения -  крупнейшие города мира. Уже этот факт требует глубокого изучения истории градостроительства Баку на рубеже XIX-XX веков, не имеющей аналога.

На втором этапе развития города окончательно сформировались градостроительные принципы, определились основные композиционные элементы планировки в виде площадей, магистралей, садов и скверов.

В развитии градостроительной структуры города со второй половины XIX и в начале XX века, в определении и формировании Баку как цельного планировочного организма огромную роль сыграли архитекторы-градостроители Касым-бек Гаджибабабеков, Н. А. фон дер Нонне и М. Г. Гаджинский.

Отличительной особенностью генпланов города на всех этапах его развития являлась преемственность, правильный учет и рациональный подход к решению градостроительной задачи, ибо любые отклонения оборачивались дорогостоящими затратами.

На протяжении столетия город вел упорную борьбу за создание озеленения общественного характера, которое при ограниченном водоснабжении из местных источников обходилось очень дорого. Тем не менее, в архитектурно-планировочной структуре Баку последовательно появились (хотя и в небольшом масштабе) сады, скверы и приморский бульвар.

Появление элементов зеленой архитектуры в виде садов и скверов с их богатой цветовой гаммой и своеобразным колоритом внесло определенное художественное содержание в застройку города. При социалистической реконструкции Баку зеленые насаждения были значительно обновлены и обогащены и вошли в его историческое ядро.

Развитие элементов зеленой архитектуры в городской структуре способствовало появлению на Апшероне загородных вилл со своеобразной планировкой. На основе традиций местного садово-паркового искусства в загородных виллах были применены новые объемно-пространственные решения обширных территорий. Строительство загородных вилл не только повлекло за собой благоустройство северного побережья Апшерона, т. е. в основном, района Мардакяны и Шуваляны, но и способствовало общему подъему и развитию культуры зеленого убранства города.

В начале XX века Баку превратился в крупную агломерацию со всеми противоречиями, присущими капиталистическим городам, но тем не менее сохранившую интересные образцы городской планировочной структуры.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. А б у е в О.-б. Ханский дворец в Баку. - Газ. Каспий, 1917, № 120.

2. А б р а м о в М. Я. Апшеронский промышленный узел. Баку, «Азернешр», 1971.

3. А з и м о в А. Современная архитектура ОАР. (Автореф. диссерт. на соиск. Учен. степени канд. архит.). М., изд. Моск. архит. ин-та, 1969.

4. А л е с к е р о в Г. А. К истории образования центральных кварталов Баку и вопросы их реконструкции. - ИАНА, 1960, № 2.

5. А л и б е г о в И. Жилищные условия рабочих Черного города. Баку, 1905.

6. А л и е в а А. А. Азербайджанский театр за 100 лет. Баку, Азерб. гос. изд-во, 1974.

7. А л и з а д е Г. М. Народное зодчество Азербайджана и его прогрессивные традиции. Баку, Изд-во АН АзССР, 1963.

8. А л т у х о в М. Н. Обзор трех конкурсных проектов водоснабжения г. Баку из реки Куры. М., 1894.

9. а л ь Д ж а д е р С а а д М. Основные вопросы градостроительства в аграрных районах Ирака. (Автореф. диссерт. на соиск. Учен. степени канд. архит.). М., изд. Моск. архит. ин-та, 1969.

10. а л ь-С у л т а н и Х а л е д. Национальные элементы арабской архитектуры в современном строительстве общественных зданий. (Автореф. диссерт. на соиск. Учен. степени канд. архит.). М., изд. Моск. архит. ин-та, 1973.

11. А м и р о в А. Очерк развития вопроса водоснабжения г. Баку. Баку, 1904.

12. А п ы ш к о в В. П. Рациональное в новейшей архитектуре. СПб, 1905.

13. А р г у т и н с к и й – Д о л г о р у к о в А. М. История сооружения и эксплуатации Закавказской железной дороги за 25 лет ее существования. 1871-1896. Тифлис, 1896.

14. А р г у т и н с к и й – Д о л г о р у к о в А. М. Закавказская железная дорога и ее экономическое значение. Тифлис, 1896.

15. А р х а н г е л ь с к и й Н. Городское хозяйство в Баку до и после революции 1917 года. - Красный Баку, 1923, № 2-5.

16. А ш у р б е й л и С. Б. Очерк истории средневекового Баку. Баку, Изд-во АН АзССР, 1964.

17. Б а е в Н. Г. К вопросу о постройке рабочего поселка в городе Баку. - Коммунальная жизнь, Баку, 1922, № 2.

18. Б а р а н о в Н. В. Композиция центра города. М., Стройиздат, 1964.

19. Б а р а н о в с к и й Г. В. Юбилейный сборник сведений о деятельности бывших воспитанников Института гражданских инженеров (Строительного училища) 1842- 1892. СПб., 1893.

20. Б а р а н о в с к и й Г. В. Архитектурная энциклопедия второй половины XIX века. Т. 2. СПб., 1908.

21. Б а р т о л ь д В. В. Отчет об осмотре древнего мусульманского кладбища в г. Баку (13 и 14 мая 1904 г.). Т. 4. М., Наука, 1966.

22. Б а у э р Л., В а й н и ч к е X. Забота о ландшафте и охране природы. Пер. с нем. М., Прогресс, 1971.

23. Б е л и к о в С. А. Вилла «Петролеа». - Газ. Вышка, 1956 г., 11 сентября.

24. Б е л и к о в С. А. За зеленый Баку. Изд. Баксовета, 1932.

25. Б е р е з и н И. Н. Путешествие по Дагестану и Закавказью. Казань, 1849.

26. Б е р е з и н И. Н. Путешествие по северной Персии. (Путешествие по Востоку). Казань, 1852.

27. Б е р ж е А. Фетх Али-шах и его дети. - Газ. Кавказ, Тифлис, 1868. (Особое прибавление, вып. 1).

28. Б о р и с о в а Е. А., К а ж д а н Т. П Русская архитектура конца XIX - начала XX ее. М., Наука, 1971.

29. Б о р и с о г л е б с к и й К. А. Пояснительная записка к эскизному проекту городской скотобойни в г. Баку. Баку, 1910.

30. Б р а н д т Б. Из поездки в Баку. - Вестник Европы, 1900, т. 5, кн. 9.

31. Б р е т а н и ц к и и Л. С., С а л а м-з а д е А. В. Архитектура Советского Азербайджана. М., Стройиздат, 1973.

32. Б р о н е в с к и й С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. Ч. 1. M., 1823.

33. Б у н и н А. В. История градостроительного искусства. Т. 1. М., Госстройиздат, 1953; т. 2. М., Стройиздат, 1973.

34. Б у ров А. К. Об архитектуре. М., Госстройиздат, 1960.

35. Б у т к о в П. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год. Ч. 1. СПб... 1869.

36. Б у т н и к-С и в е р с к и й Б. С. К проблеме изучения города Баку в архитектурном отношении. - НАИИАНА, № 629, 630.

37. Б у т н и к-С и в е р с к и й Б. С. Исторический план города Баку. - НАИИАНА, № 679, 680.

38. Б у т н и к-С и в е р с к и й Б. С. Как строился бакинский Александро-Невский собор.-НАИИАНА, № 536, 537.

39. Б е н к е н д о р ф А. О мерах к улучшению жилищ служащих и рабочих на бакинских нефтяных промыслах. (Доклад XIII очередному съезду нефтепромышленников в Баку). Баку, 1899.

40. Б ы ч Л. Л. К вопросу об устройстве рабочих поселков в Бакинском промысловом районе. Баку, 1915.

41. В а р ш а в с к и й Я. К. К вопросу о постройке новой городской глазной больницы. - ИБГД, Баку, 1916, № 3, 4, 5.

42. В а с и л ь е в А. Е. Опыт разведения древесных пород на набережной города Баку. - Газ. Каспий, 1903, № 179.

43. В е б е р А. Рост городов в девятнадцатом столетии. Пер. с англ. СПб., 1903.

44. В е й д е н б а у м Е. Г. Путеводитель по Кавказу. Тифлис, 1888.

45. В е й д е н б а у м Е. Г. Кавказские этюды. Тифлис, 1901.

46. В е р е щ а г и н В. В. Путешествие по Закавказью 1864-1865 гг. - Всемирный путешественник, т. 7. СПб., 1870.

47. В и о л л е де Д ю к Э. Э. Беседы об. архитектуре. Т. 2. М., Изд-во Всесоюзной академии архитектуры, 1937.

48. В л а д ы к и н М. Путеводитель и собеседник в путешествии по Кавказу. М., 1874.

49. В л а с ю к А. И. - Архитектура России. ВИА, т, 10. М., Стройиздат, 1972...

50. В о р о н о в Н. И. Сборник статистических сведений о Кавказе. Т. 1. Тифлис, 1869.

51. Г а д ж и е в М. А. Естественные облицовочные камни Азербайджана и их применение в современном строительстве. (Авто-реф. диссерт. на соиск. учен, степени канд. техн. наук). Баку, 1956. (Научи, архив Ин-та строит. материалов и сооружений им. С. А. Дадашева).

52. Г а д ж и – з а д е А. М., К о в а л ь с к а я Н. Я. Баку (Экономико-географический очерк). М., Просвещение, 1970.

53. Г а с с е р т К. - Города. Пер. с нем. М., 1912.

54. Г е р с е в а н о в М. Н. Общий обзор каменных строительных материалов в Кавказском и Закавказском крае. - В кн.: Сборник сведений о Кавказе. Т. 2. Тифлис, 1872.

55. Г и б б е р д Ф. Градостроительство. М., Госстройиздат, 1954.

56. Г о л ь д з а м т Э. Уильям Моррис и социальные истоки современной архитектуры. М., Стройиздат, 1973.

57. Г а р н ь е Ж. Б., Ш а б о Ж. Очерки по географии городов. М., Прогресс, 1967.

58. Г р и г о р ь я н Г. Строительная деятельность города Баку за 1911-1915 гг. - ИБГД. Баку, 1917, № 1-3.

59. Г р у з а И. Теория города. М., Стройиздат, 1972.

60. Г у л и ш а м б а р о в С. И. План Черного городка. СПб., 1879.

61. Г у л и ш а м б а р о в С. И. План Черного городка (близ г. Баку). СПб., 1886, 1899.

62. Д а в и д о в и ч В. Г., Ч и ж и к о в а Т. А. Александр Иваницкий. М., Стройиздат, 1973.

63. Д а д о н о в В. Социализм без политики. Города-сады будущего в настоящем. М., 1913.

64. Д а н и л я н Я. Зеленые насаждения Баку. Баку, «Азернешр», 1935.

65. Д е м и н К. Бакинское среднетехническое училище. (Исторический очерк). 1883-1913 гг. Баку, 1913.

66. Д ж а б а р о в А. А. Кировые крыши. Баку, Изд-во Азерб. гос. нефтяного ин-та, 1938.

67. Д и к а н с к и й М. Г. Жилищная нужда и строительные товарищества. Харьков, 1908.

68. Д и к а н с к и й М. Г. Квартирный вопрос и социальные опыты его решения. М., 1912.

69. Д и к а н с к и й М. Г. Вопросы эстетики в постройке городов. - Зодчий, 1914. № 42.

70. Д и к а н с к и й М. Г. Постройка городов, их план и красота. Пг., 1915.

71. Д у б е л и р Г. Д. Планировка городов. СПб., 1910.

72. Д у б е л и р Г. Д. Городские улицы и мостовые. Киев, 1912.

73. Дубов Д. Д. Памяти архитектора Термикелова. - «Архитектура СССР», 1959, № 1.

74. Д у б р о в и н Н. Ф. Закавказье от 1803-1806 гг. СПб., 1866.

75. Д ю м а А. Кавказ. Тифлис, 1860.

76. Е в л а х о в И. Неделя в Баку. - Газ. Кавказ, Тифлис, 1861, № 98, 100.

77. Е в л а х о в И. Тифлисские караван-сараи. - ЗКОИРГО. Тифлис, 1852.

78. Е в л и н а Н. А. Из истории строительства учебных заведений первой половины XIX века. - В кн.: Русское искусство XVIII - первой половины XIX века. (Мат-лы и ис-след.). М., Наука, 1971.

79. Е н ш А. К. План и застройка городов. СПб., 1914.

80. Ж у к о в с к и й А. Неизданные древности Баку. - Архитектурный вестник, СПб., 1859, т. 2.

81. З а л е с с к а я Л. С. Курс ландшафтной архитектуры. М., Стройиздат, 1964.

82. 3 а р д а б и Г.-б. Избранные статьи и письма. Баку, Изд-во АН АзССР, 1962.

83. З е й д л и ц Н. К. Очерк южнокаспийских портов и торговли. Тифлис, 1870.

84. З е й д л и ц Н. К. Списки населенных мест Бакинской губернии. Тифлис, 1870.

85. 3 и т т е К. Городское строительство с точки зрения его художественных принципов. М., 1925.

86. З у м м е р В. М. Художественные памятники Азербайджана. - ИВФАГУ. Востоковедение, т. 1. Баку, изд. Азерб. гос. ун-та, 1926.

87. И в а н и ц к и й А. П. Планировка Баку. 1924-1927 гг. (Пояснительная записка. Архив Бакгорисполкома).

88. И л ь и н Л. А. Планировка населенных мест в Азербайджане. - «Известия Азерб. нефтяного ин-та». 10 лет АПИ-АНИ. Баку, Изд-во Азерб. нефтяного ин-та, 1931.

89. И л ь и н Л. А. Ансамбль в архитектуре города, -  Архитектура СССР, 1935, № 5.

90. И л ь и н Л. А. Архитектурные проблемы планировки Баку. - Проблемы архитектуры. Т. 2. М., изд-во Всесоюзн. акад. архит., 1937.

91. И л ь ю ш к и н П. Курортное благоустройство Апшерона. - Красный Баку, 1925, № 10.

92. И к о н н и к о н А. В. Архитектура города. М., Стройиздат, 1972.

93. И с т о м и н Н. Путевые заметки. - Газ. Кавказ, 1861, № 41.

94. К а н у к о в Э. И. Архитектура промышленных зданий и сооружений Азербайджанской ССР (1920-1965 гг.). (Автореф. дис-серт. на соиск. учен, степени канд. архит.). Баку, Изд-во Азерб. политехи, ин-та, 1966.

95. К а с п а р и А. А. Покоренный Кавказ. Очерки исторического прошлого и современного положения Кавказа с иллюстрациями. СПб., 1904.

96. К и р и ч е н к о Е. И. Федор Шехтель. М., Стройиздат, 1973.

97. К и р и ч е н к о Е. И. О закономерностях развития архитектуры (опыт системного анализа эклектики и модерна). - Архитектура СССР, 1973, № 12.

98. К л о д н и ц к и й Ф. Город Баку н его окрестности в санитарном отношении. (Медицинская топография). Тифлис, 1867.

99. К о в а л е в с к и й Г. П. Большой город и города-сады. Киев, 1916.

100. К о в а л ь с к а я - И л ь и н а П. В. Декоративные насаждения г. Баку. Баку, «Азернешр», 1936.

101. К о н д а к о в С. Н. Юбилейный справочник императорской Акад. художеств. 1764-1914. Т. 2, СПб., 1915.

102. К о н о п к а С. Р. Кавказ (Северный Кавказ и Закавказье). Тифлис, 1914.

103. К р ы ж а н о в с к и й М. Литературно-художественный альбом Закавказского края. Гос. Публ. б-ка им. Салтыкова-Щедрина (отдел рукописей).

104. К у п ф е р Э. Городской жилой дом. СПб.-М., 1914.

105. Л а в р о в В. А. Вопросы архитектурно-планировочного ансамбля. - Архитектура СССР, 1935, № 5.

106. Л а в р о в В. А. Город и его общественный центр. М., Стройиздат, 1964.

107. Л а в р о в Н. Н. Интересные сады Закавказья. - Газ. Кавказское сельское хозяйство, Тифлис, 1894, № 52.

108. Л е б е д и н с к и й В. И. В удивительном мире камня. М., Недра, 1973.

109. Л е б е д и н с к и й В. И., Кириченко Л. П. Камень и человек. М., «Наука», 1974.

110. Л е в е н с о н Э. К жилищному вопросу в Баку. (Доклад, читанный 9 октября 1917 года в заседании инициативной группы бакинского отделения «Общества городов-садов»). - Газ. Каспий, 1917, № 231.

111. Л е г к о б ы т о в В. Бакинская провинция. - В кн.: Обозрение российских владений за Кавказом, в статистическом, этнографическом, топографическом и финансовом отношениях. Ч. 4. СПб., 1836.

112. Л е н и н В. И. Проект и объяснение программы социал-демократической партии. Полн. собр. соч., изд. 5-е, т. 2. М., Госполитиздат, 1958.

113. Л е н и н В. И. Развитие капитализма в России. Полн. собр. соч., изд. 5-е, т. 3. М., Госполитиздат, 1958.

114. Л е н и н В. И. Пробуждение Азии. Полн. собр. соч., изд. 5-е, т. 23. М., Госполитиздат, 1961.

115. Л е н и н В. И. Империализм, как высшая стадия капитализма. Полн. собр. соч., изд. 5-е, т. 27. М., Госполитиздат, 1962.

116. Л и в ш и ц Я. К вопросу о курортах на побережье Апшерона. - Красный Баку, 1925, № 25.

117. Л и в ш и ц Я - Перепланировка города Баку. - Красный Баку, 1925, № 8.

118. Л  и н д л е й В. Г. Пояснительная записка к проекту водоснабжения города Баку. Баку, 1909.

119. Л и н д л е й В. Г. Пояснительная записка к проекту канализации города Баку. Баку, 1924.

120. Л и н д с т р о м Н. В. Кавказский альманах на 1904 год. Тифлис, 1903.

121. Л и п р а н д и А. П. Кавказ и Россия. Харьков, 1911.

122. Л у к о м с к и й Г. К - Современный Петроград. Пг., 1917.

123. Л у к о м с к и й Н. К истории бакинского водопровода. - ИБГД. Баку, 1915, № 5, 6.

124. М а к а р о в А. Закавказье в торговом отношении. М., 1884.

125. М а х а р а д з е Ф. Строительная деятельность Баку за 25 лет. - ИБГД Баку, 1914-1915, № 5, 6.

126. М е л ь г у н о в Г. О южном береге Каспийского моря. Т. 3, кн. 2. СПб., 1863.

127. М и ж у е в П. Г. Сады-города. Пг., 1916.

128. М и л ь м а н А. Ш. Политический строй Азербайджана в XIX - начале XX веков. Баку, Азерб. гос. изд-во, 1966.

129. М и н о р с к и й В. Ф. История Ширвана и Дербента. М., Изд-во восточной лит-ры, 1963.

130. М о с к в и ч Г. Иллюстрированный практический путеводитель по Кавказу. Изд. 9-е. Одесса, 1904.

131. Н а д е ж д и н П. П. Кавказский край. Природа и люди. Изд. 2-е. Тула, 1895.

132. Н и к и т и н А. А. На верном пути. 10 лет АПИ-АНИ. 1921 - 1931. Баку, Изд-во Азерб. гос. нефтяного ин-та, 1931.

133. Н о в и к о в А. Записки городского головы. СПб., 1905.

134. О го р од н и ко в П. На пути в Персию.-Дело, 1875, № 12.

135. О к и н ш е в и ч А. К постройке хирургической больницы им. Мусы Нагиева. - ИБГД, Баку, 1916, № 3-5.

136. О с т р о в с к и й А. Н. Дневники и письма. М. - Л., Academia, 1937.

137. О л е н о в В. Курорты Азербайджана. Баку, Изд-во О-ва обслед. и изуч. Азербайджана, 1928.

138. П е р е в е щ и к о в Н. М. Баку в кармане. Путеводитель. Тифлис, 1902.

139. П и л я в с к и й В. И. Градостроительные мероприятия и образцовые проекты в России в начале XIX века. - В кн.: Архитектурная практика и история архитектуры. Л. - М., Госстройиздат, 1958.

140. П и л я в с к и й В. И. Стасов - архитектор. Л., Госстройиздат, 1963.

141. П и л я в с к и й В. И. Палладианство в русской архитектуре. - Строительство и архитектура. Изв. вузов. Новосибирск, 1969, № 7. Изд-во Мин. высш. и сред. спец. образ. СССР.

142. П и с е м с к и й А. Ф. Путевые очерки. Глава VI. Баку. Полн. собр. соч. Изд. 3-е. Т. 7. Изд. А. Ф. Маркса. СПб., 1911.

143. П о т т о В. А. Кавказская война. СПб., 1885.

144. П о т т о В. А. Утверждение русского владычества на Кавказе. Тифлис, 1901.

145. П у г а ч е н к о в а Г. А. Садово-парковое искусство Средней Азии в эпоху Тимура и тимуридов. - Труды САГУ. Вып. 23. Ташкент, изд-во Среднеазиатского гос. ун-та, 1951.

146. Р е г е л ь А. Изящное садоводство и художественные сады. СПб., 1896.

147. Р о с т о в ц е в Г. И. Исследование жилищ рабочих бакинских нефтяных промыслов. Вып. 2. Баку, 1916.

148. Р з а е в Н. Северные ворота крепостных стен г. Баку. - Памятники архитектуры Азербайджана. Баку, «Азернешр», 1950.

149. С а л а м з а д е А. В. Прогрессивное значение присоединения Азербайджана к России для развития его архитектуры в XIX веке. ИА, т. 5. Баку, Изд-во АН АзССР, 1956.

150. С а л а м з а д е А. В. Архитектура Азербайджана XVI-XIX вв. Баку, Изд-во АН АзССР, 1964.

151. С а л а м з а д е А. В. Градостроительство Азербайджана в XVI-XIX вв. ИА, т. 8. Баку, Изд-во АН АзССР, 1959.

152. С а л а м з а д е А. В. Памятники говорят. Баку, «Азернешр», 1952. На азерб. яз.

153. С а л а м з а д е А. В. Памятники азербайджанского зодчества. Баку, Азернешр, 1958. На азерб. яз.

154. С а л а м з а д е А. В... С а д ы х з а д е А. А. Жилища Азербайджана в XVIII- XIX вв. Баку. Изд-во АН АзССР. На азерб. яз.

155. С к а л ь к о в с к и й К. Краткие впечатления по Кавказу. СПб., 1885.

156. С к о л и м о в с к и й К. Г. О проектировании плана города Дальнего. - Зодчий, 190-4, № 12-14.

157. С к у р е в и ч К. Б. Баку. - Зодчий, 1908, № 34.

158. С к у р е в и ч К. Б. Некролог. Иосиф Викентьевич Гоелавский. - Известия Общества гражданских инженеров. СПб., 1904, № 2.

159. С а й м о н д с Д. Архитектура и ландшафт. М., Стройиздат, 1965.

160. С и д о р о в В. По России. Вып. 2. Кавказ. (Путевые заметки и впечатления. Практические сведения для туриста). СПб... 1897.

161. С и м а к о в С. Город Баку. Современное состояние г. Баку. - Морской сборник, СПб., 1866, №2.

162. С и м о н о в и ч В. Нефть и нефтяная промышленность в России. (Историко-статистический очерк). СПб., 1909.

163. С м и р н о в В. Развитие города Баку. - Коммунальная жизнь, Баку, 1923, № 1.

164. С п а с с к и й - А в т о н о м о в К. Ф. Баку. Статистические очерки некоторых городов Кавказа и Закавказского края. - Кавказский календарь на 1852 год. Тифлис, 1851.

165. С п а с с к и й - А в т о н о м о в К. Ф. Жизнь в Баку. - Газ. Кавказ, 1853, № 37.

166. С т е р н и н Г. Ю. Художественная жизнь России на рубеже XIX-XX ее. М., Искусство, 1970.

167. С у л т а н о в Н. В. Памятники зодчества средних веков и магометанского искусства. СПб., 1908.

168. С у м б а т з а д е А. С. Промышленность Азербайджана в XIX веке. Баку, Изд-во АН АзССР, 1964.

169. Т и г р а н я н Э. А. Архитектор Габриэль Термикелов. (Автореф. диссерт. на со-иск. учен, степени канд. архит.). Ереван, Изд-во Ереванского политехи, ин-та, 1972.

170. Т и м о ф е е н к о В. Архитектурно-градостроительное развитие Одессы с конца XVIII века до 1917 г. (Автореф. диссерт. на соиск. учен, степени канд. искусствовед.). Л., 1968.

171. У с е й н о в М. А., Б р е т а н и ц к и й Л. С., С а л а м з а д е А. В. История архитектуры Азербайджана. М., Госстройиздат.1963.

172. У с п е н с к и й Г. И На Кавказе. Воспоминания. 1883 г. СПб., 1908.

173. Ф а т у л л а е в Ш. С. Азербайджанские архитекторы второй половины XIX в начала XX веков. (Тезисы докладов третьей Закавказской конф. истор. наук) Тбилиси, Изд-во АН ГССР, 1969.

174. Ф а т у л л а е в Ш. С. Архитектор Зивар-бек Ахмедбеков. - Кобыстан, 1970, № 2, (6) Изд-во Мин-на культуры. АзССР. На азерб. яз.

175. Ф а т у л л а е в Ш. С. Архитектура Баку на рубеже XIX-XX ее.-ИАНА, 1961, № 6.

176. Ф а т у л л а е в Ш. С. Градостроительное развитие города Кубы в конце XVIII н в XIX ее.-ИАНА, 1974, № 1.

177. Ф а т у л л а е в Ш. С. Гражданские инженеры в Баку. Архитектура. (Краткое содержание докладов секций к XXX науч. конф. ЛИСИ.) Л., изд. ЛИСИ, 1972.

178. Ф а т у л л а е в Ш. С. Джума-мечеть в городе Шемахе (VIII XX ее.).- ИАНА, 1973, № 1. Изд-во АИ АзССР.

179. Ф а т у л л а е в Ш. С. Жилые дома в застройке городов Азербайджана на рубеже XIX-XX ее. Баку. Изд-во АН АзССР, 1963.

180. Ф а т у л л а е в Ш. С. Исторические кварталы Баку. - Газ. Баку, 1974 г., 21 ноября.

181. Ф а т у л л а е в Ш. С. Ленинградские архитекторы в столице Азербайджана. - Строительство и архитектура Ленинграда, 1972, № 12.

182. Ф а т у л л а е в Ш. С. Проектирование и строительство здания Бакинской городской думы. - Кобыстан, 1974, № 1 (21). Изд. Мин-ва культуры АзССР. На азерб. яз.

183. Фон дер Нон не Н. А. План существующего и проектированного расположения губернского города Баку, с показанием предполагаемого урегулирования и распространения. СПб., 1901.

184. Х о в е н И. И. Иллюстрации к путевым заметкам по Закавказью. - Иллюстрация, СПб., 1861, № 7.

185. Х о м у т е ц к и й Н. Ф. Архитектура России с середины XIX по 1917 год. Автореф. диссерт. на соиск. учен, степени д-ра искусствовед.). М.-Л., 1955. Гос. Публ. б-ка им. В. И. Ленина.

186. Х о н а р ф а р. Чахарбаг. - В сб.: По Ирану. М., Наука, 1973.

187. Ц х о в р е б о в а Т. И. Из истории зеленого строительства Баку. - ИА, т. 5. Баку, Изд-во АН АзССР, 1956.

188. Ч а б р о в Г. Н. Русские архитекторы дореволюционного Туркестана (1865-1916 гг.). - Архитектурное наследие Узбекистана. Ташкент, Изд-во АН УзССР, 1960.

189. Ч е к а н о в а О. К вопросу о развитии свободных композиции в русской архитектуре середины XIX века на примере застройки Петергофской дороги Л., Изд. ЛИСИ, 1965.

190. Ш а к е р С о л ь м а н А л ь-З у б е и д и. Исследование некоторых вопросов реконструкции и благоустройства г. Багдада па основе опыта советского градостроительства. (Автореф. диссерт. на соиск. Учен. степени канд. архит.). М., изд. МИСИ, 1966.

191. Ш а п с о в и ч М. С. Весь Кавказ. Промышленность, торговля и сельское хозяйство Северного Кавказа и Закавказья. Баку, 1914.

192. Ш в и д к о в с к и й О. Градостроительная культура социалистической Чехословакии. М., Госстройиздат, 1963.

193. Э. К. Очерки Баку. Светоч, 1860.

194. Э ф е н д и з а д е Р. М. Планировка и застройка жилых районов Баку (1920 -1967 гг.). Баку, Изд-во Элм, 1971.

195. Ю н и ц к и й А. История церквей и приходов Бакинской губернии (1815-1905 гг.). Баку, 1906.

196. Я р а л о в Ю. С. Национальное н интернациональное в советской архитектуре. М., Стройиздат, 1971.

197. Адрес-календарь на 1920-й год. Баку, 1920.

198. Акты, собранные Кавказской археографической комиссией за разные годы. Тифлис.

199. Азербайджанские известия. (Орган АзЦИКа и Баксовета). Баку, изд. АзЦИКа и Баксовета, 1920.

200. Альбом архитектурных проектов, исполненных студентами Института гражданских инженеров в 1903-1904 гг. Вып. 1. Изд,  2-е. СПб., 1914.

201. Альбом видов, городов и исторических картин. М., 1882.

202. Альбом чертежей, составленный воспитанниками Института гражданских инженеров. СПб., 1888.

203. Атлас Азербайджанской ССР. Баку - Москва, 1963. (Главное управление геодезии и картографии государственного геологического комитета СССР).

204. Атлас Азиатской России. СПб., 1914.

205. Архитектурный альбом. Изд. студентов Института гражданских инженеров. СПб., 1889.

206. Бакинский настольный календарь за 1904 год. Справочная книга с планами города Баку и окрестных промыслов. Баку, изд. землемера К. Г. Кочана, 1903.

207. Бакинский справочный календарь на 1897, 1898 гг. Баку, 1896, 1897.

208. Бакинский спутник (справочник) на 1908-1913 гг. Баку, 1908-1913.

209. Бакинский торгово-промышленный сборник. Редакция и издание Д. X. Тутаева. Тифлис, 1901.

210. Баку, Бакинская губерния. СПб., 1867-1871. (В 4-х томах).

211. Баку и его окрестности. Тифлис, 1889, 1891.

212. Баку. - Кавказский календарь на 1874 год. Тифлис, 1873.

213. Большие города, их общественное, политическое и экономическое значение. (Сб. статей). СПб., 1905.

214. Большой всемирный настольный атлас. СПб., Изд-во Т-ва А. Ф. Маркса, 1910.

215. Бюллетени Совета Союза инженеров и техников. Баку, 1919, № 2-5.

216. Весь Баку в кармане. (Адресная и справочная книга). Баку, 1925. (Издание бакинского агенства государственной конторы «Двигатель»).

217. Вопросы озеленения города Баку и его окрестностей. Баку, изд. Азерб. гос. научно-исслед. ин-та, 1930.

218. Город и время. (Сборник). М., Стройиздат, 1973.

219. Города-сады на Апшеронском полуострове. (Отчет комиссии, работавшей над вопросом о городах-садах для бакинского района по поручению жилищной конференции при НКТ АзССР 18 сентября 1920 г.). - Коммунальная жизнь, Баку, 1923, № 2, 3.

220. Дневник 2-го съезда представителей кавказских городов по вопросам санитарного благоустройства. Приложение к Известиям Тифлисской городской думы. Тифлис, 1913.

221. Доклад Бакинской городской управы о благотворительных поселках (1897 1909 гг.). Баку, 1909.

222. Доклад Бакгоруправы по земельному бюро. - ИБГД, 1915, № 1.

223. Доклад Бакгоруправы 16 июня 1914 г. о постройке повой городской больницы. - ИБГД, Баку, 1914. № 2.

224. Доклад земельного бюро Бакгоруправы об урегулировании 26 кварталов Чемберекендского района г. Баку. ИБГД, Баку, 1916, № 3-5.

225. Доклад управы Бакинской городской думы по земельным вопросам за период с 1895 по 1911 гг. включительно.

226. Ежегодник города Баку на 1893 год. Баку, Пзд-во.\\. Мшпоп, 1893.

227. Ежегодник России за 1909 год. СПб., 1910.

228. Жизнь Кавказа. СПб., 1910, № 1-4.

229. Жилища бакинских нефтепромысловых рабочих. Баку, 1913.

230. Записка к вопросу о благоустройстве Бакинского торгового порта (с таблицами и диаграммами) 1908-1909 гг. Баку, 1910. Отчет по постройке школьных здании первой очереди. Баку, 1912. (Строительное отделение. Бакгоруправа).

231. История Азербайджана. Т. 2. Баку, Изд-во АН АзССР, 1960.

232. Исторический очерк Бакинского женского учебного заведения св. Нины к 50-летнему юбилею существования заведения. 15 апреля 1848-1898 гг. Баку, 1898.

233. Исторический очерк развития железных дорог в России с их основания до 1897 г. включительно. СПб., 1898.

234. К конкурсу проекта Коммерческого училища в г. Баку. - Зодчий, 1904, № 16.

235. Конкурс на составление проекта жилого дома бр. Садыховых. - Зодчий, 1909, № 36.

236. Конкурсный проект дома бр. Тумаевых в Баку. - Зодчий, 1900, № 4, 5.

237. Журн. материалы для описания русских коммерческих портов и истории их сооружений. 1887 г. и далее.

238. Морской сборник. Т. 86, № 2. СПб., 1866.

239. Муниципальная программа комитета бакинских мусульманских общественных организаций. - Газ. Каспий, 1917, № 171.

240. Некролог. И. В. Гославский. - Зодчий, 1904, № 8.

241. Новые постройки в городе Баку. В кн.: Бакинский спутник-справочник. 5-е изд. Баку, Изд-во Пинеса, 1912.

242. Обзор бакинской нефтяной промышленности за два года национализации (1920- 1922 гг.). Баку, изд-во Азнефть, 1922.

243. Обзор фабрик и заводов Бакинской губернии. Тифлис, 1890.

244. Об утверждении городской управой проектов построек частных лиц. Баку, 1898.

245. Общество  городов-садов. - Газ. Каспий, 1917, №230.

246. Общество гражданских инженеров. - Газ. Известия, 1895 г. и далее.

247. Оздоровление города. - Газ. Каспий, 1901, № 113.

248. О лесонасаждении в Баку - Газ. Каспий, 1894, № 173.

249. Отзыв жюри по конкурсу на составление проекта здания Коммерческого училища в г. Баку. - Зодчий, 1904, № 50.

250. Откуда произошли Белый город и Баилов мыс, выгодно ли их присоединение к городской территории? - Газ. Каспий, 1902, № 259.

251. Отчет Бакинской городской Михайловской больницы за 1909 год. Баку, 1910.

252. Отчет инвентарного бюро на 1 января 1915 г. - ИБГД, Баку, 1915.

253. Отчет по замощению городских улиц за период с 1 апреля 1908 по 1 апреля 1911 гг. Баку, 1912.

254. Отчет по постройке Ольгинских рядов. Баку, 1912.

255. О городских подъездных путях. - Газ. Бакинские известия, 1903, № 134.

256. Памятная книжка бакинского Коммерческого училища. 1 сентября 1904 - I сентября 1909 гг. Баку, 1910.

257. Памятники архитектуры и современная городская застройка. М., Стройиздат, 1973.

258. Первая в Закавказье фабрика обработки волокнистых веществ. М., 1902.

259. Перепись города Баку. 1913. Баку, 1915.

260. Перепланировка города. - Газ. Каспий, 1915, № 53.

261. По вопросу о водоснабжении Михайловской больницы. - Газ. Каспий, 1898, № 140.

262. План-путеводитель по городу Баку на 1894 год. Баку, изд. М. Н. Суворова, 1894.

263. План города Баку. Баку, изд. М. Н. Суворова, 1892.

264. Сады Апшеронского полуострова и деревня Бузовны. - Газ. Кавказ, 1850, № 2, 4, 5.

265. Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис, 1891.

266. Справочная книга старожила. Изд. 2-е. Ч. 1. Тифлис, 1889.

267. С развалин г. Шемахи. (Доклад Е. Н. Марченко, прочитанный А. И. Носале-вичем в очередном собрании 26 апреля 1902 г.) - Известия Общества гражданских инженеров, СПб., 1902, №2.

268. Старожил. Наши гульбищные сады. - Газ. Каспий, 1898, № 142, 175.

269. Журн. «Строитель». Под ред. Г. В. Барановского. СПб., 1894-1905 гг.

270. Строительные планы города. - Газ. «Каспий», 1908, № 204.

271. Присоединение Азербайджана к России и его прогрессивные последствия в области экономики и культуры (XIX - нач. XX вв.). Баку, изд-во АН АзССР. 1955. Авт.: А. С. Сумбатзаде и др.

272. Тридцать лет деятельности Товарищества нефтяного производства бр. Нобель. 1879-1909. СПб., 1909.

273. Царица Каспия (город Баку). - Живописная Россия. СПб... 1905. № 6-9.

274. A r s e v e n С. Е. Sehircilik. Istanbul, 1937.

275. A s l a n a p а О. Turkish Art and Architecture. London, 1971.

276. B o u l a n g e r R. Iran. Paris, 1956.

277. B r o w n P. Indian Architecture. Islamic Period. Bombay, 1958.

278. C o s t e P. Monuments moderns de la Perse. Paris, 1867.

279. E g 1 i E. Geschichte des Stadtebaues. 1967.

280. F a t u l l a j e w Sz. S. Architekci polscy w Baku. Jozef Goslawski. - Architektura, 1969, N 11 (Warszawa).

281. F a t u l l a j e w Sz. S. Architekt J. Ploszko, - Architektura, 1967, N 1 (Warszawa).

282. F a t u l l a j e w Sz. S. Architekt K. Skurewic.-Architektura, 1975, N 3 (Warszawa).

283. F a t u l l a j e w Sz. S. Tworczość architektow-polakow w Azerbejdzanie (w okresie kapitalizmu). - Teka komisji urbanistyki i archilectnry, t. VIII. 1973 (Krakow).

284. F r a n z H. G. Hindustische und islamische Kunst Indiens. Leipzig, 1967.

285. G e i s t J. F. Passagen, ein Bautyp des 19 Jahrhunderts. 1970.

286. G ö k n i l U. Living Architecture: Ottoman. London, 1966.

287. G o d a r d A. L'art de l’Iran. Paris, 1962.

288. G о t t s с h a l k H., S p u l e r. В., К ä h l e r H. Die Kultur des Islams. Frankfurt am Main, 1971.

289. G r a b a r O. The Formation of Islamic Art. New-Hawen and London, 1973.

290. H e n r y J. D. Baku - an Eventful History, London, 1905.

291. H o a g J. L'architecture islamique. Paris, 1962.

292. H o m a y o u n G. A. Iran in europaischen Bildzeugnissen von Ausgang des Mittelalters bis ins achtzehnte Jahrhundert. Band I, II. Tehrang, 1970.

293. J a s p e r t F. Von Städtebau der Welt. Berlin, Safari - Verlag, 1961.

294. J e t k i n S. K. Islam mimarisi. Ankara, 1959.

295. J e t k i n S. K. L'architecture Turque en turquie. Paris, 1962.

296. К u r a n A. The Mosque in Early Ottoman Architecture. Chicago and London, 1968.

297. L о s a S. Architekci i budowniczowie w Polsce. Warszawa, 1954.

298. P о p e A. U. Persian Architecture. London, 1965.

299. R o s e n F. Persien in Wort und Bild. Berlin, 1926.

300. S с h e i с h e n b a u e r M. D'Aronso in Turchia. - Casabella, 1971, N 356.

301. S t u b b e n J. Der Städtebau. Leipzig, 1924.

302. W a g n e r O. Moderne Architektur. Wien, 1895.

303. W I l b e r D. N. Persian Garden and Pavilions. Vermont, 1962.

304. Z e v i B. Storia dell’architettura moderna. Torino, 1955.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Приложение I

УКАЗАТЕЛЬ АРХИТЕКТОРОВ АЗЕРБАЙДЖАНА XIX - НАЧАЛА XX ВЕКОВ

(ПРОЕКТЫ И  ПОСТРОЙКИ)

Скачать RAR архив (35 Кб)

Приложение 2

СОВРЕМЕННОЕ НАИМЕНОВАНИЕ УЛИЦ И ПЛОЩАДЕЙ БАКУ

Улицы

Азиатская - П. Монтина

Армянская - М. Горького

Базарная - Г. Гаджиева

Балаханская - Басина

Барятинская - Фиолетова

Биржевая - У. Гаджибекова

Бондарная - Дмитрова

Верхняя Приютская - Кецховели

Верхняя Таза-пирская - Мустафа Субхи

Вокзальная - Пушкинская

Воронцовская - Азизбекова

Врангельская - Караева

Гимназическая - Толстого

Горчаковская - Малыгина

Губернская - Низами

Заведенская - Б. Сардарова

Каменистая - Щорса

Канни-тепинская - Свердлова

Карантинная - А. Асланова

Кладбищенская - Парковая

Колюбакинская - С. Ефима

Краснокрестовская - Буйнакская

Красноводская - С. Вургуна

Кубинская - Губанова

Каспийская - Л. Шмидта

Магазинная - С. Осипяна

Мариинская - Корганова

Меркурьевская - Шаумяна

Милютинская - Мясникова

Михайловская - Зевина

Молоканская - Хагани

Большая Морская - пр. Кирова

Набережная Александра II - пр. Нефтяников

Николаевская - Коммунистическая

Нобелевский пр. - Рабочий пр.

Нижняя Приютская - Камо

1-я Параллельная - Искровская

Персидская - Полухина

Позеновская - Энгельса

Полицейская - Мамедалиева

Почтовая - Островского

Петровская наб. - пр. Нефтяников

Ольгинская - Джапаридзе

Садовая - Чкалова

Спасская - К. Измайлова

Станиславского - пр. Ленина

Сураханская - Первомайская

Телефонная - 28-го Апреля

Торговая - Низами

Татарская - Крупской

Нижняя Таза-пирская - Мирза Фатали

Церковная - Видади

Цициановская - Али Баймарова

Чадровая - М. Алиева

Чемберекендская - Лермонтова

Площади

Ашумовская или Думская - Молодежи

Биржевая - 26 Бакинских Комиссаров

Воронцовская - рынок в районе Шемахинки

Парапет - им. К. Маркса

Кубинская или Базарная - Физули

Петровская - Петровская

Ярмарочная - С. Вургуна

Приложение 3

СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИИ

ВИА  - Всеобщая история архитектуры (Москва)

ЗКОИРГО - Записки Кавказского отдела Императорского русского географического общества (Тифлис)

ЛИСИ  - Ленинградский инженерно-строительный институт

ИА - Искусство Азербайджана, т. 5, Баку, 1956; т. 10, Баку, 1964.

ИАНА  - Известия Академии наук Азербайджанской ССР (Баку).

ИБГД  - Известия бакинской городской думы (Баку).

НАИИАНА - Научный архив Института истории Академии наук Азербайджанской ССР (Баку).

Труды САГУ - Труды Среднеазиатского государственного университета (Ташкент).

¹ ЦГВИА СССР, ф. ВУА, ед. хр. 21665.

² Там же.

³ ЦГВИА СССР, ф. 349, оп. 3, ед. хр. 3332. «Баки 1807 года августа 22 дня».

⁴ ЦГВИА СССР, ф. 15261, оп. 1, ед. хр. 1301

⁵ ЦГВИА СССР, ф. 15261, ед. хр. 1308.

⁶ ЦГВИА СССР, ф. 14719, оп. 3, ед. хр. 746, л. 180, 182.

⁷ Там же, ф. ВУА, ед. хр. 20553.

⁸ ЦГВИА СССР,  ф. 15261, оп.  1, ед. хр. 1264.

⁹ Там же, ф. 349, оп. 3, ед. хр. 3395.

¹⁰ Полное собрание законов Российской -империи. СПб, 1839.

¹¹ ЦГИА СССР, ф.  Кавказского комитета. Отчет о состоянии Бакинского уезда. 6 апреля 1842 г., л. 13.

¹² Там же.

¹³ Архив Баксовета, ф. Б ГУ по строительному отделению, связка IV, ед хр. 32а, л. 13.

¹⁴ ЦГВИА СССР, ф. 349, оп. 3, ед. хр. 3479.

¹⁵ ЦГИА СССР, ф. 101, оп. 5, ед. хр. 5. О постройке Мартонова эллинга в Баку. Пароходное общество «Кавказ и Меркурий», 1866-1869 гг.

¹⁶ ЦГИА АзССР, ф. 389. оп. 2, ед. хр. 2785.

¹⁷ ЦГАВМФ СССР, ф. 326, оп. 1, ед. хр. 2122

¹⁸ ЦГИА СССР, ф.  95, оп.   18, ед.  хр. 81. История  возникновения   и  развития  Бакинского порта. Баку, 1901.

¹⁹ ЦГА ГССР, ф. 7, оп.  1, ед. хр. 918, л. 8. О присоединении к городу Баку  Банлова  мыса.  1869 г.

²⁰ ЦГАВМФ  СССР, ф.  326,  оп.  2, ед.  хр. 98.

²¹ ЦГАВМФ СССР, ф. 326,  оп. 1. ед. хр. 99

²² ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 119 а.

²³ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 2, ед. хр. 2784. План городской выгонной земли г. Баку составлен бакинским губернским землемером Кравчинским по предписанию военного губернатора от 18 января 1866 г.

²⁴ ЦГИА АзССР, ф. 44, оп. 5, сд. хр. 1, л. 100, 102. Алфавит дел строительного отделения   Бакинского губернского правления за 1850-1897 гг.

²⁵ ЦГИА   АзССР, ф. 389, оп. 2, ед. хр. 2784, 2785.

²⁶ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 1, л. 21. По вопросу о закрытии керосиновых заводов, кои находятся в пределах Черного городка. 10 июня 1870 - 7 февраля 1885 г.

²⁷ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 1, л. 21. По вопросу о закрытии керосиновых заводов, кои находятся в пределах Черного городка. 10 июня 1870 - 7 февраля 1885 г.

²⁸ ЦГИА АзССР, ф. 44, оп. 5, ед. хр. 1, л. 103.

²⁹ Там же, ед. хр. 101, л. 1. Переписка с Главноначальствующим гражданской частью на   Кавказе и Бакинским городским головой о составлении общего плана города Баку 26.02.1889; 1901 гг.

³⁰ На ее территории до последнего времени еще существовал жилой дом 1828 г., который исчез совсем недавно в связи с реконструкцией района.

³¹ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 39, л. 3.

³² ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 39, л. 3, «а потому предписано было и и. д. городового архитектора Шелудченко от 5 мая 1875 г. урегулировать выше означенную часть города, составить план с показанием на нем кварталов всех тех предполагаемых построек частными жителями, которые уже утверждены».

³³ Там же, л. 4. Землемер Островский «9 апреля 1876 г. представил план местности Западной стороны г. Баку от Губернской улицы к северу, а и. д. городового архитектора Кошинский... от 27 мая 1876 г. представил снятую на план местность Западной стороны города от Губернской улицы на юг к берегу морскому. На представленных планах показаны были все существующие сформировавшиеся кварталы и улицы и сделана была регулировка той части города спрямлением по возможности образовавшихся уже улиц и сообразно существующим более капитальным строениям, которые не представляло возможности подвергнуть к сломке».

³⁴ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 39, л. 4.

³⁵ Там же, л. 8.

³⁶ Там же, л. 10.

³⁷ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 39, л. 5, 6.

³⁸ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 39, л. 9.

³⁹ Там же, л.  10

⁴⁰ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 39, л. 10.

⁴¹ Там же, л. 59, 60.

⁴² Там же, ед. хр. 45.

⁴³ ЦГИА АзССР, ф. 44, оп. 5, ед. хр. 101, л. 1. «...Приостановилось сначала за недоставлением средств для окончания этого дела со стороны городской управы администрации, в ведении коей была временно остановлена городская строительная часть при введении в Баку самоуправления, а впоследствии за передачей в 1883 году всех городских планов в Управу».

⁴⁴ ЦГИА АзССР, ф. 101, оп. 5, ед. хр. 5. О постройке Мартонова эллинга в Баку. Пароходное общество «Кавказ и Меркурий». 1866-1869 гг.

⁴⁵ ЦГИА СССР, ф. 95, оп.   18, ед. хр. 81. История     возникновения   и   развития   бакинского порта. Баку, 1901.

⁴⁶ ЦГА  ГССР, ф. 203,  оп. 1, ед. хр. 262. Дело о внесении изменений в планы улиц г. Тифлиса, Баку, Эривани и об открытии в них кварталов. 1873 г.

⁴⁷ ЦГА   ГССР,  ф.  203,   оп.   1,  ед.   хр.  262, л. 11.

⁴⁸ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 166, л. 1.

⁴⁹ Там же, ед. хр.  174, л. 3, 5. Переписка о захватах, совершенных разными лицами на городских  и  выгонных  землях. 7 мая 1881 - 12 февраля 1883.

⁵⁰ Газ. «Кавказ», 1885, № 124. Летопись.

⁵¹ Там же.

⁵² ЦГАВМФ СССР, ф. 427, оп. 3, ед. хр. 891. План Баилова мыса с показанием селитебной части земель Морского ведомства, передаваемых в ведение Бакгоруправы по указу от 28.10.1906 г.

⁵³ ЦГИА АзССР, ф. 44, оп. 5, ед. хр. 101, л. 2.

⁵⁴ ЦГИА АзССР, ф. 44, оп. 5, ед. хр. 101, л. 2.

⁵⁵ Там же, л. 10.

⁵⁶ Доклад Бакинской городской управы о благотворительных поселках Баку, 1897.

⁵⁷ Газ. «Каспий». 1899, № 114. Местная летопись.

⁵⁸ 1872-1873 гг. Такой план был составлен губернским архитектором И. Кржишталовичем. Это произошло задолго до того, как начались работы по составлению общего плана Баку.

⁵⁹ Газ. «Каспий», 1898, № 26. Из думской залы.

⁶⁰ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 2251, л. 56-59. Протокол заседания Строительной комиссии о разрешении земельных и строительных вопросов и повестки членам комиссии. 15.09.1900-10.12.1901.

⁶¹ Газ. «Каспий», 21.03.1898. Из думской залы.

⁶² Там же.

⁶³ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 2057, л. 1. Переписка по вопросу планировки города Баку и сноса домов, построенных без плана. 28.09.1898-6.03.1913.

⁶⁴ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 2057, л. 2.

⁶⁵ Там же.

⁶⁶ ЦГА ГССР, ф. 12, оп. 8, ед. хр. 75. О сохранении памятников древности 14.04 - 19.11.1886.

⁶⁷ ЦГИА АзССР, ф. 44, оп. 5, ед.  хр.   101, л. 18.

⁶⁸ ЦГИА АзССР, ф. 44, оп. 5, ед. хр. 101, л. 18.

⁶⁹ ЦГИА АзССР, ф. 389, он. 2. ед. хр. 32. л. 2, 8. Об увеличении плановой территории г. Баку. Протокол от 28.01.1904.

⁷⁰ Впоследствии градостроительные данные этого места были по достоинству оценены профессором Л. А. Ильиным: запроектированный им живописного характера Нагорный парк им. С. М. Кирова как бы подтверждал реальность идеи тех инженеров, которые еще в 1903 г. предложили воспользоваться юго-западной частью Чемберекенда.

⁷¹ Газ. «Бакинское эхо». 1908, № 55. Городская дума, заседание от 9.12.1908. Новый поселок.

⁷² Газ. «Вестник Баку», 1908, № 18. Местная жизнь.

⁷³ Журн. «НБГД», 1915, № 1, с. 97.

⁷⁴ Журн. «ИБГД», 1915, № 1, с. 101.

⁷⁵ Журн. «ИБГД», 1915, № 1, с. 102.

⁷⁶ Журн. «ИБГД», 1915, № 1, с. 103.

⁷⁷ Газ. «Каспий», 1915, № 58. Перепланировка города.

⁷⁸ Там же.

⁷⁹ Газ. «Каспий», 1915, № 58. Перепланировка города.

⁸⁰ Там же.

⁸¹ ЦГИА АзССР, ф. 50, оп. 1, ед. хр. 166, л. 1. Доклад земельного бюро Бакгоруправы об урегулировании 26 кварталов Чемберекенда. 20.05.1900-27.07.1917.

⁸² Там же.

⁸³ Газ. «Каспий», 1916, № 222. Думские впечатления.

⁸⁴ ЦГА ГССР, ф. 5, оп. 1, ед. хр. 417, л. 29. Сведения о провинциальных театрах в городах Кавказского и Закавказского края. 1868 г.

⁸⁵ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 328, л. 2. Переписка об утверждении вокруг мусульманского старого кладбища, напротив тюремного замка, ограды с тротуаром. 27.01.1884-17.01.1885.

⁸⁶ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 45.

⁸⁷ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 18, л. 32.

⁸⁸ Там же.

⁸⁹ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 250

⁹⁰ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 23а, л. 132.

⁹¹ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 2, ед. хр. 160, л. 1. Переписка об отводе городского участка земли для постройки мусульманской Джума-мечети. 1892-1898 гг.

⁹² Газ. «Каспий», 1901, № 183. Бакинское женское русско-мусульманское училище.

⁹³ ЦГА ГССР, ф. 12, оп. 8, ед. хр. 686. О постройке в г. Баку здания реального училища. 1893-1895 гг.

⁹⁴ ЦГА ГССР, ф. 12, оп. 8, ед. хр. 686. О постройке в г. Баку здания реального училища. 1893-1895 гг.

⁹⁵ ЦГА ГССР, ф. 12, оп. 7, ед. хр. 1152. О постройке губернаторского дома в городе Баку. 1895-1896 гг.

⁹⁶ ЦГА ГССР, ф. 7, оп. 1, ед. хр. 1189, л. 2. О постройке в городе Баку губернаторского дома. 1871.

⁹⁷ ЦГА ГССР, ф. 7, оп. 1, ед. хр. 1189, л. 3.

⁹⁸ Газ. «Каспий», 19.05.1894.  №  105. Заседание думы.

⁹⁹ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 2135. Смета на постройку городского рынка на Николаевской площади и план, л. 1. 1898 г.

¹⁰⁰ Газ. «Каспий», 5.02. 1898; № 28. Из думской залы.

¹⁰¹ Там же.

¹⁰² Газ. «Каспий». 1908, № 220;  1912, №224.

¹⁰³ Газ. «Каспий», 1908, № 204. Строительные планы города.

¹⁰⁴ ЦГИА АзССР, ф. 389, он. 3, ед. хр. 2450, л. 4, 6, 8.

¹⁰⁵ ЦГА ГССР, ф. 203, он. 1, ед. хр. 59, л. 8. Переписка с Бакинским губернским правлением о результатах ревизии. 1872 г.; ЦГИА АзССР, ф. 44, оп. 5, ед. хр. 1, л. 91. Алфавит дел Строительного отделения Бакинского губернского правления за 1850-1857 гг.

¹⁰⁶ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3. ед. хр. 2103, л. 1. Доклад бакинской Городской управы об урегулировании набережной - Петровской и Александровской, 1897 г.

¹⁰⁷ Газ. «Каспий», 1914,  №  136. Городские купальни.

¹⁰⁸ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 2867, л. 5, 6. О постройке купальни на Александровской набережной, 1912-1915 гг.

¹⁰⁹ Газ. «Каспий», 1914, № 136.

¹¹⁰ ЦГИА АзССР, ф. 389. оп. 3, ед. хр. 2028. Прошение об утверждении планов и проектов домов частных лиц. 1896 г.

¹¹¹ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 2202, л. 15. Переписка о надстройке двух этажей над городскими магазинами по Ольгинской и Михайловской улицам. 1899-1909 гг.

¹¹² Губернаторскую площадь мы приняли условно, ибо здесь размещались резиденция и квартира бакинских губернаторов (Ш. Ф.).

¹¹³ Газ. «Каспий», 1894, № 17. Местная летопись. 1908 г.

¹¹⁴ Газ. «Каспий», 1894, № 17. Местная летопись.

¹¹⁵ «Зодчий», 1904, № 8,  с. 13. И. В. Гославский. Некролог.

¹¹⁶ Александро-Невский собор в 1930-х годах был снесен.

¹¹⁷ Газ. «Каспий», 1914, № 129. Бакинская жизнь.

¹¹⁸ Газ. «Каспий», 1914, №  126,  Бакинская жизнь.

¹¹⁹ Газ. «Кавказ», 1897, № 32. Бакинские эскизы.

¹²⁰ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 757. Проект  двухэтажного  дома  Солтанова. 1886 г.

¹²¹ ЦГИА АзССР, ф. 389, он. 3. ед. хр. 625, .т. 92. Переписка, касающаяся благоустройства улиц, площадей, садов и скверов.

¹²² ЦГИА АзССР, ф. 389, он. 2, ед. хр. 659, л. 19. Об урегулировании Воронцовской площади (1903-1912 гг.).

¹²³ Там же.

¹²⁴ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 299. Переписка об урегулировании Морской улицы. 1883-1916 гг.

¹²⁵ ЦГВИА СССР, ф. 446, ед. хр. 136, 159.

¹²⁶ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 24, л. 394, 395. О вручении разным лицам утвержденных планов на постройку домов, лавок, заводов, пристаней и других сооружений. 1878 г.

¹²⁷ Газ. «Каспий», 1901, № 113. Оздоровление города.

¹²⁸ К саду примыкала резиденция бакинских губернаторов, отсюда и его распространенное название среди населения.

¹²⁹ Газ. «Каспий», 1899, № 165; 1899, № 262.

¹³⁰ Газ. «Каспий», 1908, № 204. Строительные планы города.

¹³¹ Там же, 1908,  № 217. Городская  дума. Сад или клуб.

¹³² ЦГИА АзССР, ф. 44, оп. 5, ед. хр. 1. Алфавит дел Строительного отделения Бак. губ. правления за 1850-1897 гг., л. 121.

¹³³ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 2448, л. 1. Смета и план о переустройстве Мариинского сквера. 1904-1909 гг.

¹³⁴ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, сд. хр. 894. Переписка об устройстве сквера на Колюбакинской площади (1887-1896 гг.).

¹³⁵ Газ. «Каспий», 1898, № 140. По вопросу о водоснабжении Михайловской больницы.

¹³⁶ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 378, л. 6. Переписка о постройке Мариинской женской гимназии в г. Баку. (1884-1893 гг.).

¹³⁷ Там же, ед. хр. 440, л. 46. Переписка о постройке больничных бараков. 1884-1894 гг.

¹³⁸ Газ. «Каспий», 1897, № 86. Местная летопись.

¹³⁹ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 2362. Об устройстве сквера по Александровской набережной (1902-1903 гг.), л. 20.

¹⁴⁰ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 2362. Об устройстве сквера по Александровской набережной (1902-1903 гг.), л. 21.

¹⁴¹ Газ. «Каспий», 1909, № 77. Бульвар на набережной.

¹⁴² ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 2734, л. 5. О назначении конкурса на составление проектов по оборудованию бульвара на Александровской набережной и постройке купальни и ресторана. 1909-1910 гг.

¹⁴³ ЦГИА АзССР, ф. 389, оп. 3, ед. хр. 2734, л. 5.

¹⁴⁴ Там же, л. 27.

¹⁴⁵ Там же, л. 62, 63, 64.

¹⁴⁶ ЦГИА АзССР, ф. 389, он. 3, ед. хр. 2884, л. 2.

¹⁴⁷ Газ. «Каспий», 1911, № 142. Из Мардакян.

¹⁴⁸ Газ. «Каспий»,  1904, №   145. Мардакяны.

¹⁴⁹ Газ. «Каспий», 1904, № 145. Мардакяны.

¹⁵⁰ Там же, 1900, № 148. Мардакяны как дачное место.

¹⁵¹ Газ. «Каспий», 1912, № 135.

¹⁵² Там же, 1415. № 202. Дачные дороги.

¹⁵³ Газ. «Кавказ», 1850, № 2, 4, 5. Сады Апшеронского полуострова и деревня Бузовны.

¹⁵⁴ Тем не менее, именно на этом этапе возникли основные градостроительные особенности планировочной структуры Баку, с которыми необходимо было считаться на втором этапе формирования.