НОД

Анар Азимов

НОД

Данный текст не может быть использован в коммерческих целях, кроме как с согласия автора

В темноте слышны звуки дудочки. Свет шарит по сцене и останавливается на сидящем Каине (его играет женщина). Каин играет на дудочке. Вернее, это робкие, неумелые обрывки музыкальной фразы. Общий слабый свет.

КАИН. У меня было достаточно времени, чтобы найти хороший тростник, и сделать в нем дырочки, но слишком мало времени, чтобы научиться играть.

Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина. И еще родила брата его, Авеля. И был Авель пастырь овец, а Каин (тыкает себя в грудь) был земледелец. Каин принес от плодов земли дар Господу, и Авель также принес от первородных стада своего и от тука их. И призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел.

(Пытается играть на дудочке. Имитирует голосом какую-то монотонную музыкальную фразу, переходящую в блеяние.) Одно и то же. Всегда одно и то же. Одно и то же всегда пел брат мой Авель.

(Кладет дудочку. Резко встает, делает несколько неровных шагов вокруг дудочки на достаточно большом отдалении.)

Он пел очень громко, и его пение сливалось с блеянием его овец, так что вряд ли можно было отличить одно от другого. Брат Авель хотел узнать секрет плодородия земли, но у него не осталось бы времени блеять, начни он сажать хлеб.

(Садится на корточки, прикасается к дудочке пальцами.) Хотя время еще можно найти, а вот ни ума, ни терпения уже не найдешь, если ты не родился с ними. Стремительно отходит в угол сцены. Родители наши, Адам и Ева, жили в шалаше. (Делает мостик. Садится.) Они и сейчас там живут. А вот корзины (встает, показывает рукой, где они) стоят уже пустые, откуда же взяться в них хлебу, коли стал изгнанником тот, кто возделывал землю в поте лица своего? (Вытирает лоб.) И кувшины (показывает рукой, где они) тоже стоят пустые, откуда же взяться в них молоку, если тот, кто блеял с овцами, и (голос дрожит) пас, и доил их, теперь мертв? (Пауза.) А раньше кувшины всегда были полные (показывает руками), и корзины были полны доверху (показывает руками), и в шалаше (делает мостик) всегда было что поесть и попить. (Садится, протягивает руку, "берет хлеб и кувшин с молоком, ест и пьет", потом опять делает мостик и имитирует тряску шалаша, ритмично прогибаясь вверх-вниз. Садится с усталым видом.) Почитай отца и мать своих! (Встает и идет к центру, смотря в сторону кувшинов.) Брат Авель наливал молоко так, что проливалось оно на землю, и корил меня за то, что считаю я каждое зернышко, и не приношу в дар Господу нашему лучшее от плодов своих. (Длинная пауза. С горьким сарказмом.) Секрет плодородия! брат мой полагал, что Бог наш дал мне силу превращать зерно в колос, а колос в зерно, и возжигал ему жертвы, надеясь получить от него то же. Сказано: нет никого, кроме вас, и равны вы между собою и перед лицом Господа. Отчего же тогда был столь глуп брат мой Авель? Отчего, брат мой, не мог ты понять, как зерно превращается в колос и колос в зерно? Ты был силен и неутомим, а я слаб, вдвоем мы смогли бы вырастить гораздо больше. (Имитирует следующие действия.) Ты приходил вечером, большой и сильный, и гнал своих овец, и нес молоко в ведре, а оно (с раздражением) расплескивалось, расплескивалось... (С нежностью.) Сильные люди так неуклюжи... Ну почему я убил тебя, брат мой? Почему не ушел я раньше?

Поле - велико для рук и ног моих, которые не сильны. Я сразу могу распознать хворь, скрытую в одном из колосьев, но рябит в глазах моих от великого их множества, особенно если шатает их ветер. (Гневаясь.) А этот глупый пастырь мог целыми днями смотреть, как ручьем катил с меня пот, забыв о пастве своей, которая тем временем блеяла над травой; он же был для нее больше эхом, чем пастырем, обращая все внимание свое на брата своего, изнемогшего от жары и труда посреди поля, почти столь же большого, как и весь мир. (Взволнованно.) Когда дует ветер, оно выглядит так, как если бы оно было водой - возможно ли, чтобы где-нибудь было столько воды сразу? Есть ли где-нибудь такая земля?

Песнь Авеля не имела конца, но взгляд его редко доставал до тех мест, где заходит солнце и где оно встает. Когда же я смотрел на Авеля так, словно нет его вовсе, он свирепел. Родителям нашим некогда было примирить нас (делает мостик и начинает двигаться, как прежде), ведь хлеба и молока было еще вдоволь и силы их только прибывали (Учащает движение. Замирает, как если бы остановилась лента памяти. Встает.) Авель же свирепел, видя, что он лишь пустое место для меня. (С нежностью.) Ты мог бы вспахать и засеять больше меня в трое и вчетверо, но тебе досталась вся глупость, предназначенная нам двоим. Как же могло быть иначе, если Господь создал Еву из ребра адамова и неоткуда было взяться новой крови, которая принесла бы еще один ум - для брата моего Авеля?

Я давно хотел уйти, бросить все и уйти куда посмотрят глаза мои. Ты спросишь меня, Господи, как мог я бросить хлеб? Как мог я бросить Адама и Еву, отца и мать своих? Они ведь и не знают, что произошло у нас с Авелем, ибо давно уже не покидают шалаша своего. (Делает мостик на том месте, где стоит, начинает делать ритмичные, но уже довольно вялые прогибы вверх-вниз.) Только вот пусты корзины с хлебом, пусты кувшины с молоком! (Двигается все реже и судорожней. Падает на землю.)

Кто же это решил, что не призрел Господь на меня и на дар мой? Разве кто-нибудь мог видеть это? Разве кто-нибудь вообще видел Господа? Почему не ушел я раньше, чем ты, брат мой, сказал, что хлеб мой не угоден Господу? Кто дал тебе право говорить, что хлеб мой не угоден Господу? Да способен ли ты понять, что угодно ему, а что нет? Почему, почему не ушел я раньше? (Отстраненно.) Каин сильно огорчился, и поникло лице его. И сказал Каин Авелю, брату своему: пойдем в поле. (Саркастически.) Да только не уйти тебе дальше, сказал брат мой Авель, раз мы уже на краю Земли, за которым ничего, кроме вечной тьмы.

(С возрастающим напряжением.) И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его. (Показывает руками и падает, как от удара по голове. Говорит, постепенно поднимаясь.)

И сказал Господь Бог Каину: где Авель, брат твой? Он сказал: не знаю; разве я сторож брату моему? И сказал Господь: что ты сделал? голос крови брата твоего вопиет Мне от земли; и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле.

Но, Господи, не для того хотел я уйти, чтобы уходить отовсюду, пока смерть не придет ко мне! Что мне до того, далеко ли от нас вечная тьма и есть ли она вообще? И только потому я так часто смотрел туда, где земля пожирает солнце и вновь выплевывает его, что больно мне было смотреть вокруг себя и надежда, слабая, как я сам, говорила мне: может, кто-то живой придет сюда первый, и мне можно будет остаться? А что иначе спасло бы Адама и Еву от еще большей глупости внуков их, детей наших? Ведь одной крови мы с Авелем... Мы с Авелем...

Господи, я убил его, потому что ты призрел на дары его, а на мои не призрел. Нет, неправда! Господи, я убил его, потому что он оскорбил труд мой и плоды труда моего, сказав, что ты не призрел на них. И это тоже неправда, Господи... Я убил брата моего Авеля, потому что я женщина, и домогался он любви сестры своей, и это, кажется, правда! (Пауза.) Господи, а знал ли Ты об этом? Или Ты действительно знаешь все? Знаешь ли Ты тогда, как стать мне мужчиной? Знаешь ли Ты, что я не хочу этого? (С гордостью.) Будь Каин мужчина, он был бы столь же глуп, как брат его Авель, и страшился бы сделать хоть шаг в сторону Солнца, и запрещал бы делать его. Сильный и глупый брат Авель так и не узнал, что мне было куда уйти от отца, и матери, и брата своего, потому что нет краев у земли, и всюду тьму сменяет свет, и прохладу ночи сменяет жар солнца, отнимающий силы... Когда не видишь, куда идти, можно идти куда угодно. Ничто и никто не удерживает тебя, не заставляет оглянуться назад. Но вот смотрю я вперед и говорю: такая тьма вокруг, что темно в глазах моих, и не за что зацепиться им, и ничто не притягивает меня. А когда приходит утро, раз за разом вижу я пустыню вокруг себя и говорю: было ли пустыней то, что прошла я ночью? И если нет, то за что, Господи? А если да, то зачем создал Ты эту землю? (Общий сильный свет.) Неужели родители мои и брат мой - это вся семья моя? И в беспределье земли не найти мне малый предел свой? Это слишком страшно, чтобы быть правдой, Господи, это даже страшнее, чем то, что я никогда не научусь играть (берет в руки дудочку), чем то, что я женщина и забыла об этом. (С мольбой.) Я преодолеваю свой страх лишь потому, что не знаю, зачем этот страх нужен, Господи, неужели Ты не знаешь, где тот, который мог бы объяснить мне, что я права, и стать настоящим Каином, а мне тем, что Адам для матери моей Евы? (Медленно пятясь, уходит со сцены. С надеждой и с иронией.) Ведь сказано: "Поселился Каин в земле Нод. И познал Каин жену свою; и она зачала и родила Еноха. У Еноха родился Ирад. Ирад родил Мехиаеля; Мехиаель родил Мафусала. Мафусал родил Ламеха. Ламех родил Иавала; он был отец живущих в шатрах со стадами. И также родил Иувала: он был отец всех играющих на свирели. И еще родил сына, и нарек ему имя: Ной, сказав: "Он утешит нас в работе нашей и в трудах рук наших при возделывании земли, которую проклял Господь Бог."(Уходит.)

ПРЕДЧУВСТВИЕ ЗЕМЛИ НОД

В темноте слышны звуки дудочки. Свет шарит по сцене и останавливается на сидящем Каине. Рядом с ним стоит корзина с торчащими из нее палками. Каин играет на дудочке. Вернее, это робкие, неумелые обрывки музыкальной фразы. Общий слабый свет.

(Пытается играть на дудочке. Оглядываясь в сторону задника, имитирует голосом какую-то монотонную музыкальную фразу, переходящую в блеяние.) Одно и то же. Всегда одно и то же. Одно и то же всегда поет брат мой Авель. (Кладет дудочку. Резко встает, делает несколько неровных шагов вокруг дудочки на достаточно большом отдалении.)

Он поет очень громко, и его пение сливается с блеянием его овец, так что вряд ли можно отличить одно от другого. Ни один звук не доходит сюда, но вот там (показывает рукой), где стоит шалаш, слышно все. (Садится на корточки, прикасается к дудочке пальцами. Стремительно встает и отходит назад. Оглядываясь в сторону задника.) Родители наши, Адам и Ева, живут в шалаше. (Возвращается к корзине, достает большой кусок материи, три длинные палки, кусок веревки, снова отходит назад с этими вещами, мастерит символическое подобие шалаша. Заползает внутрь. Пауза. Высовывает голову.) А рядом стоят кувшины (показывает рукой, где стоят воображаемые кувшины, вылезает из шалаша, подходит к корзине, достает маленький кувшин и относит на место, указанное им до того), полные молока. И корзины (берет саму корзину, относит ее на место с другой стороны от шалаша, залезает в шалаш, высовывает руку, вытаскивает из корзины куски материи, наощупь понимая, что это вовсе не хлеб, засовывает обратно), полные хлеба ("Берет хлеб и кувшин с молоком", потом ритмично колышет шалаш изнутри. Выползает и садится с усталым видом.) Почитай отца и мать своих! (Встает и идет к центру, смотря в сторону кувшина. Длинная пауза.) Сегодня вечером у нас жертвоприношение. Мы сожгем наше лучшее мясо и наш лучший хлеб, ибо так нужно Господу нашему. (Оглядываясь в сторону задника, имитирует следующие действия. С горьким сарказмом.) Ты придешь вечером, и с тобой будут твои овцы (семеня, имитирует овцу, размахивая воображаемой хворостиной, имитирует пастыря), и будешь ты нести молоко в ведре, и будешь молчать, ожидая, что я похвалю тебя, но и мое молчание будет столь же долгим, ибо что похвального в том, что молоко (с раздражением) расплескивается по земле? Наконец ты скажешь (бежит к корзине, вытаскивает подстилку для "Авеля", чурбачок для себя, ставит его, расстилает подстилку и садится на нее в характерно "не своей" позе - как бы в позе Авеля; меняя интонацию - далее в тех случаях, когда Каин произносит реплики за Авеля, они указываются соответственно; Каин же по возможности меняет позицию, садясь то на чурбачок, то на подстилку в зависимости от того, за кого он говорит, а в случае быстрого обмена репликами намеренно игнорируя смену позиции.):"Принес."

КАИН.Принес?

"АВЕЛЬ". Я принес.

КАИН. Я вижу, что ты принес ведро молока.

"АВЕЛЬ". Нет, не ведро.

КАИН. Ты хочешь сказать, что не принес сейчас ведро молока?

"АВЕЛЬ". Я принес сейчас ведро молока.

КАИН. Может, ты разберешься сначала, что принес ты, а что нет, а потом уже будешь приставать ко мне со своими новостями, в которых нет ничего нового для меня?

"АВЕЛЬ". Да, я принес молоко, но и немолоко принес тоже - принес нож, ибо овец принесу в жертву сегодня...

КАИН (облизнув палец и выставив его вверх). Ветер дует в нашу сторону. Но ты не огорчайся: скоро он стихнет, и Бог почует твою жертву, уж не знаю, примет ли.

"АВЕЛЬ". А почему бы ему не принять лучших овец от стада моего?

КАИН. Да потому, что смрада от них не меньше, чем (передразнивает Авеля) от худшего козленка от стада твоего. Лучше бы тебе дать отведать мяса брату своему и родителям, чем сжигать его на жертвенном костре!

"АВЕЛЬ" (начиная горячиться). Я не жалею для Бога нашего первородных от стада своего и тука их, ибо наш обычай таков. Разве не посылает нам Бог вдоволь молока взамен? И разве велит наш обычай сжигать плевелы вместо зерен, и разве будет такая жертва принята?

КАИН. Кто сказал тебе, что я собираюсь сжечь плевелы вместо зерен?

"АВЕЛЬ". Ты же сам сказал это мне в прошлый раз.

КАИН. Я только сказал, как было бы хорошо, возжелай Господь плевел вместо лучшего зерна, и тогда я смог бы посеять это зерно вновь.

"АВЕЛЬ". Господь наш дал нам все, что необходимо из еды и питья...

КАИН.Я год за годом приносил от плодов земли в дар Господу лучшее, и урожай год от года становился все меньше. Ты уже забыл это, брат мой Авель?

"АВЕЛЬ". Значит, не от сердца приносил ты Господу богатые жертвы...

КАИН (порывисто поменяв место). Может, и впрямь есть вина моя перед Тобою, о Господи, если нет никого, кроме нас, и некому понять меня, и не все понимаю я сам?

Может, и вправду не стоило мне скупиться на жертвы, чтобы одарил ты разумом брата моего Авеля, и прибавил разума брату его Каину? Ибо я хочу понять, почему должно мне сжигать плоды рук своих, ибо должна же быть на то причина, ибо я действительно должен делать это для тебя, Господи!

Может быть, Ты наказываешь меня неведеньем за леность мою? Ведь я потратил много времени на то, чтобы проделать дырочки в тростнике, и каждый вечер трачу его еще больше на то, чтобы извлекать из него звуки. Авель говорит, что пением своим собирает стадо, а разве есть польза от этого поющего тростника? Звуки эти слишком чудесны для того, чтобы у меня хватило сил отказаться от них, Ты должен простить мне мою праздность, Господи. (Пауза.) Кто же тогда простит меня, да я ведь и не ищу другого прощения, кроме Твоего. (Пауза. Саркастически.) Отдохнув после тяжких дневных трудов, Авель будет готовить жертвенный костер. (Оглядывается вокруг себя, но не находит никаких сучьев для костра, и "ломает" воображаемые, "складывая их для костра".)

"АВЕЛЬ". О каком прощении ты говоришь, Каин, если ты хочешь бросить нас, да только не уйти тебе дальше края земли.

КАИН (фактически перебивая сам себя). Ты можешь не продолжать, брат мой, ибо знаю я наперед все, что ты скажешь о земле, и о том, где она съедает солнце каждый вечер.

"АВЕЛЬ". Есть нечего будет нам, если ты будешь съеден так же, как этот желтый диск на небе.

КАИН (со смехом). И так же наутро буду исторгнут обратно.

"АВЕЛЬ". Ты не солнце, а брат мой и сын Адама и Евы, и потому ты никуда не можешь уйти от нас.

КАИН (с грустью). Я не могу уйти только потому, что у меня не достает решимости сделать это. (Подбегает к краю сцены, резко остановившись, балансирует.) Как могу я бросить поле свое? (Шаг назад.) Как могу я бросить Адама и Еву, отца и мать своих? (Два шага назад.) Они ведь давно уже не покидают шалаша своего (залезает в шалаш, начинает двигать его изнутри), ведь хлеба и молока вдоволь и силы их только прибывают (Учащает движение. Замирает, как если бы остановилась лента памяти. Высовывает голову из шалаша.) Ведь если уйдет сын их Каин (со своего места очевидно тянется к краю сцены), скоро, скоро опустеют корзины. (Не пряча головы, демонстративно делает несколько отрывистых, слабых движений и как бы ненароком обрушивает шалаш. Вылезает. Подходя к краю сцены и заглядывая вниз.) И разве в вечной тьме за краем земли смогу я возжигать жертвы Господу и молить его об урожае?

"АВЕЛЬ". Ты еще будешь болтать или поможешь мне сложить костер?

КАИН (заинтересованно). Ты хочешь приносить жертвы Господу вместе со мной только потому, что мы и раньше делали это вместе?

"АВЕЛЬ". Я так и думал, что ты потратил свое лучшее зерно на сев, а Господу посмел оставить жалкий сор.

(Торжествующе.) Да, он и вправду не примет твоей...

КАИН. Нашей.

"АВЕЛЬ". Твоей...

КАИН (ехидно). Нашей.

"АВЕЛЬ"(с гневом). Твоей, твоей жертвы! Или ты думаешь, что Господь накажет меня из-за твоей жадности?

КАИН (с гневом). Скорее он накажет меня из-за потворства твоей глупости. (Устало.) Но если ты прав и Господу нужно мое лучшее зерно, он поразит меня, как только жертвенный огонь лизнет плевелы, которые я возложу на костер.

"АВЕЛЬ". Если у тебя осталось зерно, принеси его и возложи.

КАИН (не слушая). Эта земля пропитана кровью и не родит, если не давать ей еще и еще...

"АВЕЛЬ". Если же ты будешь упорствовать, Господь повелит и нам отвергнуть хлеб твой, ибо, наверное, Он уже не призрел на него.

(Длинная пауза.)

КАИН ("накручивая" себя, говоря все более нервно). Отвергнуть мой хлеб? Отвергнуть мой хлеб... Кто же это решил, что не призрел Господь на меня и на дар мой? Кто дал тебе право говорить, что хлеб мой не угоден Господу? Да способен ли ты понять, что угодно ему, а что нет? (Пауза. Внешне спокойней, но внутренне еще более нервно.) Тебе, брат, досталась вся глупость, предназначенная нам двоим. (С нервным смешком.) А как могло быть иначе, если Господь создал Еву из ребра адамова и неоткуда было взяться свежей крови, которая принесла бы еще ума - для брата моего Авеля? "АВЕЛЬ". Разве ты не знаешь, что нет страшнее греха?

КАИН (вздрагивая). Какого греха?

"АВЕЛЬ". Греха убийства, и не делай вид, что ты не понял!

КАИН. Кровь существует не только для того, чтобы ее проливать; если же ты понял меня так, значит, ты сам об этом подумал. Почему ты хочешь убить меня?

"АВЕЛЬ" (с возмущением). Я хочу убить тебя? (С интересом.) Я хочу убить тебя?

КАИН. А еще ты хочешь уничтожить мой хлеб, чтобы Господь не наказал тебя. Ведь ты вправду хочешь сделать это?

"АВЕЛЬ". Я хочу уничтожить твой хлеб? (С жестоким оживлением.) Да, я хочу уничтожить твой хлеб. (Бросается к корзине, вытряхивает ее воображаемое содержимое, пинает и топчет ногами.

КАИН (с нервным спокойствием). Хорошо, брат мой. (Отстраненно.) Каин сильно огорчился, и поникло лице его. И сказал Каин Авелю, брату своему: пойдем в поле. (С возрастающим напряжением.) И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его. (Резкий общий свет параллельно тому, как Каин показывает руками удар по собственному затылку и падает, будто сам поражен. Говорит, постепенно поднимаясь.)

Теперь я узнаю, почему тьму сменяет свет, и для чего края у земли, если они есть. (Длинная пауза.) Если же их нет, кто даст мне силы забыть то, во что я все еще верю? Кто даст мне силы поверить в то, что нет ничего, во что следует верить?(Собирает детали шалаша, складывает их в корзину. Подходит к краю сцены и идет вдоль.) Неужели родители мои и брат мой - это вся семья моя? И в беспределье не найти мне малый предел свой? Это слишком страшно, чтобы быть правдой, Господи, это даже страшнее, чем то, что я никогда не научусь играть, страшнее, чем то, что сейчас (отходит) Авель погонит домой свое стадо. (Берет в руки дудочку. Раздается отдаленное множественное блеяние. Резко оглядывается. Медленно пятясь, уходит со сцены. С надеждой и с иронией.) "Поселился Каин в земле Нод. И познал Каин жену свою; и она зачала и родила Еноха. У Еноха родился Ирад. Ирад родил Мехиаеля; Мехиаель родил Мафусала. Мафусал родил Ламеха. Ламех родил Иавала; он был отец живущих в шатрах со стадами. И также родил Иувала: он был отец всех играющих на свирели. И еще родил сына, и нарек ему имя: Ной, сказав: "Он утешит нас в работе нашей и в трудах рук наших при возделывании земли, которую проклял Господь Бог." (Уходит.)

ЭМИГРАЦИЯ КАИНА

Письменный стол, два стула, по одному с каждой стороны стола. Озираясь, входит Каин. На столе стоит лампа, лежат какие-то бумаги, стоит графин с водой. Увидев стол и стулья, вздрагивает, не знает, с какой стороны ему сесть. Обходит кругом, садится за основное место, вскакивает, как ужаленный, садится, помешкав, с другой стороны. Он выжидает, что будет дальше. Ему явно непонятно, что противоположный стул незанят, но он никак не может найти признаки, что там кто-то сидит, и это его смущает. Он встает, ощупывает незанятый стул, смотрит под ним и т.д. Вздрагивает, как если бы кто-то что-то сказал.

КАИН. Простите, что вы сказали? ... Я буду на "вы", ничего?... Спасибо, а то все обращаются к вам на ты, а мне как-то не очень... Как будто вы не знаете, как меня зовут... Ну, сколько раз можно повторять: Адам познал Еву, жену свою, ну и... Что вы задаете неприличные вопросы... Да зачала она, что же еще... Что такое фамилия? Не знаю я никакой фамилии, нет у меня фамилии... Нет, я не единственный ребенок в семье. Есть еще придурок, у него мозгов хватает только на то, чтобы пасти овец... Да, моя мать беременна, говорит, назову сыночка Сифом. И с чего это она решила, что будет обязательно сын? Как будто ей мало двух... Что значит вместо Авеля?... Где Авель? Это у вас надо спросить, где Авель! Разве я сторож брату моему? Простите, можно выпить водички, у нас, знаете ли, пустыня, жарко... (Нервно наливает и пьет воду.) А кока-колы у вас нет?... Хотя в моем возрасте это вредно, сахар все-таки... Возраст? Видите ли, мне не выдали документы ни при рождении, ни впоследствии. Но могу вам сказать, что по некоторой информации, Адаму, отцу моему, больше девятисот лет... (Оглядываясь, доверительно наклонившись вперед.) Хотя я не уверен, что Адам мой отец... Как почему, разве вы не помните: и родила Каина, и сказала: приобрела я человека от Господа... Что вы, что вы, разве я сказал что-то обидное?Что касается Евы, так это даже комплимент... Хорошо, хорошо, вы не нуждаетесь в комплиментах. Не сердитесь, пожалуйста, задавайте свои вопросы... Ну я же вам сказал, не знаю, но папаша мой живет уже ой как долго, а я весь в отца. Хотя ум я взял у матери, помните (доверительно смеется) как она сумела убедить папу в этой истории с яблоками (резко осекается, делает серьезный вид, но ей по-прежнему смешно)... А то вы не знаете, чем я занимаюсь: пашу, сею, собираю урожай... Ну, что вы пристали со своими документами... Нет, в профсоюзе не состою... Что же, если некому подтвердить мою "профессиональную принадлежность" (предыдущие два слова явно повторяет за спросившим, что видно по неловкому произношению) и сказать, что я земледелец, так значит, я уже и не земледелец? Ну, вот посмотрите (встает и иллюстрирует следующие свои слова), я пашу, сею, собираю. Трактор вот думаю купить. Что дальше? Как что: молочу (показывает), делаю муку, а потом пеку. Скажу вам честно: печь у меня не очень получается, и родители мои, и брат этот недоделанный все время жалуются. Жениться надо, а на ком?... Конечно, недоделанный, а кто же он еще! (Показывает следующее.) Знай валяется себе целый день на траве, а овцы его пасутся. (Встает. Оглядывает спину, не запачкался ли.) Посмотрите, у меня не грязно... Ну, не хотите, как хотите. (Садится.) Вам, конечно, не к лицу чистить спину какому-то там крестьянину, а меня, между прочим, джинсы новые, вот (поднимает ногу, потому другую.) Удобная, кстати, вещь для работы в поле... (С комичным возмущением.) Да сколько раз можно вам говорить, не знаю я, где этот бездельник шляется. И что вы у меня все спрашиваете, вам самому положено все знать, вы ведь (осекается, зажимает рот рукой.) Молчу, молчу, я вовсе не собирался упоминать ваше имя без лишней надобности, в следующий раз буду осторожнее... Да когда, утром я его видел, он уходил в поле со своими ме-е - ме-е... Вчера мы приносили жертвы, разве вы не помните?... (С радостью.) Вам тоже не понравился запах горелой овечьей шерсти? А то Авель мне говорил (копирует): Господь призрел на меня и на дар твой, а на тебя и на дар твой не призрел... (Упавшим голосом.) И от зерна плохой запах? (С обидой.) Ну, как хотите, мы ведь не напрашиваемся. (С надеждой.) Может, вам понравилось что-нибудь другое?... (Упавшим голосом.) Ах вы не любите ничего горелого. Да как хотите, нам же лучше... Как продолжать? Я вас что-то не понимаю, то говорите, что вам не нравится, то говорите продолжать... Закон? Разве не вы устанавливаете этот закон?... Молчу, молчу. Нет, на ваши вопросы я готов отвечать... (Механически.) Нет, мне неизвестно, что Авель убит. (Испуганно.) Как убит? Где?... В каком поле?... В моем поле?... (Вскакивает.) Ну знаете, это слишком! Может быть, я и жадничаю и не хочу сжигать свое лучшее зерно непонятно зачем, но братоубийцей я еще не был.

Какой смысл?... Из-за того, что он сказал насчет моей жертвы? Да мало ли что он скажет, если его за каждую глупость убивать (пожимает плечами.)... Вам не понравилось, ну так это я только сейчас узнал, и потом, здесь мы с Авелем равны перед вашим - так сказать, лицом... Какой голос? От какой земли? Кто вопит? Мой брат Авель? О чем вы говорите? Мне ли не узнать голос моего брата в этой тишине? Как вам удается говорить так, что я ничего слышу, а голова моя гудит как котел от ваших вопросов? Говорят, сейчас и не такое умеют делать... Не болтать? Хорошо, хорошо, больше не буду, в последний раз. (Вскакивает, ложится ничком и "слушает землю".) Ничего не слышно! (Смотрит на противоположный стул с пола - ему не видно, поэтому он смешно изгибается и, наконец, шлепается на пол.) Сажусь, сажусь.(Садится.) И как, по-вашему, я его убил?... Ну, это просто смешно. Я сказал Авелю "пойдем в поле"? (Встает. Имитирует ситуацию вплоть до особо отмеченного момента.). "Авель, пойдем в поле!" Ерунда! Чтобы такой лентяй, как Авель, пошел в поле! Да он только повернулся бы на другой бок и захрапел бы пуще прежнего! Захоти я убить его, я сказал бы ему: "Авель, вставай, еда готова!" А потом подкрался бы сзади с чем-нибудь тяжелым и-и! (Увлеченно "бьет" и сразу пугается своей внезапной агрессивности; садится на стул, опасливо смотря на противоположный стул.) Ну, я конечно, увлекся, но ведь он такой тупой, такой тупой вместе со своими овцами, что иногда действительно хочется шмякнуть его по башке! (Заискивая и одновременно саркастически.) Но это ведь не значит, что я его убил, правда? Его убил кто-то другой. (Пугается вновь, но не теряя ехидства в голосе.) Авеля убили? Какой кошмар. (Радостно.) Послушайте, кто его мог убить, если мы единственные люди на земле? (Сконфуженно.) Я хотел сказать, если мы живем достаточно уединенно. (Уверенно.) Окажись рядом чужой, я бы сразу заметил.(Смеясь.) А может, папаша Адам его укокошил? (Продолжая смеяться.) Вы, конечно, понимаете, что я шучу насчет папаши Адама... Зато вы не шутите насчет меня? Да хватит вам, вернется ваш Авель, загулял наверно, где-то в пустыне, с ним это не первый раз, что он потерял в этих пустынях, ума не приложу. Ну, хорошо, допустим, он не вернется - я сказал "допустим". Делать вам нечего - осуждать на смерть еще одного брата, если нас всего двое, а третий только в проекте? Кто будет учить жить маленького Сифа? Кто будет печь ему вкусный хлеб и отводить в школу через дорогу? Около нас нет никаких хайвэйев, но, сами знаете, мало ли что, вдруг какое-нибудь ралли, эти машины едут так быстро. Ну что вы молчите?... Что, разве за убийство не полагается смертный приговор?.. Конечно, пожизненное хуже, ведь вы устроите меня в ваш рай, ради Евы, а?... Только не воспринимайте мои слова всерьез, пожалуйста, а то у меня дурацкая привычка все время шутить, наверное, от постоянных проблем, ладно?... А что, если не пожизненное и не (проводит по горлу)... "Ты будешь изгнанником и скитальцем на земле" - это что, вы меня высылаете? А куда?... А, это значит, я могу поехать куда хочу? Как здорово! Слушайте, я хочу сделать признание. Так уж получилось, что я действительно убил Авеля... Как? Ну, вы же сами сказали, как там, я не помню... Вот-вот, подкрался и - что вы тянете, скажите, что там было дальше, запишите мое признание и вышлите меня поскорее, пока Авель не вернулся, сами ведь знаете, что он может вернуться, вы ведь все знаете, ума не приложу, зачем вам нужна эта божественная комедия... Вот-вот, ударил по затылку, спасибо большое, что напомнили... Показать? Да ради бога (вставая, хихикает по поводу "ради бога", показывает), вот так вот встал, подкрался на цыпочках и ка-ак шмякнул его по жирному загривку! (сразу же пугается и садится.) Вы только меня не соблазняйте, а то ведь недалеко до первородного греха, вы это знаете лучше меня... Подписывать не надо? Ну вот и хорошо, зачем вам подпись, я ведь сами знаете какой грамотный, какой же грамотности можно требовать от ветхозаветной личности вроде меня? А на чем я могу поехать? На самолете? (Мастерит бумажного голубя из бумаги, лежащей на столе.) Или на кораблике? (Пытается сделать бумажный кораблик, но у него не получается и он комкает лист.) Лучше не надо на кораблике, а то море слишком похоже на пустыню, а пустыню я терпеть не могу, надоела она мне, кстати, у вас песок в графине. Так что насчет транспорта? Зачем мне этот билет на автобус? Я что, еду недалеко?... Да это же совсем рядом, в этой же самой пустыне! Знаете что, Авель вот-вот появится, я никого не убивал, и верните мне мое признание!... Я не хочу в землю Нод, я хочу в Штаты или в Европу. Какой же из меня скиталец, если здесь несколько остановок? А прохода мне все равно не дадут, потому что об убийстве Авеля напишут во всех местных газетах, а опровержение дадут только через неделю. Кто спасет меня от разных хулиганов, которым дай повод, лишь бы кому-нибудь проломить голову, причем по-настоящему?... А мне какая польза будет от того, что вы "отмстите ему всемеро"? Проломите голову в семи местах, если после шестого удара на ней еще останется живое место? Вы лучше дайте приказ, что так мол и так, кто его тронет, потом пожалеет, хорошо? Вам ведь это ничего не стоит... Так у вас уже все готово, вы же все знаете наперед. (Берет чистый лист бумаги, вглядывается.) Это печать, да? Спасибо, огромное спасибо, как только устроюсь на новом месте, обещаю сжигать в вашу честь зерна в два раза больше прежнего. Но я повышу цены на билеты и за фото в обнимку с туристами. Пусть будет Нод, если уж вы так решили, А девушки там есть?... Ну, вот и хорошо, хотя, честно вам говоря, я никак не могу понять, откуда появились люди вокруг, если мать моя рожала только два раза - о Сифе я пока не говорю. Неужели мой папа платил маме той же монетой? Лично я ничего не видел...

ГОЛОС КАИНА (со стороны; при этом Каин вздрагивает, вскакивает и, пятясь, уходит со сцены несколько раньше, чем заканчивается нижеследующий монолог). Поселился Каин в земле Нод. И познал Каин жену свою; и она зачала и родила Еноха. У Еноха родился Ирад. Ирад родил Мехиаеля; Мехиаель родил Мафусала. Мафусал родил Ламеха. Ламех родил Иавала; он был отец живущих в шатрах со стадами. И также родил Тувалкаина, который был ковачом всех орудий из меди и железа. И еще родил сына, и нарек ему имя: Ной, сказав: "Он утешит нас в работе нашей и в трудах рук наших при возделывании земли, которую проклял Господь Бог."