Данный текст не может
быть использован в коммерческих целях, кроме как с согласия автора.
Этому
дураку одной марихуаны было мало, ему таблеток подавай. Он мог их выпить за раз
столько, сколько могла вместить его огромная ладонь. Его так и называли
"Аптека". Главное правило наш
провизор уяснил еще сызмальства - все необходимые препараты должны иметь яркие, броские цвета. Частенько
приходилось слышать от него историю, как подростком он воровал с маминой
тумбочки разноцветные пилюли дающие не менее разноцветные сны. Так он и жил,
воруя свои разноцветные сны с раскладок для больных на медицинских постах,
пробираясь в больницы под видом посетителя. При одном беглом взгляде на это
существо казалось, что он набит лекарствами более, чем городская аптечная база.
И правда, со знанием дела подбирая таблетки по оттенкам и формам, он
раскладывал их по карманам, имея при себе и без того приличный запас. Но
несмотря на свой профессионализм, все же и он “давал петуха”, нет он не ставил
себе двойки - он платил, извиваясь после
очередной принятой ладошки не в очень художественных позах в уборной,
проводя там часы, а то и дни братаясь с унитазом. Но это все его никогда так не
забавляло, по сравнению с тем, о чем он любил рассказать...
Это стало происходить с ним совсем незадолго до его
смерти. Вдруг он прозрел! Он стал видеть людей такими, какими бы они были на
самом деле. Будь то на улице или в буфете, или даже в битком набитом автобусе
люди превращались в зверьё. Да-да в зверьё. Так, впервые он увидел их выходя из
сосисочной на углу родной улицы, где с дружками по привычке ловили свой кайф. В
сумерках вечера на него чуть не наехал здоровый мерин в цивильном костюме и при
галстуке, а дальше - больше, вся улица была переполнена, удавами в платьях,
свиньями в жилетках, петухами в мундирах, и прочей гадостью. Впервые к нему
тогда пришел “мандраж “,хотя он и не знал еще значения этого слова. Он вернулся
к себе за столик, где козлы - его дружки отрешенно слушали джаз со стеклянными
от дыма глазами и уткнувшись в стол, накрывшись для верности руками попытался
убраться в сон. Ой ладошки вы мои неразборчивые...
И с тех пор поехало, поскакало, поползло. Что ни
день, то тюлень. Он даже привык к этому, называя вещи своими именами: "-Эй
ты, выдра! подлей-ка пивку..." Уже и патрульный заходя к ним в сосисочную
подтрунивал: "- Ну скажи, кто я, Лев? Тигр? Барс?" Но не хотелось
неприятностей от этого осла в фуражке. И так все бы и жилось, если бы в один из
вечеров не наведались бы в сосисочную два запоздалых посетителя. Было тускло и
нелюдно как всегда в это время суток. "Аптека" сидел в дальнем углу
развязно откинувшись и досматривал свою разноцветную историю про дождик,
рассыпающийся у его ног снопами желанных бусинок. Идиллию нарушило резкое
непривычное сопение доносящееся от стойки. "-Эй вы, там, пора бы и ноздри
прочистить!" -кинул он в силуэты на правах хозяина. Посетители обернулись.
Сверкающие, налитые кровью круглые бычьи глаза не сказали от стойки ничего
хорошего. ”Бычары !"- подытожил брезгливо "Аптека". Огромные
извитые рога со свистом рассекли пространство. В один момент один из
посетителей огромным прыжком оказался прямо над ним. Острая боль вспорола все
тело...
Так и было записано позже в патрульном протоколе
"Забодал бык".
13.11.97г. Москва