Юсиф Везиров

 

 

Copyright – Юсиф Везиров

 

 

Данный текст не может быть использован в коммерческих целях, кроме как с согласия автора

 

 

 

Это было Завтра.

 

Однажды я был в Завтра. И не просто был, а жил в нём. И жил хорошо.

 

Я жил в Завтра вполне активно. Был не сторонним наблюдателем, а конкретным свидетелем многих вопросов, ответы на которые таятся в будущем.

 

Я жил в Завтра достаточно протяжённо. Несколько лет кряду. Успев раствориться во времени и устремиться в даль. Прекрасно осознавая необходимость возвращения к исходной точке отсчёта, возмещения затянувшегося отсутствия.

 

Я жил в Завтра по воле судьбы. Отдельно расписанной Всевышним для каждого приходящего на определённый срок. До ухода. При этом, полностью положившись на эту волю.

 

Я жил в Завтра с твёрдой целью. Командированный от Вчера. И нёс в Завтра Вчера. Я изменял в себе своё Вчера. Но никогда не изменял своему Вчера. Даже в Завтра.

 

Я жил в Завтра с радостью в душе. Настолько близкой ранее, что недосягаемой по Вчера. Что доказывало присутствие магического сплетения прежнего в Завтра. Служило знаком, призывом к доброй воле.

 

Я жил в Завтра с любовью к правде. Которую боялся Вчера и молчал Сегодня. И она приходила. Правда. Потому, что была.

 

Это и есть правда. Завтра.

 

Я был в Завтра. Я жил в Завтра. В Завтра я жил.

 

2 мая 1999-го года.

 

 

Озарение.

 

Меня осенило.

 

Сегодня утром я сказал: «Вам пора». И они пошли. Сразу. Неся на себе всю тяжесть бытия и сознания. Огня, воды и эфира. Одновременно. А ещё количество мысли, опыт истории. И сумбур души тоже. В небытиё.

 

«А стоит?» – подумал я. Но промолчал. Потому, что видел: они шли. Твёрдо и смело. Красиво. Ведь я сказал: «Пора». И они пошли. Поверили. Мне. В большого меня.

 

Я сказал: «Вперёд». Шаги стали чётче. Темпы увеличились. Нет, они не побежали. Нет. Они всё ещё шли. Но очень уверенно. Резво отталкиваясь от земли. Зная, что вновь к ней прикоснутся.

 

И я сказал: «Я с Вами». И присоединился к ним. Ведя их, ведомый ими. Отвечая головой. Ведь их было больше, чем меня. И они мне верили. В большого меня.

 

Так не подведите меня. Не споткнитесь. Ноги.

 

5 мая 1999-го года.

 

 

SOS.

 

Я создал его. Мой маленький катер. Впитав в него всё лучшее, что копилось во мне годами. Внедрив свой опыт и знания. Вростив интеллект. И вручив судьбу – характер. Такой разный для каждого. Но одинаковый для всех.

 

Я учил его. Мой маленький катер. Не идти на дно, держаться на поверхности. А затем плавать. При этом, не мешая другим, себе подобным. И помогая им. По зову оных.

 

Я любил его. Мой маленький катер. Как можно любить своё творение, своё «моё». Веря в него, веря ему и даже доверяя. Полагаясь на везение. Пророча светлое плавание.

 

Я растил его. Мой маленький катер. Отдавая своё, уже ставшее нашим. Обретая ему его, уже не будущее моим. Оснащая всем новым.

 

Я запустил его. Мой маленький катер. Молясь за него и боясь тоже. Ведь он маленький. А кругом вода. Вода, вода. Одна вода. Целый океан воды. И только.

 

А он поплыл. И довольно ровно. Помахав мне лишь винтом.

 

Я создал его. Мой маленький катер. Потому, что сам никогда не умел плавать. И очень боялся воды.

 

9 мая 1999-го года.

 

 

День пройдёт.

 

Полночь.

 

Он пришёл. Он настал. Он созрел. Новый день. Он утвердился сам и присвоил прежнее. Созидая своё, свойственное себе: погоду, события, новости, людей… И героев. На день.

 

Он родил их. Героев сегодняшнего дня. Неизвестных вчера, осмеянных завтра. Одарив их мгновенной славой, кружившей головы. И долгим проклятием, сносившим головы. За смелость, которой они набрались. За день.

 

Он убил их. Героев сегодняшнего дня. Уходя сам, унося их с собой. В память. Предавая их новым героям новых дней. Которых также постигала та же участь. Ибо уже завтра сегодня становилось вчера. Удаляясь в забвение.

 

А я? Я жил. И не конкретно вчера, сегодня или завтра. А всегда: и вчера, и сегодня, и завтра. И никогда не был героем. Тем самым всегда оставаясь им.

 

Я живу!

 

12 мая 1999-го года. 

 

 

Ребро Адамово.

 

Он уверен в своем превосходстве и знает свою силу. Физическую. Он верит в свой безупречный ум, бесконечную фантазию и очень не любит, когда его оспаривают. Он видит себя выше всех, иногда опускаясь до меценатства. Он тщеславен. Человек. Поэтому я всегда с ним соглашаюсь.

 

Он думает, что придумал меня. Такую маленькую и послушную. Безликую. Способную на поступок лишь с его, Человека, подачи. Он говорит, что управляет мною. И осознает ложь сказанного. Ибо только со мной он чувствует себя защищённым. Поэтому я всегда с ним.

 

Он любит меня и лелеет. Оберегает от жары и холода. Часто разглядывает, как в первый раз. И погладив, прячет. Подальше от любопытных глаз. И много ухаживает. Ведь я могу испортиться. Заржаветь или дать осечку. Поэтому я всегда.

 

И я творю своё. С Человеком. Который считает меня дурой.

 

Нет. Я не дура. Я пуля. Причем шальная. Крупнокалиберная.

 

14 мая 1999-го года.

 

 

Взгляд.

 

Началось.

 

Они вернулись. Пришли и прянули в самую сущность. В глубину души, которую от них мутило. Разъедая мозг, уничтожая мысли. Порождая паралич ума. Глаза.

 

Они вернулись. Светлые и пьяные. Бездонные. Уверенные в своей правоте. Вооружённые идеей, описанной не ими. Осознанной и отвергнутой автором. Но не ими. Глаза.

 

Они вернулись. Добрые и дружественные. Сильные. Но всё же лгущие. И больно влюбчивые. Бдительно оберегающие любовь, которую они навязали. Всем. Глаза.

 

Я их видел. Было. Я глянул в них. В эти Глаза. И увидел там мир. Который бывает перед войной.

 

Они вернулись. Глаза.

 

Началось.

 

31 мая 1999-го года.

 

 

Память.

 

Она – тонкая и стройная. Простая. Обычная, из скромного материала. Каких было много.

 

Она – старая и плешивая. Уставшая. Прошедшая не одну реставрацию. За все годы.

 

Она – ценная и дорогая. Антикварная. Хранимая теперь в особых условиях. Под надзором специалистов.

 

Она - кисть. Приобрётенная когда-то в мастерской ремесленника. За гроши.

 

Было время. Она приносила людям радость. Изображая красоту. Она создавала бесценные полотна. Которыми гордятся коллекционеры. Она дарила миру шедевры. Которые охраняет Закон. Она творила.

 

Водимая рукой художника. Таланта. Самородка, одарённого природой. Которого Люди так и не признали. Когда он жил. Окрестив его идиотом. Обречённым на скитания, голод и нищету. От самого рождения. А он писал. Писал свои картины. И отдавал их Людям. Даром. Оставляя себе лишь кисть.

 

Она – кисть. И кисть великого художника. Гения. Могила которого где-то в земле. А кисть – на аукционе.

 

Люди помнят художника. И ценят его вещи. Оценивая в миллионах.

 

Кто больше, Люди?

 

8 июня 1999-го года.

 

 

Школа.

 

Они учили меня. Меня нового. Учили, как всех. Потому, что очень любили это занятие.

 

Они учили меня стоять. Стоять ровно. И я стоял. Хорошо, уверенно. Не сутулясь. Хотя очень хотел сесть. Просто посидеть. Отдохнуть. Но стоял. Ведь они следили за мной. Наблюдали.

 

Они учили меня идти. Идти долго. И я шёл. Красиво, твердо. Не сворачивая. Хотя очень хотел стоять. Просто постоять. Отдохнуть. Но шёл. Ведь они наблюдали за мной. Присматривали.

 

Они учили меня бежать. Бежать много. И я бежал. Легко, быстро. Не останавливаясь. Хотя очень хотел идти. Просто походить. Отдохнуть. Но бежал. Ведь они присматривали за мной. Оценивали.

 

Они учили меня летать. Летать высоко. А я не взлетел. Страшно, стыдно. Не получилось. Хотя очень хотел летать. Просто полетать. Отдохнуть. Но не смог. И они оценили меня. Отпустили.

 

И я остался один. В пространстве. И очень хотел уйти. Просто умереть. Отдохнуть. Но выжил. Сказался опыт. Ведь они учили меня. Старались…

 

Спасибо, Школа. Я летаю!

 

16 июня 1999-го года.

 

 

Абсурд.

 

Когда человеку стало скучно, он придумал коня с мужским торсом. Кентавра. И познакомил его с женщиной с рыбьим хвостом. Русалкой. Которой конь с мужским торсом очень понравился.

 

И чтобы им не было скучно, человек придумал птицу в образе лошади. Пегаса. И даму с лирой. Музу. Которые их посещали. И устроил переписку.

 

Затем человек придумал летающего мальчика. Амура. Вооруженного луком и стрелами. Стреляющего метко и довольно часто. В каждого.

 

И так родилась любовь. Не придуманная человеком. Любовь обреченная. На разлуку.

 

Разлука. Я тебя ненавижу.

 

17 июня 1999-го года.

 

 

Палитра.

 

Большой Белый дом. Красные и Жёлтые розы. Густой Зелёный лес. Бесконечное Синее море. Необъятное Голубое небо. Чистый Прозрачный воздух…

 

Говорят, что цветные сны снятся гениям. Или сумасшедшим. Я не гений. И, надеюсь, не сумасшедший. Но это мой сон. Цветной. Самый любимый: я живу в большом белом Доме с зимним садом, в котором в любое время года растут красные и жёлтые розы. Дом расположен на опушке густого зелёного леса и граничит с бесконечным синим морем. Над Домом - необъятное голубое небо. Но оно не давит. И воздух в Доме чист и прозрачен.

 

В Доме много детей, домашних животных и гостей. Друзей. У которых за пазухой лишь конфеты, принесённые детям. А в душе – покой и счастье. Доброжелательность. Ведь это сон. Самый желанный сон. К тому же цветной.

 

Проснись уже, сон. Хватит спать.

 

20 июня 1999-го года.

 

 

Друг.

 

В его дом пришла беда. Беда, подвергающая испытаниям. Облачив семью в чёрный цвет. Утопив в слезах. Опустив руки.

 

И появились друзья. Народ, познающийся в беде. Обнажили головы, засучили рукава и помогли. Поддержали. При этом плача. И даже рыдая. И, главное, громко. Все. Кроме одного. Который действительно скорбел. И был убит. Горем ближнего.

 

Преодолели время, залечивая раны. Выдворяя из души былую боль. Горе. Возвращая всё на прежние плоскости. Освежая мысли хмелем. И были друзья. И пили друзья. Желая счастья в тостах. Хором. Все. Кроме одного. Который просто не пил. И молчал. Просто молчал.

 

А потом случилась радость. Истинное счастье. И друзей не стало. Они исчезли. Не пережили этого. Заеденные завистью, оголили своё существо. Все. Кроме одного. Который искренне радовался. И не мог этого скрыть. И не хотел.

 

Друг познаётся в радости. Если он, конечно, настоящий друг.

 

24 июня 1999-го года.

 

 

Чёртова дюжина.

 

Решились.

 

И начали готовиться. Считая дни, подгоняя сроки. Морально созревая. Любя друг друга новой любовью. Пылая свежей страстью, даруя забытые нежности. Строя планы на будущее. И украшая детскую в голубые тона. Родители.

 

Но природа взяла своё. Ребёнок родился тринадцатого числа в тринадцать часов тринадцать минут. В год чёрной кошки. К тому же девочка.

 

Это был удар. Удар судьбы. Удар «ниже пояса». По обоим родителям. Уже смирившимся с действительностью и начавшим ожидать любых подвохов. Для себя и своего чада.

 

А ребёнок рос. Здоровым красивым ребёнком. Умным. Без осложнений. И стал нормальным человеком. Преданной дочерью. Верной женой. Отличной матерью. С хорошим женским счастьем. На удивление родителей. И на радость их же.

 

Всё расписано. Всем расписано. Им расписано. Всевышним.

 

Так тому и быть!

 

26 июня 1999-го года.

 

 

Моя половина.

 

Нас никто не представлял друг другу. Мы познакомились сами. Ещё давно, в раннем детстве. В нежном возрасте. И с тех пор она меня не покидала. Никогда. Познавая со мной действительность, деля тайны, посещая сны.

 

Мы открывали вместе этот мир. В себе. Осознавая явления, объясняя действия, созерцая поступательность движений. Осязая и обоняя окружающее. Непосредственно. Чётко различая хорошее от плохого.

 

Мы открывали вместе себя. В этом мире. Грызя науку, беря уроки, обогащая кругозор. И интеллект. Сталкиваясь со стеной лицом к лицу. Учась отличать полезное от бесполезного.

 

Мы росли над собой. Взрослея вместе. Ощущая лёгкость тяжелеющих с годами лет. Практикуя учения на обстоятельствах. Путешествуя. Расширяя свою географию. Масштабно.

 

Я перестал ей отказывать. Во всём. Даруя тонкости, внимая прелести. Балуя праздниками, в которых она так нуждалась. А у неё случилась меланхолия. Порождённая ностальгией. И жажда постоянного спора. Со мной. И по любому поводу.

 

Она обросла камнем.

 

Странная Вы женщина. Душа. Чего Вам надо?

 

28 июня 1999-го года.

 

 

Я больше не буду.

 

Они подошли ко мне сами. Почувствовав мою зрелость. По-деловому серьёзно. Убедительно, смело. Избрав меня своим творцом. Исполнителем. Изучив меня по работе. Оценив моё прошлое, взвесив наше будущее. Возлагая своё настоящее.

 

Они подошли ко мне сами. С предложением. Добиваясь моего согласия. Обольщая вниманием, поражая доверием. Предлагая дружбу.

 

Они подошли ко мне сами. С вопросами, не терпящими отлагательств:

 

«Ты хочешь?» - спросили они.

 

«Хочу», - ответил я.

 

«Ты сможешь?» - спросили они.

 

«Смогу», - ответил я.

 

«Ты будешь?» – спросили они.

 

«Буду», - ответил я.

 

«Ты должен!» - сказали они.

 

И я отказался.

 

Они подошли ко мне сами. Я их не звал.

 

29 июня 1999-го года.

 

 

Куртизанка.

 

Она давно немолода. И достаточно образована. Но довольно кокетлива и непостоянна. Доступна. Очень любит обновлять свой цвет и внешность, не боясь частых пластических операций. При этом, умудряясь поддерживать форму, сохраняя габариты. Вписываясь в рамки дозволенной округлости. Изменив в себе лишь маленький штрих. Штрих–пунктир. Границу.

 

Она древняя и коварная. С ярко выраженными полушариями. И продажная. Не раз перекроенная,  не раз переделанная. Видавшая виды, разные страны и целые империи. Континенты. Бесстыдно пёстрая, нагло яркая. Полная воды и обмана. Потакавшая тиранам, титанам и злым гениям. Служившая им. И пережившая их. Отвергнув их творения.

 

Она в вечном движении, в вечном поиске. Вечно молодясь, радует одних, огорчает других. Играя жизнями целых народов, судьбами людей. Детей. Создавая новейшую историю каждые несколько лет. И разрушая её в мгновении. Продаваясь сильному.

 

Карта мира. Тебя стоит повесить.

 

30 июня 1999-го года.

 

 

Генетика.

 

Я это дерево не сажал. Я его не растил. Я за ним не ухаживал. Но имею к нему непосредственное отношение. Прямое. Я его плод. Потомок. Творение какой-то ветки. Фрукт, одним словом.

 

Уходящий концами в один росток. Со всеми фруктами нашего дерева. Которых испытывала судьба, нанося удары различной степени. Разной силовой категории. Градом. Проверяя морозами на стойкость, дождями на смелость. Солнцем на продолжительность.

 

Я его настоящее. Всего лишь один из многих. Дозревающих из года в год. Догнивающих в земле, превращаясь в перегной. Удобрение. Освежая почву для новых плодов. Свежих фруктов.

 

Корни мои. Я не могу украшать чужую вазу.

 

1 июля 1999-го года.

 

 

Спасибо.

 

      - Посадил ли ты хоть одно дерево? – спросил старик юношу.

                                   - Нет. Но я вылечил больное дерево, - ответил юноша.

                                                                - Ты сделал большее, - сказал старик. И умер.

 

Не принято этого говорить. И не совсем красиво. Но так приятно об этом думать.

 

Человеку было плохо. Невыносимо плохо. Ужасно. Он попал в ситуацию. Оступился. И страшно боялся возмездия. Готовый на поступок. Отчаяние. И совершил бы его. Но повстречал меня. И исповедовался.

 

Мне. Первому встреченному им незнакомцу. Просто прохожему. Излив душу, сказав правду. Открыв планы. Признавшись.

 

И я его услышал. Поверил ему. Понял. И помог. Помог, понимаешь? Просто, как человек человеку. Безвозмездно.

 

Это было давно. Сегодня утром я повстречал его. Опять. И он меня узнал. Вспомнил. И поблагодарил. Поблагодарил, представляешь? Просто, как человек человека. Словом.

 

И у меня сегодня прекрасное настроение. Весь день. С утра.

 

Не принято этого говорить. И не совсем красиво. Но так приятно это слышать. Спасибо!

 

3 июля 1999-го года.

 

 

 

Оружие.

 

Она умела творить. Передавая чужие мысли. Изображая чужую фантазию. Демонстрируя гибкость чужого ума. Или его отсутствие. Помогая таланту обрести признание. И выставляя бездарность напоказ. 

 

Она писала всегда. И умела рисовать. Так, всякую всячину. Считая её необходимой. Оставляя свой след на белой бумаге. Иногда кляксу. Отдаваясь любому желающему. По первому зову.

 

Она воспевала людей. И целые события. Создавая историю и фальсифицируя её. Делая политику, объявляя войны, переселяя народы. И реабилитируя их.

 

Она бледнела. Иссякала вконец. И уходила не замечаемой. Моментально сменяясь другой. Истратив себя впустую.

 

Как чиновник.

 

Она была всегда. Ручка. Оружием в руках грамотного.

 

6 июля 1999-го года.

 

Очко.

 

Я верил тебе. Я слушал тебя. Я преклонялся. Пытаясь подражать каждому твоему шагу, любому движению. Случайно оброненной фразе. Я видел твои победы.

 

И очень радовался за них. За тебя. Удачливого и непобедимого. Которому всегда везло. Все карты в руки, все карты биты. Банк, куш и успех. Улыбка фортуны. И вечно зелёное сукно.

 

Я изучал тебя. Твою антологию, твоё начало. И ты становился мне ещё интереснее. Я начинал тебя понимать. И презирать. За всё. За краплёные карты, подкупного крупье, придуманную удачу. И фальшивую улыбку.

 

Я не азартный человек. И не игрок. Но очень не люблю проигрывать. И я угадал твой секрет. Ты – шулер. Просто аферист. И я положу твою карту на рубашку. Я тебя обыграю.

 

Кумир. Ты перестал быть моим.

 

7 июля 1999-го года.

 

 

 

Счастье.

 

Если в темноте зажёгся свет, если в тишине раздался смех, если в пустоте появился смысл – это значит родился ребёнок.

 

11 июля 1999-го года.

 

 

Возвращаясь к себе.

 

Иногда мне кажется, что я уже жил. Прежде. И не один раз, а больше. Скажем, несколько. Охватив немало событий. От инквизиции до мировой революции. Великой депрессии. И всё это видел, всех их знаю. Со всем этим сталкивался. Возможно, в другой форме, ином обличии. На другом языке. Но, не по сути. Никак.

 

Я уже жил. Точно. И знаком с этой лестью. С этим обманом и ложью. Интригой. И читал эти речи, слышал их фразы. Не носящие никакой смысловой нагрузки. Просто слова. Пустые слова. Обещания.

 

И я верил ей. Трибуне. Будучи массой. Народом. Переживая за момент, гоняясь за временем. И упуская его, как песок меж пальцев. И бунтуя, становясь прогрессивным. Не боясь ничего. Не костра, не виселицы, не пули. Поднимаясь на баррикады. Побеждая самого себя.

 

Я был красноречив. И говорил эти слова, украшая трибуну. Не веря в них ни на минуту. Обещая действия, равные свободы. Во всём. Рисуя себя реформатором. Гарантом. Насаждая надежду. И убивая её постепенно. И себя. Уходя в опал.

 

Я жил несколько раз. Многое пережил. И, всего однажды был счастлив. Когда я был пастух и обитал в горах. Я не любил говорить, не умел читать. Ничего не ведал. И слушал лишь пение птиц. И дружил с верным псом – волкодавом. Которому я мог доверять, как самому себе. И который меня понимал.

 

Да, я жил много раз. Но жил я однажды.

 

12 июля 1999-го года.

 

 

Недосмотренные сны.

 

Стоит мне лишь закрыть глаза, как я погружаюсь в сумбур. Сон. Отдыхая телом, возбуждая душу. Отрываясь от сейчас, возвращаясь в настоящее. Переживая насущее. Вновь. Пересматривая пережитое, общаясь с врагами. Уверенно совершая ошибки. Старые.

 

Стоит мне лишь сомкнуть веки, как я становлюсь непредсказуемым. Переставая себя контролировать. Могу храпеть, могу сопеть. А ещё могу разговаривать. И на любую тему, иногда нежелательную. Могу то, чего не хочу. При этом ничего не видя, ничего не слыша. Ничего не ведая. А позже – ничего не помня.

 

Стоит мне лишь вздремнуть чуток, как я начинаю расслабляться. И меня охватывает паника. Страх перед упущенным временем. Ведь я рискую не успеть, упустить. Опоздать. И уже никогда не догнать. Отстав от темпов. Разленившись. Доживая себя во сне.

 

Покой. Я боюсь отдыхать. Я напрягаюсь.

 

19 июля 1999-го года.

 

 

Тыл.

 

Приятно иметь жилплощадь. Вечный капитал во все времена. Включая бархатную революцию. Видеть крышу над головой, ложась спать. Изнашивать мягкие тапочки, осваивая паркет. Конечно, когда имеешь и то, и другое. Ощущать холод каменных стен, ломая гвозди об непробиваемость. Закрывая форточку в надежде согреться. И открывая окна к весне.

 

Приятно иметь собственность. Наживая состояние. Имущество. Оберегая его от конфискации. И плохого духа. Давая волю фантазиям, украшая быт. Меняя обои, беля потолок. Создавая архитектурные излишества, без которых можно прожить. Но скучно. Сажая цветы в горшочках. Заводя рыбок и домашних животных. Любя семью, растя детей.

 

Приятно иметь возможности. И носить в дом. Вынося из него только мусор. Объедки. Приглашая гостей, закатывая пиры. А не скандалы. Выпивая реки увеселительного, заедая протокольными деликатесами. Закусывая заморским. Импортным. Переваривая в танце, в полумраке. Не болея душой от похмелья, проводив гостей.

 

Приятно иметь своё. Что остаётся здесь. Со мной. При мне. Когда я закрою дверь, входную дверь. И отгорожусь от мира сего. Доверяя лишь тем, кто живёт на моей территории. Кто за закрытой дверью, а не перед ней.

 

Полезно иметь дверь. Свою границу. И уметь её защищать.

 

20 июля 1999-го года.

 

 

Характер.

 

Таких не любят. Таких не ждут. Таких боятся. И уважают через страх. Вспоминая недоброй фразой. Нарекая собакой. Характеризуя одним словом: злой. Прощая сквернословие.

 

Но они не лгут. И не льстят. А напротив, бывают откровенны. И нежны в душе. Хотя, агрессивны внешне. На публике. И их не стоит к ней выводить. Часто.

 

Они двигают прогресс. Сами того не ведая. Говоря обо всём прямо в лицо. Исправляя ошибки, указывая на недостатки. Молча за спиной. И не точа зуб на оппонента.

 

К ним сложно привыкнуть. И с ними трудно жить. Но не считаться с ними невозможно. Они – фактор. И имеют характер. И бесхарактерными их не назовёшь.

 

Они нужны. Необходимы. Как необходима злость спортсмену во время игры, солдату во время войны. Они ведут к успеху. Они идут к победе. Плоды которой пожинают добрые сволочи.

 

Злой может стать добрым. Если добрые перестанут быть злыми.

 

21 июля 1999-го года.

 

 

VIP.

 

Ты ведёшь себя, как император. И можешь позволить себе многое. Почти всё. Ты сидишь в присутствии и лежишь в компании. Ты плюёшь на возраст, тем самым вызывая их восторг. Все поднимаются, когда ты входишь, и бегут, когда бежишь ты. Они заботятся о твоём здоровье, регулируя твоё питание. Оберегая твой сон, исполняя твои капризы.

 

Ты смел. И говоришь всё, что думаешь. Не скрывая эмоций, не стесняясь вопросов. Побеждая слезу. Не боясь ошибок и пугая животных. Которые тебя не тронут.

 

Ты свеж. И мысли твои чисты. Фантазии прекрасны, умны. Неожиданны. И взгляд без примеси обмана. Светлый и ясный. Думающий. Как внешность. Без прыщей.

 

Ты велик. И я тебе завидую.

 

Короли и президенты, диктаторы и демократы, коммунисты и капиталисты, атеисты и суеверные, представители всех национальностей и вероисповеданий, а также простые смертные. Дамы и господа. Встаньте. Он идёт. Самый большой человек планеты. Ребёнок.

 

23 июля 1999-го года.

 

 

Тридцать три.

(автобиографическая)

 

Эта песня появилась. Едва. И сразу стала шлягером. Она полюбилась и запомнилась. Её напевали, насвистывали. Покупали, записывали и переписывали друг у друга. Теряя в качестве, но имея в фонотеке. Под неё танцевали и влюблялись.

 

Но не я. Мне она не нравилась. Никогда. Даже тогда, когда была очень модной. Популярной. И к ней я был равнодушен. Слышал, слушал. Иногда приходилось. Не более. А любил я больше сложную музыку. Джаз, например. И не традиционный. Авангардный.

 

Все писали стихи. Посвящая любимым. И страдали от чувств, дожив до совершеннолетия. Повзрослев физически, растя морально. Обогащаясь духовно. Отращивая волосы, придавая внешности оригинальность. Самостоятельность.

 

Я не писал стихов. И не любил поэзию в целом. Отдавая предпочтение прозе. Рассказам, романам. Детективу. И короткой стрижке. Выстригая каждый волос предельно аккуратно. И пользуясь успехом у нежной половины. Но, не ценя мгновенья.

 

Они курили папиросы, баловались наркотиками. И пили вино. Портвейн. И дискуссировали на любую тему. Подчёркивая её злободневность. Важность и срочность. Неразрешённость. И подавались в различные движения. Течения. Величая себя неформалами. Утопая в поиске. Ответа.

 

Я не курил вообще. А выпить был не дурак. Водку. Но с хорошей закуской, в приятной компании. С уверенностью в завтрашнем дне (то есть, когда утром мог позволить себе выспаться). И избегал пустых разговоров. О главном. Что неизменно приводило к спору.

 

Они искали себя. Натыкаясь на штыки и отпор. Теряясь в массе. Толпе. Сгорая раньше времени. Превращаясь в наркоманов и алкоголиков. Исчерпав свою индивидуальность. Ярко выраженную, как им казалось. Опускаясь и уходя. Исчезая незамеченными.

 

Я смотрел им вслед. И плакал. Вспоминая себя. Свою юношескую пресность. Неинтересность. И их амбиции. Их начало, их успех. Их стремление к новому, неизвестному. Неизведанному. Созерцая их конец. Моральный. Толкающий их к концу физическому.

 

Я не пытался быть изгоем. Я был им. Так получается.

 

27 июля 1999-го года.

 

 

Время.

 

Я его ценю. Но не догоняю. Оно неумолимо. Время. Оно вечно спешит, не ждёт. Не останавливаясь на достигнутом. Зовёт и уходит. Не позволяя себя застать. Настигнуть. Напоминая о себе во внешнем виде. Облике нашем. Ежегодно искажая зеркало. Некогда бывшее красивым. До неузнаваемости.

 

Оно завело свои часы. Свой часовой механизм. Свою бомбу. Которую невозможно обезвредить. И они идут. Честно отсчитывая свои часы. Минуты и секунды. До взрыва. Резонанс от которого может потрясти лишь её. Основу любого общества. Семью. Разбив сердца и души. Близких. В паралич.

 

Беспощадно оно. Жестоко даже к избранным. Везучим. Рождённым под счастливой звездой. Покровительством космоса. Поражающих люд своей уверенностью. Десятилетиями. Одинаково относясь ко всем: и к тем, кто завидует, и к тем, кому завидуют. Обрекая всех на единый конец. Стирая камни в песок.

 

Я боюсь его. Ощущаю свою беспомощность. И делаю вид, что я с ним на «Ты». Заметно редея, слегка седея. Обрастая лишним весом. Поправляясь. Тучнея. Перечитывая прочитанное новым взглядом. Увеличивая количество извилин. И морщин. Сокращая дистанцию. До взрыва.

 

Время. Подожди. Прошу Тебя.

 

28 июля 1999-го года.

 

 

Если наступит завтрашний день.

 

Да. Сегодня я не в духе. И не дружу с собой. Скажу больше: я ненавижу себя. Сужу. Разочаровываюсь. И ищу повод поругаться, пожурить. Любой. Унизив себя в своих глазах ещё раз. Очередной. Потому, что я сегодня не в духе. И страшный самоед по натуре. Пессимист. С детства. И навсегда.

 

Я валю всё на сегодня. Свой отвратительный внешний вид: непричёсанную шевелюру, обросшее щетиной лицо, сонливые глаза, зевающий рот, не достриженные ногти. На ногах. Не глаженую рубашку и не чищеную обувь. Свою неуверенность. И прощаю себе сегодняшний день. Обещая начать новую жизнь. Уже завтра.

 

Но наступает завтра. И становится сегодня. И ничего не изменяется в моей жизни. Я всё тот же злой, ненавидящий себя пессимист. Упрекающий своё «Я» по любому поводу. И без него тоже. Паразит, разрушающий собственные нервные клетки. Мазохист, откладывающий свою жизнь на завтра. Уже полжизни.

 

 

Глупец. Начни сегодня. Жить!

 

2 августа 1999-го года.

 

 

Комплимент.

 

Она жила среди помоев. И питалась падалью. Приводя окружающих в ужас. Гнев. Своим карканьем. Ворона. И была неприглядной. Даже уродливой. На фоне летающей фауны. Птиц. И стоящей флоры. Растений. Олицетворяя ложку дёгтя в бочке. Мире этом.

 

Но каждую ночь, перед сном, она заглядывала в зеркало. И повторяла слова: «Красавица, умница, счастливая». Даруя себе комплимент. Веруя в свои слова. Всем существом.

 

Что помогало ей жить. Триста лет. Между прочим.

 

3 августа 1999-го года.

 

 

Лингвистика.

 

Однозначно. Силён великий и могучий. Язык, разумеется. Русский. Многогранен. Заимствовав огромное количество слов из других языков. Народов, с которыми не дружит. Но услугами пользуется. Придав им, словам, свои окончания. Иногда суффиксы. Русифицировав их. Видоизменив до неузнаваемости. Поместив в толковый словарь слов. С бестолковым объяснением. Интерпретацией. На тему, далёкую от дословного перевода с конкретного языка.

 

Язык красив. И умён. Очень богат и совершенно не скареден. Настолько, что кормит не только логопедов, но и целую армию загадочных людей. Отвлечённых от режима дня. Прозвавших себя богемой. Творческой: писателей, поэтов, чтецов, юмористов, сатириков, конферансье и простых тамада. Нашедших свой хлеб в слове. Выбивая из него славу. И длинный рубль. И материальное благосостояние в целом. А ещё, оставляя о себе память. В сердцах поклонников. В записях. Навеки.

 

Хитёр язык. И коварен. Широк в употреблении. Диалектен и акцентен. В зависимости от обстоятельств. И географического расположения говорящего. Его говора. Литературен. Дипломатичен или матерен. Что позволяет даже дипломату иногда материться. Так, для души. И от души. Не переходя при этом на другой язык. Иностранный. Говоря на родном, непонятном заграничному слуху наборе слов, носящем определённый смысл. Сложный для осознания. 

 

Смешон он. Иногда. И навевает массу вопросов. У меня лично. Например, почему непригодное к употреблению изделие и сочетание узами Гименея характеризуется одним и тем же словом. Брак. Разве в этих двух явлениях много общего? Или второе, по сути своей, и есть первое? Не пойму. Или, почему седло велосипеда. Или, карета скорой помощи. Или, баранка автомобиля. Или, рубашка карты. Игральной. И многое другое. Общепринятое…

 

Да. Он велик и могуч. Язык, разумеется. Русский. Воистину велик.

 

4 августа 1999-го года.

 

 

Что такое хорошо, и что такое плохо.

(баллада о водке)

 

Хорошо, когда она есть. Особенно, когда её много. И ты об этом догадываешься. Одна только мысль об этом уже поднимает настроение. Согревает душу. А позже, при самом процессе, и все остальные органы. Внутренние.

 

Хорошо, когда есть где. Хорошо, когда есть с чем. Хорошо, когда есть с кем. При наличии и первого, и второго, и третьего (не более) «факторов», столь необходимых для приличия, она идёт. И идёт хорошо. Ровно. И поровну.

 

Хорошо, когда в норму. Которую каждый должен знать. Хотя бы приблизительно. И не пытаться косить под соседа. Казаться сильнее своей природы. Опытнее своего партнёра. Бездоннее широко известной бочки. Из пословицы.

 

Хорошо, когда бьёт. Заметно, но не сильно. И это становится очевидным. По весёлости, краске глаз и торможению коры головного мозга. Который перестаёт быть серым веществом. Заливаясь кровью и уединяясь в сепаратные полушария.

 

Хорошо, когда летаешь. На полном автопилоте. И есть кому контролировать твой полёт. Помогая расправить крылья, не сбивая тебя с высоты. Потакая твоим причудам. И минутным идеям, которые исчезают едва появившись.

 

Хорошо, когда утро. И ты в постели. Своей. В которую неизвестно как попал. Не промахнулся. И ничего не помнишь. Ничего, абсолютно. И тебя мутит, голова разламывается. А во рту сухая горечь. Полнейшая прострация. И нарастающий стыд. За себя. В беспамятстве.

 

Плохо, когда хорошего слишком много.

 

5 августа 1999-го года.

 

Когда мы бываем детьми.

 

Когда мы бываем детьми, нас водят за нос. И за руку. Туда, куда мы не хотим идти. И кормят тем, что мы не хотим кушать. И укладывают спать тогда, когда мы этого не хотим.

 

Когда мы бываем детьми, нас учат играть. В те игры, в которые можно играть. В том месте, где нужно играть. Столько, сколько позволено играть. По времени.

 

Когда мы бываем детьми, нам толкуют жизнь. Заставляя зубрить предметы, соблюдать дисциплину. Оценивая знания в баллах. Сдавая экзамены. Аттестуя нас на зрелость.

 

Когда мы бываем детьми, каждый шаг наш трактуют ошибочным. И наказывают за любую попытку повзрослеть. Покурить или выпить. И вернуться домой позже упорядоченного. Нарушив покой воспитателя.

 

Когда мы бываем детьми, нам навязывают судьбу. Уготовленную не нами. От которой нельзя уйти. Которая сообщает об этом после. Свершившегося. Огорчая всех. Нас в первую очередь.

 

Когда мы заводим детей, мы ведём себя так же, как с нами. Воспитывая младших запретами, позволяем себе ребячество. Резвимся на каруселях, веселимся на аттракционах, собираем игрушки, плещемся в море и катаемся на велосипедах. Сколько вздумается.

 

Тогда мы бываем детьми, когда можем себе это позволить.

 

9 августа 1999-го года.

 

 

Мои аэропорты.

 

Не люблю аэропорты. Ненавижу их. Но посещаю. Чаще, чем часто. Больше, чем хотелось бы. Столько, сколько необходимо. Ведь это часть моей сегодняшней жизни. Кусок бытия. Моё настоящее.

 

Не люблю аэропорты. Но с интересом наблюдаю за пассажирами. Людьми, несущими свою культуру. В мир. Одежду и обычаи. Обряды. Язык, а вместе с ним акцент. Порой неповторимый. И понимаю: жизнь стоит. Она застыла. Меняются лишь люди и технологии. Но не традиции.

 

Не люблю аэропорты. И жалею стюардесс. Этих воздушных женщин. За которыми невозможно угнаться. Даже их семьям и детям. Для которых день – сплошные перемены. Казённый хлеб и память о земле. Которая готова их принять. Всегда. Но не всегда живых.

 

Не люблю аэропорты. А к самолётам отношусь с трепетом. Уважением и страхом. Как к аксакалу. Мудрому явлению. Который может изменить судьбу в любую минуту. Познакомить со счастьем или разрушить разлуку. И помочь быть ближе к солнцу. И к звёздам. И к дому.

 

Не люблю аэропорты. И тех, кого они мне приносят. Но молчу. И встречаю их на этом горизонте. На границе неба и земли. В аэропорту. И увожу на землю. По земле. Их, прибывших с небес. И направляюсь с ними. Со всеми. И как всегда, без них. Один. На этот континент. Где я живу. Но не совсем. А мало.

 

Не люблю аэропорты. Ненавижу их. Но посещаю. Чаще, чем часто. Больше, чем хотелось бы. Столько, сколько необходимо. Ведь это часть моей сегодняшней жизни. Кусок бытия.

 

Моё настоящее.

 

14 августа 1999-го года.

 

Миру – мир!

 

Если ты военнослужащий, твоя задача защищать мир. На земле. Это твоя функциональная обязанность. Профессиональный долг. Квалификация. За что тебя поощряют. Звёздами. Не с небес, из-под станка. Хотя блестят они одинаково. И платят за них больше, чем за увлечение астрономией.

 

Если ты военнослужащий, твой рабочий инструмент – оружие. Огнестрельное. Одно только присутствие которого уже ставит лиц гражданских, не военнослужащих, в прямую зависимость. От куска металла в твоих руках. Что стреляет гораздо чаще, чем палка. Из пословицы. И больнее.

 

Если ты военнослужащий, ты любишь давать приказы. Самые разные. Порой опасные. Злые. И следишь, чтобы их выполняли. Не обсуждая. И сам выполняешь приказы, которые дают тебе. Убиваешь, например. Объясняя это выполнением очередного приказа. Таковы требования Устава. Закона военнослужащего.

 

Если ты военнослужащий, и тебе немало лет, но ты ещё не генерал, то уже таковым никогда не будешь. В мирное время, по крайней мере. Не успеешь. А хочется. Значит, тебе нужно отличиться. Для чего необходима война. Для установления мира, защищать который твой профессиональный долг.

 

Если ты военнослужащий, и тебя слишком много, всем сразу стать генералами невозможно. Выходит, всем нужно отличиться. И всем необходима война. Для установления мира. Что и происходит. Слишком часто, к сожалению. Из чего вытекает: чем меньше тех, кто защищает мир, тем крепче мир. На земле.

 

Если ты военнослужащий, тебя надо сократить. Во имя мира.

 

Миру – мир!

 

19 августа 1999-го года.

 

 

Когда трещат швы.

 

Вы знаете, что такое дружба? Нет, это не название ресторана. И не кинотеатр. И не дом отдыха. Дружба – это когда можно доверять. Тому, с кем дружишь. И быть уверенным.

 

Так вот, мы были друзьями. Довольно близкими. С детства. И разлучить нас было невозможно. Мы жили друг у друга, мы ели из одной тарелки, мы одевали одну одежду. На двоих. И болели одними болезнями. Одновременно. Ветрянкой, например. Или желтухой. И секреты имели общие. Особой важности, как нам казалось. Тогда.

 

Да, мы дружили. И взрослели вместе. Плечом к плечу. Не только внешне. Внутренне. Обогащаясь духовно. И я ему верил. Слепо. Доверял. Всё. И обо всём. Как самому себе. Возможно даже больше. Считая его умнее и сильнее себя. Лучше. Всегда и во всём. Не сомневаясь в нём ни на одну минуту. Никогда.

 

Я дружил с ним. И ценил свою дружбу. Дорожил отношениями. А он меня обманул. Жестоко предал. И извинился. Много раз, не один. Плюнув предварительно в душу. Разбив сердце. Пустив трещину. И я его простил. Ради дружбы. Но не принял. Не смог. Отпустив от себя до уровня знакомого.

 

 

Если кувшин разбит, его можно склеить. И восстановить форму. Обратно. Но не содержание.

 

20 августа 1999-го года.

 

 

Кредит.

 

У нас всё есть. Всё. И всего в достатке, всего немало. Начиная от и кончая до. Включая предметы первой необходимости. Плоды изощрения и антиквариата. Ручная работа автора. И продукты питания. В избытке.

 

У нас всё есть. Всё. Даже то, в чём мы, собственно говоря, не совсем нуждаемся. И пользуемся этим крайне редко. Или никогда. Имея это на всякий случай. Непредвиденное «а вдруг». И согревая душу сознанием присутствия.

 

У нас всё есть. Всё. Некоторое из чего приносит нам неприятности. Портит аппетит и подрывает здоровье. Возрождает воспоминания, влияет на настроение. Избавиться от которого невозможно. Это наша история.

 

У нас всё есть. Всё. Что двигаем мы, что двигает нас. Передвигая по поверхности. Тормозя и набирая скорость вновь. Питаясь горючим. И от аккумулятора. Из дома на работу. И обратно. Где нас ждёт всё наше. Всё своё.

 

У нас всё есть. Всё. И всё не наше. Всё в кредит. Широкий жест банка. Способного отнять. Пустив по миру. В нищету. Лишив того, что некогда служило нашим. Чем пользовались мы, за что платили. Не сразу. Постепенно.

 

Кредит вся наша жизнь. Которую Всевышний одолжил нам во временное пользование. Напрокат.

 

22 августа 1999-го года.

 

 

 

Обида.

 

Обижаться плохо. Нехорошо. Особенно мужчине. Нужно всё терпеть, понимать. Чувствовать. И прощать безвозмездно. Всем. Закрывая глаза на подножки. Палки в колёса и просто подлость. Не повышая голос, не засоряя речь, не меняя выражения лица. И, главное, не плача. Зарабатывая верный инсульт. Или сразу инфаркт. Первый по счёту и самый последний одновременно. Летальный.

 

Обижаться некрасиво. Хотя, полезно иногда. Тем более если твоя обида лишает кого-то прогресса. То есть ожидаемого роста. И душевного равновесия тем самым. Толкая предполагаемого обидчика на унижения, лесть и подхалимаж. Подарки. Перед потенциальным обиженным. Который принимает игру с удовольствием. И прощает великодушно наглеца, способствовавшего возникновению недоразумения.

 

Обижаться отвратительно. Вдвойне, когда на тебя. На самого. И по причине. И ты задаёшься вопросом и ищешь ответа. Выгодного. Обвиняя всё и всех, обстоятельства в первую очередь. И забывая о себе, как о виновнике. Причине. Непосредственном организаторе депрессии, которая окутала участников. Случайных свидетелей твоего хамства. Сводя всё к «если бы». Сваливая на «так получилось».

 

Обижаться не люблю. Не хочу. Но могу. Иногда приходится. Бывает, заставляют. И тогда я ухожу в себя. Как ёж. И принимаю круговую оборону. Отражая нападки, поражая желающих. Колясь и кусаясь от боли. Обиды. Не на смерть, нет. Так, до первой царапины. Перерастающей в глубокий шрам. Который ноет в холодные ночи. И очень мешает спать.

 

Я обижаюсь только на близких людей. На очень близких. От остальных я ничего не жду. Ничего хорошего. Уже.

 

25 августа 1999-го года.

 

 

Эволюция отношений.

 

Когда осваивали Запад, дикий, появились первые старатели. Добывающие золото. Отмывающие песок. И ил. Пропускающие через сито всё. Любую породу. Отделяющие туф от благородного металла. Копившие богатство по чуть-чуть. В соотношении много лишнего к малой крупице. Отцы-основатели Клондайка и Эльдорадо. Те, которым везло больше. В плане селекции.

 

Когда осваивали Восток, тонкий, появились первые искатели. Добывающие жемчуг. Ныряющие в глубину. Умеющие управлять своими дыхательными путями. Легко контролирующие лёгкие. Благодаря которым достигающие дна. И приносящие органические камни цвета перламутра. На свет. Дорогие в цене. И разные по размеру. Или бесплатные водоросли. В зависимости от везения.

 

Когда осваивали Север, крайний, появились первые охотники. Добывающие меха. Отстреливающие пушного зверя. Мужчины, задающие тон женской моде. Сами того не ведая. И колотившие капитал. В зависимости от размера жертвы: тигра, медведя, лисы или зайца. Как повезёт. Или её отсутствия. Абсолютного. Обрекая себя на голодную смерть. Холодную. В снежной пустыне. В одиночестве.

 

Когда осваивали Юг, добрый, появились первые отдыхающие. Добывающие здоровье. Выпивающие перечень вод. Минеральных. Дробящих любые камни в любом внутреннем органе. В песок. Принимающие солнечные ванны утром. И грязевые в любое время суток. После чего чувствовали себя намного лучше. Смыв грязь начисто. Польза от которой была ощутима вопреки. Логике.

 

Когда осваивали жизнь, нашу, появились первые сволочи. Добывающие интриги. Выпивающие немало крови. Разъедающие массу клеток. Нервных. Не своих. И которых становилось слишком много. Несравнимо больше. Порядочных. Тех, которые сливались в общую массу. Серую массу со всеми. И которых приходилось искать. Выискивать в долгом общении, строгой селекции. Как золото, жемчуг, мех. Или пользу от грязи. Для общения, дружбы. Семьи.

 

Жизнь – это вечный поиск. Людей. Отношений. Счастья. Во всём мире. Кому как повезёт.

 

26 августа 1999-го года.

 

 

Парадокс.

 

Вы никогда не задумывались? Огромный мир. Противоположные полюса. Отдельные континенты. Локальный климат. Множество стран. Миллиарды людей. Непохожие расы. Различные национальности. Отличающиеся религии. Своенравные обычаи, обряды и традиции. Своеобразная кухня, блюда, продукты питания. Следовательно, разные по количеству и качеству отходы. Правильно? Тогда, почему мусор во всём мире пахнет одинаково? Совершенно одинаково. Отвратительно.

 

Парадокс. Или закономерность?

 

1 сентября 1999-го года.

 

Времена года. Осень.

 

Когда проходит Лето и наступает Осень, мне становится грустно. Невыносимо плохо. Тоскливо. И хочется уйти. В себя с собой. Вдвоём. И нарушая тишину дождя, бродить по старому, покрытому позолотой скверу, рассуждая о смысле жизни. Или его отсутствии. Соглашаясь с собой, не вступая в дискуссию. Не споря. Ловя тишину, ценя её же, жалея Лето и ожидая Весну. Находя в этом ожидании тот смысл жизни, которого нет. Веру в будущее. И, покидая сквер, я возвращаюсь к людям. К жизни. Отпуская себя от себя. До следующей Осени.

 

Когда приходит Осень, мне есть чего ждать. Во что верить.

 

3 сентября 1999-го года.

 

 

Времена года. Зима.

 

Ну, что? Как? Холодно? А чего ты ожидал. Зима ведь. Морозы, снег. Бодрячок. Выше голову. Закаляйся. Экстремальные условия всегда воспитывают. И смотри у меня, попробуй только заболеть. Не смей. Нужно выжить. Понимаешь? Нет, ты слышишь меня? Дойти, доплыть, доползти до Весны. А там - все трудности позади. Будем жить. Будем. А как же? Надо только дотерпеть. Ещё чуток, самую малость. Совсем немного. Крепись, парень. Пожалуйста. Крепись. Пошли. Ну, пошли же. Вперёд.

 

Зима воспитывает. На стойкость.

 

4 сентября 1999-го года.

 

 

Времена года. Весна.

 

Отчего так хочется петь? И жизнь в радость? И так легко на душе? Оттого, что Весна пришла. Она вернулась к нам. Возвратилась. И хотя ещё не так тепло и часто льют дожди, но уже не холодно. Да и дожди не те. Весенние. Которые исправно сменяются солнцем и птичьим перепевом. И полезно всё. Даже это кровотечение. Из носа. И часовое недосыпание в связи с переходом на летнее время. И совсем не обязательно влюбляться. Достаточно любить. Как в первый раз. И не терять.

 

Весна. С тобой приятно всё.

 

5 сентября 1999-го года.

 

 

Времена года. Лето.

 

Ленивое Лето. Пора отпусков и праздного безделия. Море, солнце, жара и кондиционированный воздух. Ощущение вечной неумытости. Наличие мух и комаров и абсолютное отсутствие желания бороться с ними. Застой. В движениях, душе и работе. В жизни. Дешёвые фрукты, крупные овощи, сочная зелень. Избыток витаминов. Душная утомлённость. Духовный покой. И нарастающий с каждым днём страх. Перед обязательной Осенью. Необходимостью возвращения. К действительности.

 

Лето как воскресный вечер перед трудовой неделей. На нелюбимой работе.

 

6 сентября 1999-го года.

 

 

Господа товарищи.

 

Целые поколения столетиями добивались права ими быть. И так называться. Созревая морально, совершенствуясь физически, соблюдая манеры, уважая традиции. Фильтрируя гены. Сдавая экзамен на зрелость. Получая фамильный диплом и хорошее образование. И отдавая жизни. Во имя него - Отечества. Которое любили. Господами которого являлись. Чем гордились, чему преклонялись. Что воспевали. Даже на смертном одре.

 

Они олицетворяли его. Отечество. В литературе, музыке, живописи. В искусстве в целом. И науке тоже. Представляя собой целый класс интеллигенции. А не прослойку. Способную думать, творить и любить. Готовую спорить, аргументируя фактами. Приводя в пример классиков, а не современников. Создавая клубы. И благотворительные общества для малоимущих. Заботясь о своих солдатах, будучи офицерами. Людьми чести. И слова.

 

Они строили заводы, открывали фабрики. Обеспечивали рабочими местами миллионы людей. Одевая их, обувая. Кормя. Покровительствуя им во всём. Устраивая принудительные медицинские осмотры. И свадьбы. Выделяя часть своей земли для обработки. Мужику, конкретному человеку. Каждому. Не коллективизируя их. Господа были господами. Славя Отечество своё. Укрепляя экономику. Двигая прогресс. Развитие.

 

Они оставались господами даже тогда, когда стали называться товарищами. Верные долгу, присяге или просто корням, они делились опытом. Знаниями. Создавая школы, интернаты и детские дома. Они продолжали верить в него. Любить его. Отечество. Которое от них отвернулось. Лишив их Бога. И устраняя их физически. Всех. Строя светлое будущее, уничтожая «врагов народа». Врагами народа. Очищая простор для грязи. Беспородности.

 

Они появляются вновь. Господа. Точнее те, кого так называют. Те, которые считают себя таковыми. На самом деле это не господа. А товарищи. Которые стреляли господ. Чтобы стать господами. И которые никогда ими не станут. Не смогут. Ибо целые поколения столетиями добивались права ими быть. И так называться. Созревая морально, совершенствуясь физически, соблюдая манеры, уважая традиции. Фильтрируя гены. Сдавая экзамен. На зрелость.

 

Господа! Вы – товарищи.

 

7 сентября 1999-го года.

 

 

Телохранитель.

 

Я – лучший друг, хороший товарищ. Неплохой собутыльник. Для всех. Для мужчин, для женщин – без разницы. Я биполый. И рода среднего. Такая вот скрытная посредственность размером с кулак. Не больше. Но бью сильнее. И беспощадно. У меня удар слева – смерть. Однозначно.

 

Я – честный исполнитель чужой прихоти. Желания хозяина. Я его поддержка. Если он бежит, болеет или нервничает, я напрягаюсь не меньше. При этом, помогая ему пережить сложившиеся сложности. И отдышаться. Восстановив силы, выпрямив осанку. Взбодрившись.

 

Я – терпеливый служащий порядка. Не знающий ни дня, ни ночи, ни отпуска, ни праздников. Начальник охраны, обеспечивающий работу целой системы. Всех внутренних органов вместе взятых. Засекреченный руководитель внешнего благополучия. Спокойствия.

 

Я – носитель самых сокровенных секретов. Оседающих во мне тяжёлым камнем, причиняя серьёзную боль. Опасность. Достать который невозможно. Я не предам. Я верен тому, которому служу. Такая служба. Работа. Профессиональный долг. Перед самим собой. И создателем.

 

Я – очень важная персона. Нужная. Настолько, что за моим здоровьем тщательно следят. Целые институты. И даже научные центры. Заставляя периодически проходить профилактический курс лечения. На стойкость. У лучших врачей мира. Святил здравоохранения.

 

Я – жертва природы. Отвечающая не за свои грехи. Задыхающаяся, при всей своей ненависти к никотину, в сигаретном дыме. Отравленная наркотиками. Ослабевшая от мыслей, не имеющих ко мне никакого отношения. Видавшая кровь. Хлебавшая кровь. Облитая кровью.

 

Я прекращаю свою деятельность. Хватит. Я устало.

 

Да. Сердцу не прикажешь. Уходя, оно не прощается.

 

9 сентября 1999-го года.

 

Ностальгия.

 

Я иду по ней. Я ищу его. Мой город, окутанный уютом. Город ранней весны. Город позднего лета. Город длинного дня, долгой ночи. В котором можно поспать. И выспаться. Где можно сыграть и выиграть. В нём можно плакать. Тебя услышат. Город любви. Город радости. Город больших людей, монолитных строений и добрых песен.

 

Я стремлюсь к нему. Возвращаюсь в снах. И не сумев прикоснуться, просыпаюсь в холодном поту. И больше не могу уснуть. И я пускаюсь в путь. И желая вернуть его, я иду по ней. Опять и опять. Я бегу за ним. Я ищу его. И не нахожу. Не догоняю. Мой покой. Мой сон. Мой город далёкого детства.

 

Я хочу его. Я мечтаю о нём. Я желаю быть ребёнком. И жить в нежности. И сплошном баловстве. Опекаемый и любимый. Весёлый и беззаботный. Маленький, но сильный. Чистый. И дружить с друзьями настоящей дружбой. Крепкой, неразлучной. И никогда больше не взрослеть. Не пачкаться.

 

Я ищу его. Я иду по ней. И она ведёт меня. Но не кончается. Дорога. Не имеющая ни конца, ни начала. Замкнутый круг.

 

Она кольцевая.

 

11 сентября 1999-го года.

 

 

 

 

Враги.

 

Когда я впервые услышал слово «Белая смерть», то был уверен, что речь идёт о кокаине. Вы тоже так подумали? Оказалось не совсем так. Белая смерть – это соль. Не экзотические фрукты и заморские овощи. А соль. Как выясняется. И она очень опасна для здоровья.

 

Принимать я её начал давно. Кажется, вторым блюдом сразу после манной каши. И пристрастился, как к наркотику. То есть, дня без неё прожить не мог. Без соли, в смысле. Солил всё подряд. Весь обед, полдник и ужин.

 

А на завтрак съедал полпалки копчёной, хорошо просоленной колбасы, накладывая её на солёный чёрный хлеб, измазанный толстым слоем французского солёного масла. Чай, правда, пил сладкий. Зато пиво тоже солил. И закусывал воблой. Такой же, кстати, солёной.

 

На десерт – кислые фрукты: алча, слива, айва, яблоки (возможны варианты). И всё, естественно, посоленное. Салат из молодой зелени. Куда необходимо нарезать помидор, огурец, солёный огурец (какая рифма), лук, обильно полить сметаной и, опять же, густо посолить.

 

Между завтраком, обедом и ужином баловался заграничным изобретением для таких, как я –  чипсами. Продуктом очень солёным, как известно. И съедал их в огромном количестве, сам того не замечая. Утоляя жажду томатным соком. Солёным.

 

Привык я к соли так, что считал её своим лучшим другом. Как говорится, я с солью пуд соли съел. И она сопровождала меня всю сознательную жизнь. До поликлиники. Где случилось мне намедни сдать анализы. На проверку.

 

И тут всё выяснилось. Анализы показали, что ничего хуже, вреднее и опаснее для моего здоровья нет. И необходимо её не просто сократить из рациона, а перестать употреблять вообще. Она – мой враг. Соль. Которая успела стать неотъемлемой частью моей жизни.

 

Опасный враг тот, который въелся в тебя. Хорошо тебя изучил изнутри. И прекрасно знает твои недостатки. По которым и бьёт. Сильно.

 

Самый страшный враг – это бывший друг.

 

13 сентября 1999-го года.

 

 

 

 

 

Bella Mafia.

(семь красавиц)

 

Нас немного. Семь. Всего лишь. Но мы родня. Родные сёстры. Семья, в смысле. А для семьи этого немало. Причём, если она спетая. Где каждый знает своё место. Старшинство. Порядок, субординацию. И придерживается этого правила. Соблюдая дисциплину.

 

В нашей семье с этим очень строго. Так уж сложилось. Ещё давным-давно. Когда наша мама расставила нас по очерёдности. И приказала этот ряд не нарушать. Что мы и делаем, уже который век. Ежедневно. Выполняя приказ главы семьи. Что носит для нас священный характер.

 

Мы создали целую империю. И пользуемся большим влиянием. Контролируя огромные территории. В которые входят все слои населения. Все возрастные категории. Включая младенцев. Новорождённых. Которые нам улыбаются. Симпатизируют.

 

Мы сильны. Вместе. Хорошо организованны. И можем заставить людей делать то, что мы для них уготовили. Ходить строем, например. Маршировать. Или стоять. Смирно. Петь и танцевать. Радоваться и грустить. Плакать. Или улыбаться. Нам верят. Нас слушают. К нам прислушиваются.

 

Мы храним в себе настроение. И ключи. От Ваших душ. Сердец. Скрипичный и басовый. Придавая Вашей действительности мажора. Или минорности. В зависимости от партитуры. Музыкального инструмента. Качества исполнения. И культуры восприятия.

 

Мы – Ноты. Дочери Октавы. Правнучки Лиры. Семья. Клан. Мафия.

 

15 сентября 1999-го года.

 

 

Восьмое чудо света.

 

Когда выходишь из тёплого моря на залитый солнцем песчаный берег, твоему взору открывается удивительной красоты картина, захватывающая дух изумительностью сочетания. Лес. Поражающий воображение своей густотой. И яркой зеленью. Лес, плавно переходящий в гору. Богатую реками и озёрами, водопадами и целебными растениями. Лесными фруктами. Где обитают животные, и даже дикие звери. Некоторые из которых занесены в Красную Книгу. Лес, уходящий в небо. В котором задыхаешься от кислорода. И не стареешь. И не болеешь. И живёшь полной жизнью среди добрых, симпатичных людей. Умеющих жить красиво. И кушать вкусно. За вечно накрытым огромным столом. За которым произносят целые поэмы в виде тоста, поют интересные песни во много голосов. Возле которого танцуют зажигательные танцы. Там почитают старость. Предков и историю. И могут защитить свой дом, семью, детей. И могилы родственников.

 

Море, удаляющееся в небо. Звёздное. Я хочу туда…

 

Нет, не угадали. Это не Европа. И не Азия. И не Америка. Ни Южная, ни Северная. И не Африка, Австралия или Антарктида. Это и не Юг, Север, Запад или Восток. Это отдельное географическое измерение. Это – Кавказ. Это моя Родина.

 

Кавказ! Живи в мире. Война тебе не к лицу.

 

16 сентября 1999-го года.

 

 

Стихия.

 

Он произошёл от камня. Кремня. Путём трения. В виде маленькой искры. Вспышки. И окреп. Разбушевался. Пугая жаром, играя красками. Охватывая территории. И захватывая дух. Пускаясь в погоню. Огонь.

 

Он прошёл по полю. Обогнул равнину. Уничтожил лес. И взбежал на гору. Подгоняемый ветром, опекаемый солнцем. Уверенный в себе. Дразнящий языком. И треском. Огонь. Перерастающий в пожар.

 

Он нашёл себя. Своё предназначение. Силу свою. Свою стихию. И посмотрев назад, оценил её. Безнаказанность. Произвол души. Анархию. Успех был нагляден. Очевиден. Огонь. Пламенное сердце.

 

Он пошёл бы дальше. И крушил бы больше. Восхищаясь содеянным. Не знающий отпора. И противостояния. Он пошёл бы дальше. И крушил бы больше. Но дошёл до моря. И остыл. Огонь. Превратившись в тлю.

 

Вода погасила его пыл. И злые навыки. Показав ему истинную силу. Настоящую стихию. Способную размыть любой размер. Утопить любой мятеж. Утолить жажду. И присмирить зверя. Сель.

 

Огонь был побеждён. Убит в душе. Потушен. И удалился прочь. Осознав своё бессилие. В природе. Перед истинной силой. Умеющей бить градом, лить дождём и падать снегом. И скалы разбивать. Волнами.

 

Опять мутнеет взор. Размывчаты углы. Невидно даль. Что это?

 

 

 

Нет. Это не Огонь. И даже не дым. Это пар. Туман. Сотворение Воды.

 

18 сентября 1999-го года.

 

 

Свет в конце тоннеля.

(рассказ ни о чём)

 

Отсидевшись в тепле, отрастив конечности и даже волосы, дозрев в уюте и полной протекции, он решил полезть на свет. И едва появившись, слегка осмотревшись и оценив суету мирскую, он заплакал. Человек. Это первое, что он сделал сам. В своей жизни. И от души.

 

Дальше было детство. Первые шаги, первые падения. Первые шишки и ссадины, царапины и болячки, драки и обиды. Первая потеря любимой игрушки и страшное огорчение по этому поводу. Ненавистная каша по утрам и обязательный сон, когда не хочется.

 

Потом была юность. Проба спиртного и сигарет. Возможно наркотиков. Отвратительная горечь, тошнота и головокружение. Не от успеха. Чувство неполноценности от нельзя того, что хочется. Неудавшийся из-за не умею поцелуй. Стыд, скованность, скрытность.

 

Затем была молодость. Чудесная пора. Время любви и стремлений. Прекрасных намерений. Революционного духа. И встречи со стеной. Непробиваемой. Где начинаешь вязнуть в бюрократической грязи и чиновничьем беспределе. Теряя веру. В себя.

 

После была зрелость. С наступающей депрессией, постепенной потерей сил и яркой лысиной. В которой больше сидишь, чаще лежишь и меньше двигаешься. Читая, надеваешь очки. Не солнечные и не для понта. А оптические. Зрение слабеет.

 

Последней была старость. Постельный режим. Масса болезней, куча лекарств и никакого толка. Полнейшая рассеянность. Злость, обиженность (на всех), слабость. И опять же слёзы. По любому поводу. В любое время. В любом месте.

 

Смерть отпустила его душу. От плоти. Освободив от переживаний.

 

Жизнь. О чём она?

 

20 сентября 1999-го года.

 

 

 

Крестики-нолики.

 

Доска. Небольшая плоскость в форме квадрата. Разделённая на маленькие клеточки. Очень напоминает обычную решётку. С одной лишь разницей – клеточки разноцветные. Если можно себе так представить. Точнее чёрно-белые. И в игре принимают участие лишь чёрные клеточки. Когда эта игра – шашки.

 

Сами шашки, то есть совершенно одинаковые по природе своей, как однояйцевые близнецы, фишки, передвигающиеся по доске, тоже разноцветные. Чёрные и белые. Но в отличие от клеточек – круглые. По форме. Другими словами, обтекаемые. Что позволяет играющему легко переставлять их. С места на место. Как тому вздумается.

 

Начинают белые. По чёрному. Первый ход за ними, это правило. Но не всегда выигрывают. Ибо хорошо начать и успешно закончить не одно и то же. Тем более, когда игра ведётся в чёрном квадрате (который к Малевичу не имеет никакого отношения). Тут всё зависит от того, кто ими играет. И как играет. В смысле, насколько умеет играть.

 

Кстати, если сильно повезёт, можно податься в дамки. Скорее даже нужно. И никто от этого не отказывается. Никогда. Это особое положение в шашках. Когда позволено стоять на голове и действовать на нервы окружающим. Наказать дамку нелегко. Хотя иногда она этого ох как заслуживает.

 

Весь смысл игры заключается в том, чтобы перепрыгнуть соперника. Перескакать. Пленив его тем самым. Нейтрализовав. И захватить его законные территории. Распространив своё влияние на несколько клеточек вперёд. После чего стереть его с лица доски, провозгласив свою победу. Над соперником.

 

Эта игра с трагическим концом. При любом истечении обстоятельств. Даже если ты победитель. Ведь ты всегда на подозрительно тёмной почве. Чёрной клеточке. Островке. Окружённый белым пространством, куда ты не ходок. Тебе там нет места. Там ты не желаем. И вне закона. Такая банальная истина из действительности, положенная в основу. Игры.

 

Сыграем лучше в крестики-нолики. Это успокаивает.

 

25 сентября 1999-го года.

 

 

Кровная месть.

 

Мы приходим на свет под определённой звездой. В конкретной семье с устоявшимися традициями. И растём в среде, уготовленной не нами. Исповедуя религию наших предков. Говоря на их языке, питаясь их кухней. Соблюдая обряды и обычаи, перешедшие к нам от родителей. Пришедшие из прошлого. Некоторые из которых потеряли свои корни.

 

Мы несём эти правила. Умножая их. И искажая временем. Развитием. Эмансипацией. Трактуя их по-своему. Порой, неграмотно. Отталкиваясь от услышанного. Не имея толковой литературы, не пройдя квалифицированных уроков. Занятий. Не умея объяснить сути соблюдаемого. Основы. Которая есть.

 

Мы называем себя потомками. Представителями и продолжателями. Создавая себе историю, фальсифицированную археологами, придуманную этнографами. Расписанную научными сотрудниками, ставшими профессорами. Потеряв поколения знающих. Разменяв их на слышавших, сказавших, догадывающихся. Профанаторов.

 

Мы узнаём о себе из публикаций. Опубликованных в периодике. И удивляемся своей древности. Чистоте и непорочности генов. И оглянувшись, поражаемся. Не верим. Не можем верить. Как не верим в сказку. Которую приятно слышать и слушать. Переживать и плакать. Понимая её неправдоподобность.

 

Мы сожгли мосты. Уничтожив правду, придумав новые идеалы. Которые сопровождают нас. И мы обязаны их чтить. Соблюдать и терпеть. Передавая дальше. За неимением настоящего. Истинного. Своего. И мы принимаем навязанные традиции, пропагандируя их. Так и не узнав их истинного происхождения. Точки отсчёта. Начала.

 

Наше настоящее – это продолжение ошибок, начатых не нами.

 

Наше настоящее - это вендетта. Кровная месть. Объявленная самим себе.

 

4 октября 1999-го года.

 

 

Привычка.

 

Мне сегодня плохо. Ужасно нехорошо. Паршиво. И я остёр на язык и падок на слово. Восприимчив. Проходя ураганом сквозь строй. Прохожих. Обижая и обижаясь. Замечая все тонкости этикета. И его отсутствие. Злость общения. Нелюбовь и ненависть. Лицемерие.

 

Мне сегодня плохо. От всех. От тех и этих. От Вас. И Вашей лжи. Которая заметно раздаётся. В масштабах. Как на дрожжах. И коренеет. Обретая своё лицо. Превращаясь в неизбежность. Которую придётся признавать. С которой надо будет считаться.

 

Мне сегодня плохо. От правоты своей. И чувства беспомощности. И я злюсь на себя за то, что всё понимаю. Всё. Весь абсурд и обман. Всю несправедливость действительности. Которую невозможно преодолеть. В которой вязнет правда.

 

Да. Мне сегодня плохо. Плохо, как вчера, позавчера. Как три дня назад. Неделю, месяц, год. Плохо, как в тот день, когда мне было плохо. Мне плохо. Но от этого мне не хуже. Это нормальное состояние моей души, моего существа.

 

Это вредная привычка.

 

5 октября 1999-го года.

 

 

Поворот.

 

Как Вы думаете, почему в армии дела идут неважно? Потому, что главное в армии – это строевая подготовка. Маршировки, то есть. А маршировать они начинают с левой ноги.

 

Проснувшись утром, каждый старается встать с правой ноги. И верит, что день пройдёт удачно. Эффективно. В противном случае приговаривают: «Видно встал не с той ноги».

 

Придя на новую работу, переехав в новую квартиру или входя в храм, мы стараемся перешагнуть порог правой ногой, открыв дверь, при этом, рукой опять же правой. Это неписанный закон. Для всех.

 

Мы радуемся, когда чешется правая рука, и связываем это явление организма с прибавлением в личном бюджете. Зато когда чешется левая рука… Не хочу об этом даже думать.

 

При встрече мы подаём, так же, правую руку. Как и отдавая честь. Или устанавливаем знамя с правой стороны от руководителя государства. Когда тот обращается к народу. С речью.

 

Но необходимо помнить: стоит лишь повернуться, так, ненароком, как правая сторона превращается в левую. Со всеми последующими обстоятельствами.

 

Идите своей дорогой. Единственно правильной. Прямо. И никуда не сворачивайте.

 

8 октября 1999-го года.

 

 

Сокровищница тайн.

 

Когда я ходил в школу, у меня были иные интересы. Потребности. Я носил тетрадки, дневники, пеналы с ручками и карандашами, линейки, ластики, рогатки и небольшие бутерброды. С колбасой. И часто падал со стула. Иногда со стола. Умудряясь при этом не повредить свою внешность. Почти. Хотя временами получал царапины. А однажды попал даже в драку, после чего меня зашивали. Нитками.

 

И всё это меня устраивало. До поры, до времени. Так или иначе, я вынужден был терпеть такое существование. Это был мой предел, мой школьный потолок. Требование того времени. Из которого я постепенно перерастал в носителя табака и алкоголя. В массы. Некий ларчик с сюрпризами. В котором всегда можно было найти нечто интересное. Доселе незнакомое. Запрещённое.

 

С годами я пристрастился к книгам. Источнику знаний. Часто посещая библиотеки, я выносил оттуда различные труды известных авторов. Толстые тома и красочные переплёты которых поражали меня. Своим оформлением, золотой росписью, тесьмой. И весом. Нести их было, признаюсь, не всегда легко. Особенно мне. Пропитанному сигаретным дымом и вином. Испорченному временем.

 

Как я попал в министерство - большое и важное, нужное – я не помню. Помню только, что внесли меня туда на руках. Как обычно. И отвели свой угол. Строго определённый. Где я обычно и проводил весь свой рабочий день. До сумерек. А уходя домой, набирал огромное количество бумаги. Информации. Которую вечерами нёс домой, а утром возвращал обратно. Работа на дом называется.

 

Да, я не прост. Очень не прост. Хотя и мягок внешне. На ощупь. Но внутренности мои твёрды. И крепки. Во мне таятся тайны. Страшные тайны. Государственные тайны. За которые очень многие отдали бы очень многое. Но не могут. Я охраняем. И за обладание мной необходимо пройти немалый путь. Тяжёлый путь от подчинённого до подчиняющего. Или заплатить немало. В конвертируемой валюте. Дорогого стою я. Ибо даже министр без меня не министр.

 

Я-то портфель. А вот Вы без меня – никто!

 

13 октября 1999-го года.

 

 

Количество.

 

Как Вы думаете, что важнее: количество или качество? Вы скажете – качество. И почти не ошибётесь. Хотя, смотря в чём. Всё относительно.

 

Мне как-то сказали: «Лучше иметь один хороший телевизор, чем два плохих». Я подумал: а разве не лучше иметь два хороших телевизора и ни одного плохого?

 

Меня не поняли. Я понимаю. Это поколение тех, кто привык бояться. Всегда и по любому поводу. Просыпаясь на шорох, оглядываясь на свист, отводя глаза от собеседника.

 

Они приучены штопать, умеют латать, неплохо шьют. Но не ушивают. Носят любой размер и подолгу. Пока не износится вконец. А когда износится, ремонтируют и снова носят.

 

Они гордятся своей нищетой и всем того желают. Не отличают количества от качества. За отсутствием и того, и другого. Им сладок серый день. Который уже прожит.

 

Их много. Они составляют большинство. Количество. Некачественное количество. С которым приходится считаться. Им плохо от того, что кому-то может быть хорошо.

 

Они готовы к борьбе. Революции. Не имея ничего, они не хотят иметь большего. И страшно не любят собственности окружающих. До которой, в принципе, им нет никакого дела.

 

Да, их не мало. Но не станет лучше, если их станет меньше. Качеством они тоже не удались. Они просто должны уйти. Вымереть. Не успев испортить нового человека.

 

Которого необходимо воспитать сытым. Довольным и имущим. Качественным. Который размножит себе подобных. Тем самым, стерев грань между количеством и качеством.

 

Так, как Вы думаете, что лучше: количество или качество? По-моему, нужно создать качество и позаботиться о его количестве. Получив качественное количество. Так, нет?

 

15 октября 1999-го года.

 

 

Ломбард.

 

Достигнув совершеннолетия, мы становимся полноправными гражданами страны. Государства. Основным Законом которого является Конституция. Согласно которой мы приобретаем различные права. Имеем право, то есть. Право на голос, например. Или право на отдых. И право на труд.

 

На самом деле мы должны. Обязаны трудиться. Хотим мы того или нет. Другими словами, мы имеем право на работу, а не работать мы не имеем права. И любая попытка уклониться от трудоустройства преследуется Законом. Но уже не основным, а уголовным. Кодексом. Что гораздо хуже.

 

Таким образом, обязав нас на труд, работу, Законы пользуются нами в пользу государства. Отнимая нашу юность, отбирая молодость, сопровождая в зрелом возрасте, доводя до старости. Пожилого состояния. Когда работа начинает нравиться, ты ею живёшь, а отдыхать хочется лишь во сне. Ночью.

 

Что касается права на отдых, то его необходимо заслужить. В смысле, отработав свои знания, умение и силы, отдав работе самое ценное – своё здоровье, мы становимся не нужны. И нас отправляют на заслуженный отдых. Отпускают. Избавляются от нас. Ибо большего с нас взять невозможно. Всё отдано.

 

В трудные времена мы сдаём в ломбард своё самое дорогое. Лучшее. Отрывая от сердца, с надеждой выкупить. Если удастся. Получив за неё, за вещь, какие-то деньги. Мелочь. Помня о ней, стремясь к ней, хотя её. И не всегда пережив временные трудности, мы не всегда выкупаем её. Обратно. А если удаётся выкупить, то всегда тогда, когда к ней, к вещи, потерян интерес. Почти.

 

Так не ломбард ли вся наша действительность? Чем не ломбард?

 

18 октября 1999-го года.

 

 

Бессмертие.

 

Приятно, когда ты учитель, преподаватель, и у тебя есть ученики. Почитающие твои знания, уроки и эрудицию. Слушающие тебя, спрашивающие тебя, верящие тебе. Хвалящие твои лекции за твоей спиной. Изучающие твой предмет с интересом и даже любовью. Просиживающие в библиотеке, составляющие конспекты. Отвечающие на семинарах. Благодаря тебе. Любимому учителю. Хорошему человеку.

 

Приятно, когда ты старый учитель, и у тебя есть несколько поколений учеников. Научных светил. Выросших на твоих глазах до немалых высот. Публикующих в периодике не одно произведение. Труд. Издающих газеты и журналы по тематике. Переводимые на иностранные языки, распространяемые в странах мира. Дающие интервью в средствах массовой информации. Называющие твоё имя, имя учителя. Иногда.

 

Приятно, когда ты народный учитель и тебя с почестями провожают на пенсию. Одаривая дорогими цветами и толстыми книгами, произнося помпезные речи и просто тёплые слова, фотографируясь с тобой. На память. Мобилизовав школьников, не знающих тебя, для участия на мероприятии. Со стишками и песенкой. Барабанной дробью. Довезя тебя до дома. Обычной квартиры. И забыв о тебе. Навсегда.

 

На твоё место приходит новый учитель. Молодой человек. Начинающий преподаватель. И продолжает учить новые поколения студентов. Внедряя в них знания. Или отвращение к предмету. В зависимости от преподавательской методики, знания науки и общего обаяния. И проходят уроки, и взрослеют студенты, и стареет учитель. И всё идёт, как шло. Без изменений. Меняются учителя, а наука остаётся.

 

Приятно, когда ты учитель. Учитель, а не преподаватель. Основоположник какой-то науки. Изобретатель. Преподающий своё учение, свои мысли. Не пересказывающий мысли чужих. И у тебя есть ученики. Свои ученики. Последователи. Продолжатели твоего толка. Верные твоему учению, достойные твоего гения. Творения. Возводящие науку твою ввысь. К звёздам. Несущие твоё имя по земле. В бесконечность.

 

Чем выше к звёздам мы поднимаемся, тем тоньше ветки. Чем тоньше ветки, тем ближе к земле опускают они нас. Под нашей же тяжестью. К людям. В память.

 

В бессмертие.

 

19 октября 1999-го года.

 

 

Ветреный сын отца – творца.

 

Он высок и красив. С намёком. Здоров и добротен. Словно медный всадник, не поддающийся коррозии. Прошедший через огненную печь и водяной поток. Ливень. Видавший трубы и дымоходы. Восхищавший трубочистов и кровельщиков. Нюхнувший толь и рубероид. Пугавший котов и кошек. Даже весной.

 

Он высок и красив. С разворотом. Стоя на одном месте, видит всех. Знает всё. Терпит всякое. И молчит. Не уходит. Возвышаясь над черепичной крышей. Не боясь демисезонных осадков. Осквернения пернатых. И высоты положения. Над уровнем моря. Которая не кружит ему голову.

 

А крутит всё туловище. Тело. Стоит лишь подуть легонько ветру. Или полить дождю. И появиться даже солнцу. Луне и звёздам. Радуге. Чему угодно, кому угодно. Когда угодно. Как он готов кружиться в вальсе. Увеличивая темпы. Обороты. Перед чем угодно, перед кем угодно. В любое время суток. Потому, что он - подхалим.

 

Флюгер, флюгер. Разве ж ветер виноват, что тебя так крутит?

 

29 октября 1999-го года.

 

 

 

 

 

Зависть.

Покажите мне его. Человека. Индивида, который никогда никому не завидовал. И не завидует. Покажите мне его. И я ему не поверю. Посмеюсь в лицо. И отрекусь от него. Навсегда. Потому, что так не бывает. Не бывает зависти вне человеческого обличия. С не человеческим лицом. И какими бы словами это лицо не пыталось доказать Вам обратное – не верьте. Оно врёт. Это обман.

 

Зависть приходит сразу. После рождения. И проявляется в любви к чужим игрушкам. Когда словарный запас человека составляет всего несколько слов. Добрых слов. И испортить его словами, втолковав значение зависти, невозможно. Этот рефлекс условный и безусловный. Одновременно. Импульс поступает от мозга. Образуя первую извилину. Самую глубокую.

 

И сопровождает всю жизнь. Взрослея и крепчая. Совершенствуясь. Обнаруживая новые объекты. И субъектов. Которые нас раздражают. Всем. Присутствием, внешностью, удачей, умом и даже голосом. А позже – возрастом. В момент, когда мы ощущаем свою ненужность в компании. Молодых. С которыми интересно нам. А не наоборот. Которые нас избегают.

 

Тогда мы уходим в работу. Как правило, нелюбимую. И продолжаем завидовать тем, у кого работа лучше. А те, в свою очередь, завидуют нам. Такова природа человеческая, ничего не поделаешь. В результате все завидуют всем и все недовольны. Всеми. А для успокоения души мы заводим хобби. Им гордимся и его скрываем. От посторонних глаз. От сглаза. И завидуем хобби соседа. О котором ничего не знаем.

 

Так мы доходим до старости. Дозреваем. Создавая себе проблемы, придумывая трудности, борясь со сложностями. Воюя с ветряными мельницами, одерживая победы. Над дутым врагом. Невидимым. Плодом воображения. Которого нет. Его не может быть. Не должно. И не хотя того, мы ежедневно воруем себя. У себя. У родных и близких. Семьи. И у жизни. Непреднамеренно. Разменивая покой на интриги.

 

Мы все больны. Клептоманией. Либо клептомания перестала быть болезнью?

 

30 октября 1999-го года.

 

 

 

Нервы.

 

Ругали, конечно, ругали. Ещё как. Из-за вазы старинной ручной работы. Антиквариата. Которую разбил мячом. Играя в комнате. Случайно. Но получил сполна. Услышав замечания и упрёки, простояв в углу, пустив слезу. Дорога она была. Как память. И в цене большой.

 

И в школе получал. Как же. Плохие оценки, нарекания учителей. И пинки. В зад. От одноклассников. С которыми дрался, было. Которых бил, которые били. После чего завязывалась крепкая дружба. Продолжавшаяся долго. И по-настоящему.

 

А эти экзамены? Ежегодно два раза в год. И, как назло, тогда, когда душа рвётся на природу. Поиграть в снежки или послушать пение птиц. Которые уже прилетели и почти согрелись. А в мыслях - противоположный пол. Такой загадочный, новый…

 

Работа всегда привлекала. Заработной платой. Но не её количеством. Деньгами, которых никогда не бывает много. Чем больше денег, тем больше они нужны. И мягким креслом. Которое притягивало, как магнит. С которого с годами тяжелее становилось встать.

 

Семья и дети. Это нужно. Необходимо. Что за жизнь без них. Бессонные ночи, крики, плач, хождение на цыпочках в мёртвый час, постоянные детские передачи по телевидению, доедание недоеденной каши. Дабы не изводить продукт. О супруге промолчу. Воздержусь.

 

И смешные проводы. На пенсию. Заслуженный отдых. С цветочками и шариками. Надувными. С изображением героев детских мультфильмов. Солёным тортиком. И этим тоном. Слащавым и лживым. Каким говорят с умолишённым человеком, готовым спрыгнуть с крыши.

 

А ещё торопился. И нервничал. И опаздывал, нервничал тоже. Любил, и нервничал. И ненавидел, нервничал. Хотел, и нервничал, и не хотел, нервничал. Ждал, и нервничал, и нечего было ждать, опять же нервничал. По каждому поводу. Всегда.

 

Так, ты вспомнил, человек? Просмотрел свою жизнь? Заново. Посмотрел в зеркало? Опять. Кого ты там увидел? Себя, говоришь? Нет, это не ты. Не может быть. Так рано не стареют. Остынь от этой суеты. Отдохни. Забудься.

 

Оглянись. Пока ещё не поздно. Всё это не стоило твоих нервов.

 

8 ноября 1999-го года.

 

 

 

Честь долга.

 

Он отличный парень. Порядочный человек. Друг. Готовый помочь любому. В любую минуту. С богатой душой. Нежадной, имущей. Способный дать. Безвозмездно. И не требовать обратно.

 

Почему я и взял. Одолжил. Взаймы. Смешную сумму. Мелочь. После чего потерял аппетит. К еде и жизни. И лишился сна. Вогнав себя в долг. Называясь должником.

 

Что звучит уже плохо. А ощущается гораздо хуже. Ибо нет ничего страшнее, чем иметь долг. Быть должным. Что угодно, кому угодно. Даже если этот долг - долг чести.

 

А честь свою я чту. Блюду. Уважаю. И запятнать её не позволяю никому. Себе в первую очередь. Поэтому в долги не лезу, имеющиеся возвращаю. Своевременно.

 

Но не как долги. Ожидаемые долгодателем. Кредитором. Нависшие над должником Дамокловым Мечом. А как требование чести. Которую я чту. Блюду. Уважаю.

 

Мой долг - это моя честь. Честь долга.

 

10 ноября 1999-го года.

 

 

Надежда.

 

Это мой любимый роман. Моя настольная книга. Учебник жизни. Который я читаю уже который раз. Перечитываю. И снова читаю. И не перестаю удивляться.

 

Глупости героя. Полюбившегося персонажа. Кумира. Его наивности. Который преднамеренно совершает ошибку. Роковую ошибку. Серьёзную. И погибает в конце.

 

Заставляя меня прослезиться. Огорчиться. И пережить во сне мгновенье. Момент. Минуту казни – лишения головы. Ещё один раз. Погибнув вместе с ним.

 

Хотя каждый раз, читая этот роман, я не теряю надежды. Надеюсь, что герой всё же выживет. Не умрёт. И будет радовать меня. Ничем особенным. Лишь мыслью о том, что он жив.

 

Что в принципе возможно. Если перепечатать книгу заново. В новой редакции. С новым окончанием. Развязкой. По технической ли причине – опечатке. Или с позволения писателя.

 

Ах, если б жизнь была романом. Да ещё и при живом авторе. Творце. Способным переделать сюжет, переписать диалоги, сместить кульминацию…

 

11 ноября 1999-го года.

 

 

Перспектива.

 

Я понимаю. Я догадываюсь. Я это чувствую. Все от меня чего-то ждут. Надеются. И строят планы. На мне. Молодом и подающим надежды. Человеке, который может состояться. Который должен состояться. Который ещё будет.

 

И стараются войти в доверие. Притереться. Уважить и ублажать. Закрыв глаза на срывы. Не заметив раздражённости. Пропустив мимо ушей грубость. Правду. Дабы иметь корни в отношениях. И заявить об этом в светлом будущем.

 

Все хотят спокойной жизни. Ровного дохода. И руководящего кресла. Для чего им необходима большая протекция. Некий могучий Дядя. Стена, скала. Родственником которого они являются. Почему меня и лелеют. Опекают и любят. Терпят.

 

Их становится не мало. Много. И даже больше. И все они меня ждут. Возлагая великие надежды. Своё благополучие. Будущее. Которое я не могу разрушить. Не имею морального права. Понимая даже неискренность их отношений. Причину любви.

 

Я то самое время. Время из священного писания. Когда пора собирать камни.

 

Если бы у меня было несколько жизней, или хотя бы две, я прожил бы одну для себя. Как хочу. А не как надо.

 

15 ноября 1999-го года.

 

 

 

Часы с кукушкой.

 

Тихо!

 

Вы слышите этот звук? Этот скрежет напряжённо работающих шестерёнок. Плохо смазанного механизма. Тиканье стрелок ходиков. И бой часов. Адской машины. Которая отсчитывает секунды. Мгновенья. До конца. Конца света. Старея с каждым часом. Ржавея от работы. Изнашивая свою свежесть, новизну. Стирая грани. И углы. С годами переходя на кварцевый режим. Батарейки. Питаясь от солнца. Его света и теплоты. Продолжая идти по воле небес. Подарок родителей…

 

Это прозвенел будильник. И начал работать мозг. Человека.

 

Доброе утро! Оно может стать последним. Для каждого.

 

29 ноября 1999-го года.

 

 

Человек «Вчера».

 

Есть у меня фотокамера. Есть. Новая, мощная, дорогая. Полупрофессиональная, автоматическая - вполне современная техника. Со встроенным экспонометром и вспышкой. Способная приблизить отдалённую натуру. И сфотографировать незамеченно. Получив уже готовую фотокарточку в ближайшем фотоателье. В течение часа. Обязательно цветную, в сочных ярких красках. И любого размера.

 

Запечатлев унылую действительность. Серые будни. Скучное сегодня с заурядной внешностью. Где все имеют по фотокамере. Но всё приелось. И каждый недоволен жизнью своей. И соседом. С которым не повезло. Не фотогеничным оказался он в конечном итоге. Хотя поначалу был приятен. И даже красив. С этой модной стрижкой и в стильном пальто вполне мог украсить обложку номера журнала. Как казалось.

 

И вспоминаю радость. День рожденья. Свой. И подарок – как большому. Фотоаппарат. Такая взрослая игрушка. Серьёзная модель. В твёрдом футляре по форме. К чему прилагалась плёнка. И бочёк для проявки. Полный набор. Что кружило голову и опережало разум. Маленького мальчика, повзрослевшего вмиг. У которого появилась взрослая вещь. Придающая независимость его фантазиям. Мечтам. Мыслям.

 

И тёмную комнату. С красным светом и запахом химии. Где считая секунды подолгу стоял над увеличителем. И сгорая от любопытства, опускал светлую бумагу в проявитель. И радовался появляющимся мокрым лицам, глядящим на меня со дна ванночки. Которые сполоснув в чистой воде, закреплял в растворе. И глянцевал. Получив в результате чёрно-белый шедевр. Портрет. Характер.

 

Я храню их до сих пор. Плоды своей первой работы. Труды детства. Взгляд юности. Фотографии тех, имена которых уже не помню. Они теряют контраст. Чёткость. Расплываются контуры. Сливаются силуэты. Желтеет бумага. Трескается глянец. Но сохраняется память. О тех людях, о том времени. Кого и что хотел передать в своём воображении. Которых хотел сохранить.

 

Одухотворённые лица человеков вчерашнего дня. Теперь таких не делают.

 

6 декабря 1999-го года.

 

 

Русская рулетка.

(краткая инструкция)

 

Она придумана в России. Много лет тому назад. Это игра. Настольная игра. Точнее, застольная. Огнеопасная. В которую рекомендуется играть не одному. Дабы не заработать депрессию. Или скорый летальный исход.

 

Она азартна. И начавши одиножды в неё играть, и не умерев сразу, трудно от неё потом отказаться. Приближая конец постепенно. Играя с жизнью. Испытывая судьбу. На благосклонность.

 

Она вредна. Для организма. И сохраняя внешнее спокойствие и некую меланхолию, изводит нервную систему. Расширяя и сужая сосуды при каждой попытке. Напрягая работу сердца. Заливая кровью глаза.

 

Она бьёт наверняка. При неудачном стечении обстоятельств. В мозг. Лишая самоконтроля. Валя безжизненное тело на пол. Клеймя позором. Очернив репутацию. Когда редко кто хочет следовать этому примеру.

 

Она не тяжела. Мала. Легко умещается в ладони. В кармане брюк, портфеля, чемодана. А также во внутреннем кармане пиджака. Пальто, плаща, куртки. И на ремне. В футляре.

 

Хранить вдали от огня. И детей.

 

Русская водка – это русская рулетка. Национальная особенность загадочной русской души.

 

7 декабря 1999-го года.

 

 

 

Мой Я.

 

Когда-то я был маленьким. Не ростом. Возрастом. Ростом я не удался до сих пор. Чего, увы, уже не скажешь о годах, стремительно покидающих память, оседая во плоти. Так вот, я был маленьким. И слишком доверчивым человечком. Верящим россказням взрослых дядек и тётек, обещающих прокатить меня на карусели всего за одну ложечку каши. Заставляя меня же съесть целую тарелку таким образом. Так и не сходив на аттракционы.

 

Я рос маленьким мальчиком. Добрым и людимым. Активно играющим во дворе в жмурки или прятки. В ручейки и лапту. Классики. Бегающим на перегонки. Переживающим за победы и поражения. Свои и друзей. Обычной ребятни. С которыми делил секреты и тайны. Искал клад, уходил в поход в соседние дворы. Участвуя в капризах. Дружа с одними, не разговаривая с другими. Поражаясь их умению уже через несколько минут объединившись бойкотировать меня самого. Верного, кстати, союзника.

 

Я был маленьким юношей. Наблюдающим маленькие шалости своих ровесников. Товарищей. Злеющих подростков. Взрослеющих подонков. Хулиганов. Ломающих, режущих, портящих, откручивающих. Дерущихся. Утверждающих себя и свою волю. Отвоевав себе подконтрольный район в черте жилого массива. Установив террор для посторонних. Пришлых. Каковыми были и мы сами не на своей территории. Откуда гоняли и нас. Не своих. Бойцы другого лидера.

 

Я стал маленьким человеком. Грустным оптимистом. Которого искали и находили. Приглашали. Хотели видеть. И всё из-за того, что от природы наделён хорошим чувством юмора, красивой речью и звонким голосом. А в запасе всегда имелся свежий анекдот. Не всегда пошлый, умный. Некая смесь сатиры и юмора. Что делало меня, нет, не душой общества. А массовиком-затейником. Всего лишь. Приглашённым для развлечения гостей, каковым я не являлся.

 

Я отсеял эту публику. Уничтожив записные книжки с именами. И телефонами. Стерев из памяти их образы. Внешность. Изменив свои координаты. Отгородившись от них новым адресом. Пережив перемены. Переборов себя. Создав другого Я. Независимого. Взрослого, уверенного. Способного на принятие решения (с помощью Всевышнего). Что заметно их злит. Но заставляет считаться. И притягивает. Ко мне. Который уже не зависит. Ни от них, ни от их мнения.

 

Ошибаетесь. Я не один. У меня есть Я. Человек, которому я доверяю. Себя.

 

20 декабря 1999-го года.

 

Ночная серенада.

(посвящение женщине)

 

Признайтесь, ведь Вы любили эти цветы. Эти алые долгие розы. Эти нежные лепестки на высоком стройном стебле. Шипы которого тогда казались мягкими. И кололи совсем не больно. Без крови. И Вы имели их часто. В больших букетах и не только по праздникам. Обычными вечерами. Даже зимой.

 

Вам нравился этот запах. Приятный аромат. Стойкий, вкусный. Возбуждающий, как тогда ощущалось. И форма флакона. Необычная, неровная. Очень оригинальная форма с позолоченной крышечкой в виде бутона. Вы получали эти духи. В каждый свой день рождения. Каждый год. Много лет.

 

Вы хотели блестеть. Везде. В любой компании и обстановке. При любых обстоятельствах. Вы хотели блестеть. Везде. На руках и пальцах. Шее и ушах. Жёлтым цветом. Не признавая даже серебра. От которого болели мочки. Которое меркло. Чернело. И Вы блестели. Золотом. Дарённым им. По праздникам.

 

Вы предпочитали мучить. Обижать обижаясь. Без причины, для профилактики. Для усиления чувств, укрепления любви (Ваша мораль). Вы всегда опаздывали. Иногда не приходили. Вообще. И обожали, когда Вас ждут. Особенно в непогоду. И обычно игнорировали мнение. Его мнение. Мнение мужчины.

 

Настоящего рыцаря.  Истинного джентльмена. Прекрасного человека. Который всё терпел и отчаянно добивался Вашей руки. И сердца. Вас в целом. Человека, ставшего впоследствии правильным семьянином, хорошим отцом, верным другом. И ненавистным мужем. Лишь за то, что храпел по ночам.

 

Милая! Разве лучше спать одной. И бояться тишины. Выслушивая в ней страшные шорохи. Громкий шёпот ветра. И частые удары сердца. Своего. Заболевая бессонницей. От страха. От одиночества. И тоски. Превращая ночи в кошмар. Без сна. А дни в сонливый ужас. Где надо жить. Но уже не хочется. Совсем.

 

Так спите же спокойно. Этот храп Вас защитит. Рядом с Вами – мужчина.

 

5 января 2000-го года.

 

 

 

 

Старый Дом.

(настроение)

 

Я стою перед огромной белой дверью из крепкого дерева. Которая глядит на меня одиноким глазком, вмонтированным в точную середину. И удивляюсь инкрустации. Мастерской работе по дереву плотника-кондитера. Создавшего прекрасные узоры на дереве, как на юбилейном торте. И отворяю её. Проникая внутрь. В Старый Дом.

 

Холодный и сырой. Добрый. Из честного детства. В подвале которого хранится всякая всячина. Начиная от керосиновой лампы и кончая медной посудой ручной работы неизвестного автора. Некий уценённый антиквариат. Упрятанный за глиняными кувшинами с топлёным маслом. Продуктом свежим. Современным.

 

Я брожу по Дому. И заглядываю на кухню. Длинную кишку. Узкую, но уютную. Где горят все четыре конфорки газовой плиты. Синим пламенем. Где всегда есть горячий чай. И всегда найдётся баночка с моим любимым вишнёвым вареньем в бабушкином исполнении. Единственное место в Доме, где не пахнет сыростью.

 

Я взбираюсь на подоконник. И сажусь надолго. Скрестив ноги по-турецки. Для удобства. Я смотрю на улицу. И слежу за жизнью. Людьми и машинами. Бездомными кошками. И ценю свой покой. Здесь. В Старом Доме. Отгородившись от суеты мирской решёткой. Обычной решёткой. На большом окне.

 

Я хожу по комнатам. Из комнаты в комнату. В поисках чего-то необычного. Я открываю дверцу старого письменного стола. И выдвигаю ящичек за ящичком. И нахожу чудесную игрушку – старинные щипцы для добротных орехов. Что меня страшно радует. И уводит от стола на бабушкин сундук. Где я устраиваюсь на ближайшее время.

 

Но тут звонит телефон. Я бегу в другую комнату. Там расположен телефонный аппарат. Я подбегаю к нему и снимаю тяжёлую трубку. «Алло», - говорю я, - «Алло». На том конце провода молчат. «Алло», - повторяю я, начиная беспокоиться. И замечаю, что телефон продолжает звонить. Звонит и звонит. Звонит.

 

И я просыпаюсь. Это звонит телефон. В моей американской квартире.

 

6 января 2000-го года.

 

 

 

 

 

Задача с двумя неизвестными.

 

Из пункта «А» в пункт «В» движется скорый поезд (No. I) со скоростью N км. в час. Тем временем из пункта «В» в пункт «А» движется такой же поезд (No. II) c точно такой же скоростью.

 

В одном поезде (No. I) едет молодой человек приятной внешности и с прекрасным образованием. Он направляется в пункт «В» в поисках удачи. В личной жизни.

 

В другом поезде (No. II) находится симпатичная молодая девушка из хороший семьи, получившая отличное воспитание. Которая надеется найти своё счастье в пункте «А».

 

По расписанию оба поезда должны совершить остановку в пункте «С» в одно и то же время.

 

Вопрос: Какова вероятность того, что молодые встретятся, если известно, что остановка в пункте «С» – 10 минут?

 

Ответ: Вероятности мало. Ибо поезда, как правило, опаздывают. Даже если они скорые. И происходит то, что происходит. А не то, что казалось бы, должно происходить. Поэтому многие люди так и не находят своего счастья. Никогда. Хотя имеют на это полное право.

 

Что и следовало доказать.

 

8 января 2000-го года.

 

 

Смысл жизни.

 

Кто не был бунтарём? В своей душе. И не мечтал о революции? Каждый. Которому казалось, что именно он перевернёт мир. И восстановит покой. В сердцах несчастных. Миллионов зависимых. Десятков миллионов обездоленных. Сотен миллионов нищих. Мыслили глобально. Действовали смело. Не опасаясь смерти. И даже желая её себе, дабы обессмертить своё имя.

 

Кто не делал карьеры? В своей области. И не считал себя умнее остальных. Любой. По крайней мере, думал так. И примеряя на себе директорское кресло, менял структуру правления. И членов правления. В мозгу. Продолжая пробивать собственным лбом непробиваемую стену. Не боясь расшибать себе его. Лоб. Насмерть. Чтобы подняться на ступень. От себя.

 

Кто не растил ребёнка? В своём соку. И не видел в нём гения? Все. Пророча пророчество. Возлагая надежды. Требуя удачи. От жизни. Толкая, раскручивая, рекламируя. Не замечая грехов отпрыска. Обвиняя в его ошибках не себя. И даже не его самого. А всех остальных. Невинных. Готовя себя к войне с ними. Со всеми. На смертный бой. Во имя его, ребёнка, будущего.

 

И тут становилось очевидным, что от бунтарства остался один ревматизм, от карьеры – маленькая пенсия, а от ребёнка – лишь детские фотокарточки (он теперь растит своего малыша, безнадёжного «вундеркинда»). И жизнь в одночасье теряла свой смысл. От чего очень хотелось жить. И впервые в жизни человек ощущал, что начинает бояться смерти.

 

Возраст. С кем не бывает?

 

10 января 2000-го года.

 

 

Становление.

 

Как они меня любили. Помогали и поддерживали. Понимали. Давая советы и уча жизни. Сочувствуя моей внутренней слабости. Добропорядочности. И посещали часто. Да жалели просто.

 

Чего я не терпел никогда. Не только в них. Во всех своих знакомых. И не позволяя жалеть себя посторонним, жалел себя сам. Всё больше и чаще. Сочувствуя своей внутренней слабости. Добропорядочности.

 

От которой я старался избавиться. Не от добропорядочности. Отнюдь. От слабости своей. Внутренней. Которая выражалась в неуверенности моей. В себе. И страхе. Перед жизнью.

 

Которая требовала от каждого жёсткости. В решениях и действиях. В словах даже. Что я пытался делать. Долго. Учась отвечать, возражать и стоять на своём. Высказав предварительно своё. Мнение.

 

Которое формировалось постепенно. Росло вместе со мной. Крепчало. Изменяя меня изнутри. Формируя меня внешне. Успокаивая меня в душе. Заставляя окружающих считаться со мной. Другим мной.

 

Которого переставали постепенно посещать былые любящие. Помогающие и поддерживающие. Понимающие. Дающие советы и учащие жизни. Невзлюбив мою самостоятельность.

 

Они любили слабость мою. Зависимость. И хотели жалеть меня. Всегда. Ощущая своё превосходство. Благополучие. А дружить со мной на равных не захотели. Сгинули. В поисках новых жертв. Собственной слабости.

 

Я чувствую, как я вырос. У меня появились враги.

 

Будем знакомы.

 

21 января 2000-го года.

 

Ещё и уже.

 

Мне не много лет. Мне так мало дней. По сравнению с людьми. Постарше. Кто уже имеет семью. Кто уже растит детей. Кто уже построил дом. И уже ведёт хозяйство. Кто уже большой. Кто уже нажил болезнь. Кто уже успокоился от жизни. Такой. И мне не стыдно.

 

Мне не мало лет. Мне так много дней. По сравнению с людьми. Помладше. Кто ещё не имеет семьи. Кто ещё не растит детей. Кто ещё не построил дом. И ещё не ведёт хозяйства. Кто ещё не большой. Кто ещё не нажил болезнь. Кто ещё не успокоился от жизни. Такой. И мне стыдно.

 

Мне не много лет. Мне не мало лет. По сравнению с людьми. Постными. Кто пришёл и ушёл. Незамеченно. Кто придёт и уйдёт. Неуслышанно. Кто есть. Обыденно. Никак. Кто не виден в упор. Кто не ощутим на ощупь. Кто серое существо. Кто без серого вещества.

 

Мне прошло уже. Мне пройдёт ещё. И Сегодня идёт, вроде, ровно. Но Сегодня молодо лишь утром. А к вечеру уже стареет. И ночью умирает. Уходит. Отчего я не спешу торопиться. Почему так спешу не опоздать. Зачем боюсь не успеть. Не успеть. Оставить след о себе.

 

В нескором будущём.

 

23 января 2000-го года.

 

 

Возмездие.

 

Он лежит передо мною. Маленький и лёгкий. Кривой, не ровный. Красивый. И пугает меня своим присутствием. Напоминая о нечестном поступке ветреной юности. Ежедневно.

 

Я не крал его. Нет. Я просто взял его. Маленький и лёгкий. Кривой, не ровный. Красивый. Без разрешения. И унёс его с собой. К себе. Предаваясь наслаждению осознания владения вещью. Вещью заграничной. Импортной.

 

Которую я полюбил тут же. Мгновенно. Настолько, что не хотел применять даже. По назначению. И довольствовался лишь визуальным общением. Наедине. Некой платонической любовью. К предмету.

 

Сгубившему мой покой. Впоследствии. Не принеся практической пользы. Никакой. Кроме вреда. И ощущения собственного упадка. В своём сознании. Изводя меня каждую секунду. За допущенную некогда глупость.

 

Ошибку.

 

Он лежит передо мною. Маленький и лёгкий. Кривой, не ровный. Красивый. И пугает меня своим присутствием. Напоминая о нечестном поступке ветреной юности. Ежедневно.

 

Избавиться от которого невозможно. Это бумеранг.

 

25 января 2000-го года.

 

 

Уверенность.

 

Это очень важно: быть уверенным. Для каждого. Уверенным в себе. И в завтрашнем дне. Когда каждый знает, чего он должен и что ему полагается. От жизни.

 

Когда он, каждый, планирует своё утро, день, вечер. И даже ночь. Встречи. А также завтраки, обеды и ужины. Включая периодические полдники. И чашечку кофе с нужным человеком.

 

Когда назначив свидание на следующий день, долго не может уснуть накануне. В одинокой постели. И время стоит, не идёт в ожидании. И летит во время. Отдаляя от достигнутого счастья.

 

Когда приходит лето. Пора жары. И душа требует отпуска. Праздника. Где можно путешествовать и смотреть. Читать и познавать. И просто спать. Когда вздумается и сколько.

 

Когда проходит лето. И нужно спланировать свой год. Рабочий. На дни и календарные выходные. Недели. В которых есть время для всех. Для семьи, детей, друзей. Друзей семьи и детей. Семей и детей друзей.

 

Важно быть уверенным в завтрашнем дне. Но важнее не расстраиваться, когда завтрашний день получается не таким, каким мы его для себя запланировали. Ибо завтрашний день строит планы на нас. А не наоборот.

 

Я уверен во вчерашнем дне. Он уже был. Прошёл.

 

26 января 2000-го года.

 

 

Вор в законе.

 

Он украл у нас всё. Все наши ценности: культуру, спорт, науку. Наше вчера. Переманив на свою сторону таланты. Молодость и будущее. Развитие.

 

Он создал новое мышление. Подчинив себе магнатов. Бизнесменов, политиков. Врачей. Вытворяющих из-за него чудеса. При его же содействии.

 

Он захватил территорию. Подконтрольную лишь ему. Распространяя своё влияние на её обитателей. Выискивающих ходы к нему. Идущих к нему за помощью. Налаживающих добрые отношения. С ним.

 

Он завоевал авторитет. В массах. Трактуя свои правила. И законы. Игры. Игры, в которую он играет. С нами. Со всеми. Признающими его правила и законы. Силу.

 

Он подмял под себя весь мир. Целый свет. На этом свете. И на том тоже. Куда попасть без него уже, не соблюдая традиций и обычаев, никак невозможно.

 

Он правит балом. Он заказывает музыку. Он приносит радость. Покой. И даже счастье. Одевая, обувая, обучая и ставя на ноги. Благословляя в путь.

 

Он вечнозелёный. Молодой и крепкий. Способный сохранить свою актуальность в любой обстановке. В любое время. В любой географической широте. При любом режиме. И под любым флагом.

 

Доллар ходит по планете.

 

27 января 2000-го года.

 

 

 

Знание - сила.

 

Друзьями мы не были. Никогда, о чём жалею. Искренне. Но знал я его хорошо. Достаточно, чтобы утверждать: он был оптимистом. От рождения. И огорчить его было делом нелёгким. Сложным. Хотя иногда иным удавалось это сделать. Изредка.

 

Он любил эту жизнь. И не скрывал своей любви. Радуясь летнему зною, зимней стуже. Не злясь на ветер весны. Почитая дождь осени. Он любил эту жизнь. И слушал пение птиц. Встречая рассвет, провожая закат. Пробегая под радугой. Босым, не обутым. Он любил эту жизнь.

 

Отчего был весел. И добр. Со всеми. В любое время суток. Улыбаясь снам своим в ночное время. И мыслям в течение дня. Людям. Просто прохожим. Уходящим мимо него дальше. В жизнь. Детям. И животным. Не чаявшим в нём души. Что вполне заслуженно. Понятно.

 

Для таких как я, он был человеком-праздником. При наличии которого можно было расслабиться. И отойти. Отпустив душу. От мозга. Не далеко, но всё же… Приняв его любую шутку лишь за шутку. Смеясь настоящим смехом. До кашля и слёз. Выдыхая старый дух. Из себя.

 

И силы в нём было немало. Физической, духовной, моральной. Силы воли и силы знаний. Умений. Благодаря чему он легко справлялся с любыми проблемами. Трудностями и задачами. Болезнями. Которые лечил желанием выздороветь. Без внутреннего химического вмешательства.

 

Он был хорошим. И умным. И сильным. Он был. Пока не посетил гадалку. Обычную женщину с тяжёлым взглядом. Которая ему и нагадала. Будущее. В котором ждала его долгая дорога, казённый дом, прекрасная незнакомка и скорая смерть при загадочных обстоятельствах. Очень скорая.

 

После чего он перестал быть. Самим собой. Оптимистом. Уйдя в нагаданное с головой. Весь. Поверив в будущее своё. И в скорый конец. Очень скорый. Готовясь к нему. Инсценируя его. Ожидая и торопя. Ибо так нагадали. Отталкиваясь от «так не может быть, так должно быть».

 

Что и получилось в конечном итоге. Правда, долгой дороги не было. Как и казённого дома. И прекрасной незнакомки тоже. Ни в доме, ни по дороге. Ни до, ни после. А умереть он умер. Ночью, во сне. От мыслей. От инфаркта. Говорят, что этой ночью он не улыбался.

 

Нет, не знание сила. Незнание. Вот настоящая сила.

 

7 февраля 2000-го года.

 

 

Лжесвидетель.

 

Не пишите мне писем по этому адресу. И не называйте его водителю такси. И не стоит искать это название на карте города. В телефонном справочнике. Или справочном бюро. Я живу теперь на другой улице. Она носит уже другое название. Имя. Национального Героя. Погибшего соседа. Парня с нашей улицы.

 

Его знал весь двор. Вся улица и вся школа. Как лгушку. Лжеца, лгунишку. Для которого первое апреля одиножды начавшись, никогда больше не кончалось. И он постоянно лгал. Врал и фантазировал. Неся неправду в массы. Но не во вред, а просто. Потому, что иначе он не мог. Не умел. И не хотел. Наверно.

 

Он прогуливал уроки. Не посещал занятия и не делал домашнего задания. Почти никогда. Но его не ругали. Никто. Потому, что он всегда находил причину. Уважительную причину. Убедительный довод. Алиби. И путём обмана доказывал обратное. Свою правоту, то есть. После чего ему всё сходило с рук.

 

Он обманывал женщин. И не женился на них потом. Оставив грустный осадок в душе каждой. Обиду. И ненависть к мужскому началу. Нелюбовь. Но не к нему конкретно. Ко всем, но не к нему. Которого они продолжали любить. Жалели его. И верили в его неправду. Пытаясь понять. Простить. И даже вернуть.

 

Он одалживал деньги. Брал, грубо говоря. Под проценты. И не возвращал затем. Исчезнув на время с поля зрения. И появившись в один прекрасный день. Когда его уже не ждали. И объяснив ситуацию и извинившись, брал ещё. И снова исчезал. И снова появлялся. И снова брал. Ему давали. И обратно не просили.

 

Ему прощалось всё. Везде. Пока не началась война. Всеобщая мобилизация. И казённая действительность. Где он попал в разведку. На спор. И офицером. Не имея военного образования. Не удивив при этом никого. Из знакомых. Которые были уверенны: обманул. Что, в принципе так и случилось. Было.

 

Но воевал он хорошо. Умело. Без дураков. И отпуск заслужил. Вполне. Без обмана. И направлялся к дому своему. Когда попал он в плен. К врагу. Но не сдался. И не сопротивлялся. А согласился сотрудничать. Проводив их для начала в свои тылы. Где ждала врага засада. Перекрёстный огонь. Явная смерть. Погибель.

 

Так он и скончался. Погиб. Пал смертью храбрых. Обманув врага. Уничтожая его. Помогая своим. Спасая их жизни, не жалея своей. С чувством выполненного долга. Перед Родиной. Не тоскуя о прошлом. И не о чём. С улыбкой на губах. С блеском смеющихся глаз. Возвеличив вечную ложь свою. До святой.

 

Не каждая ложь предосудительна. Далеко не каждая.

 

21 февраля 2000-го года.

 

 

Лотерея.

 

Я люблю вечера. О, как я люблю вечера. Особенно зимние. Долгие. Когда можно придти домой с мороза. С работы. И затопив камин переодеться. И забиться в любимый угол старого дивана. Усевшись с ногами. И начать пересматривать её. Свежую и непредсказуемую. Новую. Его банальное содержимое.

 

Я люблю вечера. И жду их с нетерпением. Ожидая от них любви. Сообщения. Доброго, лестного. Долгожданного. В котором есть радость. И хрупкая уверенность в себе. В своей нужности. Необходимости. В своём завтра. Где окунёшься в покой. Встречу. Которую так долго хотел (быть может, неделю). И она удалась.

 

Я люблю вечера. Когда не надо платить по счетам. И пересматривать свой скудный бюджет. На ближайший месяц. Подводя итоги уходящего отчётного периода. Суммируя цифры. Прибавляя их. И отнимая их же. Сложно сопоставляя свои доходы и расходы. Поражаясь своей щедрости в конечном итоге. Ещё раз.

 

Я люблю вечера. Если есть что почитать. Чему поучиться. Или просто развлечься читая. Листая журнал или вечернюю газету. Выписанную брошюру или книгу. Или обычный рекламный памфлет всего. Чего угодно. Которое сразу же хочется приобрести. Заказать. Позвонив или написав. И начав ждать. Каждый вечер.

 

Я люблю вечера. И играю с ними в лото. Ежедневно. Предвкушая удачу. Сюрприз. И неожиданный поворот судьбы. Затаив дыхание, загадав желание. Я азартен. И каждый раз, просовывая правую руку в приоткрытое окошечко, дверцу (называйте, как хотите), я закрываю глаза. И аккуратно достаю её. Жадно прощупывая содержание.

 

Я люблю вечера. Да, я люблю вечера. Даже зимние. Скучные. Если можно придти домой с мороза. С работы. И затопив камин переодеться. И забиться в любимый угол старого дивана. Усевшись с ногами. И начать пересматривать почту. Свежую и непредсказуемую. Новую. Банальное содержимое почтового ящика.

 

Почтовый ящик. Что ты нам принёс? Сегодня.

 

23 февраля 2000-го года.

 

Вещи.

 

Как быстро бежит время. Неумолимо быстро. Скрываясь за поворотом. Унося с собой азарт и пыл. Мою шальную юность. Моих девочек. Подруг. Повзрослевших уже. В женщин. Настолько, что при встрече не узнают. Я для них уже вчерашний день.

 

Как меняются люди. Изменяясь не только внешне. Говоря другим языком. На другом акценте. Изобретая новые ценности. И идеалы. Возвышая свежих людей. Забывая настоящих. Возводя им памятники на старых пьедесталах.

 

Как растут города. И вширь, и вглубь. Создавая новые районы. И микрорайоны. Где много домов. Улиц и людей. И все одинаковые. И все чужие. Как один. И всё одинаковое. И всё чужое. Как бетонная плита. В непроходимых джунглях.

 

Как удивляет вкус. Очень часто. То есть, отсутствие вкуса у фруктов. И овощей. Похожих на те, что были раньше. Внешне. И одинаковый аромат яблок, персиков и апельсинов. И полное отсутствие запаха у цветов. Что с землёй?

 

Как преображаюсь я. В нудного взрослого. Скучного обывателя. Для которого прыщик на носу уже лишь прыщик. А не новая любовь. Надежда. И не одна вещь – покупка, подарок или находка – не приносит такой радости. Как прежде. Кроме книг.

 

Я дошёл до этой высоты.

 

25 февраля 2000-го года.

 

 

Полиглот.

 

Мой родной язык – азербайджанский. Язык моих предков. Язык моего народа. Язык моих первых сказок и колыбельных песен. Первых вопросов и ответов. Признаний, удивлений. Нежности. На котором я объяснял себе новый мир. Явления и действия. Страхи. Происходящее. Чётко отличая хорошее от плохого, доброе от злого. Можное от неможного. Не пытаясь залезть в запретный участок. Территорию. Сервант, например. Или трюмо. Тая в себе  надежду сделать это. Когда-нибудь. Скоро. И размышляя об этом. Вслух.

 

Мой родной язык. Язык дружбы.

 

Мой школьный язык – русский. О существовании которого я узнал только в школе. Но проблем никаких не произошло. Мы были дети. И быстро нашли общий язык. Между собой. Познавая новый. Неизвестный. Совершенствуя его грамматику. Разбивая на слоги. Ставя ударения. Определяя род. Лицо. Склоняя и спрягая. Разбирая предложения. На части речи. Приставки, корни, суффиксы и окончания. Отрабатывая правописание. И говоря, говоря, говоря. Забывая родной язык. Постепенно. Думая на другом. Думая по-другому. Читая классиков. В оригинале.

 

Мой школьный язык. Язык общения.

 

Мой рабочий язык – английский. Необходимость знания которого проглядывалось ещё тогда. Когда школьным языком я овладел. В совершенстве. Родной язык помнил и использовал. Чаще. И этого становилось недостаточно. Явно. И я увлёкся им. Иностранным. Впоследствии ставшим моим рабочим языком. Способствовавшем моему появлению в стране. Носительнице языка.  Где смешались все знакомые мне языки. В один большой сумбур. От которого заплетается язык. И пропадает дар. Речи.

 

Мой рабочий язык. Язык познания.

 

Я не знаю три языка. Остальные я просто не знаю.

 

2 марта 2000-го года.

 

 

Углы круга.

 

Меня свели с ним. Представили. Познакомили. Поздравив предварительно. Предупредив заранее: это очень полезный человек. Нужный. Персона. Способный на добро. За добро. Готовый на зло. За зло. Способный и готовый. На всё.

 

Копнул глубже. Узнал больше. Оказалось хуже. Чем казалось. Он сеет зло. И пожинает добро. Поднимая упавших. Которых сам уронил. Помогая им встать. На одну ногу. Напоминая им об этом. Своём добре. Периодически. Пугая отпустить.

 

Чего боятся все. Кого он поднял. Что пугает их. Больше смерти. Ибо это и есть для них смерть. Истинное уничтожение. Конец. Потерять высоту. На которой парил. К которой привык. Которую любил. Потерять высоту. Так и не найдя равновесия.

 

Я улыбнулся ему. Его объятиям. И исчез. Навсегда. Испарился. Ибо боюсь высоты. Оттуда больно падать. И не хочу терять равновесия. На земле. По которой спокойно иду на своих двух. Куда хочу. Когда хочу. И мне этого достаточно.

 

А добра мне не надобно. Не было бы зла.

 

13 марта 2000-го года.

 

 

Новое поколение выбирает.

 

Я не трус. И никогда им не был. И из десятка не робкого. Проверен временем. И обстановкой. На смелость. Храбрость и отвагу. Закалку. Стойкость. И бил и битым был. Но не боялся. Не сломался. И не уступил. Я старался. Давя подкатившую слёзу. И ком в горле. Стараясь пересилить боль. Свою боль. Жуткую боль. И улыбнуться.

 

Я не лез на рожон. И не дерзил без причины. Закрывая глаза на хамство многих. Часто. Но не терпел подлости. И не любил лжи. И умел за себя постоять. Всегда. От чего боялись меня. Уважая силу. Не оскорбляя моё самолюбие. Обращаясь на «Вы». Уступая дорогу. Не любя за спиной. Отводя глаза. В которых читался страх. Отчётливо.

 

Я гулял в ночи. Ночевал в лесу. Не пугаясь клыков и когтей. Видел шторм, засуху, обвал и пургу. Стихию. Разруху. Уходил от облав. Стрельбы и ареста. Добираясь до места в комендантский час. Не страшась солдат, будучи гражданским. Не страшась гражданских, будучи солдатом. Не гневя судьбу. Понапрасну. Принимая судьбу. Как должное.

 

Я спорил, когда все соглашались. И соглашался, когда все отрицали. И отрицал, когда все аплодировали. И аплодировал, когда все игнорировали. Я делал то, что не нравилось. Но было правильным. Я говорил то, что опасались слушать. И гладил против шерсти. Шёл против строя. Сквозь строй. И ничто меня не пугало.

 

Я не трус и никогда им не был. Но сегодня я испугался. Не на шутку. Всерьёз. Когда проходил мимо школы. Средней школы. Общеобразовательной. Случайно. И увидел детей. Подростков. Которые не курили табак. И не пили спирт. И не кололи наркотик. А играли в футбол. Футбол. Глобусом. Не боясь его разбить.

 

Цветы жизни – наше будущее. Что они нам готовят?

 

14 марта 2000-го года.

 

 

Фальстарт.

(признание старой кобылы)

 

Он приобрёл новую лошадь. Молодую, красивую. В яблочко. С родословной. С роскошной гривой, пышным хвостом и крепкими копытцами. Прекрасными зубами. Восхитительным телом под седло. И добрым характером объезженной клячи. Которую никогда не понесёт.

 

Он спустил на неё немало денег. Целое состояние. Выторговывая у хозяина. Продавца. Требующего для неё отдельную конюшню. Со свежим овсом, мягким сеном. Преподнеся ей дорогую уздечку из отличной кожи. С золотой выделкой. Осыпанной бриллиантами.

 

Он взял её для прогулок. Для восхищения окружающих. У которых хотел вызвать чувство зависти. И появлялся часто на публике. Верхом. Гордо неся свою голову. На ровной спине. Щеголяя начищенной обувью, не испорченной шпорами.

 

Он купил её для скачек. Ипподрома. Для побед и славы. Богатства. Которое она должна ему принести. Он купил её в надежде. Сделав свой выбор. Ставку. Не жалея о содеянном. Ни на миг. Даже не думая. В предвкушении завтрашнего дня.

 

Завтра заезд. И на меня никто не поставит. Оценив возраст. Вспомнив про былые болячки. И неудачи на беговой дорожке. Иные просто не заметят. А кто заметит, тот отвернётся. Устремив свой взор на молодую красавицу.

 

Но я не дёргаюсь. Не встаю на дыбы. Не загадываю желания. И не играю на тотализаторе. Я завтра побегу. Галопом или рысью. Как вздумается. И приду первой. Выиграю, я знаю. Потому, что я люблю это занятие. Убегать. От тех, кто бежит.

 

Это мой конёк.

 

15 марта 2000-го года.

 

 

Эмиграция.

 

Кто не видел этот фильм? Этот шедевр мирового киноискусства. И не был влюблён в героиню? Стройную красавицу с томными глазами. Которая пела божественным голосом. Песню. На чуждом для нашего восприятия языке. Мотив которой насвистывал тогда весь город. Женское население которого шила себе платья и носила причёски. Подражая ей.

 

Кто не помнит тот белый лайнер? Огромный корабль с широкой кормой. Длинной палубой. Плывущий в безбрежном океане. В котором бушевали страсти. Любовь и интриги. Люди. Окружённые заботой лакеев. Личным вниманием капитана. И всей команды. Где оркестр, сверкая медью, создавал настроение. Улыбаясь из-под соломенных шляп. Тоже белых.

 

Кто не знает эти слова? Полные мысли и силы. Захватывающие дух от тембра голоса. Героя. Произнесённые им в момент разлуки. Тяжёлого испытания. Выбора. Когда он выбирает войну. Добровольное участие в ней. Благородно защищая своё отечество. Свою семью. Свой очаг. И возвращается с победой. Туда, где его ждут.

 

Кто не любит этот конец? Опять океан. И тот же белый лайнер. И те же люди. И те же песни. И та же музыка. Только намного лучше. Веселее. Плохих персонажей не видно. Они сгинули. Хорошие остались. Выросли. Повзрослели. Праздник жизни продолжается. Или начинается. А фильм заканчивается. Со счастливым концом.

 

Кто не хотел попасть туда? На этот белый лайнер. Огромный корабль с широкой кормой. Длинной палубой. И любить героев. И быть любимым ими. Танцуя под лёгкую музыку. Пользуясь услугами лакеев и личным вниманием капитана. И команды. И даже уйти на войну. С тем лишь условием, что вернётся. И вернётся туда же.

 

Кто не попал туда? На этот белый лайнер. Огромный корабль с широкой кормой. Длинной палубой. Плывущий в бездонном океане. Где бывают ураганы и смерчи. Кораблекрушения. Пираты. Где бывает, укачивает. Отчего мутит душу и закатывает глаза. Когда заболеваешь морской болезнью. Постепенно. И запах рыб уже не режет нюх.

 

Кто не ужился там? На этом белом лайнере. Огромном корабле с широкой кормой. Длинной палубой. Прогуливаясь по которой всё чаще встречал знакомых. По берегу. И те же лакеи начинали обслуживать уже его. Тебя. И личное внимание капитана обращалось к нему. Тебе. Как и всей команды. И чужой праздник постепенно превращался в его. Твой. Собственный.

 

Фильмы нашего детства. Экранные произведения. Они оживают.

 

16 марта 2000-го года.

 

 

 

 

 

 

Слабость.

 

Люди любят расслабляться. Есть у них такая слабость. Для чего человеческий гений придумал немало вещей. Предметов и понятий. Отговорок. Благодаря которым люди расслабляются.

 

Например, сигареты. Папиросы, махорка, трубка, сигары. Возможны варианты. Словом, табак. Никотин в чистом виде. Вред (все об этом знают). Тем не менее, покурить в часы досуга приятно. Расслабляет.

 

Или алкоголь. В небольших количествах. Для начала (главное начать). А дальше каждый последующий грамм употребляемого идёт непосредственно в мозг. Возбуждая его. Расслабляет.

 

Как скоротать долгие зимние вечера? За игорным столом, конечно. Необязательно обитым дорогим сукном. Нет. Можно и за кухонным. Главное, чтобы был интерес. Хорошая компания. Расслабляет.

 

Молодёжь расслабляется по-своему. Не пьёт, не курит (это пахнет, могут учуять, отругать). Но колется. То есть, принимает наркотики. Всякую гадость и в антисанитарных условиях. Зато кайф. Расслабляет.

 

Противоположный пол. О, это отдельный разговор. Конфиденциальный. Хотя многие любят об этом говорить. И хвастать своими впечатлениями. Я промолчу. Но соглашусь. Расслабляет.

 

А я не курю. И не пью. Много. В азартные игры не играю. К наркотикам отношусь равнодушно. А к противоположному полу… Вас не касается. Выходит, я не расслабляюсь?

 

Просто стараюсь не напрягаться.

 

17 марта 2000-го года.

 

 

Фантазия на тему.

 

Меня придумали Вы. Родив и приукрасив. Раздув. Научив фантазировать. И убеждать. И тут же отвернулись. Обиделись. Начав презирать. И ненавидеть. Меня. Своё творение, своё дитя. Бессмертное изобретение человечества. Апофеоз бесчестия.

 

Я родилась давно. На заре становления человека на задние конечности. Когда он научился уму. И охотиться на крупную дичь, заманивая последнего в капкан. Огромный ров. Котлован. Откуда выбраться было невозможно. Для чего и требовалось моё присутствие. Изобретение.

 

Я всасывалась с молоком. В раннем возрасте. Когда так хочется всего. Потрогать и откусить. Что есть. Нас окружает. И всё разной степени тяжести. А ножки ещё не крепкие. И ручки слабые. И всё валится и рушится. Разбивается. Но отрицается присутствие в зоне погрома.

 

Я росла с годами. И достигла апогея. На сегодняшний день, разумеется. Ибо мысль не стоит, движется. И я двигаюсь вместе с ней. Достигая немалых вершин. Большого признания. Веры в завтрашнее сосуществование. Совершенствуясь до правды.

 

Я шлифовала свои углы. Придавая граням чёткости и красоты. Блистая ярким лучом на свету. Не теряя холода в ладони. Я украшала украшения. На шеях, ушах и пальцах. Смеясь над Вашей глупостью. И высокой оценкой. Оплатой. Моего низкого происхождения.

 

Я хрустела в руках. И не линяла сразу. Неся на себе все атрибуты. Слова и изображения. Портреты вождей. И даже водяные знаки. Меняясь на разные вещи. Нужные предметы. Стараясь выдержать тест. Проверку на ощупь. И разменяться на мелочь. Настоящие купюры.

 

Я водила Вас за нос. Звучала в эфире. Печаталась в периодике. Средствах массовой информации. И вылетала из уст. Руководителей. Неоднократно. Заставляя верить в себя целые поколения. Державы. Растя охмурённую молодёжь. Манкуртов. Готовых честно вести моё дело.

 

Меня придумали Вы. Родив и приукрасив. Раздув. Научив фантазировать. И убеждать. И тут же отвернулись. Обиделись. Начав презирать. И ненавидеть. Меня. Своё творение, своё дитя. Бессмертное изобретение человечества. Апофеоз бесчестия.

 

Я ложь. Можете мне не верить. Но я есть. И буду.

 

Пока есть Вы.

 

26 марта 2000-го года.

 

 

Космическая связь.

 

Я гляжу на это небо. Я смотрю на эти звёзды. И замираю в молчании. Это покой. Время перестаёт идти, дни перестают заканчиваться. Жизнь обретает смысл. Живая тишина. Необъявленный мир. Полнейшая идиллия. Будто нигде в мире нет войны. И не пустуют дома. И не гибнут дети. И не плачут матери. В ожидании отцов.

 

Они светят нам. И горят для нас. Звёзды. Посылая свой свет через миллионы лет. Сквозь века. И я смотрю на них. И пытаюсь понять. Угадать возраст каждой. Значение. И имя. Рисуя медведицу. Выискивая полярную. Провожая падающую. Взглядом. Улыбаясь в пространство, восхищаясь картиной. Вылетая из тела.

 

Забываются распри. Катастрофы и скандалы. Катаклизмы. Экономическое несовершенство. Экологическая недостаточность. Спортивные неприятности любимой команды. Политические ошибки уважаемого лидера. И даже популярная песня модного автора. Звёзды заглушают всё. Моргая блеском с высоты небес.

 

Я устанавливаю антенну. И опускаюсь на землю. В бессмысленную суету.

 

Опять смотреть телевизор.

 

27 марта 2000-го года.

 

 

Есть счастье в жизни.

 

Догорела последняя свеча. Заржавела последняя ложка. Завял последний цветок. И ушла последняя любовь. Унося последнее счастье. Когда докурил последний окурок. И глотнул последний глоток. Разбив последний стакан. Раздавив последнего таракана. Вспомнив в последний раз. Последнее послесловие.

 

Только душу не обжог последний плевок. Отчего и подумалось: есть счастье в жизни.

 

Черствею.

 

28 марта 2000-го года.

 

 

Единство противоположностей.

(показательный рассказ)

 

Их уродилось пять, так уж получилось. Разнохарактерных индивидов. Разнояйцевых близнецов. Родных братьев. Не похожих друг на друга ни внешне. Ни по назначению.

 

Первый брат был большим. Самым толстым. Своенравным. Избравшим свой путь. Направление. Отличающееся от пути-направления братьев своих. Ребят крепких, стройных. Но сгибаемых аж в три погибели.

 

Второй брат был жуткий демагог. Рождённый начальник. Указатель. И застрельщик. Готовый нажать на курок в любой момент. Любящий восклицать, ругать. И манить. Ему не отказывали. Боялись.

 

Третий брат был средним. Высоким. Даже длинным. Тихим. Но с характером. Когда его кто-то злил, он вытягивался во весь рост. Оскорбляя тем самым обидчика. Уж это он любил.

 

Четвёртый брат был страшным щёголем. И семьянином. Не скрывающим своего социального положения. Скорее наоборот. Не имея даже имени, он всегда блистал золотом. Чем очень гордился.

 

Пятый брат был последним. Не просто младшим, а маленьким. В смысле, невысоким. Мизерным. Отчего и роли ему перепадали всегда вспомогательные. Маленькие.

 

Так и жили они. Братья-близнецы. Каждый своей жизнью. Каждый своим телом. Делом. Собираясь, однако, вместе. В сложный период жизни. В войну и холод. У корней своих. Начала. В родительском доме.

 

В ладони. От которой произрастали в конечности. Пальцы. Братья. Разнохарактерные близнецы. В жилах которых текла одна кровь. Одной группы. Родного свойства.

 

Родительский дом. Ты наш кулак. Наша сила.

 

3 мая 2000-го года.

 

 

 

Тройной одеколон.

 

Я гулял в саду. Обоняя цветы. Вдыхая каждый куст до озоновой дыры в лёгких. Честно зарабатывая хроническую аллергию на флору. И не переставая восхищаться растительностью. Тем не менее. Мечтая стать пчелой и собирать нектар. Или превратиться в бабочку и порхать над полем. Раздувая пыльцу, возбуждая тычинку. Хоть на день, хоть на час, хоть на одну минуту.

 

Я ходил в ресторан. И не нуждался в меню. Определяя наличие блюд на этот день уже с порога. Ноздрями. И название кухни. И руку автора. Повара. Непременно досолившего первое и доперчившего второе (как и полагается мастеру). После которого следовал вкусный десерт под молотый кофе. И наступал совершенный мир души и тела. Ибо большего смака не существует в природе.

 

Я искал любовь. И находил любовь. Её. Благодаря аромату духов, которым она отдавала предпочтение. Внимание. Что выделяло её индивидуальность среди многих. Других ароматов. Нежностью и подчёркнутостью. Красотой фантазии мозга. Гибкостью стана. Лёгкостью поступи. Цветом глаз. Светом глаз. Женственностью. Силой. Той самой, которая в слабости.

 

Я дышал в жару. И бензином, и пылью. Отделяя кислород от углекислого газа. В сырной лавке, винном погребе и ночной казарме. Всюду. Всегда. Помню свежесть зимы. Знаю запахи лета. А также осени насморк. И весны ароматы. Нюхал многое разное. И по-разному. Но запомнил одно. Точнее один. Запах. Что для меня аромат. Который радует сердце в любом возрасте. И не только моё.

 

Это запах купюр. Запах денег.

 

А Вы говорите, они не пахнут.

 

9 мая 2000-го года.