САМЕД ВУРГУН
СЫНУ
АЗЕРБАЙДЖАНА,
ГЕРОЮ
СОВЕТСКОГО СОЮЗА
Copyright – Самед Вургун, в
двух томах. Госиздательство худ. литературы Москва, 1958
Copyright – Перевод на русский
язык. Азернешр, 1976.
Данный
текст не может быть использован в коммерческих целях, кроме как с согласия
владельца авторских прав.
Перевод на
русский – П. Антокольского
Ты
сын страны, родившей Низами,
Где
небо так приветно в крупных звездах.
Ты
рос обласкан многими людьми,
Тебе
раскрыл объятья чистый воздух.
И
ледники Гошгар и Хаджбулаг,
И
озеро Гейгель, и тень в долинах,
И горных пастбищ голубой эйлаг,
И
там, на кручах, щели гнезд орлиных,
И
тень чинары стройной у ручья,
И
песни пастуха — все было рядом.
Все
обнял ты, родной язык уча,
Своим
живым и дальнозорким взглядом.
Ты
приходил на празднества, к столу,
Где
сердце каждое, взлетев высоко,
Песнь
заводило, воспарив, как сокол,
Когда
ашуг, распахивая мглу,
Рассказывал
деянья Кер-оглу,
И
конь его Гырат по скалам цокал.
Прошли
года, и вырос ты, мужая.
Уж
не одна красавица чужая
На
стройный стан заглядывалась твой,
Но
беспокойный нрав и дух живой
Увлек
тебя к наездникам-джигитам.
И
в состязаньях не был ты побитым,
И
брал призы на свадьбах у друзей,
И
старики, в виду деревни всей,
Предсказывали
будущее внуку:
«Героем
будет, впрок пошла наука».
В
одной деревне рос лихой бугай:
Он
всех бодал и окрика не слушал,
Как
ни ласкай его и ни пугай,
Всем
надоел, и всех покой нарушил.
Однажды
на дороге вечерком
Ты
встретился с отчаянным быком
И
говоришь: «Брось глупую привычку,
Брось,
лиходей, тиранить наш народ,
Брось
буйствовать». Но дерзкий бык-урод
Остервенел
и, сам вступая в стычку,
Загривок вздыбил,
опустил рога,
Помчался
на тебя, как на врага.
Тогда
вся кровь в лицо твое вступила,
Схватился
с ним, прижал быка — ага! —
Рванул
и вырвал дикие рога!..
Читатель
спросит, вправду ль это было?
Что
ж! Может быть, и сказка. Все равно.
Народ
ее сложил давным-давно,
И
родина героя полюбила.
И
час настал, когда железный шквал
Загрохотал
от края и до края,
Над
родиной твоей забушевал,
Змеиное дыханье
извергая.
И
стал ты Красной Армии бойцом.
И
мать, целуя в лоб, сказала сыну:
«Ступай,
сынок. Будь смелым удальцом,
Рази
врага железом и свинцом.
А
если ты врагу подставишь спину,
И
не являйся пред моим лицом».
Ты
стал аскером[1]. И в ушах
твоих
Все,
что сказала мать, не отзвучало.
Ни
дождь, ни вьюга, ни свинцовый вихрь,
Ни
вражья хитрость, темная сначала,
Ни
хоботы орудий полевых,
Ни
воронье в ненастных серых тучах,
Что
смерть несло на лопастях скрипучих, —
Тебя
не устрашили ни на миг.
Осталось
твердым сердце, торжествуя.
Свинец
не оцарапал грудь живую.
И
слава о тебе из уст в уста
Пошла
по свету и росла все выше,
Родные
все проведали места,
Турач[2]
в Мугани о тебе услышал
И
стаи птиц на озере Гейгель.
Седой
ашуг, твое воспевший имя,
И
мать, качая сына колыбель, —
Гордились все
деяньями твоими.
Прими
же, Исрафил, и мой привет
В
залог того, что я еще успею,
Покуда
жив, покуда вижу свет,
Сложить
тебе, как должно, эпопею.
1942