Наби Хазри

ГОРОД МОЕЙ СУДЬБЫ

(Сумгаитские страницы)

 

 

Copyright – «Гянджлик». Баку, 1976

 

Перевод с азербайджанского – А. Передреев

 

Данный текст не может быть использован в коммерческих целях, кроме как с согласия владельца авторских прав.

 

ПРОЛОГ

 

Раскрыта книга предо мной,

Она

Распахнута, как поле,

Как весна

Ее страницы -

Город дышит далью

Труб заводских,

Их дымной вертикалью.

Ее просторы -

Каспий голубой.

Листает книгу

Яростный прибой.

Она мне открывалась

Год за годом.

Пускай теперь

Заговорит с народом.

Одна страница...

Третья...

Стой, душа!

Листай страницы жизни,

Не спеша.

Во всем величье

Открывалось мне

Старинных городов

Великолепье.

Ровесников

Почти самой земле,

Свидетелей

Седых тысячелетий...

Я видел и пустыни,

И луга, -

То светлые,

То грустные рассветы

Мне волжские дарили берега

И берега

гостеприимной Сены.

 

 

Но этот берег,

Берег голубой -

Рассвета небывалого свеченье…

Но этот город

Стал моей судьбой,

Любви и счастья

Летоисчисленьем.

Конечно,

Он не Рим и не Париж,

И не сравним

С седыми городами,

Он перед ними

Маленький малыш

Размерами своими

И годами.

Но не по дням растет,

А по часам.

Огни лесов строительных

Подъемля.

И вызов он векам и небесам

Бросает,

Крепко упираясь в землю...

Жилых домов,

Заводов корпуса

Еще огромней кажутся ночами,

Как будто

Подпирает небеса

Крутыми

Богатырскими плечами.

 

 

Возносит он

Строительный раствор -

Скрепить цементом

Звездные  просторы.

Да как они

Держались до сих пор.

Как обходились

Без такой опоры?

 

 

Его сияньем

Даль озарена,

Оглушена

Его дыханьем громким.

Хазара непокорная волна

У ног его

Становится ягненком.

И ласковый

Прохладный ветерок,

Рождаемый разнеженным Хазаром,

Разучивает

Трепетный урок

Любви к зеленым

Саженцам - чинарам.

 

 

Расти, мой город,

Время торопя,

Ты с каждым часом

Выше,

Краше,

Лучше!

 

 

Земля уже

Не может без тебя,

Мир без тебя -

Пустыннее и глуше.

Без улиц твоих

Четких и прямых,

Без красного -

На горсовете -

Флага.

Уже нельзя

Без жителей твоих,

Которым имя -

Доблесть и отвага...

Хоть берег этот,

Хоть мой край родной

Не смог увидеть

Ленина живого,

Его огни

Сияют предо мной,

Его мечта работает

И слово!

 

 

Он в свете очистительной зари

Не забывал

Великого наследья,

И четырехсотлетний Физули

Явился в город мой

Двадцатилетний...

 

 

Не поспевает время за тобой,

Стремительно растешь ты,

Не старея, -

Ты вечно будешь,

Город дорогой,

Ровесником

Двадцатого столетья!

 

 

Растет мой город,

Славы не таит,

И каждый шаг,

И каждый взлет - впервые.

Вы слышите названье «Сумгаит»?

Посторонитесь,

Города земные!

Шагает он на вахту...

В добрый час!

Шагает

С именем своим

И миром.

И подвигами восхищает нас,

И обликом своим

Неповторимым.

Шагает

В ослепительную даль,

Расправив гордо молодые плечи.

Кипит его

Прославленная сталь,

Гудят его

Мартеновские печи!

 

 

Он не по дням растет,

А по часам,

Огни лесов строительных

Подъемля.

И вызов он

Векам и небесам

Бросает,

Крепко упираясь в землю.

 

 

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

 

И   вот

Приступаю к странице одной...

Далекое детство

Мне вспомнилось снова.

Я вновь

Возвращаюсь в томительный зной,

И нет еще

Города здесь никакого.

И степи стыдятся своей наготы,

И душные

Дремлют над ними закаты,

Там ветер витает, как злое заклятье,

И крик затерялся в песках: «Сугайты!»[1]

 

 

О, жизни моей

Безмятежные дни,

О, время

Моих босоногих скитаний!..

И вот

Возвращаются снова они

На трепетных крыльях

Воспоминаний.

Они белокрылей

Самих облаков,

 Они синекрылыми

Плещут волнами.

Они оживают,

Как строчки стихов,

И сами - стихи

И душой, и словами.

 

 

..В то давнее время,

В те давние дни,

Как только за дело

Жара принималась,

Все наше семейство

В сады Сараи

На летнее жительство

Перебиралось.

 

 

Дороги,

Скрипя под колесами арб,

Сопровождали нас

Клубами пыли

Туда, где прохладные тени чинар,

Единственным

Нашим спасением были.

Казалось,

Что в дальнюю, дачную глушь

И горы торопятся с нами,

И долы...

И лишь перевалим

За Сары-йохуш[2],

Отец говорил нам:

«Теперь мы уж дома».

 

 

Как рады мы

Дачному были жилью,

К нему подъезжая

С поклажей тяжелой...

Оставив песок позади

И жару,

К зеленой земле

Приближались из желтой,

Земля здесь привольней,

Нежней небеса,

Шумящих деревьев,

Густы поселенья...

Когда-то поэт

Хорошо написал:

«Больному

Сады Сараи - исцеленье!».

Родник Гара-джан...

Караван моих лет

Отсюда пошел...

Серебристого пшата

Я помню шатер.

А гранатовый цвет

Казался багровою искрой заката.

 

 

Не тот ли мне пшат

Головой закивал,

Не прежний ли слышу

Я клекот орлиный?

Быть может, та рыбка,

Что я не поймал,

Блестит чешуею

В волне говорливой!

Я помню,

Как рано умел я вставать,

Боялся проспать

Заревую рыбешку.

«Поел бы хоть» -

Вслед говорила мне мать...

Бежал я,

Жуя торопливо лепешку,

И только зари

Разгорался пожар,

Уже,

Заблистав за песчаной косою,

Встречал-привечал меня

Синий Хазар,

Который

И хлебом мне был

И водою!

 

 

Кто скажет,

Что время я то позабыл?..

Лишь солнце

К закату, паля, поднималось,

Домой я с уловом своим приходил,

Хвалился:

«С крючка - вот такая сорвалась!»

И, тину смывая с меня и песок,

Бывало, мне мать

Головою кивает,

И так говорит, улыбаясь:

«Сынок,

Хорошая рыба

Всегда уплывает...»

 

 

Хазар и баюкал меня,

И качал,

Я всею душою

Обязан Хазару,

И долго не мог я

Заснуть по ночам, -

Душа моя

В море блуждала, как парус.

Кто скажет,

Что ночи я те позабыл?

Таинственный мир их

И шепот их странный...

Мне

В медленном скрипе

Далекой арбы

Мерещился

Сказочный путь караванный!

Слышней многозвучная песня колес...

Теперь она

В сердце звучит по-другому.

Теперь мне понятен

И дорог до слез

Напев

Возвращенья к порогу родному.

В ней слышится

Радость усталых людей.

И радость семей,

Выходящих навстречу.

Я снова приникну,

Прислушаюсь к ней,

На голос отца

Отзовусь я,

Отвечу!

Когда каждый двор,

Распахнувшись, встречал

Отцов,

Возвратившихся с дальней дороги,

Я голос его

Среди всех различал -

Сейчас

Я увижу его

На дороге!

 

 

Отец!..

Его сравнивают с горой,

Сравню ли

Отца своего я с горою?

Отец!

Мы сравнялись годами с тобой,

Но хватит ли сил мне

Сравниться с тобою?!

 

 

Смогу ли

Пропеть про тебя я во мгле

На бедной своей

И неласковой лире?

Про руки -

Мозолистей нет на земле,

Про сердце -

Добрей его не было в мире!

Когда ты домой возвращался,

Отец,

Все в домике нашем

От счастья светилось,

Как будто луна

Опустилась с небес

И вместо коптилки

В углу поместилась.

 

 

Однажды... Мне трудно

Об этом писать...

Уехал отец в Хурдалан на рассвете.

Мы ждали.

Всю ночь

Не ложились мы спать.

Всю ночь

Голосил над дорогою

Ветер.

 

 

Но голос отца

Отзвучал навсегда...

Как будто сады отзвучали,

Умолкли.

Луна

Не спускалась уже

Никогда -

Слепая коптилка

Чадила на полке...

 

 

А жизнь продолжалась,

По дачам-садам

Скрипела

То полной арбой,

То порожней.

И только дорогу,

Ведущую к нам,

Покрыла

Густою травой подорожной...

 

 

...О, край мой!

Я жил в ожидании дня,

Чтоб снова вернуться

В знакомые дали!

Чинары густые

Узнали меня

И шепчут,

И шепчут

О том, что узнали.

«Вернулся!.. Пришел!..»

Шелестели листы...

И тихое

Рядом услышалось слово:

«Я детство твое!

Вспоминаешь ли ты, -

Вот здесь мы расстались,

И встретились снова!

Ты видишь?

Вот наши тропинки, кусты,

Вот мир наш,

Травой и листвою шумящий

О прошлом

Тебе я напомню.

А ты

Расскажешь,

Как выглядит день настоящий.

 

 

Дороги твои -

Продолженье моих.

А помнишь ли,

Как просыпаешься в страхе,

Что в гости

На даче Дахнэ

Без тебя

На тряском

Уехала мать казалахе?[3]

Но ждет он,

Соседский тебя казалах,

И конь терпеливо стоит

В ожиданье...

Ты ехал.

И счастье светилось в глазах.

Как будто Дахнэ -

Это центр мирозданья!

Ты ехал...

А с моря Хазри налетал -

Размашистый

Северный ветер колючий,

И тучи, как пыль,

Над дорогою гнал,

И пыль над землею

Клубилась, как тучи.

Откуда тебе было знать,

Что Хазри -

Настанет пора -

Твоим именем станет...»

 

 

Как помнишь ты все!

Продолжай, говори!

 

 

«Я помню,

И память моя не устанет.

Ты ехал...

(А если точнее,

То - мы).

И вот посреди каменистой пустыни

Сторожка...

Бахча...

В ожидании тьмы.

Как луны,

Лежали тяжелые дыни.

Старик-огородник

Стерег тишину

В своем государстве

Зеленом и желтом.

А ночью казалось тебе,

Что луну,

Как дыню, подвесил он

Над горизонтом!..»

 

 

О, детство мое,

Босоногий малыш,

Спасибо за встречу тебе

И за ласку,

За то, что ты снова

Со мной говоришь,

Меня возвращая

В забытую сказку.

Позволь же и мне

Тебя за руку взять,

Чтоб в нынешних днях

Ты не смог заблудиться.

Я многое

Должен тебе показать,

Простор перед нами

Огнями томится...

 

 

И детство свое,

Как заботливый гид,

Веду за собою

В сегодняшний день я...

И встал перед нами

Большой Сумгаит,

И замерло

Детство мое

В изумленье!

И детская

Затрепетала рука,

Как рыбка,

В ладони моей осторожной.

 

 

- Что это вздымается

Под облака

На месте песков

И бахчи придорожной?

И я наклоняюсь

С улыбкой к нему:

- Ты видишь

Заводов-гигантов величье!

- Что это за гул,

Непостижный уму?

- Спешат в Сумгаит

Из Баку электрички!..

 

 

И взгляд его

Вспыхнул счастливым огнем.

И в сердце моем

Засветилась отрада -

Мы с детством

Из пыльной пустыни

Вдвоем

Пришли во владения

Города-сада.

Не чудом возник он

B просторах песков!

Когда вырастал он

В строительном гуле,

Услышали

Сотни его городов

И братские руки

К нему протянули.

 

 

Наш подвиг

Основу его заложил.

Кто первым здесь был?

Шемахинец, бакинец...

Кто нынче

Строитель его,

Старожил?

Рязанец, москвич,

Сибиряк, украинец.

В едином

Многоголосье звучит

Здесь северный говор

С наречием южным...

Хотя и назвали его «Сумгаит»,

Мы вправе назвать его

Городом Дружбы.

 

 

Ведь люди,

Из тысяч приехав краев,

Находят

Судьбу в Сумгаите

И счастье.

И гордый Хазар

Усмиряет свой рев,

Когда их глаза

И улыбки лучатся...

 

 

На новой земле

И любовь - молодей!

И свадеб на ней

Удивительно много.

Звени,

Голосистое счастье детей,

Ровесников

Города молодого!

И я с моим детством

Иду налегке,

И сердце

Взлететь словно птица, готово.

Ручонку его

Ощущаю в руке,

И душу его

Понимаю я снова!..

 

 

Уже Сумгаит зажигает огни,

Горят

Золотые огни Сумгаита.

Так ярки,

Бесчисленны эти огни,

Что звезд

В небесах ослепленных

Не видно,

И детство мое,

С удивленьем в глазах,

Сказало,

На это сияние глядя:

- Да это же

Луны горят на столбах,

Как желтые дыни,

Развесил их дядя!

Ни слова ему

Я в ответ не сказал...

И прошлое

Взор мой подернуло пленкой.

На сказочный город,

На древний Хазар

Глядел в этот миг я

Глазами ребенка.

 

 

И вдруг

Я остался лишь с тенью своей...

А где же мой спутник?

Куда он мог деться?

Неужто

Не вынесло этих огней

К мерцанью коптилки

Привыкшее детство?!

 

 

Как будто,

От шумной дороги устав,

Отстало

И скрылось за розовой дымкой,

Как будто,

Рукой из дали помахав,

Исчезло

В тумане годов

Невидимкой,

На берег,

Навек обрученный с весной,

На тропы садов Сараи

Возвратилось...

Но все-таки

Встретилось детство со мной,

И это свиданье

Мне не приснилось!

Я рядом с собою

Увидел его

В венке

Из наивных и чистых мечтаний,

Взглянуло со мной оно

На торжество

Сегодняшних дней,

Ослепительных зданий...

О, детство мое,

Пред тобой я в долгу!

Спасибо тебе

За весны дуновенья,

За все,

Что я свято в душе берегу,

За звонкий твой голос -

Родник вдохновенья.

За то,

Что под тяжестью

Прожитых лет

Душа не остыла

И не огрубела.

 

 

Вхожу в Сумгаит я,

Как в город легенд,

Склоняюсь с пером

Над бумагою белой...

 

 

ИЗ ДНЕВНИКА МОЛОДОГО КАМЕНЩИКА

 

Июнь 1950

Нам аттестаты выдали -

Салют!

Прощай, школярство,

Канувшее в Лету!

Мы с лучшим другом

Едем в институт.

Уже мы с ним

Купили по билету.

В Баку мы едем -

В город городов!

Прощайте, горы...

Чемодан готов.

 

 

Август 1950

Напрасно я

Не спал ночами тут.

Не думал я

(О, бедные шпаргалки!),

Что друг

Один поступит в институт,

А мне судьба

В колеса вставит палки...

Ну как теперь

Вернусь в родные горы?

С каким лицом?

На нем печать позора!

 

 

Сентябрь 1950

В раздумьях

Я скитался по Баку.

Отца родного

Вспоминал все чаще...

Отец мой

Столько на своем веку

Домов построил -

Мастер настоящий!

Не сосчитать людей в моих горах.

Которые

Живут в его домах.

Он с гордостью

Не раз мне говорил:

«Я строил -

Значит,

Не напрасно жил!»

 

 

Октябрь 1950

Я - в Сумгаите.

Здесь сплошной пустырь.

Бараки кое-где.

Повсюду - пыль...

Но здесь

Большое дело начинают,

И каждого

С объятьями встречают...

А я боюсь -

Какой с меня здесь прок?!

Вчера мне в руки дали

Мастерок...

 

 

Февраль 1951

Сегодня праздник

У меня большой,

И радуюсь я

Всей своей душой,

Сегодня в дом,

Который строил я,

Въезжают люди -

За семьей семья.

Шумят,

Смеются,

Окна открывают,

Они

Как будто небо обнимают.

Уже на чьем-то

Солнечном окне

Цветы стоят -

Подарок лучший

Мне!

 

 

Май 1952

Мой Сумгаит!

Он с каждым днем -

Чудесней.

Известен он

Уже по всей стране.

И так звучат

О Сумгаите песни,

Как будто это песни

Обо мне!..

 

 

Июнь 1953

Сегодня

Возвращаюсь я со стройки,

И вдоль трубопрокатного иду.

И вдруг я вижу

(замер я в восторге)

Улыбчивую девушку

Одну.

Так шла

И деловито,

И беспечно,

Так напевала что-то

На ходу,

Что у всего народа на виду

Я стал глядеть ей вслед

(Глядел бы вечно!).

Вдруг, ветерок,

Своим капризам верный,

Откуда-то порывом налетел,

И с головы ее

Сорвал косынку...

Первым

Я подхватить,

Поймать ее успел!

- Спасибо, -

Улыбнулась мне она,

И душу захлестнула мне волна

Неведомого,

Трепетного света.

Я шел...

Я весь был

В том порыве ветра...

Я ветер Сумгаита полюбил!

 

 

Август 1953

Мне кажется,

Что с некоторых пор

Я начал не работать,

А - творить...

Я глину понимаю

И раствор,

Я научился

С камнем говорить!

Я научился,

С камнями дружа,

Работать вдохновенно

И легко.

Я понял,

Что у камня есть душа,

Как есть у зданья каждого

Лицо.

Их выраженье

Принимает век.

Столетья

Голосами их поют...

Да, камень говорит,

Как человек!

Его душа –

Мой человечий труд.

 

 

Октябрь 1953

Ее сегодня

Снова встретил я!

И - боже мой!

Она меня узнала...

Так улыбнулась,

Славно мы - друзья.

Ее улыбка

Много мне сказала...

А я хотел сказать ей,

Что люблю,

Что я с той первой встречи

Беззаветно

Ее косынку легкую ловлю...

Но я сказал:

- Как жаль,

Что нету ветра.

Как глупо пошутил я

В этот раз!

А ведь хотел сказать:

- Твой облик светел!

Случайный ветер познакомил нас,

Но знаю я,

Любовь моя - не ветер!

 

 

Апрель 1954

Опять, как волны,

Месяцы прошли...

Здесь не узнать теперь

Былой глуши...

Восьмиэтажный дом

Сейчас мы строим,

Я - бригадир.

Чертовски устаю...

В многотиражке назван я

Героем.

Пол-полосы газетной -

В честь мою.

Какой «герой»?!

Такой же, как и все...

Но сердце радо этой полосе.

 

 

Июнь 1955

Мир

Радугой сияет надо мной!

Сегодня праздник у меня двойной:

Мы государству новый дом сдаем,

И мне квартиру выделили в нем.

Две комнаты,

Светлы они... Просторны...

Я в дом войду,

Который сам построил!

Но почему мне дали две?

Боюсь,

Все знают,

Без кого уже не жить мне.

К кому

Я после смены тороплюсь!

Итак,

Прощай, родное общежитье...

 

 

Ноябрь 1955

Мы встретились...

Любовь, как мир, стара,

Так утверждают мудрецы поныне...

Однажды сын

Рождается в горах,

Однажды дочь

Рождается в долине.

И вот в какой-то

Неизбежный год

Их встреча обязательная ждет.

Но мы не только

Встретились с тобой.

Другой здесь

Неизбежности начало -

Обручены мы

Городом-судьбой.

Одна мечта

С тобой нас обвенчала!

 

 

Январь 1956

Родился я в селе.

Я - сын села.

Я вырос

С песней ветра колыбельной.

Там с каждым днем

Мечта моя росла,

Дружа с манящей

Далью беспредельной...

И вот мои

Туманные мечтанья

«О подвигах, о славе, о любви»

Земные обретают очертанья,

Живыми населяются людьми.

Им - новый город - имя,

Сумгаит.

В степи он,

Как мечта моя,

Горит.

Я, сын села,

Родившийся в селе,

Построил гордый город

На земле.

 

 

ДВА СЛЕДА

 

Город света... Огней лагуна...

Фонарей золотые шары.

Рядом с улицею Вургуна

Светит улица Джабарлы.

 

Лишь на город - и тих, и робок –

Вечер глянет, ища приют,

Побегут их огни бок о бок.

Словно песню одну запоют.

 

И выходят они из света –

Два поэта земли родной.

След Джафара и след Самеда

Не смывает Хазар волной.

 

Через долы пройдут и горы,

У Хазара придут постоять.

А к утру возвратятся в город,

Станут улицами опять...

 

Как в этот вечер

Море лучезарно,

Как вдохновенно

Лик его горит!

 

Джафар

 

Самед,

Постой... Послушаем Хазара,

Он, кажется, нам что-то говорит.

 

Самед

 

Джафар,

Давно я вслушиваюсь жадно

В его слова -

В них тысяча легенд.

 

Джафар

 

В его душе - душа Азербайджана.

 

Самед

 

Сказанья наших

И минувших лет.

 

Они остановились.

Глубже стали

Следы их ног

На влажном берегу.

 

Самед

 

Джафар,

Я все, о чем с тобой мечтали,

В душе,

Как луг цветущий, берегу!

 

Вургун поправил

Прядь волос волнистых,

Еще не опаленных

Сединой...

 

Джафар

 

Ты был чинарою ветвистой,

Взращенной

Щедрой матерью-землей.

Ты, как орел,

Под облаком паривший,

Мог сразу

На всю родину взглянуть...

Мне кажется,

Что столько сотворивший,

Не умер ты –

Ушел ты отдохнуть.

«Остановился

Бег строки державной...» -

Вздохнул Мушфик...

Умолк бесценный дар.

Но подхватил народ азербайджанский:

«Севиль твоя любима,

Жив Яшар!»[4]

 

 

Да, ты поднялся

Высоко - высоко,

Но где, скажи,

Другие имена?

Твоя гора

Сияет одиноко,

Твоя чинара

Высится одна...

 

 

Джафар взглянул

С улыбкой на Самеда,

Потом неторопливо снял очки -

Блеснули стекла

Искорками снега,

Звездой, заиндевевшею в ночи.

 

 

Джафар

 

Самед, не надо...

Творчества секреты

Ты знаешь лучше моего, Самед.

Не ты ль меня

Благословлял в поэты,

И членский мой подписывал билет?

 

Самед

 

Да ты послушай,

Наберись терпенья!

О наболевшем я хочу оказать.

Я не привык

Скрывать свои сужденья, -

Кому, как не тебе, об этом знать!

 

 

Я вспоминаю,

Как созвал однажды

Тогдашних драматургов семинар,

Я взгляд свой

Останавливал на каждом...

Клянусь тебе,

Увидел я, Джафар,

Что все глядят

В мои глаза так робко

(Так школьники глядят из-за столов)

Как будто ждут

Какого-то урока,

Каких-то ждут

«Руководящих» слов.

Да так,

Что у меня от их «вниманья»,

Ты веришь,

Разболелась голова.

И ждущих взглядов их

Не понимая,

Заговорил я...

Вот мои слова:

«Театр наш

Одним Джафаром жив.

Его героев

Всем известны лица.

Он времени

На славу послужил,

Он был один

А вас сегодня - тридцать.

От вас в театре новой темы ждут,

Сегодняшней проблемы,

Мысли свежей...

Другие люди

На земле живут,

Одни герои ваших пьес

Все те же!

Герои ваши

Смотрят в прошлый век,

Они не видят

Наших дней разгара...

Нельзя ли так,

Чтоб тридцать человек

Подняли ношу

Одного Джафара?!

 

 

Мир в этот вечер величав и тих.

Подвластно все

Сиянью и простору.

И море стихло,

Словно в этот миг

Прислушивалось море к разговору...

 

Джафар

 

... Но ты же знаешь –

Истинный поэт

Не может петь по заданной программе,

Насильно

Слово новое на свет

Не явится

Ни в лирике,

Ни в драме.

Поэт лишь тот,

Кто всей душой своей

Причастен

К боли родины и мира...

В борьбе за обездоленных людей

Нашла себя

Поэзия Сабира!

 

Самед

 

Сабир - летящий в будущее свет

И будущим свершенное возмездье.

 

Джафар

 

Сабир - наш драгоценный самоцвет.

Как жаль, Что в мире мало он известен.

 

Самед

 

Сабир... И смех, и плач в его строке.

Дождется он

Достойных переводов,

И на крылатом русском языке

Он облетит

Грядущее народов!

 

Джафар

 

Поэт лишь тот,

Кто взвалит века бремя,

Как собственное,

Личное,

Его!..

Я говорю:

Сегодняшнее время

Сабира ожидает своего.

Поэзия принадлежит Отчизне,

С ее судьбою связана,

Но тот,

Кто сторонится Времени и Жизни,

Пускай признанья Родины

Не ждет...

 

Самед

 

Лишь человек в искусстве важен мне.

Пусть на Олимпе

Обитают боги,

А я люблю

Живущих на земле,

Как рядовых солдат своей эпохи.

 

Джафар

 

Самед, ты знаешь, это хорошо –

Все, что ни есть великого на свете,

Согрето человеческой душой,

И перед ней

Поэт всегда в ответе.

 

Самед

 

К орбитам звезд

Прочерчен путь ракет,

Направленных рукою человека.

 

Джафар

 

Мне кажется,

Что истинный поэт –

Душа и совесть

Нынешнего века.

 

Самед

 

Ты прав, ты прав.

Сомненья в этом нет.

Не знаем и другую мы сноровку...

Порой в Союз

Врывается поэт:

- Скорее дайте мне командировку!

- Куда ж ты хочешь ехать?

- Хоть куда.

Жизнь изучать,

Воспеть людей труда,

Мне души их

Важнее, чем, проценты...

И едет. До ближайшего райцентра!

В уютном, тихом гостевом дому

Приходит вдохновение к нему!

И вот - стихи:

«Простор родной земли

Лег предо мною белым океаном,

Плывут комбайны, словно корабли,

Сияет солнце, над колхозным станом.

Поля бескрайни... Хлопок бел, как снег.

- Ну хорошо,

А где же человек?!

Что хлопок бел,

Учтем и будем знать,

Но больше ты

Не торопись с поездкой,

Ты можешь дома,

Дорогой, писать

В таком же духе

И с таким же блеском!

 

Джафар

 

Что говорить - бездарности печать

Отметила его командировку,

Но разве жизнь

Возможно «изучать»?

Я никогда не видел в этом проку.

Не «изучать» со стороны,

А жить

В ее трудах,

И горестях,

И пире...

Задача только, друг мой,

Как продлить

Командировку нашу

В этом мире?!

 

Самед

 

И никакой бухгалтер

Не учел,

Как отчитаться нам

Перед народом,

Чтоб нашу жизнь он,

Как свою прочел,

Чтоб каждый год был

Урожайным годом!

Вдруг ветер над

Хазаром пролетел,

И, задрожав, погасли звезды в море.

Хазар вскипел,

Забушевал,

Запел,

Волна с волной

Слились в протяжном хоре.

За валом вал

Накатывал и гнал

Хазар

В порыве грозного азарта,

И сам себя

Уже не узнавал.

Не признавал

Недавнего Хазара!

 

Джафар

 

Ты узнаешь его порыв, Самед?

Вот что такое истинный поэт!

Он только что

В дремоте пребывал,

Едва-едва волною балагуря,

Но он не спал, -

Ему был нужен шквал.

В его груди

Накапливалась буря!

И вот - пошли,

Заговорили волны,

И берег стал узорчатей ковра...

Он, как поэт,

Собою недовольный,

Все перепишет заново с утра.

Да, счастлив тот поэт,

Что может спорить

С самим Хазаром глубиною слов,

И навсегда благословенно море,

Чьи берета -

В цветении садов.

 

Самед

 

- Джафар... Постой...

Самед Вургун устало

Сел на песок

И глубоко вздохнул...

- Ты прикоснулся

К ране моей старой,

Ты о садах сейчас упомянул.

Я не хотел, чтобы узнал и ты –

Уже не те Бакинских дач сады.

 

Джафар

 

- Но почему?

Скажи, Самед, скажи,

Ты знаешь,

Что страшусь я только лжи!

 

Самед

 

- Джафар,

Мелькает в памяти моей

Та кинолента черно-белых дней...

Все расскажу, как другу и как брату.

Ты не застал,

Как действовали те,

Кто под сукно упрятывает правду,

Неправду - подымает на щите.

Сидел в Баку

Один «руководитель»

А сам Баку

Не видывал почти...

Его приметы:

Неприступный китель

И розово-холодные очки!

Когда ему сказали осторожно,

Что все учтя,

Он о садах забыл,

Сверкнув очками,

Он ответил грозно:

«Я только что вернулся с Загульбы!

Я рассчитаюсь

С выдумкой любою,

Что в запустенье

Дач цветущий край!..»

Он все на свете

Мерил Загульбою,

А в Загульбе

Его был

Личный рай...

Торжественно вокруг развесив флаги,

В божественный

Себя возвел он сан.

Сады к нему взывали:

«Дайте влаги!»

А он садам твердил:

«Давайте план!»

Чернее гневной тучи

Стал Джафар

И вместе с ним

Забушевал Хазар...

 

Джафар

 

Они не сами выросли,

Сады,

Их  не ласкало ветерками море,

В них - .наших предков долгие труды

И годы жизни,

Прожитые в горе.

Я вижу,

Как пески, за пядью пядь,

Перед дыханьем жизни

Отступали,

Как гибли пшаты,

Как они опять

Героями,

Наперекор пескам,

Вставали...

Но можно ли такое допустить,

Чтоб умерли деревья

Ряд за рядом,

Трудам отцов

Забвеньем отплатить,

Безвременным

И страшным листопадом?

Как мог он быть,

Как мог он быть, Самед.

Такой раззор

В расцвете наших лет?!

 

Самед

 

Теперь, Джафар, все это позади,

Джейран-батан поит водой сады,

Блестит и плещет посреди песков

Прохладное

Сияющее лоно.

Один из уважаемых певцов

Назвал его

Гек-Гелем Апшерона.

 

Джафар

 

Там солончак был!

 

Самед

 

Верно ты сказал,

Был солончак.

Теперь он - морем стал!

Каналы пролегли через сады -

Оли напились досыта воды.

Стряхнув с себя

Песков сухое бремя,

Отяжелели бременем плодов...

Да славится

Великих строек время

И время

Возрождения садов!

 

Джафар

 

Как хорошо, - добавлю я в строку -

Что Сумгаит

Взял над садами шефство...

 

Самед

 

Да, Сумгаит, как младший брат Баку,

Заботу эту принял,

Как наследство.

 

 

Вот так и длился разговор друзей,

И Сумгаит в нем принимал участье

Блистанием

Бесчисленных огней,

Которые наперебой лучатся!

Весь мир, наверно, был бы поражен,

Что город - с человеком в разговоре.

Но мир был в сон глубокий погружен,

Лишь Сумгаит сейчас не спал,

Да море...

 

Сумгаит

 

Не знал я сроду,

Что такое тьма, -

Огней моих

Мерцают мириады...

Друзья! Уже дохнул сырой туман,

В огни мои

Вам возвратиться надо!

Простудитесь

На берегу сыром!

 

 

Так город звал,

И простирал объятья,

И под его

Сияющим крылом

Шли два поэта,

Как друзья,

Как братья.

 

 

Джафар

 

Самед,

Ты для народа жил и пел,

Его судьба -

Твоей судьбою стала.

Как жаль,

Что Сумгаиту не успел

Ты посвятить

Ни одного дастана.

 

Самед

 

И без меня

Поэтов здесь хватает...

Один сюда

Частенько наезжает.

 

Джафар

 

Кто он?

 

Самед

 

Наби Хазри.

 

Джафар

 

Хазри?..

Не знаю,

Совсем не слышал...

 

Самед

 

Есть такой поэт.

 

Джафар

 

Рустама знаю

И Расула Рза я,

Рагим известен мне,

А этот - нет.

 

Самед

 

И все-таки,

Я список твой дополню...

Он псевдонимов увеличил ряд,

Он был Наби Бабаевым, я помню,

Теперь Наби Хазри он, говорят.

 

Джафар

 

Хазри[5]... Ну что ж, дадим ему свободу,

Пусть до костей нас проберет,

До слез,

И принесет нам

Свежую погоду.

Вот только б

Пыли нам он не нанес!

 

 

Молчание...

 

Самед

 

О чем, Джафар, мечтаешь?

 

Джафар

 

О том, что ты

Под тихий плеск волны

Свои стихи, как прежде, почитаешь.

 

Самед

 

Они стары.

 

Джафар

 

Твои всегда новы!

 

 

Казалось, небо стало еще тише,

И на земле утих легчайший шум,

Казалось, звезды, опустились ниже.

Самед Вургун читал:

«Я не спешу...»

 

 

Джафар задумчив был.

Казалось, вечность

Смысл обрела, подвластная стиху,

И обступила душу бесконечность -

Самед Вургун читал:

«Я не спешу...»

Рассветный ветер

Налетел упруго

Прибоя обозначилась гряда...

Всю жизнь свою спешившие,

Два друга

Впервые не спешили никуда.

 

 

Спешили только волны -

До рассвета

Омыть песок прибрежный

На бегу.

Но эти два

Неторопливых следа

Оставили они на берегу...

 

 

ИМЯ ЕГО

 

Родился ребенок...

Вы слышите крик,

С которым ребенок

На свет появился?

Наверное, нет, -

В этот радостный миг

Гагарин -

Мы слышали все -

Приземлился!

Луч света лицо малыша озарил

Земля расправляла

Апрельские крылья...

Счастливец!

Он двери в наш мир отворил,

Когда во вселенную

Дверь мы открыли...

 

 

Забилось во тьме,

И безмолвье пространства

Зажглось,

Облепив глубину мирозданья,

Горячее сердце

Земного посланца,

Его белозубой улыбки

Сиянье.

Принес он

В просторы вселенной холодной

Дыханье живой

Человечьей весны,

Привет передал

Бесконечности звездной

От Родины

Пятиконечной звезды!

 

 

Весна.

Сумгаит.

Созидательный век.

Ограда зеленая,

Белее зданье,

Раскрыто окно...

Родился человек –

Услышало голос его

Мирозданье!

И гордо

Решенье свое произнес

Счастливый отец,

Окруженный родными: -

С Гагариным вместе

Он радость принес,

Дадим же ему

Мы Гагарина имя!

Пускай

С этим именем славным

Растет,

На подвиг

Пусть будет ©н

Призван страною...

Пространство его

Необъятное ждет,

Вселенная станет

Его целиною.

 

 

И все подхватили:

- Пусть с именем этим

И смелым,

И добрым растет он на свете.

Пусть ждет его подвига

Звездная трасса,

Пусть слава его

На весь мир прозвенит,

Пусть завтра

Просторы Венеры и Марса

Освоить

Пошлет его

Наш Сумгаит!

 

 

ВМЕСТЕ С СОЛНЦЕМ

 

Здесь рано заря настает,

Включаясь в большую заботу,

И вовремя солнце встает,

Как будто

Спешит на работу.

 

 

Здесь окон

Предутренний свет

Ленивую тьму прогоняет...

Здесь рано встает человек

И солнце

С собой поднимает!

 

 

Здесь знают минуте одной

Особую силу и цену.

Здесь свой ветерок молодой

Хазар посылает на смену.

 

 

И парень рабочий идет

По улицам

С солнцем в обнимку,

Мечты в своем сердце несет,

В глазах - лучезарную дымку...

 

Шагает парень.

Солнце вместе с парнем

До заводской

Шагает проходной.

Они одним

Исполнены сияньем,

Они одною

Святятся мечтой!

 

 

Когда еще,

В каких бывало буднях,

Что с человеком

Солнце шло,

Как спутник?!

 

 

О, солнце, солнце -

Животворный свет,

Прислушайся,

Что говорит поэт!

Когда твой луч

В пространствах изнеможет,

Спускайся к нам -

Тебе наш край поможет.

 

 

Довольно

Одному тебе сиять,

Довольно

Одному тебе кружиться,

Наш Сумгаит

Пройди за пядью пядь.

Чтоб с солнцами земными

Подружиться...

 

 

Идет,

Светясь глазами и душой,

Рабочий парень,

Расправляя плечи,

Туда,

Где дышат плавкою большой,

Пыланьем солнц

Мартеновские печи.

 

 

И гудят,

И полыхают печи,

Славно солнце,

Что сошло с небес,

Подчиняясь воле человечьей,

Трудится

Для человека здесь.

Вспышки света

 

На лице у парня –

Он в работе этой

Знает толк -

Усмиряет рвущееся пламя,

Направляет огненный поток,

Весь он -

Вдохновенье и сноровка.

Пламенная сила

И мечта.

И его рабочая спецовка,

Солнцем озаренная,

Чиста!

И струится солнечная лава,

И в руках всесильного труда

Трубами

Сворачиваться стала -

Зазмеилась первая труба,

Вот другая -

Звездами искрится.

Трубы...

Трубы...

В каждой - солнца блеск,

В голосах раскатистых,

На лицах -

Радости

Неудержимый всплеск,

Движутся одна к одной -

Стальные,

В мир большой,

В грядущие года...

Завтра,

Как артерии земные,

Сблизят горы,

Свяжут города.

И в долинах,

И на дне глубоком

Побегут на запад, и восток...

 

 

Были -

Солнца огненным потоком,

Станут -

Нефти солнечный поток...

Между стран

И меж материками

Кровь земли

Горячая звенит -

Это

Исполинскими руками

Землю обнимает

Сумгаит!

 

 

Прекрасный город,

Город новый,

Прислушайся к душе моей...

Ты оживил простор безмолвный

Большим сиянием огней.

Я не могу налюбоваться

Твоею былью золотой,

Я буду вечно волноваться

Перед свиданием с тобой.

Ты достигаешь небосвода,

С его сияньем заодно,

И в зарево твоих заводов

Само Светило влюблено!

Одни заботы вас сдружили,

И в каждой двери и окне,

Как гражданин твой

И как житель,

Оно прописано навек!

У самых стен твоих качаясь,

Хазар любуется тобой...

Я каждый раз,

С тобой встречаясь,

Встречаюсь

Со своей судьбой!

 

 

НАШИ ДАЛИ

(А. Твардовскому)

 

Поэт, читаю в этот вечер

Поэму времени твою,

И в океан открытый

Ветер

Влечет души моей ладью...

Лучами ясных строк просвечен

Весь путь больших и трудных дней.

Я открываю в этот вечер

За далью-даль души твоей.

 

 

И страсти даль и даль открытий

Ты сердцем обнял и строкой.

Как хорошо какой-то критик

Сказал, что сердце - твой герой.

 

О, сколько далей сердце вместит,

Пройдет за век недолгий свой,

С народом бьющееся вместе,

Родной живущее землей.

Оно такою дышит ширью,

Его мечты - простор какой!

Зовут Уралом

И Сибирью,

И Волгой матушкой-рекой.

 

 

Река величия и силы,

Река истории самой,

Течет красавица России,

Впадая в Каспий голубой.

Она судьбу свою связала -

А с ней еще семь тысяч рек -

С судьбою синего Хазара,

Не разлучиться им вовек!

 

 

Хазар, ты силой плещешь гордой,

Могуч твой штормовой разбег.

Не потому ли, что простор твой

Вобрал в себя семь тысяч- рек?!

 

 

Вот ты вздымаешь к поднебесью

Громад пенистой волны,

И в пенье волн высоких

Песни

Про Стеньку Разина слышны...

 

 

* * *

 

Века, как волны,

Плыли над Хазаром.

Проплыли тучи

Непогод и бед.

Но не ослаб он,

И не стал он старым -

Как ветеран,

Он закален и сед.

 

 

Однажды утро

В мире наступило.

Земля узнала

Правду и Весну...

И до Хазара

Волга докатила

Великой

Революции

Волну.

 

 

И было «Ленин» имя ей

И красным

Числом ее отметил календарь.

Весна пришла.

И в облике прекрасном

Она открыла перед нами

Даль...

Мой край восстал

Из мрака и печали,

И новый край твой

Братом он назвал,

Слились в одну

Две наших светлых дали,

И обнялись,

Как Волга и Хазар.

 

 

Не омрачить их никакою тенью,

Они мечтою Ленина ясны,

Открытые грядущим поколеньям,

Сияют,

Простираясь до луны!

 

 

...Ты землю видел 

Не в оконной раме,

Ты дали необъятные воспел,

Но я сейчас

Пишу тебе о крае,

В котором побывать ты

Не успел.

 

 

Я расскажу тебе про Сумгаит,

Ты новые увидишь магистрали,

И я, как верный спутник твой и гид,

Пойду с тобой

В сегодняшние дали...

 

 

О Сумгаита трудовая даль!

Она сродни

Уралу и Сибири,

В ней слиты вместе

Небеса и сталь,

Работой и любовью

Их скрепили.

 

 

Соединили жизнью и судьбой -

Прекрасней и прочнее

Сплава нету.

Любовь и труд...

О встрече здесь одной

Я рассказать хочу

Тебе, поэту.

Я в заводской их встретил

Проходной,

И вместе шел

Проспектом Сумгаита.

Они светились

Радостью одной.

Улыбка их

Из счастия отлита!

Его глаза

По-южному черны,

Черны, как нефть

В далеких звездных блестках,

Глаза ее -

Прозрачнее волны,

И вся она,

Как белая березка.

- Откуда ты? –

Спросил я у нее.

Шумел проспект

В своем асфальтном блеске...

Ответила не сразу...

- Из краев -

Она взглянула на меня -

Смоленских.

Я родилась в Загорье...

Лес и луг

Там тишиной наполнены

И сказкой...

Я с ней по-русски говорил,

И вдруг

Она сказала на азербайджанском:

«Мы побыли с Мурадом

Там весной...»

И поглядела ласково на парня.

«Твой милый край

Теперь всегда со мной» -

Ответил он...

Так шли

Myрад и Марья...

Есть тайна,

Человеческой судьбы,

Сердца ли управляют ей,

Звезда ли.

Но знаю я:

Свои есть у любви

Волшебные

Таинственные дали,

И где они

Сливаются в одну

Святую даль земного счастья,

Право,

Не знаем мы...

Налево я иду,

Моим друзьям -

Сворачивать направо.

Мы попрощались.

«Приходите к нам -

Она сказала -

Будьте нашим гостем».

И помолчав,

Добавила она:

«Люблю стихи.

Мы землями с Твардовским...»

Сказал я на прощанье:

- Саг олун[6] -

Расстались мы,

Чтоб снова повстречаться.

И тысячи

В душе запели струн

Во славу дружбы

И любви

И счастья...

И, как зеленый,

Вспыхнула, огонь,

Передо мной

Береза в чистом поле.

И я услышал

Русскую гармонь,

И вздох ее,

И радости раздолье...

В моей душе,

Как музыка звучит,

Зеленым, лугом

Вспыхивает ярко

Твой край, поэт,

Откуда в Сумгаит,

Пришла она,

Красавица-смолянка,

И для своей

Ромашковой души

Нашла любовь

В моем Азербайджане...

Как разбежались,

Как раздались вширь

Людских судеб

Улыбчивые дали!

 

 

* * *

 

Азербайджан мой!

Милые края!

Любовью к вам

Я до небес возвышен...

Слышна на свете

Родина моя,

И мир большой

В Азербайджане слышен.

Звучны твои хрустальные ключи,

И омывать мне сердце

Не устали,

И далью дышат

Вешние лучи,

Овеяны весной

Бескрайней дали.

 

 

Сердце долины обходит и горы,

Степи обходит мечта, как цветок,

Я одолею любые невзгоды,

Дай только, Родина,

Ветра глоток,

Чтобы в крови моей

Вспыхнул пожар,

Солнечный лик мой, Азербайджан!

 

 

Дай опереться на снежную гору,

Ветви чинары руками обвить.

Слить свою душу с сияньем Гек-геля,

Взор мой

Его глубиной напоить...

Ты, как надежда,

Как счастье мне дан,

Жизнь и душа моя, Азербайджан!

 

 

Ветру отчизны, его вдохновенью

Каждой струною послушен мой тар,

И за меня, если я онемею,

Пусть говорит неумолчный Хазар.

В песне Хазара - души моей жар.

Ты - мое слово, Азербайджан!

 

 

Солнце мое! Я - твой лучик, частица,

Частью земли твоей стану в свой срок,

Я - это сам ты, любви океан.

Ты - это сам я, мой Азербайджан!

 

 

Имя мое -

Имя моего народа,

Шаг за шагом

Землю обойдем мою,

Постоим под синей

Сенью небосвода,

Побываем в светлом

Вечности краю.

Горы здесь - опора звездам

И летучим

Стаям голубых

Высоких облаков,

Горы говорят здесь

Языком певучим,

Чистыми устами

Звонких родников...

 

 

Здесь звезды слышат слово Низами,

И след его

Хранится здесь травою,

Здесь прах его, в груди родной земли,

В горах - звучанье голоса живое.

 

 

Послушаем высокий разговор

Листвы чинар... Поговори с любовью -

Гянджинские чинары до сих пор

Живут его мечтою и любовью.

 

 

...За далями скала стоит одна.

О, как горда она

И как печальна!

Должно быть, помнит до сих пор она,

Как Насими взглянул на мир прощально

Смотрел, смотрел он, гордый, как скала,

Как солнце предзакатное лучилось

Хоть боль его

Невыносимо жгла,

И кровь из тела медленно сочилась.

 

 

Святоша усмехался: - Бледен ты!

А он: - Бледнеет солнце пред закатом...

Не потому ль

Так гордо с высоты

На мир глядишь, далекая скала, ты?!

...Поэт, в родные дали смотришь ты!

Ты слышишь голос

Дальнего привета...

А небеса бездонны и чисты,

Как строки гениального поэта.

О, сколько, сколько небеса одни

Воспоминаний в глубине вмещают!

Прислушаешься - кажется, они

Нам шепчут что-то, что-то сообщают:

 

 

«Мы небеса, друзья цветов и рек,

Мы обнимаем горы и ложбины,

И нас уносит в сердце человек

В края изгнанья, горя и чужбины.

Четырежды столетья протекли,

Но никакими не затмить веками

Тех лет, где наш великий Физули

В далекой дали оставался с нами.

Он в тесных кельях

Много пролил слез

Под тяжким небосводом халифата,

Но сквозь невзгоды долгие

Пронес

Сиянье наше бережно и свято.

Он обнимал нас

Всей своей душой,

Он бредил нами - родиной и кровом.

Забывшись вечным сном,

В дали чужой -

За далью даль

Он покоряет словом...

 

 

*  *  *

 

Словно светлая страница,

Даль столетий ожила -

Шемахинская царица

В сказку Пушкина пришла.

Горный край в осенней неге

Всеми красками горит.

Не орел кружится в небе -

Гений Пушкина парит!..

Он слагал стихи Кавказу,

Он читал ему стихи.

Вспомнив Пушкина,

Я сразу

Вспоминаю Сабухи...

Дали кровью истекали,

Враждовали в вечной мгле.

В мрачный век

Друзьями стали

Два поэта на земле.

Но один погиб до срока...

Я другой над павшим встал,

И от имени Востока

Боль и гнев вложил в дастан...

 

 

И Лермонтова приютил Кавказ,

В его изгнанье

И печали странствий...

Он с Сабухи беседовал не раз,

Он изучал язык азербайджанский,

Он знал, что для Востока наш язык

Был то же, что французский для Европы.

Он всей душой к земле моей приник.

И родники любил ее, и тропы.

Он не погиб на склоне Машука,

Он светит нам,

Как Эльбрус белоснежный.

Безбрежна и бездонно глубока

Живая даль

Души его мятежной!

 

 

* * *

 

Поэт, с тобою далью дальней

Мы шли... В душе моей - любовь.

Но есть, но есть, поэт, одна в ней

Незаживающая боль!

Смотри, подобная герою,

Мугань под солнечным лучом,

И опоясана Курою

Она - сверкающим мечом.

Смотри, - раздолья перед нами

Цветут, как рукотворный рай...

Какими б я не шел краями,

Всегда я вижу этот край!

Я эту даль - ее ль забудешь?!

В любую даль с собой беру.

Как Волгу-матушку ты любишь,

Так я люблю мою Куру...

 

 

И здесь не только дышат цветом.

Весны, прекрасной, как везде,

И здесь бывает так, что летом

Земля тоскует о дожде.

И высыхает все от зноя,

И реки замедляют бег.

И здесь бывает, что зимою

Не укрывает землю снег.

Не зря бытует поговорка

В старинной этой стороне:

«Зимою не поплачешь горько -

Не посмеешься по весне».

 

 

* * *

 

Что нам делать, поэт мой,

Что нам делать, поэт,

Если за далью светлой

Дали, поэт мой, нет?!

- Разве кончаются дали?

Слышу я голос твой...

 

 

Чье это там рыданье,

Чей неутешный вой?

Эта - граница дали,

Это встречает нас

Возгласами печали,

Волнами слез Аракс...

 

 

Аракс обезумевший,

Мудрый Аракс,

Светлы для меня

Твои мутные воды,

Волнуйся и плач,

Продолжай свой рассказ.

Свой сказ, уводящий в далекие годы...

 

 

Мне горло сжимает

Злая печаль,

И сердце готово мое разорваться,

Мне кажется:

Здесь вот кончается даль,

И далью не сможет даль отозваться.

 

 

Нет, не кончается эта земля!

Нет, продолжаются звезды и солнце!

Араке изгибается, дали деля,

Но в нем нераздельное небо несется.

 

 

Шахдаг к Савалану взывает, -

Он тих.

Душа моя даль окликает

Напрасно.

О, сколько сестер

И братьев моих

На том

Берегу

Аракса!

И снова Тавриз одевается мглой,

Когда же, когда его утро наступит?!

 

 

Я вижу, как там

Паренек молодой

Под дулом винтовки идет, как преступник.

Его преступление только лишь в том,

Что он неразлучен с мечтой о свободе,

Поэтому взят он

Жандармом тайком,

И должен расстрелян он быть

На восходе...

 

 

Пусть человек встает,

А не падает,

если заря занимается.

Пусть ожидание дня

Его радует,

если заря занимается.

 

 

Пусть просыпаются

Нивы зеленые,

если заря занимается.

Пусть ожидание дня

Его радует,

если заря занимается.

 

 

Пусть просыпаются

Нивы зеленые,

если заря занимается.

Пусть улыбаются

Друг другу влюбленные,

если заря занимается.

 

 

Пусть растворится ночь в синеве,

Люди внимают птичьей молве,

Если заря занимается.

Пусть не алеет кровь на траве,

Если заря занимается.

 

 

Здесь - радости берег, там - берег печали,

И их не река разделяет - века.

Но верю - еще побратаются дали

И к брату протянется брата рука...

 

 

* * *

 

Сияет небо над Муганью,

Пускай Мугань ему дарит

Цветов букеты, красок гамму,

А мы вернемся в Сумгаит.

 

 

Вот говорят, что я пытаюсь

С тобой соперничать порой,

Я лишь к подножью приближаюсь,

Давно сияешь ты горой!

 

 

Но дело, в общем-то не в этом...

Но, как бывало в адрес твой,

И мне любители сюжетов

Твердят: «А где же твой герой?»

А вот

Герой мой - город новый,

Огни рабочие его.

Мне и в поэме многословной

Не рассказать о нем всего!

 

 

Я гражданин его - по воле

Души, сроднившейся с мечтой,

По новой дали, общей доле,

А не по книге домовой!

 

В него впадают реки судеб,

Как Волга-матушка, Кура.

Стоит у моря он. По сути,

И сам он - море... Но пора

 

 

Расстаться нам, поэт. Мы долго

Листали дали, как миры...

В Куре -

твоя синеет Волга,

И в Волге -

блеск моей Куры.

 

 

ЭПИЛОГ

 

Как волна,

Расплескав свою ярость,

Возвратится на круги своя,

Так ко мне

Возвращает свой парус

Моего вдохновенья ладья.

.Мой корабль,

Загруженный мечтою -

Лучезарное утро над ним...

Он уже

Управляем, не мною -

Время стало

Его рулевым.

Долго ль плавать ему,

Я не знаю,

До каких доплывет берегов?

Я и сам удивляюсь

Названью,

Что горит на обшивке его.

Как моряк,

Получивший отсрочку,

Я не нужен ему

На борту...

Тот, кто ставит

Последнюю точку,

Словно якорь

Бросает в порту.

 

 

И опять -

Ожидание зова,

И опять ветры спор завели...

И я знаю,

Что снова и снова

Ринусь в море

Труда штормового,

И останется берег вдали...