Джалил Мамедгулузаде

Посевной доктор

Copyright - Азернешр, 1989

 

Данный текст не может быть использован в коммерческих целях, кроме как без согласия владельца авторских прав.

 

Года два тому назад я ездил в деревню Пир-Саггыз в гости к Гасан-беку. Был последний месяц весны. Дни стояли погожие, от частых дождей трава поднялась выше колен. Хорошо взошли и хлеба. Но самое большое счастье заключалось в том, что вок­руг деревни Пир-Саггыз не было обнаружено никаких следов саранчи.

Однако, как известно, земледельца вечно преследуют какие-нибудь невзгоды и очень редко бывает так, чтобы его хозяйству не угрожало то или иное бедствие.

Гостил я у Гасан-бека недели две и там услышал о том, что в этом году с посевом зерновых неладно. Дело было в том, что совершенно здоровые колосья вдруг ни с того, ни с сего лома­лись и падали на землю. Крестьяне рассказывали, что колосья, прочно возвышавшиеся вечером на своем стебле, к утру, точно подрезанные ножницами, валяются на земле. И самое удивитель­ное было в том, что на полях не было никаких признаков ни саранчи, ни других вредителей. Не могло быть речи и о полевых мышах, потому что в деревне Пир-Саггыз земли орошаются водой из кягризов, а на таких землях, как всем известно, поле­вые мыши не водятся (тонут в воде).

Об этом бедствии крестьяне сообщили в город, и вот на дру­гой день после моего приезда было получено сообщение, что сюда едет ученый агроном, или «посевной доктор», как его на­зывали крестьяне.

Принять доктора было негде, поэтому было решено, что он будет устроен у Гасан-бека.

Доктор, рыжебородый мужчина, приехал в автомобиле с двумя уездными работниками и остановился у Гасан-бека. По­знакомившись с нами, приехавшие после легкого завтрака по­ехали вместе с крестьянами осматривать посевы.

Гасан-бек занялся приготовлениями к обеду. Прежде всего зарезали барана, но я не заметил, откуда и кто его приволок. Затем послали человека в соседнюю армянскую деревню за ви­ном. Наблюдая со стороны за этими приготовлениями, я в душе одобрял эти хлопоты. По той причине, что никакую заботу о людях науки нельзя считать лишней, особенно когда речь идет о науке, приносящей пользу сельскому населению.

Прошло немногим более двух часов, а на веранде Гасан-бека гостей ожидал уже накрытый обеденный стол.

Издали донесся гудок автомобиля, и мы поняли, что гости едут. Через несколько минут «безлошадная арба» сказочным драконом —«аждахой» — ворвалась во двор.

«Посевной доктор» стоял в автомобиле во весь рост и, вытя­нув руки к нам, кричал ура.

Приехавшие живо повысыпали из автомобиля и подошли к нам. Во дворе начали собираться крестьяне. Держа в руке что-то завернутое в бумагу, «посевной доктор» кричал:

— Спирт!.. Спирт!..

Подойдя ближе, мы разглядели завернутую в бумагу божью тварь, похожую немного на скорпиона, немного на сороконож­ку, немного на рака и немного на крупную стрекозу, но отлич­ную от них всех.

Спирта в доме Гасан-бека не оказалось, и ни в каком другом доме его тем более не могло быть. Поэтому вместо спирта док­тор налил в стакан немного водки, которую привезли к обеду из армянского села, и бросил туда принесенное с поля насекомое. Бедная божья тварь, недолго побарахтавшись, опрокинулась на спину, лапками кверху и, уже безжизненная, начала плавать в водке.

Согласно определению «посевного доктора», это и был тот самый вредитель, который подрезал стебли колосьев, обрекая их на гибель.

Ах, ты злодеево семя!..

Все были голодны, особенно те, что вернулись с поля. Пода­ли обед, и Гасан-бек, подняв бокал с видом, предложил тост за здоровье доктора.

После Гасан-бека произнес тост один из уездных работников и выпил за здоровье мужей науки и за их знания. Все мы тоже выпили. Затем встал с места «посевной доктор» и, подняв высоко стакан с насекомым, сказал несколько слов о животном мире, из области зоологии. Он разделил всех животных на отделы, потом на подотделы. Рассказал раньше о млекопитающих, потом о птицах, затем, вскользь упомянув об органической природе, пе­решел к миру насекомых, всяких жуков, червяков и прочих. Ука­зав на плавающее в водке насекомое, он принялся описывать строение его туловища:

— Вот смотрите, господа. Туловище этого насекомого состо­ит, как и у паука, из двух частей. Большей частью оно обитает в посевах зерновых. На головке имеет шесть пар рогов, шесть пар ртов и пять пар передних конечностей. Брюшко у него про­долговатое с очень маленькими и слабыми задними конеч­ностями.

После этого говорил он о скорлупе, об органах чувств, о дыхательных и пищеварительных органах насекомого. Затем он дотронулся соломинкой до ротового отверстия насекомого и объяснил, что это зловредное существо — самый лютый враг зерновых после саранчи.

Окончив разъяснения, доктор накрыл стакан и крепко пере­вязал его; потом, выйдя из-за стола, осторожно поставил стакан на подоконник и заявил, что повезет это редкостное насекомое в центр, доставит в агротехническую лабораторию и организует необходимую борьбу с этим опасным вредителем.

Считаю нужным заметить, что, произнося свою речь, лекарь подносил стакан с насекомым то к Гасан-беку, то ко мне, то к уездным работникам, а насекомое, перевернувшись в водке вверх лапками, продолжало себе плавать.

Наша обеденная трапеза привлекла всех крестьян села. Одни из них молча слушали наши разговоры, а некоторые просто смеялись, только я не понял, что мог означать этот откровен­ный смех.

Что касается меня, то я чувствовал себя великолепно. А по­чему бы и нет? Шашлык в доме Гасан-бека был приготовлен от­менно, а тут еще красное каракендское вино. Что же до этого злосчастного жучка, который поедает хлеба беззащитных и доб­рых крестьян и сейчас плавает в водке, то, разумеется, уничто­жение его относится к числу самых благих из всех благих дел на свете. Но будет ли какая-нибудь польза этому священному делу от нашей трапезы это ведомо одному лишь великому и все­знающему создателю. Одним словом, чем бы все это ни кончи­лось, пока что в наличии мы имеем на столе шашлык из свежей баранины и красное натуральное вино.

Это все относится лично к моему настроению, а что пережи­вали мои сотрапезники, до этого мне нет дела.

Автомобиль остановился перед верандой и оглушительно за­гудел. «Посевной доктор» встал и начал готовиться к отъезду.

— До свидания! Счастливо оставаться! Будьте здоровы! Жи­вите долго! До свидания! Спасибо!..

Громко гудя, автомобиль вырвался на улицу и скрылся с глаз.

Тут вдруг поднялись на веранде крики:

— Лекарь забыл насекомое! Насекомое осталось! Скорее за автомобилем! Бегите! Догоните! Насекомое осталось!..

Значит, не успел автомобиль выехать со двора, как тут же обнаружилось, что стакан с плавающим в нем вверх лапками жучком-вредителем остался на подоконнике.

Двое парней вскочили на лошадей и помчались вслед за ав­томобилем. Но пусть умрет мать того, кто изобрел автомобиль, если всадник в состоянии догнать его!

Будь то Гасан-бек, или я, или крестьяне и сельские работ­ники, все мы должны были верить и на самом деле верили, что где бы в пути ни спохватился «посевной доктор», специалист-зоолог, так бережно опустивший вредителя посевов в стакан с водкой, и вспомнил о забытом на подоконнике стакане, он тут же велит повернуть автомобиль и ехать обратно, или же на ху­дой конец обязательно пошлет человека.

Я прожил в деревне Пир-Саггыз у Гасан-бека еще трина­дцать дней. И все эти дни редкий и ценный научный экземпляр «посевного доктора» продолжал плавать с задранными вверх лапками в стакане с водкой на веранде Гасан-бека.

В прошлом году Гасан-бек сам приезжал в Баку и гостил у нас. Он рассказывал, что прошел месяц-другой и жучок-вре­дитель начал постепенно разлагаться в водке.

В конце концов Гасан-бек решил выбросить насекомое вместе со стаканом.

Так и сделал.