Александр Хакимов

ЧТО ЗА ДОМ ПРИТИХ…

Фантастический рассказ

Данный текст не может быть использован в коммерческих целях, кроме как с согласия владельца авторских прав.

Алине Талыбовой

Дом был трёхэтажный, каменный, кубической формы. И у него были совершенно разные окна. Так, на самом верху отражали небо огромные зеркальные плоскости, какие бывают в солидных банках и дорогих отелях. Окна второго этажа, не такие большие, закрыты белыми стальными жалюзи; вровень с ними на углу здания косо торчала тарелка спутниковой антенны. Вполне обычные окна на первом этаже забраны узорчатой решёткой, к которой прикреплена проволокой антенна-«бабочка». И в самом низу щурились окна полуподвала, перекрытые ржавыми вертикальными прутьями, с мутными, давно не мытыми стёклами, а некоторые так и вообще без стёкол. Сбоку к зданию примыкала железная шахта лифта.

«Странно, – подумал Почтальон, щуплый пятнадцатилетний паренёк. – Всего три этажа – и лифт! Совсем дряхлые старики тут живут, что ли? Дряхлые и очень богатые…»

Он сдвинул на затылок цилиндрическое форменное кепи, размышляя, откуда начать обход квартир – сверху или снизу. Ему вдруг очень захотелось прокатиться на лифте. «Поднимусь на самый верх, – решил наконец Почтальон, – а потом буду спускаться по лестнице. Так легче». Он вспомнил старого почтальона, его усталые, натруженные ноги многолетней ходьбой по улицам и беготнёй по лестницам в домах без лифтов и в домах с неисправными лифтами, ноги со скрюченными пальцами, загнутыми ногтями, блестящими мозолями, набухшими венами… вспомнил и невольно поёжился. Решено, в лифт – и наверх! Береги, так сказать, ноги смолоду…

Кабина ползла вверх лязгая, скрипя, стуча, треща, словно механизм клял на все лады несносного мальчишку, которому лень, видите ли, взбежать на третий – всего-то! – этаж, и который побеспокоил престарелую нездоровую машину. К счастью, лифт ругался недолго, секунд сорок. Бормотнув что-то нелестное, он со стуком остановился и натужно отворил дверцы – выметайся, мол, приехали.

Ступив на площадку третьего этажа, Почтальон разинул рот от удивления. Нет, он, конечно, успел уже повидать всякого, но такого!.. Пол, зелёный и мохнатый, как газон; гладчайшие, словно стекло, стены; нигде не видно ни одной лампы, а светло. Приглядевшись, Почтальон понял, что ровный неяркий свет исходит прямо из стен и потолка. А одна из стен была сплошь покрыта ковром из ползучих растений вроде плюща, с крупными пятнистыми листьями и мелкими бледно-розовыми цветками; всё это росло, кажется, тоже прямо из стены, шевелясь при малейшем колебании воздуха. Обалдело озираясь, Почтальон не сразу и увидел большую овальную дверь с мерцающим номером (единственную, кстати, на этой площадке), а увидев, захлопнул рот и вспомнил о своих обязанностях. Отыскав справа от двери кнопку звонка, он дважды надавил на неё. Прозвучала нежнейшая мелодия, похожая на пение горного ручья.

Откуда-то сверху бесшумно опустился на тонком стебельке глаз величиной со среднее яблоко, очень похожий на настоящий, со зрачком и карим ободком. Он внимательно оглядел замершего Почтальона, после чего втянулся обратно наверх, а овальная дверь неслышно отъехала в сторону.

Тут Почтальону пришлось ещё раз разинуть рот: в дверном проёме прямо перед ним стоял невысокий серебристый робот, выполненный в виде человека, и в упор смотрел тремя красноватыми объективами. Почтальон много слышал о таких машинах и видел их по телевизору, но воочию – впервые. Робот очень грациозно отшагнул в сторону, и из-за него показалась хозяйка квартиры, миловидная, стройная женщина средних лет, одетая во все белое (облегающие белые брючки и облегающая белоснежная водолазка с высоким воротом). Волосы у неё были черные, как смоль, причёска – почти идеальный шар.

– Ну, здравствуй, – приветливо сказала она, улыбаясь, обнажив ровный ряд белых мелких зубов. Глаза лучились добротой. – Ты почтальон? И что же ты нам принёс?

– Здравствуйте, – поспешно сказал мальчишка, выхватывая из сумки плотный бумажный листок. – Я принёс приглашение на президентские выборы. Только это…расписаться надо. Вот тут, на отрывном талоне.

– Да? – женщина в белом взяла у него листок и ручку, бегло пробежала взглядом текст приглашения. – Что ж, мы рады будем исполнить свой гражданский долг…

Ручка скользила по бумаге, не оставляя следа. Почтальон чуть не взвыл от досады. Вот всегда так! Проверял же перед выходом, писала ручка…

– Ничего-ничего, – успокоила его хозяйка. – Сейчас схожу за своей. А ты входи пока.

Она ушла. Робот тоже куда-то исчез.

Почтальон на цыпочках переступил порог, пораженно озираясь. На стенах в прихожей голографические обои. Почтальон слышал про такие. Пахло хвоей. Откуда-то издали слабо доносились птичьи голоса. И ещё слышна была музыка – кто-то играл на флейте. Почтальон осторожно подошёл к двери и заглянул внутрь.

В небольшой белой комнате, уставленной тёмно-красной мебелью, на круглых мягких тумбах сидели, поджав ноги, двое: симпатичный беловолосый мальчуган лет десяти и ещё один робот, кофейного цвета, напоминающий тощего человека с дисковидной головой. Оба держали в руках флейты.

– А теперь попробуй вот так, – произнёс робот приятным баритоном и приблизил мундштук инструмента к кромке головы-диска. Его длинные многосуставчатые пальцы ловко забегали по отверстиям. Полилась нежная мелодия, напоминающая дуновение знойного южного ветра. Поиграв, робот отвёл инструмент от головы и выжидательно замер. Тогда мальчик поднёс свою флейту к губам и старательно повторил мелодию. Получилось очень даже неплохо.

– Хорошо, очень хорошо, – одобрительно сказал робот. – А теперь попробуем следующий пассаж…

Почтальона мягко тронули за плечо. Он очнулся и увидел улыбающуюся хозяйку.

– Держи, – она протянула Почтальону подписанный талон. – И вот, возьми, – она дала ему крупный шаровидный плод в шершавой кожуре фиалкового цвета. Плод источал аромат. Почтальон хотел было отказаться (инструкция запрещала принимать от клиентов деньги и какие-либо подарки), но хозяйка повелительно сказала: – Бери-бери. Угощайся. Это из марсианских оранжерей.

Музыка смолкла. Мальчик с флейтой, повернув голову, с недовольным видом смотрел на женщину.

– Это почтальон, – ответила женщина и с нежностью посмотрела на мальчика.

– А, – равнодушно сказал тот и вернулся к музыкальному упражнению.

Почтальон тем временем вертел в руках необыкновенный пахучий плод. Это что, шутка такая? С Марса? Хозяйка, видно, принимает его за дурачка. А фрукт, скорее всего, тропический. Из Индонезии или ещё откуда-нибудь. Вслух же он сказал:

– Спасибо.

И спрятал фиолетовый шар в сумку.

– Всего доброго, – женщина в белом приветливо улыбалась. Овальная дверь задвинулась.

Щёлкая кроссовками, Почтальон спустился по лестничным пролётам. При этом у него слегка закружилась голова – так, на мгновение, не больше. Он потёр лоб.

Площадка второго этажа была ярко освещена и выглядела более привычно – во всяком случае, Почтальон навидался таких площадок предостаточно. Выложенный мозаичной плиткой пол, недавно окрашенные синей краской стены, стальная сейфовая дверь с глазком, напротив неё – квадратная кадка с низкой разлапистой пальмой. Почтальон дважды нажал на кнопку звонка (раздался звук, похожий на булькающий свист испуганной птицы) и уловил какое-то движение наверху. Он вскинул голову. Закреплённый на кронштейне под самым потолком серый брусок с объективом на торце повернулся в его сторону. Камера слежения.

Он позвонил ещё раз. И почувствовал, что его внимательно разглядывают через глазок. Тогда он отступил на несколько шагов, чтобы его лучше было видно.

– Кто там? – спросили из-за двери.

– Почтальон, – громко сказал мальчишка. – Я принёс приглашение на президентские выборы. Нужно расписаться.

Стальная дверь медленно открылась, выглянула полноватая женщина лет сорока в чёрном кимоно, расшитом золотыми драконами. Недружелюбно посмотрев на Почтальона, она протянула пухлую руку с золотыми перстнями на пальцах и взяла приглашение.

– Распишитесь, пожалуйста, на отрывном талоне, – попросил Почтальон. – Только у меня ручка не пишет, – виновато добавил он.

Поджав губы, женщина молча отступила в прихожую. Поскольку Почтальона она внутрь войти не пригласила (куда там!), он принялся топтаться на площадке. Не удержался, заглянул в глубь квартиры, из которой вкусно пахло готовящимся обедом. Там, за полуоткрытой дверью, виднелась девочка лет двенадцати-тринадцати в красно-белом спортивном костюме и с волосами, стянутыми сзади в пышнючий «хвост». Она сидела боком к Почтальону, сидела за монитором компьютера, её пальцы легко порхали над клавиатурой.

В дверном проёме возник грузный усатый мужчина лет пятидесяти, с седыми висками, одетый в дорогой костюм. О чём-то вполголоса разговаривая по мобильному телефону, мужчина хмуро глянул на Почтальона, никак не отреагировал на его робкое приветствие и удалился. Вновь появилась женщина.

– Вот, – сказала она, протягивая подписанный талон.

– Спасибо, – сказал Почтальон, но дверь уже захлопнулась, как люк танка. Он хмыкнул и понёсся вниз по лестнице, вновь испытав странное кратковременное головокружение.

Площадка первого этажа. Тоже, в общем-то, знакомая картина.

Обшарпанные стены с лысинами отвалившейся штукатурки, с выцарапанными похабными словами и рисунками, именами, логотипами футбольных команд и названиями поп-групп. Пол выложен квадратной плиткой (многих квадратиков недоставало). Расплющенные и высохшие окурки. Здесь отчётливо воняло кошками и мочой, в одном из углов темнело обширное сырое пятно. И дверь – единственная дверь, обычная, деревянная, с облупившейся краской, без глазка. Над ней висел на шнуре патрон с раскоканной лампочкой. А из-за двери доносился неимоверный гвалт: тарахтенье работающей стиральной машины, бормотанье телевизора, плач грудного младенца, азартные вопли играющих детей и визгливые крики женщины, пытающейся, видимо, их унять. В довершение всего не работал звонок, и Почтальону пришлось стучать.

Битых пять минут у него дотошно выспрашивали через дверь, кто да что. Потом дверь отворилась вовнутрь, взору Почтальона предстала мощная распаренная женщина с красным лицом и мокрым передником. Слева и справа от неё выглядывали любопытные рожицы мальчишек лет пяти или шести с игрушечными автоматами в руках. Бытовая какофония стала слышна громче, из недр квартиры потянуло кислятиной.

– Приглашение на президентские выборы… – робко начал было Почтальон.

Женщина упёрла руки в бока и набрала в грудь воздуха. И пошла крыть на все корки и президента, и парламент, и Кабинет министров в полном составе, и мужа-бездельника, который только и знает, сволочь, что строгать детей, и детей-бандитов, которых надо кормить и воспитывать, и мизерное жалованье, и всю эту «грёбаную страну» в целом, и ещё многое-многое другое. Одновременно с этим мальчишки вовсю обстреливали Почтальона. Он, обладающий здоровым чувством юмора, заткнул уши указательными пальцами и комически затряс головой – ничего, мол, не слышал из того, что вы тут говорили. Женщина раздражённо выхватила из его руки приглашение, сунулась в прихожую за карандашом. Спустя полминуты появилась вновь, ткнула ему в грудь мокрый талон и с силой захлопнула дверь. Перед этим один из её пацанов успел ещё раз выпалить в Почтальона («ду-ду-ду!») и выкрикнул ругательство, за что незамедлительно схлопотал от мамаши по шее.

Почтальон показал двери длинный «нос» и направился было к выходу из дома, но вспомнил про полуподвал. Следовало сходить и туда, ибо там, как ему сказали, тоже кто-то жил.

В полуподвал вёл короткий лестничный пролёт. Каменные ступени были сильно выщерблены, словно их яростно грызло некое голодное чудовище, кое-где из них выступала арматура. Держась за кривые чёрные прутья, бывшие когда-то перилами, Почтальон спустился вниз. У него опять всё поплыло перед глазами, но сейчас этому было, во всяком случае, объяснение: тут ещё сильнее воняло мочой и даже кое-чем похлеще, воздух был затхлый, а дверь, ведущая в жилище, вообще не была закрыта. Почтальон критически оглядел трухлявые доски, обитые ржавой жестью, толкнул дверь (петли завизжали на весь дом) и осторожно ступил в полуподвал.

Тут было темновато. Скудного света, вливающегося с улицы через узкие окна, было недостаточно. Почтальон постоял, привыкая к полумраку, потом решительно постучал по рассохшейся филёнке.

– Эй! – крикнул он. – Люди! Вы где?

Никто не отзывался.

Он медленно пошёл вперёд, озираясь. Ноги тонули в пыли, как в ковре, вокруг стояла ватная тишина, доносящиеся снаружи звуки были очень слабыми. Это было длинное помещение, сплошь перегороженное какими-то столбами и подпорками, трубами вертикальными, горизонтальными и коленчатыми, и всё это было перевито старыми кабелями и проводами, и сверху свисали занавеси из паутины. Взгляд проникал в пространство ненамного, а конца помещения не было видно и вовсе.

– Эй! – снова крикнул Почтальон. – Отзовитесь, ау!

Никто не отзывался. Тогда он расправил плечи и походкой голливудского киногероя медленно двинулся вперед, включив на полную мощность своё воображение (вообще-то он с раннего детства мечтал стать путешественником, понятно? Но пока что ему приходилось работать почтовым служащим, чтобы помочь семье, ничего не поделаешь, такова жизнь, но он не терял надежды на то, что его мечта когда-нибудь осуществится). Почтальон осторожно ступал по слою пыли и мусора, воображая, что это мягкая подстилка девственного тропического леса, а вот эти столбы – не столбы, а стволы тропических деревьев, и эти трубы, обмотанные паклей и поролоном, – тоже стволы, обросшие мхом, и многочисленные кабели и провода – это лианы, перекинутые с дерева на дерево… Он прищурился, и от этого иллюзия стала ещё более полной. На глаза ему попался крупный чёрный таракан – это, несомненно, экзотический таракан из джунглей. Через пару шагов он заметил на ноздреватой стене, сложенной из камня-кубика, серую полосатую ящерку, – о, это, конечно, тропическая ящерица, и не такая уж безобидная, господа, и вообще, это допотопный динозавр, следящий за человеком своими узкими вертикальными зрачками. Где-то впереди с шумом сорвался с потолка толстый шланг, сорвался и повис, раскачиваясь. Шланг? Чёрта с два, это свесился с дерева смертельно опасный гигантский удав. Спустя пару секунд пространство перед Почтальоном пересекла серая кошка, на ходу превращаясь в свирепого саблезубого тигра. Где-то там, впереди, в полумраке, что-то утробно зарычало и забулькало (скорее всего, это заработал водяной насос). Ясное дело, это рычит какой-нибудь аллозавр, ползущий на брюхе сквозь заросли, недавно сожравший кого-то…Да, вот так. Дикие первобытные дебри. Между стволами висела паутина, и на ней дремали, поджидая отважного путешественника, громадные ядовитые пауки. А как же иначе? Ведь это – первобытные джунгли, дикие и тёмные, куда едва проникает солнечный луч, и в которых опасности таятся на каждом шагу. А кто обитает в этих джунглях? Разумеется, первобытные племена, люди каменного века, возможно, даже каннибалы, охотники за черепами…

…Они появились внезапно и совершенно бесшумно, из-за труб-деревьев шагах в двадцати впереди. За какую-то долю секунды Почтальон успел разглядеть их, насколько это было возможно при таком освещении – двоих обнажённых детей, мальчишку и девчонку лет примерно по двенадцати-тринадцати. Их тела были устрашающе размалёваны полосами и пятнами, из волос торчали пучки перьев. Девочка держала в руках небольшой круто изогнутый лук.

– Ау! Вввы! – издала она боевой клич и быстро натянула тетиву. Что-то свистнуло, и в столб, рядом с которым стоял Почтальон, впилась самодельная стрела с наконечником из острого осколка стекла.

– С ума сошли! – возмущённо закричал он. – Попасть ведь могли! В меня!

Ещё одна стрела воткнулась в столб рядом с первой, больно хлестнув грязным полиэтиленовым оперением по щеке Почтальона.

– Психи, – пробормотал он, отступая на несколько шагов.

Маленькие охотники за черепами нырнули во мрак и вынырнули из него уже ближе, намного ближе.

– Хххы! – зарычал раскрашенный голый мальчик и сделал быстрое движение рукой. Почтальон инстинктивно пригнулся. Что-то задело его голову, и к ногам паренька свалилось его форменное кепи, насквозь пробитое дротиком длиной в метр. Дротик был сделан из тростникового стебля и заточенного обломка кухонного ножа. Шутки кончились, игры – тоже. Почтальон, не подбирая головного убора, длинными прыжками понёсся к выходу, слыша позади себя воинственные нечленораздельные выкрики.

Он остановился лишь за прогнившей дверью, захлопнув её и навалившись всем телом на доски. Меня же только что чуть не убили, подумал он, тяжело дыша. Чуть не убили! За что? Игра такая? Ничего себе игра…

Потом он вспомнил о невручённом приглашении на президентские выборы и несколько секунд колебался – а не послать ли на фиг этих маленьких чокнутых дикарей? Но Почтальон, несмотря на юный возраст, привык добросовестно исполнять свои обязанности, это было у него в крови. Тем более, что где-то там, в «джунглях», наверняка имелись и взрослые – вожди какие-нибудь, ха… Он, наконец, решился и осторожно открыл дверь (петли, предатели, вновь оглушительно взвизгнули) и осторожно-осторожно глянул в глубь первобытного полуподвала.

Преследователей видно не было. То ли ушли, то ли затаились.

Чувствуя во всём теле противную дрожь, Почтальон извлёк из сумки плотный бумажный листок и положил его на порог. Поискал глазами что-нибудь тяжелое, чтобы придавить листок – вблизи ничего подходящего не было. Он подумал немного и вдруг улыбнулся. О подписи, конечно, и речи быть не могло в данном случае, но всё же…

Уходя, Почтальон положил на листок бумаги крупный фиолетовый плод – фрукт из марсианских оранжерей, как мило пошутила тётенька в белом с третьего этажа